— По-разному, — пожал плечами парень. — Кто-то видит призрачную дверь, за которой мелькают пейзажи чужого мира. Кому-то кажется, что он проваливается под землю, что вызывает всплеск обоснованного протеста и опасное в таком деле сопротивление. Для кого-то тропа — просто дорога в знакомом насквозь лесу... каждый видит что-то свое.

— А галлюцинации во время открытия троп бывают? — ровно поинтересовалась я, вспомнив о драконе.

— Когда как. Первое открытие всегда интуитивно, поэтому нельзя предугадать, как оно произойдет. Обычно помогают сильные эмоции — страх, гнев, боль, ярость... вполне возможно, если вы чего-то сильно боялись, то на тропе это и встретили. Но иногда тропа — это просто мрак, сквозь который нужно пройти, не оступившись. И вообще, сам феномен еще изучается, так что не всегда удается объяснить, почему случилось именно так, а не иначе.

Я насторожилась.

— А маяки, случаем, не способствуют тому, чтобы кандидат испытал в нужное время определенную эмоцию? Что-то мне не верится, что все Всадники готовы для перехода в одно и то же время. Пусть даже и с перерывом в месяц.

Элай кашлянул и неловко отвел глаза.

— По-всякому бывает. К сожалению, не каждый из вас сразу осознает свое высокое предназначение.

Я тихонько выдохнула. Что-то темнит целитель... но я ничуть не сомневаюсь, что если кто-то не пожелает открыть тропу или не поймет вовремя, что от него требуется, то его деликатно... или же не очень... подтолкнут к нужному решению. Что ж, это как раз понятно. И значит, я не схожу с ума. Просто в голове почему-то засело то крылатое чудовище, вот и померещилось некстати.

— То, что я едва не околела на этой вашей тропе, нормально? — на всякий случай уточнила я.

— Да. Переход требует большого количества энергии, арре. А потеря энергии — это всегда плохо. Даже если вы — обычный человек и ничего не смыслите в магии. Но вы, как я уже упоминал, попали к нам на последней стадии истощения, и, признаться, первое время ваше состояние вызывало большие опасения. К счастью, все обошлось.

— А почему я пришла последней?

— Потому что вы — с окраинного мира, — спокойно пояснил молодой маг, позволив себе еще одну снисходительную улыбку. — Как, кстати, он называется?

— Оруан.

— О-о-о... еще и отсталый мир, — внезапно протянул Элай со смесью удивления и разочарования. — Что ж, на свете все случается. Хотя обычно нас радуют миры, наиболее близко расположенные к Изначальному.

— А что со мной не так? — напряглась я. — И почему Оруан вдруг стал считаться отсталым?

Вместо ответа он снова взмахнул рукой, возвращая иллюзию Веера, и ткнул пальцем в кроваво-красную точку, которая от прикосновения послушно вспыхнула и, выдавив из себя короткую строчку из непонятных символов, тут же погасла.

— Это — Атолл, — пояснил Элай но Дар. — Срединный мир небольшого звездного скопления, дальше всех находящийся от Красного солнца и поэтому же практически необитаемый. При этом к Изначальному миру он, напротив, расположен наиболее близко. Поэтому здесь отмечается стабильно высокий уровень магического поля, благодаря чему стало возможным создание Школы. А теперь сравните...

Он уверенно ткнул пальцем в дальнем левом углу картинки, в одну из наиболее тусклых точек где-то на краю Веера. Совсем крохотную, бледно-серую, едва-едва заметную среди кучи более ярких соседок, которая от прикосновения высветила на миг какой-то непонятный набор черточек и кружочков, но так быстро, что я ничего не успела разобрать.

— Оруан. Окраинный мир, где почти не осталось резонаторов магии, — с сожалением сообщил Элай, внимательно рассмотрев эту точку со всех сторон. — Ни естественных, ни, судя по цвету, искусственных. Тем не менее, поскольку на карте Веера этот мир все-таки присутствует и даже имеет соответствующий номер, значит, когда-то сюда была проложена стационарная Звездная тропа. Скорее всего, одна, потому что тащить в такую даль вторую нет особого смысла. Если, конечно, у мира не найдется уникальных свойств, из-за которых кто-то рискнет здорово потратиться. У вас, судя по всему, таких свойств не оказалось, поэтому, когда тропа погасла... а это время от времени случается со всеми мирами... восстанавливать ее не стали. В итоге Оруан отделился от Веера и довольно долго... пару-тройку тысячелетий, судя по дате снятия с учета... развивался по собственному пути. За это время магический фон снизился настолько, что среди вас почти перестали появляться одаренные. Это, в свою очередь, привело к деградации построенных на магии технологий, отбросив ваше развитие на годы назад. Затем оскудели ремесла, усугубив разброд в умах и значительно повысив риск бунтов. Потом, скорее всего, по королевствам (или какие там у вас в то время были земельные разграничения?) прокатилась череда затяжных войн, за время которых остатки прежних знаний не раз переходили из рук в руки. Наконец, единые некогда земли раздробились на множество мелких, в каждой из которых сейчас правит свой крохотный королек. И если среди них нет постоянной грызни, то лишь потому, что остатки тех, кто еще владеет магическим даром, оказались способны удержаться от глупостей. Хотя и это наверняка ненадолго: думаю, уже сейчас среди ваших соотечественников нет ни одного мага выше второй-третий ступени. Не так ли?

Я побледнела: Ирша как-то обмолвилась, что у нас теперь и первая-то — редкость, не говоря о чем-то большем. Да и о войнах за Наследие, длившихся по несколько десятилетий, она рассказывала немало. Это сейчас на Оруане... вернее, в северной его части, где раскинулось Приозерье, спокойно. Земли у нас не плодородные, климат суровый, а людей раз-два и обчелся. Деревушки нищие, взять там нечего, так что даже королевский налог обходит нас стороной. А вот с юга, где земли побогаче, а народ погорячее, то и дело доносятся слухи о волнениях. Ирша говорила, что быть там еще одной войне, если повелители Приозерья, Севера и Юга не решат дело миром. Я, конечно, в эти слухи не особенно верила, но... Творец, неужто этот паренек, так легко рассуждающий о будущем Оруана, прав?! Неужели наш мир лишился чего-то важного, и это, в конце концов, приведет его к катастрофе?!

— Впрочем, — преувеличенно бодро заявил вдруг Элай и решительно погасил Веер, — для истинного Всадника это не имеет особого значения. Так что я рад приветствовать вас, арре, в Школе наездников! Надеюсь, обучение пойдет вам на пользу, и вы сумеет доказать, что выходцам из окраинных миров еще есть чем удивить столичных франтов!

Я скривилась.

— Спасибо. Но я еще не уверена, что мне это нужно.

— А что вы теряете? — резонно заметил парень. — У вас настолько сытая и богатая жизнь, что вам неинтересно узнать что-то новое? Или, может, вы боитесь, что несколько лет обучения испортят вам карьеру и личную жизнь?

Я фыркнула: да какая у меня карьера? И с личными делами не лучше. Я ведь все равно не собиралась прозябать в Приозерье, да и профессия ведуньи меня не устраивала. Так что... почему бы и нет? А если не получится, никуда мое ведунство не денется — в рыбацких деревушках для нас всегда найдется работа.

— Ну что, решили? — с хитринкой в глазах поинтересовался Элай но Дар, заметив, что я задумалась. — Рискнете своей прежней жизнью ради чего-то нового и необычного? Учтите, согласие необратимо.

Я тряхнула головой.

— Рискну. Мне терять действительно нечего. Только скажите еще одно — почему вдруг такое название странное: "наездники"? Кого тут у вас, так сказать, объезжают? И для каких созданий Творца готовят таких Всадников, которым может потребоваться умение перемещаться между мирами?

— А вы не догадываетесь, арре? — расплылся в коварной улыбке паренек. — И совсем-совсем ничего не знаете о существах, которые способны, подобно вам, свободно переходить из мира в мир? Может, вам заново пересказать историю появления в Веере вашего мира? И напомнить, почему на Оруан больше не ведет ни одна стационарная Звездная тропа?

Я вздрогнула и неверяще уставилась на откровенно ухмыляющегося целителя.

— Оруан назван отсталым миром не только потому, что у вас почти не осталось магов, — откровенно наслаждаясь моим замешательством, добавил он. — Это маги перестали рождаться, когда вы потеряли тех, кто дал им силу. Арре, вы в курсе, какие существа являются единственными природными резонаторами магии?

У меня потемнело в глазах, а в груди что-то противно сжалось. Нет, не может быть...

— Но это невозможно! ИХ ведь больше не осталось! Разве... нет?

— Кто вам сказал? — как во сне услышала я довольный смех Элая. — Добро пожаловать в единственную в Веере Школу наездников для драконов, арре! А теперь, поскольку согласие дано добровольно и осознанно, я должен задать вам пару вопросов...

Глава 3

Драконы... древнее проклятие моего мира... по крайней мере, так утверждали знающие люди. Когда-то разумные рептилии были нашими покровителями, оберегателями и защитниками, а увидеть далекие крылатые тени в небе считалось доброй приметой. Благодаря им на Оруане цвели ремесла. С их помощью маги достигали таких высот, о каких теперь даже говорить страшно. Могущественные повелители стихий, покорители ветров, оберегатели лесов и морей, великие строители, талантливые зодчие, прекрасные художники и непревзойденные в мастерстве творцы... люди в то время могли почти все.

Но однажды все изменилось. Небеса потемнели от заполонивших воздушные просторы повелителей, по коже бежала дрожь от громкого шелеста их крыльев, целые вихри вздымались с земли, когда они пролетали мимо. И яростно горели леса, поля, дома... когда одним погожим утром на них обрушился гнев крылатых властителей.

О причине вероломного нападения драконы ничего не сообщили. Они вообще ни с кем из людей не пожелали говорить. Их боевой клин тяжелым молотом раз за разом обрушивался на сонные деревни, сметал со своего пути стены, сносил непрочные заборы и убивал, убивал, убивал всех без разбору. Кого — огнем, кого — клыками и когтями, а кого просто вырванными с корнями деревьями или огромными валунами, играючи поднятыми со своих мест... и все это — за час до самого обычного рассвета, после самого обычного дня и такой же спокойной ночи, когда никто и ничто не предвещало беды.

Было ли все именно так или же летописи, как обычно, писались победителями, мне про то неведомо. Но каждый ребенок на Оруане знает, что за совершенное предательство крылатые твари были прокляты. Само слово "дракон" окрасилось темными красками подозрения и ненависти. Крылатым ящерам не простили ни сожженных городов, ни обезлюдевших земель, ни сровненных с землей деревень... ничего не простили. И по сей день не забыли того ужаса, что ворвался на их крыльях в человеческие поселения...

Признаться, я не очень-то верю в страшные сказки, и даже трепетно хранимые летописи тех времен у меня большого доверия не вызывали. Крим, конечно, городок маленький, архив там еще меньше, но мастер Брин — истинный фанат своего дела, и в собранной им коллекции древних свитков нашлось немало текстов, в подробностях рассказывающих о безумии прежних повелителей Оруана.

Я за последние годы перечитала их все, пытаясь разобраться в причинах. И была готова допустить, что гнев драконов обрушился на людей неспроста — разумные ящеры, какими бы они ни были, вряд ли могли сойти с ума, да еще все разом. Безумие — не насморк, и заразиться им в одночасье невозможно. Это я как ведунья говорю. Поэтому-то и не исключаю, что какая-то вина за людьми все же числилась. К примеру, закон какой неписаный нарушили, смертельно оскорбили одного из крылатых, случайно или по неосторожности задели кого... да даже если это было сделано умышленно, и кто-то из НИХ погиб, теперь уже ничего не изменишь.

Я знаю, люди и сейчас не очень-то отзывчивы. Они подчас невежественны, суеверны и подозрительны сверх всякой меры. Среди них много жадных дураков, подлецов и мерзавцев... но мы не все такие. И кому, как не драконам, было знать об этом? Кому, как не им, следовало предвидеть, что после того, как на Оруане заполыхали человеческие поселения, даже самые мирные восстанут? Для людей естественно — бороться за тех, кто нам близок. Если мы видим перед собой угрозу, то, даже не понимая ее источника, сделаем все, чтобы уберечь дом, жену, детей... Грудью закроем, собой заслоним, на любую хитрость пойдем и даже на подлость, лишь бы дать близким хоть один лишний шанс на спасение. На этом и зиждется выживание расы. И никакое почтение перед нападающим, никакие былые заслуги или превосходящая мощь врага этого не в силах изменить.

Драконы, видимо, об этом забыли, потому и проиграли начатую ими же войну. Вместо того, чтобы пасть ниц, недавние верноподданные спешно похватали мотыги и вилы, вооружились кто чем мог и, сцепив зубы, отправились мстить. Вместе, позабыв о прежних распрях и разногласиях. Плечом к плечу. За порушенные дома, сожженных заживо детей и разорванных на части матерей. Никакого почтения к повелителям неба у них не осталось. Века мира и согласия были забыты в одночасье. Крылатых тварей выслеживали и убивали, как бешеных зверей — жестоко, быстро, без всякой жалости. Гнезда разоряли. Взрослых самок уничтожали, чтобы не приносили приплод, детенышей забрасывали копьями, а самцов, несмотря на всю их устрашающую мощь, методично отлавливали, заманивали в ловушки и убивали. Это была настоящая война на истребление, длившаяся не одно десятилетие. Война, где простые крестьяне становились приманками, лесники — загонщиками, а уцелевшие воины и маги — палачами.

И настолько велико было стремление смертных уничтожить могущественных соседей, настолько велика была их ненависть, что драконы, в конце концов, не выдержали — ушли. Оставив после себя много горя, тела убитых сородичей, разрушенные до основания Врата и недобрую память, которая не истерлась и по сей день.

Кто тогда был прав, кто виноват, теперь уже неважно. Но лично мне непонятно другое — почему, если в той войне были виновны люди, драконы не наказали лишь тех, кто преступил закон? За что умирали в своих домах простые жители? Почему гибли в огне старики и старухи? Почему было наказано все людское племя? И почему драконы не пощадили даже детей? Если они были так величественны и мудры, то почему не стали разбираться, кто прав, и кто действительно заслуживает такой жестокости? Разве не в этом был их долг как созданий неизмеримо старше и благороднее нас?

Нет, я не испытывала к ним ненависти за прошлое. Но и относиться с пониманием тоже не могла. Слишком много вражды легло между нашими расами. Слишком много крови. Поэтому, когда Элай но Дар вдруг сообщил, что, в отличие от Оруана, в других мирах драконы все еще существуют, я, признаться, растерялась. Причем настолько, что безнадежно утратила нить дальнейшей беседы и могла лишь односложно отвечать на задаваемые вопросы: кто я? Откуда? Кто были мои родители? Хейли — это имя, данное мне при рождении, или же наставница дала мне второе?..

Вопросов было много. И часто они повторялись, согласно тому списку, который жестом фокусника извлек из воздуха и которому тщательно следовал мой собеседник. Правда, ничего необычного он так и не спросил. Да и мне скрывать оказалось нечего.