Восстановляшка

— Авантюрист — это плохо, — заметил Николай Александрович, — знаете что, пошлите ему письмо и сообщите, чтобы зашёл ко мне на днях, хотел бы я с ним поговорить.

— Могу позвонить, — ответил секретарь, — номер у меня есть, достался только чудом.

— Вот как? Превосходно, соедините.

Долго ждать не пришлось — через пару минут возни с аппаратом эриксона Николай Александрович романов услышал в трубке бодрый голос:

— Добрый день, Хьярти на проводе.

— Добрый, — Император ухмыльнулся, — Николай Романов беспокоит, могу я узнать, почему вы сегодня не пролетели перед дворцом?

— Строил новый самолёт, ваше величество, — обыденным, и что было удивительно для Романова — не лизоблюдским, ничуть не удивлённым тоном ответил собеседник, — прошу простить, если доставил неудобство — могу послать своего слугу вместо себя.

— Не стоит, — вежливо ответил Николай, — а почему я не знаю о вашем новом самолёте?

— Вы первый, кто о нём услышал, только что. К слову, я бы хотел поговорить с вами о нескольких вещах, которые могут вам быть интересны. О перспективах военно-воздушных и автомобильных войск империи и новейших достижениях в медицине.

— Даже так? И почему я должен согласиться уделить вам время? — Николай уже решил встретиться с авантюристом, но нужно было соблюдать приличия. Император, как-никак.

— Во-первых — я являюсь единственным производителем автомобильных и авиационных двигателей в империи. Во-вторых — у меня есть некоторые экспериментальные методы, которые позволяют нивелировать последствия гемофилии. И то и другое вам остро нужно, насколько я знаю — ведь главной бедой на текущий момент является неразвитость нефтедобычи, нефтепереработки и производства двигателей. Современная война даже близко не похожа на русско-японскую, поскольку пулемёты сделали массу пехоты бесполезной. Это японцы трупами завалили Порт-Артур, а теперь это в принципе невозможная тактика, так что дальнейший рост боеспособности связан строго с развитием моторизированных военных машин и дальнобойного оружия. Это вроде бы очевидно.

— Предположим, — Николай растерялся — лекарства от болезни сына ему уже предлагали разные шарлатаны, но...

— Превосходно. Я бы хотел устроить маленький показ возможностей современных боевых машин и самолётов, если вы согласитесь выделить на завтра военный полигон. А потом мы уже будем говорить предметно.

— С вами свяжутся...

Надо ли говорить, что сразу как только Николай Романов положил трубку — секретарь пулей улетел звать генеральный штаб.

Для него всё было очевидно — человек предлагал лекарство, а взамен просил контракт на покупку техники, то есть обильную оплату из бюджета... По крайней мере, так привык мыслить Николай Романов. Весь оставшийся день он занимался работой, нет-нет, да и думая о том, что возможно, его десятилетний сын, ныне отдыхающий вместе с роднёй под присмотром врачей, может если не излечиться, то частично снимет проблему...

Военные, по личному требованию из зимнего, естественно, мгновенно организовали всё необходимое — в под городом было и место для военных манёвров, и оборудованная площадка, всё было просто замечательно. Солдат долго готовить не пришлось и с утра пораньше, Николай, прямо из своей резиденции в Петербурге, отправился на автомобиле в означенное место, в сопровождении многочисленной охраны — время было неспокойное. Увы.

Однако, он не ожидал увидеть то, что увидел...

* * *

А быстро они сообразили. Даже очень быстро — я даже не успевал — в десять утра назначили демонстрацию техники, которую хотел посмотреть Его Величество. Прямо так скажем — я не ожидал, что он мне позвонит, чему был удивлён, но всё же, это было не новостью, учитывая многочисленные покровы тайн, что меня окружали и регулярные демонстрации себя любимого.

И мы начали думать. Что делать? Что предлагать его величеству?

Танки отбраковал сразу — не пришло их время, а вот бронеавтомобили, пока ещё очень редкие, я был готов представить, только модели не было и нужно было напрячь все свои производства, чтобы их продемонстрировать завтра.

— Берси, нам нужны броневики и твои МП в роли водителей.

— Я к вашим услугам, сэр. Каких изволите?

— Не ёрничай, — я отложил свои инструменты, которыми доводил до ума своего "уродца" и устремился в сторону производсва, — мне нужны броневики, чтобы предложить его величеству контракт.

— Полагаю, с большим удовольствием и пониманием его величество отнесётся к грузовым автомобилям.

— И их тоже, и побольше. Сможешь напрячь все силы и к утру сделать?

— Безусловно, сэр. Я буду трудиться не покладая манипуляторов, чтобы к утру была готова демонстрационная партия.

— Прекрасно. Знаешь, где будет происходить демонстрация?

— Да, сэр. Завтра в десять утра на главном артполигоне армии, он же ржевский полигон. Там очень болотистая местность, есть узкоколейка, есть нормальная местность для демонстрации возможностей наших машин.

— Тогда приступим к их созданию уже сейчас. У нас есть проект броневика, готовый пойти в серию?

— Нет, сэр. Бронирование грузовика позволит создать простейший бронеавтомобиль, но его конструкция неоптимальна.

— Оптимальна или нет — другой вопрос. У него толстенная рама и мощный двигатель, слишком мощный для обычного грузовика.

— Я бы предложил использовать бронеавтомобиль серии БТР-40, снабжённый крышей и поворотной башней простой конструкции. Это упростит создание.

— Сколько у нас будет к утру?

— Десять бронеавтомобилей и сто грузовиков, если поднапрячься.

— Поднапрягись.

Аврал, снова аврал! Снова бросать всё — и все силы на работу — уже через полчаса Берси выдал первый броневик. Это была классика — БТР-40. Стоящая машина, восемь человек десанта, по крайней мере предполагалось, никаких гидроусилителей — я залез в ещё не окрашенную машину порулить и проехался по заводу — здесь оценить вездеходные качества было невозможно. Нарастить бронирование — невозможно, хотя по словам Берси — должно выдержать выстрел из солдатской винтовки в упор, останется только вмятина. Бронебойные пули тут ещё не в ходу. По крайней мере — такой БТР может защитить от пуль и осколков, а остальное... остальное — уже удел танков, причём не первых, с лёгкой бронёй, а действительно крепких.

* * *

Грохот артиллерии — не нов для артполигона — здесь всегда шли стрельбы. Огромное расстояние и болотистая местность защищали от случайных грибников, которым приспичит собирать грибы на полигоне, густо заросшем лесом и болотами.

Однако, таков был не весь полигон, только та его часть, что предназначалась для падения снарядов. Пушки, гаубицы, мортиры, устанавливались на твердь земную, где и вели стрельбу.

С самого раннего утра на полигоне была настоящая суматоха и аврал — солдаты бегали как наскипидаренные, чистили таблички с названиями мест, вроде "Пороховой погреб N", красили траву в зелёный цвет. К десяти утра на полигон приехал сам Император — для солдат это был уникальный шанс увидеть монаршью особу хоть одним глазком. Виктор Михайлович, генерал-лейтенант, начальник полигона, лично вышел встречать Императора.

Встреча происходила на большом поле — погода располагала к прогулкам. Из машины сначала вышел офицер охраны и отдавая честь, открыл дверь монарху. Николай Александрович вышел величественно, окинул взглядом столь же активно козыряющего Трофимова.

— Ещё не приехали?

Вопрос повис в воздухе — послышался рык двигателей и на полигон выехала колонна бронетехники, первыми ехали зелёные бронеавтомобили. Необычно приземистые, без выделенных капотов — что было необычным, с широкими чёрными шинами, издалека Император мог оценить множество машин, что приближались к нему.

За броневиками ехали грузовики, много грузовиков. Спереди, на красном мерседесе, необычайно красивой машине, был и владелец вего этого благолепия — некий Хьярти, о котором по петербургу ходили только слухи, но никто тотчно ничего не знал. Оный молодой человек вышел — его машина остановилась рядом с роллс-ройсом императора. Выбравшись без посторонней помощи, он оглядел ясными очами присутствующих и улыбнулся Романову.

— Доброе утро, ваше величество, ваше благородие, — кивнул генерал-лейтенанту, — приятно познакомиться лично. Хьярти.

— Николай Александрович, — представился царь, — я уж было опасался, что вы не приедете.

— Что вы, как можно. Я слов на ветер не бросаю.

Романов понял его слова по-своему. Хьярти же, оглядев местность, цыкнул зубом.

— Просторно, преград маловато, но ничего. Ваше величество, давайте отойдём тет-а-тет.

Довольно наглое предложение, но Николай, неожиданно для свиты, согласился, для чего попросил остальных пока пойти покурить.

— Вы говорили, что у вас есть лекарство для моего сына? — сразу взял он быка за рога.

— Да, ваше величество. Не стопроцентное излечение, но свёртываемость крови обеспечит, возможно, мне удастся решить эту задачу полностью, но пока что есть только временное лекарство.

— Я хочу убедиться в его действенности.

— Милости прошу. Приведите любого гемофилика — покажу на нём, а дальше будем говорить по этой теме предметно, а сейчас я попросил вас приехать, чтобы поговорить про назревающую войну. Давайте сразу кое-что вам покажу и вопросов станет больше.

Хьярти не был намерен сохранять тайну своего происхождения перед всеми вообще, без исключений — как минимум Император должен знать, потому что так или иначе у него возникнут вопросы, на которые Хьярти ответить не сможет. Чтобы избежать такого — информацию о его происхождении должны знать те, кому он не сумеет отказать.

— Пожалуйста, показывайте. Это же бронеавтомобили? — спросил Романов, — отлично, выглядят внушительно. Мне нравится. И много то как...

— Да, это мы произвели за ночь. Не ожидал вашего звонка, признаюсь честно, иначе подготовился бы намного основательней.

Хьярти пригласил императора в свой автомобиль, на заднее сидение. Николай забрался, сняв перед этим мундир и положив на крышу машины.

Хьярти использовал монитор — перед диваном, прямо по центру, висел отличный тридцатидвухдюймовый монитор, на котором повелитель всея абстерго включил документальный фильм, простой фильм, снятый по заказу министерства культуры, хорошо снятый, с актёрской игрой и даже спецэффектами. Первая серия фильма повествовала про предвоенную обстановку...

Как только пошёл звук, внимание Его Величества привлекла необычайно яркая и чёткая, цветная картинка — что было уже необычным, и он полностью ушёл в просмотр — сначала недоумённо, а потом всё больше втягивался. Хьярти же, закинув ногу на ногу, сидел и ничего не делал...

* * *

Первая серия фильма про начало войны произвела на Николая Александровича неизгладимое, я бы даже сказал — сногсшибающее впечатление. Снято было грамотно, качественно, при поддержке нашей киностудии и спецэффектов, трёхмерной графики и многого другого.

Когда начались первые кадры второй серии — Николай Александрович поднял руку и попросил остановить.

— Стоп. Я жду объяснений, — несколько настойчиво сказал он.

— Каких?

— Всех. Я уже понял, что тут дело нечисто — кто вы? И откуда здесь появились?

— Вот это правильный вопрос. Зовут меня Хьярти Николсон, родом из США, хотя с этой страной меня практически ничего не связывает.

— Это я уже знаю. Откуда у вас... ну, вы поняли.

— Я из будущего, — обыденно сказал я, используя один из самых излюбленных пропагандистских приёмов — обыденную подачу шокирующих новостей, чтобы воспринималось обыденно, — примерно сто лет тому вперёд. Вроде бы мало, но за эти сто лет столько всего произошло в России — что за всю прошлую историю столько не творили.

— Сто лет... — задумался Романов, — и часто у вас путешествуют во времени?

— Нет, я первый. Проект по появлению здесь — довольно дорого мне обошёлся, поэтому я пока что первый и единственный. И я не совсем из будущего — скорее из альтернативной, но точно такой же, как ваша, вселенной. В противном случае любое моё вмешательство предотвратило бы сам факт моего рождения. Здесь же я, можно сказать, отдыхаю.

— Отдыхаете? — Романов поднял одну бровь и нервно пригладил усы и бороду.

— Да. Работы много, работа сложная, пусть и уникальная, вот я и пришёл сюда, развеяться, заняться нетипичными для меня задачами в нетипичных условиях. Построил небольшой, но очень гордый заводик и теперь думаю, чем заняться дальше.

— И вы связались со мной... Вернее, это я с вами, но вы летали у меня под окном каждый день.

— Каюсь, было дело. Но я не планировал привлекать ваше внимание, просто так вышло. Что ж, давайте посмотрим следующую серию фильма о том, что вас ждёт, и почему я тут.

Я попросил Берси принести кофе и закуски и мы продолжили просмотр.

Фильм концентрировал внимание на технологическом прорыве, его главной темой было то, что англичане и французы, мягко говоря, не слишком красиво поступили — сначала организовали войну, втянули в неё Россию, которой война вообще, в принципе не была нужна — ведь Россия не имела империалистических замашек на африку — только около своих границ, и наконец — то, какой эта война была. Война танков и самолётов, война пулемётов, война с невообразимыми жертвами из-за того, что человечество изобрело оружие, но ещё не поняло, как с ним воевать. Окопная война, война на уничтожение, очень тяжёлая. Травили газом, Брусилов прорывался, петроград путчило и колбасило революционными идеями, голодом и хаосом, ситуация выходила из под контроля — не удалось убедить народ в необходимости этой войны и в итоге — революция, свержение власти, расстрел романовых, ужасные последствия... И тут же — победа Антанты. Которую вполне удовлетворил такой промежуточный результат. Двадцатилетняя передышка до второй, ещё более масштабной и кровавой, ещё более технологической войны...

Николай Александрович не отрывался все три с половиной часа, после чего сбегал прочь, вернулся в машину — на дворе уже был день в разгаре. Он тут же набросился на меня:

— Скажите, ради бога, что это шутка?

— Нет, не шутка. Документальный фильм.

— Боже... — Романов устало обмяк в кресле, которое автоматом подстроилось и слегка выехало, позволив ему удобно лежать. Николай Александрович встрепенулся, но тут же снова обмяк.

Похоже, это его шокировало. Не сам факт моего здесь появления — а сам факт того, что он и его семья, возможно, доживают последние года... Я понимаю его — всё равно что сказать, что болен раком и осталось недолго... Хотя мне никто такого не говорил, но всё же.

— Это конец, — поражённо сказал он.

— Не думаю. У вас есть я.

— Вы? — он словно только обратил внимание на моё присутствие, — и что?

— Николай Александрович, во-первых — успокойтесь. Всё ещё не произошло, во-вторых — главной бедой всех сражающихся на первой мировой стран было то, что они только начинали понимать концепцию войны. Индустриальное отставание Российской Империи конечно труднопреодолимо, но преодолимо. Наконец — никто от вас не требует ввязываться в войну. Во время русско-японской французы спешно отвернулись от вас, несмотря на союз — никто не мешает отдать должок и проявить характер, объявив, что вы не будете воевать. Лично я, как человек, семьдесят два раза объявлявший и выигрывавший войны — уверенно скажу, что это было бы лучшим решением.