Пятном розовой краски на черном фоне выглядела малочисленность этой техники. Ни на одном участке фронта вне Карельского перешейка никто ничего даже близкого не заметил. Причины этого оставались неясными. Некто из финской военной разведки, используя старые связи в абвере, получил кое-какие сведения о танковой промышленности СССР. В частности, этот офицер утверждал, что ни на одном из известных немцам танковых заводов СССР такая бронетехника не производится. Оппоненты приводили в ответ самые простые соображения: где гарантия, что ваш источник знает все советские заводы и заводики, которые в состоянии производить такую технику? Вполне возможно, выпускает их малой серией некое мелкое предприятие, которое гораздо легче засекретить, чем промышленный гигант. Приводился и другой довод: опытные офицеры-танкисты (таких, правда, было мало) твердили, что подобные бронированные машины наверняка сложны в освоении и, что еще хуже, в обслуживании; как раз это и есть главная причина их малочисленности. Дескать, если существуют технологии, то танков наклепать можно сколько угодно, но где для них взять столько подготовленных танкистов и ремонтников? Иные горячие головы кивали на Америку: мол, русские по самой своей природе не в состоянии изобрести и тем более изготовить нечто запредельно новое, а потому купили за океаном... и так далее.
Военное командование спустило вниз приказ, который, в свою очередь, был передан окруженцам по радио: бросив все, что мешает передвижению, выходить из окружения малыми группами. Сохранение людей виделось всем приоритетной задачей.
Но даже в отсутствие ответа на вопрос "Кто виноват?" надлежало придумать адекватную реакцию на "Что делать?" Ясно было, что одним только окружением полка русские не ограничатся. В списке приоритетов верхнюю строку занимала добыча сведений. Нужна была оперативная информация, конечно, но в первую очередь надо было выяснить, что именно противостоит финской армии.
На Карельском участке командирам батальонного уровня уже было ясно: посылка лыжных разведывательно-диверсионных групп есть лишь гарантия их быстрого уничтожения. Следовательно, надо использовать другие методы. Сброс парашютистов — это было первым, что пришло в голову командованию. Но небо над зоной ответственности русского "осназа" прочно перекрыто. Значит, при том, что цель находилась на Карельском перешейке, десант следовало выбросить не над ним, а в стороне. Разумеется, в темное время суток. Прыгать ночью на сильно пересеченную местность — не самое любимое занятие десантников. Но все же вариант был: Ковжское озеро. Толщина ледяного покрова должна была выдержать вес людей. Высадка на Ладожском озере была отвергнута: под воздействием штормов ледяной покров далек от ровности, к тому же южный берег сравнительно густо населен и, вероятно, насыщен войсками. В любом случае транспортнику надлежало заходить с восточного берега Ладожского озера — то есть там, где есть хоть небольшие шансы прорваться.
Разумеется, финская разведка стала продумывать вопросы снабжения этой группы: некоторое время после заброса диверсанты не должны привлекать к себе внимания. То есть до момента выхода на цель какие-либо боевые действия противопоказаны. Продукты. Боеприпасы. Медикаменты. Карты. Рация вместе с батареями и радистом. Планы, планы, планы... Точки сброса: основная и две запасных. Точки приземления самолета, которому предстояло спасти группу — по правде говоря, это был расчет на счастливейшую случайность, которая позволит такое сделать. Предполагалось, что скорее всего сверхценные сведения удастся передать по радио, после чего шансы на благополучный уход группы, и без того малые, сведутся практически к нулю. Финское командование не могло не предположить, что русские будут пристально следить за эфиром, а уж длинную передачу запеленгуют с полной уверенностью. И все же шанс раздобыть нужную информацию был.
Но одной лишь информацией сражения не выигрываются. Необходимо было найти средства противодействия русской авиации. И в первую очередь — штурмовым автожирам. Ввиду полного отсутствия финских самолетов в воздухе "чертовы мельницы" наносили огромные потери. И вариант нашелся: зенитная засада. Все авиационные инженеры хором предполагали наличие на автожирах противопульной брони — но не противоснарядной же! Зенитки калибра семьдесят шесть миллиметров (они составляли абсолютное большинство в ПВО страны) сравнительно легко обнаружить. Сорокамиллиметровые "бофорсы" — труднее. И вполне возможно хорошо замаскировать снайперов с противотанковыми ружьями; это оружие надлежит лишь снабдить подходящими (да хоть и самодельными) "зенитными" лафетами.
И, само собой, со спокойных участков стоит снимать части и направлять их на опорные пункты "линии Маннергейма". Финское командование прекрасно знало, что большинство огневых точек этого укрепрайона являются не толстостенными бетонными сооружениями, а дзотам, то есть пулеметными гнездами в ямах, укрепленных бревнами. Но и тут кое-что можно было сделать. Погода начала явно холодать — очень хорошо, есть возможность укреплять дзоты льдом, в который намешана земля и ветки. Кстати, это неплохое средство маскировки.
Глава 3
Бывают случаи, когда прекрасно составленный план рушится по всем пунктам. Случается (редко), когда план по всем позициям проходит так, как было задумано. Но чаще всего планы приходится корректировать ввиду их лишь частичного выполнения. Именно это и произошло через неделю после замыкания кольца окружения 30 полка финской армии.
Командиры войск Суоми понимали свое дело. Кроме того, они воевали у себя дома. Так, по крайней мере, они считали. Точнее выразиться, все военнослужащие превосходно изучили местность. Однако территория эта была русской еще со времен Петра Великого и лишь после первой советско-финской войны отошла к Финляндии.
Решительность и знания командования, а равно упорство и стойкость рядовых солдат совершили чудо: из котла вырвалось чуть более шестидесяти процентов личного состава полка. Конечно, брошенными оказались не только артиллерия и танки (того и другого осталось достаточно мало) — даже пулеметы и мелкокалиберные зенитки. Само собой, все брошенное было приведено в полную негодность. Не уцелел ни один дом — что уж говорить о боевой технике. И в этом смысле финский план удался.
Куда менее удачной выдумкой было усиленное минирование всех подходов перед огневыми точками 'линии Маннергейма'. Разумеется, те мины, которые уже были выставлены, никто и не подумал снимать, но к ним добавили еще. Расчет делался на то, что все поля обезвредить русские не смогут, а потому есть возможность уничтожить русские танки или, в самом худшем случае, задержать их. Инженеры финской армии недоучли возможность подрыва минных полей массированным артобстрелом. Тут первый прорыв доставил слишком малую информацию.
И уж совсем никудышной затеей оказалась попытка доставить средства усиления для организации контратаки. Отдать должное: артиллерия и танки передвигались лишь долгой декабрьской ночью, а на рассвете все отводилось в сторону от дорог и маскировалось самым тщательным образом. Тогда еще не было известно, что тепловизоры, которыми были снабжены летающие разведчики, превосходно видят не только теплые танковые двигатели танков, броневиков и тягачей, но и артиллерийских першеронов, с помощью которых легкие и средние пушки пытались доставить поближе к передовой. Укрывание лошадей теплыми попонами не помогало даже на привалах, а на ходу животные сияли инфракрасным светом получше иного фонаря. По правде сказать, эти маленькие и почти неслышные аппаратики и заметить было трудно.
За колоннами устроили настоящую охоту 'чертовы мельницы'. Координаты спрятанной техники сбрасывались на планшеты штурманам. Операторы беспилотников добавляли к цифрам также уточнения вроде: 'Артбатарея находится на прямой от поворота реки Сумма на юг до скалы с раздвоенной верхушкой, посередине распадок, там спрятались. Ошибиться нельзя, только одно такое место вблизи координат...'
Но наступление началось совсем не с артподготовки.
— Товарищ командарм, капитан Маргелов по вашему приказанию прибыл!
Иосиф Родионович Апанасенко не особо пристально разглядывал командира разведывательного лыжбата. В этом не было нужды. Его прямой начальник Жуков отдал недвусмысленное распоряжение: поручить захват мостов этому капитану. Осталось неясным, почему именно Маргелову (хотят продвигать?), но будущий генерал-полковник посчитал, что на это причины есть, просто не могут не быть.
— Вольно. Глянь на карту, капитан. Вот здесь, здесь и здесь три важных моста. Заминированы, это к гадалке не ходи. Задача: захватить их в целости и удержать до подхода нашей бронетехники. По возможности мины снять или хотя бы обезвредить. В помощь твоим саперам дам трех инженеров-минеров. На это дело выделишь три роты, каждую повезут на транспортных вертолетах. Вот здесь расписано по времени. Два вертолета на личный состав роты, еще один летит с боеприпасами и средствами усиления. Приказано передать тебе по две рации и два радиста на роту...
Про себя Маргелов подивился такой щедрости, но постарался сделать нейтральное лицо.
— ... так ежели чего, вызывай подкрепления. Рации особо мощные и секретные. У радистов будет приказ в случае опасности взрывать. Дальше: один санинструктор и один санитар на роту, больше не выйдет. Вопросы?
— Товарищ командарм, можно получить снимки мостов и окружающей местности?
Апанасенко хмыкнул. Капитан оправдал ожидания. Самый нужный вопрос прозвучал первым.
— Капитан Северский из разведки осназа поделится. Еще?
— Какие средства усиления разрешено брать?
— На каждое отделение — ручник Дегтярева. По одному ДШК на взвод. Минометы восемьдесят два: четыре штуки на роту, столько же пятидесяток5 . Автоматические гранатометы: по два на роту. Пушек не дам, транспорт не потянет. Все уже на складе осназа рядом с вертолетными ангарами. Удержишь мосты — получишь майора. И еще. Где сидит коринженер Александров, знаешь? Нет? Неважно, тебя привезут. У него к тебе разговор.
— Есть дополнительная просьба, товарищ командарм. Вот этот мост — он железнодорожный. Наверняка у финнов может найтись бронепоезд. Взрывчатка понадобится, если пути рвать.
— Доложишь тому же Александрову, тот распорядится. И советую: если что еще понадобится — попроси. У него возможности есть: достать всякую технику.
А потом последовало уже не по уставу:
— Ни пуха, ни пера, капитан.
— К черту, товарищ командарм, — не удержался Маргелов. Но после этих слов козырнул, повернулся через левое плечо и отправился искать коринженера.
Коринженер отыскался быстро. Водитель командирского вездехода за какие-то сорок минут доставил капитана к аэродрому, а там доброхоты (по предъявлении удостоверения и сопроводительной бумаги) показали, где найти товарища Александрова.
В крохотной комнатешке сидел седой человек с соответствующими знаками различия. Маргелов доложился строго по уставу.
— Вольно. Давай без чинов, Василий Филиппович. Плацдармы тебе наши штурмовики зачистят без вопросов. А теперь глянь на снимки, они из разведотдела...
Про себя капитан лыжников отметил, что отпала причина идти к Северскому.
— ...вот самый северный, железнодорожный мост. Это будка обходчика, ее сравняют с землей, в ней, вероятно, и находится подрывная машинка. Но контроль, сам, понимаешь, тут нужен. Для второго моста я проверил бы вот эту избушку на курьих ножках...
Маргелов кивнул. Соображения выглядели насквозь резонными.
— ...а тут зданий рядом нет, зато есть водокачка, к ней ведет вот эта канава... ну, дальше сам сообразишь. Думаю, что твои лыжники вкупе со штурмовиками захватят позиции без особого труда. Дальше их надо будет оборудовать для обороны. Даже подсказывать не буду, сам справишься. Вопросы, просьбы?
Запасливый капитан стал перечислять:
— На первую роту не менее двухсот килограммов взрывчатки, пути заминировать...
— Не минировать, а подрывать надо, — решительно прервал седой. — Твои мины, неровен час, обезвредят. И рвать советую вот в этом месте; если бронепоезд и подведут, то огонь прямой наводкой отсюда у них никак не получится, высокие откосы.
— А навесной?
— Нечем. Гаубицы на бронепоезда не ставят.
— Вот перед этим мостом гладкое пространство, если верить карте. Танкоопасное направление. Нам бы чего-нибудь против бронетехники.
Коринженер задумался.
— Противотанковое? Легко сказать... 'Бофорсы' не дам, и не проси. Почти две тонны одна пушка, не считая боеприпасов. Вот разве что 'эрликоны', в них и семидесяти килограммов нету, только придется потрудиться с маскировкой. К ним дам специальные бронебойные снаряды, танки 'Виккерс' даже в лоб возьмут...
Коринженер имел в виду снаряды с урановым сердечником, но просвещать капитана не стал. Про реактивные гранатометы тоже не было сказано ни слова.
— ... еще к ним же фугасные, эти против самолетов, хотя авианалетов не ожидаю. У тебя главная опасность будет в другом.
Маргелов приготовился слушать.
— Финны для начала попробуют подтянуть артиллерию. Ну, тут штурмовики их причешут. Да ее и осталось мало. Успеете отрыть окопы — уцелеете. Минометный огонь — дело серьезное, но у вас и свои будут. Может быть, танки полезут, думаю, что справитесь и с ними. А уж потом в ход пойдут снайперы, в этом деле финны мастера. Например, даже думать забудь о том, чтоб набрать водичку в ведро из реки. Шлепнут и фамилии не спросят. Запас воды с собой дам. Дальше: не знаю даже, сколько времени там вам загорать, но провизии будет на трое суток. Обычную полевую кухню даже и не думай брать с собой, ее труба — это готовый ориентир для противника, но могу дать газовые плитки с баллонами. Такие не дымят. Только ночью не валандайся, все же в темноте будет виден огонек. Ну разве что укрыть чем-то вроде полотнища. Тебе самому надо оставаться здесь, на аэродроме. Если придет просьба о помощи или о снабжении — ты и передашь летунам. Координация с теми, кто придет по земле вам на смену — опять же на тебе.
Все было изложено до крайней степени резонно. И все же Маргелов не удержался:
— Сергей Васильевич, мне с ребятами необходимо отправиться. Что я за командир, если в глубоком тылу отсиживаюсь?
Это возражение предвиделось.
— Тогда в любой роте будешь ты вместо ротного. А твоим ребятам нужен комбат. Надо привыкать быть командиром большего подразделения. Тебе ведь пообещали майора, верно? Так это только часть перспективы. Операция, которая предстоит — типично десантная. Вот тебе и суждено стать родоначальником воздушно-десантных войск. Знаю, что хочешь сказать: батальон не войско. Так ведь и Петр Великий с ботика начинал, а создал флот. Обещаю сделать все возможное, чтобы у десантников и самолеты нужные появились, и все снаряжение. Оружие, само собой. Но это потом, а пока что, Василий Филиппович, раздай указания своим ротным. Груз будет в ангаре. И последнее. Если вам удастся захватить документы финских летчиков или снайперов — передать мне через особый отдел по возвращении с операции.
