Мозаик* для Ангела (10 - 14 часть)

И я смотрел в его распахнутые глаза, такие близкие, такие завораживающие.

— Ты невероятен... Знаешь, как называют людей с такими глазами, как у тебя?

— Уродами, — проговорил Ян, и у меня защемило сердце.

— Дурак, — прошептал я. — Всем бы быть такими "уродами"... Ты МОЗАИК, Ян.

— Мозаик? — Ян улыбнулся. Я кивнул:

— Мозаик. Красиво, правда? Я в и-нете прочитал. И такая расцветка, как у тебя, вообще очень редкое сочетание. И не смей считать себя уродом, понял?

— Редкостный урод, — улыбнулся Ян, и я улыбнулся тоже, не удержавшись.

— Ян, прекрати, — я вцепился в его подбородок пальцами, потом снова уставился в необыкновенные глаза и прошептал, — ты очень красивый.

Затем слегка коснулся его губ пальцем, слыша, как вздымается его грудь от всё учащающегося дыхания. Опустился пальцами на подбородок, провёл по тонкой открытой скуле и снова вернулся к губам. Погладил под ними, практически уже умирая от жажды почувствовать его рот, горячее дыхание, и прижался, сильно, властно, но осторожно...

И сразу его рука схватила мои волосы в кулак на затылке, прижимая при этом меня к себе ещё сильнее. Этот поцелуй был таким откровенным...

Мы лизали друг друга так глубоко, как только позволял язык, а ещё я осторожно протиснулся коленом между ног Яна, раздвигая их, и когда он меня пустил, то бедром аккуратно стал тереться о его напряжённый пах, прижимаясь своим к его телу. Не отрываясь от жаркого рта, я наполовину расстегнул на нём застегнутую до этого наглухо, по самый подбородок, олимпийку.

Ян зашипел, когда я отпустил его губы, и он, откинув голову, дал мне поцеловать свою уже открытую шею. Целовал её, слыша его негромкие стоны, чувствуя движения его тела, отвечающие на мою ласку, пальцы, стискивающие в экстазе кожу на моей спине... Как же всё это завело нас обоих! Но прекрасно понимая, что, чего бы мне это сейчас ни стоило, нужно остановиться, застонал и, расслабившись, распластался на нём, уткнувшись носом в теплую шею.

— Офигеть... Ян, я так кончу, блин, — и он, тихонько засмеявшись, коснулся губами моего виска, который уже начал взмокать от всего этого безумия.

— Просто мы слишком увлеклись, Дин. Может, всё-таки чай?

— Угу, — я кивнул, так и не поднимая головы, пытаясь угомонить в груди сходящее с ума сердце.

А вообще-то сходило с ума не только моё сердце, это я слышал.

— Да, я ща, только оживу, о'кей?

— Оживай, — прошептал Ян, поджигая мой висок своим дыханием, и я чуть не взвыл от этого истекающего сексом голоса.

Поняв, что сейчас я снова начну его целовать, как ненормальный, Ян резко подскочил и сел, сжимая свой пах:

— О, мама дорогая, что же это такое!

Ян провел рукой по моей спине, и я оглянулся, он улыбался, закусив губу, так же стискивая замечательный стояк. Поиграл бровями, и это мне так напомнило второго близнеца, что я, замерев, уставился на него, только сейчас на самом деле видя и понимая, что, несмотря на разницу в причёске, цвете волос, имидже, они были очень похожи. Очень.

— Ты чего? — не понял моего обалдевшего взгляда Ян.

— Офигеть, ты безумно на него похож, — пробормотал я и, поднявшись, поправил на себе джинсы.

— Да, похож, — тихо ответил Ян.

Я кивнул и натянуто улыбнувшись, выдохнул и глянул в потолок, держась за пах.

— О, господи, кого же мне представить, чтобы стояк спал?

— Сергея Зверева, — усмехнулся Ян, и я посмотрел на него.

— Уверен?

— На все сто. Мне всегда помогает.

Я закрыл глаза и замер на секунду, слыша, как Ян хихикает всё громче.

— Ну, мешаешь же, — процедил я сквозь зубы, возмущаясь.

— Видел бы ты сейчас свой фейс — то ещё зрелище. А если ещё знать, о ком ты так сосредоточенно думаешь и зачем, то вообще... — Ян рассмеялся в голос, и я улыбнулся.

Обожаю его смех, так редко его можно услышать, но я грозно выдохнул и глянул на него.

— Ты вредный, в курсе? Ладно. Надеюсь, никто не заметит, — я вздохнул, глянув на ширинку под хихиканье Яна. — Принесу нам чаю и чего-нибудь пожевать.

Минут через пять я вернулся с чаем, сахаром, конфетами и кусочками домашнего пирога с вишней. Всё это припёр на большом подносе, ещё с коридора проорав, чтобы Ян отрыл мне дверь.

— Блиин, куда столько?

Я водрузил все это на компьютерный стол, заранее бедром задвинув полочку с "клавой", на всякий пожарный случай.

— Всё нам, чая ещё принесу, если мало будет. Давай садись, — протянул ему руку.

Потом придвинул кресло и плюхнулся в него с рядом сидящим на компьютерном стуле Яном. В следующие минут двадцать мы набивали пирогами свои желудки, несли какую-то чушь, смеялись. Я ещё доливал нам чаю, и, несмотря на то, что принес я еды вообще-то много, мы почти всё умяли за милую душу.

— Спасибо, — Ян откинулся на стуле. — Вкусно так!

— Да не за что, — лениво протянул я, поглаживая живот. — Тебе надо набрать пару килограммов.

— Знаю, не получается, — Ян потёр нос и улыбнулся.

— Ну и ладно, ты мне и так нравишься, — я откинул голову и закрыл глаза.

— Правда? — тихий вопрос.

— Не-а, не правда, — мой ответ, и я медленно открыл глаза, натыкаясь на его внимательный взгляд.

Глянул на его губы, и он их поджал.

— Ты мне очень нравишься, Мозаик. Понял?

Встал и протянул ему руку, глядя на нежно-розовые губы.

— Покурим? Тут, втихаря, я окошко приоткрою.

— Партизанишь? — Ян встал, и я, взяв с полки пачку "Мальборо", маленькую пепельницу и зажигалку, отодвинул штору, приоткрыл окно, сразу почувствовав, как потянуло прохладой, опёрся о подоконник.

Первые секунд тридцать мы молчали, стоя рядом, а потом я привлек его к себе, заставляя устроиться между моих ног, прижимаясь бедрами.

— Дин, когда ты впервые с парнем переспал? — вопрос, заставивший меня немного напрячься. — И почему? По тебе столько девчонок вздыхают.

— Ты уверен? — усмехнулся я.

— Да, это же видно, — спокойно ответил он.

— По тебе, между прочим, тоже. Я знаю, мне Борька рассказывал, как девчонки пытались подкатывать к тебе...

Ян выдохнул, давая понять, что не о нём разговор. И я продолжил:

— Ну, окей... Три месяца назад. В Греции на каникулах.

— Это оттуда фотки и видео, которые ты показывал? — удивился Ян.

Я кивнул.

— Ты влюбился? — он, затягиваясь, смотрел мне в глаза.

— Нет, там другое. Парень по соседству был, на пару лет старше, но я и не думал даже, что он старше. Стройный, смазливый. Мы как-то с ним заговорили, я же английский неплохо знаю благодаря предкам. В принципе, я почти сразу понял, что он гей. Потом узнал, что он живёт с папиком, а я раньше думал, что это его отец. Короче, мне было интересно общаться с ним. Ходили вместе на пляж, играли в волейбол, пили коктейли. Пили, блин, — я потёр нос, улыбаясь.

— Что? — не понял Ян.

— Да просто перепили мы их однажды, и, когда возвращались домой, он мне заявил, что может соблазнить любого натурала. На спор. Даже меня.

Ян наклонил голову, улыбаясь.

— Ну, а чё, блин... Я бухой, а разве можно предлагать спор бухому? Он же не откажется! И я не отказался.

— И проиграл, — добавил Ян.

— Проиграл. Хотя, если честно, когда я уже знал, что он гей, то как-то уверен был, что он пассив полный. Ошибся и тут.

— Ты позволил ему себя трахнуть? — без насмешки спросил Ян.

— Я сам этого захотел.

— Он так тебя завёл?

Я кивнул.

— Это он действительно умеет.

— И тебе понравилось.

— И мне понравилось. Кончил так, что меня слышали, наверное, в проезжающих машинах. Я такого не испытывал никогда с девчонками, — я затянулся. — Мы с ним поехали в мотель за городом на трассе. До сих пор не знаю, как мы до него добрались без проблем. Хотя, когда доехали, алкоголь почти выветрился.

— Но всё равно ты не передумал.

— Нет, уже нет. Просто он останавливал машину по дороге, и мы целовались. И когда мы приехали в мотель, я уже был вздрючен не на шутку, поэтому всё так и получилось.

— А потом? Ты его трахнуть не хотел?

— Я очень хотел его трахнуть. Да только не довелось. Через день его папик во Францию увёз, и я так и не... — пожал я плечами.

— Вернувшись домой, ты решил окончательно перейти на парней? — Ян хитро улыбался, выдыхая дым.

— Не, я все-таки би и девчонок после Греции трахал. А потом вы появились, — ляпнул я, и почувствовал, как взмокла спина.

Вот же я идиот!

Хотя... всё равно же придётся говорить и об этом. Ян усмехнулся.

— Не, ну я это... из соседнего класса парня трахнул, когда узнал, что Свят на него намылился уже.

Зачем то сказал я...

— Да, я знаю, — Ян затушил сигарету. — Он когда узнал, что ты его опередил, чуть не взвыл от злости.

— Угу, — я затянулся, — он же меня тогда в туалете выцепил и пообещал вместо того парня теперь меня поиметь.

Ян промолчал, и я тоже затушил сигарету, закрыл окно и притянул его к себе.

— Иди сюда. Не замерз?

Он отрицательно покачал головой, касаясь пальцами моего пояса, а потом выдохнул в шею:

— И он тебя поимел. Да?

Я закрыл глаза, замерев на несколько секунд.

— Он так сказал?

— Да.

— Поимел. Но только после того, как я его... — тихо добавил я, и Ян, отодвинувшись, посмотрел на меня, по-моему, с недоверием. — Он тебе не сказал этого?

— Нет.

Я закусил губу, невесело улыбаясь. Кивнул.

— Ну вот, я тебе это говорю. Хотя знаешь... не важно. Это так просто, для информации.

— О'кей. Я понял, — сказал Мозаик, и мне стало плохо.

Чёрт, какая же я всё-таки сволочь!

Мне хотелось попросить прощения. Вот только пообещать не встречаться со Святом я не мог! Не хотел обманывать ни его, ни себя. Через несколько минут, немного успокоившись, я взял за руку эмо-боя и вернулся к постели. Усадил, а потом и заставил лечь, перекинув ноги через бедра и склонившись над ним. Коснулся собачки замка на олимпийке, которую всё же так хотелось открыть до конца.

— Можно? — глянул ему в глаза, и Ян не сразу, но кивнул, поняв, что я хочу её расстегнуть.

И я расстегнул. Распахивая её на нем, касаясь пальцами тонкой футболки и наклонившись, я на секунду прижался губами к его груди, чувствуя выступающие ребра:

— Вот так-то лучше.

А Ян поднял руку, оттянул на моём горле водолазку и вопросительно приподнял бровь. Чёрт! Вот я придурок, а? Как я не подумал, что при этом и он не захочет, чтобы я остался укутанным. Ну, а что было теперь делать? Я тяжело вздохнул, понимая, что придется показать свою зацелованную до засосов шею.

— Да знаю я, что там, не парься, — он провёл пальцами по моей груди.

— Да? — зачем-то спросил я, и Ян, усмехнувшись, кивнул и опёрся на локти, ожидая моих действий.

Я вздохнул второй раз и начал очень медленно стягивать с себя эту конспиративную штуку.

Встряхнул волосами и остался в белой майке с тонкими лямками, открывающую и мою зацелованную шею, и даже ключицы с такими же отметинами. М-да уж, Свят на славу постарался, гад, но и я не остался в долгу...

Только сейчас почему-то это мало грело. Я теребил в руках водолазку, опустив голову, закусив губу, чувствуя почти физически, как взгляд Яна медленно ощупывает мои открытые плечи, шею.

— А на мне Свят никогда не оставляет засосов, — тихо сказал он, и у меня потемнело в глазах.

Часть четырнадцатая.

"Чем дальше в лес — тем больше извращенцев, или С кем поведёшься — так тебе и надо".

Я резко поднял на него глаза и наткнулся на ответный, открытый взгляд широко распахнутых глаз. Что было в его взгляде? В этих разноцветных, заставляющих мою душу каждый раз сжиматься в комок глазах? Вызов, ожидание реакции на его слова и ещё много чего. Волнение и дерзость... Господи, как же он всё-таки похож на брата.

— Ты сам-то понял, что сказал? И о ком, бля, — проговорил я, не отводя глаз.

Ян закусил и отпустил нижнюю губу, несколько раз кивнул, так же глядя на меня.

— О нём, Дин. Я говорю о нём, — он усмехнулся и, забрав у меня из рук водолазку, бросил её на кресло. А я, как ни хера не понимающий имбецил, следил за его движениями, за выражением лица, всё больше впадая в состояние, очень похожее на кому.

— О том говорю, кто так тебя "разрисовал".

Ян снова повернулся ко мне, придвинулся ближе, коснулся пальцами ключицы.

— Скажи, что ты пошутил, — прохрипел я, но он отрицательно покачал головой.

— Ты удивлен, Дин? — пальцы нежно скользили по коже, по следам зубов и диких поцелуев брата, оставляя за собой ощущение тепла, расходящегося покалыванием по коже. Он внимательно следил за движением своих пальцев. — Не думал, что такое может быть между близнецами?

Ну, пиздец полный. Приплыли!

А что ты думал, Ангел? Что в сказку попал? О нет, милый, ты в жизнь вляпался. По самые помидоры. По самое не могу. И такое бывает, вернее, и не такое. Так что попытайся просто принять всё это, не свернув себе моск.

А ещё эти его прикосновения, тихий голос, пробирающий насквозь интонациями его брата. Этот сумбур в голове, ну, не мог я до конца поверить в его признание...

— Я поверил тебе, — хрипло прошептал я, — когда ты сказал, что у тебя не было никого.

Ян отрицательно покачал головой.

— Не врал. Я тебе сказал правду. Он не покушается на мою задницу, Дин. Мы не доходим до конца. Это я тебе и говорил.

Его ладонь легла мне на грудь, там, где билось сердце, и мне показалось, что он замер, прислушиваясь к ударам. Теперь мне многое стало понятно. И та нежность между братьями, которую я, ох как не зря, почувствовал, и от которой меня уже тогда колбасило. И нежелание Свята наших с Яном отношений. И даже то, как Ян отнёсся к тому, что я переспал с его братом. И мои догадки... Да, они были, но просто догадки — это одно, а знать наверняка — это совсем другое. Они всё-таки вместе — охуеть! Но я не понимал, зачем он мне об этом рассказал.

— Оно так сильно бьётся, Дин, — прошептал Мозаик, и я накрыл его руку своей и со всей дури сжал тонкие пальцы.

Он свёл брови, потом поднял на меня глаза и прошептал:

— Мне больно.

Я вздрогнул.

— Прости, я не специально, — я разжал пальцы.

Как же мне было не по себе!

— Почему, Ян? Почему с ним? Брат. Близнец. Это же так...

Ян смотрел мне в глаза, и я видел, как нервно подрагивают его приоткрытые губы.

— Неправильно? Грязно? Порочно? Ты это сказать хочешь? Потому, Дин. Так получилось. Никого другого я к себе подпустить не мог. До тебя — никого. А он был рядом, родной, тёплый. Только он и понимал меня и не оттолкнул, когда мне это было так необходимо. Пожалуйста, Дин, я не хочу, что бы ты думал обо мне плохо. Или о нём, слышишь? — ладонь легла на мою шею, и я сглотнул, понимая, что не всё так просто.

Даже его прикосновения мне казались той ниточкой наших отношений с Яном, которую он так боялся порвать. И сейчас, говоря о вещах, которые могли меня от него оттолкнуть, он не хотел дать мне возможность возненавидеть его, начать презирать. Его так необходимая мне ласка, его доверие, то, что он мне так открылся, рассказывая известное только им двоим. Это подкупало. Я знал, чувствовал, что никогда не смогу его оттолкнуть, и больно сделать не смогу.