Кирпичи и Букеты

Его друг держал меч над головой, чтобы опустить его над медальоном, но его лицо было искажено безудержной ревностью и, возможно, даже немного отвращения к Гарри. Теперь, Гарри попал в дилемму, мог ли он действительно сказать ему, что призрачная фигура Гермионы была права и рискуя снова потерять Рона? Или хуже того, что душа Волдеморта из медальона завладеет Роном так же, как то, что случилось с Джинни? Или, он должен проглотить собственную надежду и гордость, и сказать ему, что между Гермионой и ним нечего нет? Как обычно, он решил пойти по его пути "спасения людей", он привык к разочарованию и отказу, но Рон не был таким. Он также знал, что Гермиона никогда не говорила ничего о своих чувствах к нему, он слишком много читал в ее озадаченных бормотаниях, когда спал?

— Послушай это, Рон, Гермиона — моя семья. Она... — он успешно скрыл свою горечь, когда продолжил, — ... она как сестра, Рон. — Это было дипломатичное заявление, чтобы позволить Рону сделать свой собственный смысл, и Гарри был успешен, поскольку Рон значительно засветился. С решимостью сияя в его глазах, Рон зарезал хоркрукс, избавляясь от очередной части души Волдеморта.

— Давай не будем говорить об этом Гермионе, приятель. Мы не хотим, чтобы она расстроилась, не так ли? — Рон ухмыльнулся на Гарри.

Ххх

"ГРЯЗНОКРОВКА"

Гермиона могла видеть яркий шрам, воспаленный и сердитый, красный на ее светлой коже. Ей повезло, в том смысле, что именно Беллатрикс Лестрейндж решила пытать ее и пометить ее, а не оборотень Грейбек. Она вздрогнула от мысли, что он бы отметил, в более чем одном смысле, или даже дотронулся до нее, потому что Гермиона была уверена, что ее судьба была бы гораздо хуже.

Все, что у нее было сейчас, было шрамом, который она понесет всю свою жизнь, точно так же, как Гарри и его шрам в виде молнии, предполагая то есть, что она пережила это испытание. Ее мысли были прерваны, как еще один крик, вылетел из ее пересохшего горла, а ответ на агонию, которая была из ее потрепанных нервов из-за проклятия Круциатуса от Беллатрикс.

Теперь, Гермиона с ясностью поняла, что значит быть Гарри Поттером, боль, которую ему пришлось пережить, чтобы стать Спасителем Волшебного Мира. Беллатрикс была могущественной ведьмой, но она все еще не была Волдемортом, Гарри был замучен немного дольше, чем она сама, от рук самого темного волшебника, но он все еще находил в себе силы, чтобы встать и дать отпор. Гермиона чувствовала себя униженной в тот момент и стиснула зубы в решимости, она собиралась бороться с этим, она не собиралась поддаваться пыткам, но все же она не могла предотвратить следующий крик.

Туман ее боли рассеялся, на мгновение, когда она услышала крик, который она услышала крик, который исходил из другого горла, но этот был не от агонии, а от гнева и разочарования. Рон! Она думала, что не знает, где находятся остальные, но надеялся, что ее крики о помощи будут услышаны.

— Рон, помоги мне, — слабо звала Гермиона, лишь бы развеселить своих похитителей. — Рон, спаси меня, — умоляла она. Мысль о том, что Рон жив, еще немного очистила ее разум, и она вспомнила того, кто всегда держал ее в безопасности, Гарри. Даже, в своей боли она не была готова предать Гарри, поэтому она продолжала молиться, — "Гарри! Ты обещал сохранить меня в безопасности!"

Чудесным образом ее молитвы были услышаны, в виде домового эльфа Добби. Еще до того, как она могла понять происходящее, Гермиону утащили из Малфой-манора в безопасное место — Коттедж Ракушка, где у Билла и Флер был дом. Это было только позже, когда она увидела, как Гарри выкапывает маленькую могилу, она узнала, что их маленький Спаситель не сохранил своей жизни.

Долго, после того, как другие вернулись в дом, Рон ворчал весь путь о еде, Гермиона составила компанию Гарри, рядом со свежевыкопанной могилой их маленького друга. Гермиона знала, что Гарри больно, и это было не только из-за смерти Добби, она знала, что он будет выкапывать старые воспоминания назад о Седрике или может быть о своих родителях. Она должна была дать ему надежду, какой-то стимул, чтобы он нашел эту дополнительную силу, чтобы подняться после этого нового удара, и воспрянуть духом.

Гермиона повернулась к Гарри и, взяв лицо в ее руки, поцеловала его сильно. Поцелуй был ее отчаянной потребностью, чтобы показать ему, что он не был одинок, что она пройдет с ним весь путь, куда бы этот путь не мог в конечном итоге привести. Это был, вероятно, самый страстный поцелуй, который она разделила с Гарри, самый страстный поцелуй для нее, так как Гарри был единственным, кого она когда-либо целовала.

Поцелуй вывел Гарри из его уныния, хотя, — не то, чтобы я возражал, но для чего это было?

Гермиона улыбнулась, — Ты сдержал обещание, Гарри, спасибо за спасение моей жизни.

— Ты слышала? — Гарри удивленно спросил.

— Да, сначала я только смутно осознавала, думала, что мне снится. Но когда я поняла, что ты поцеловал меня и лежал в моей постели, и обнимал меня, я была уверена.

Затем, его улыбка погасла, — ... но я подвел тебя Гермиона, я не сохранил тебя в безопасности. Это была моя глупость, которая привела тебя в опасность.

— Нет, Гарри, это должно было произойти. Ты не знаешь, сколько раз я была на грани произнесения его имени. Мы двигались на удачу, и Рон не помогал ни в едином случае, будучи идиотом думающим о еде и сне в комфорте, мы все были разочарованы, но особенно ты. Нет, это была не твоя вина, ты рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня.

Гарри фыркнул, он, вероятно, задыхался от рыдания, — Это был Добби, который отдал свою жизнь, чтобы спасти наши.

Гермиона пригладила рукой импровизированную надпись, которую Гарри вырезал без магии, — ... и он сделал это из любви к тебе. Домашние эльфы отзываются только на зов своих хозяев Гарри, и Добби считал тебя другом, спроси его и он скажет, что он сделал бы это снова, без колебаний, все сделал бы для тебя, как и я.

— Это мой самый большой страх за тебя, Гермиона, потерять тебя. Я не смогу пережить этого, — ответил Гарри, его горе из-за потери Добби, было тяжким грузом в его разуме.

Гермиона вздохнула, она знала, что Гарри был упрямым, когда дело доходило до того, чтобы обвинять себя. "Черт побери, эту его благородную черту", — прокляла она. Она так же знала, что вытащит его из его уныния, что-то что он с нетерпением ждет, что-то, что он примет в качестве долга. Она знала, что она играла грязно, шантажируя его на его пути "спасения людей", но у нее был путь "спасения Гарри".

— Ок, Гарри, я дам тебе шанс на покаяние. Пообещай мне, что ты поговоришь со мной, прежде чем принимать какие-либо важные решения в своей жизни. — Видя его скептический взгляд на его лице, она поправилась, — ... по крайней мере, пока Вол... Риддл не умрет.

Гарри согласился на это мгновенно, и они запечатали этот разговор нежным поцелуем. Они начали идти обратно в коттедж, рука об руку, и Гарри пробормотал себе, — я с удовольствием буду делать это всю свою жизнь, если только ты мне позволишь. — К сожалению, то, что он считал шепотом, было достаточно громко, чтобы Гермиона услышала, она скрыла от него свою Триумфальную улыбку. — "Ура!" — она подумала, — "теперь я получила тебя всего, мистер Поттер".

Теперь, все о чем она должна была беспокоиться, это чтобы они пережили войну живыми.

Ххх

Битва бушевала вокруг них, и Гермиона была рада, что у них теперь только один хоркрукс, чтобы уничтожить, прежде чем Гарри сможет, наконец, уничтожить Волдеморта, раз и навсегда. Гермиона не могла поверить, как Рон это сделал, но он открыл "Тайную Комнату", по-видимому, имитируя звуки, которые Гарри издал, когда они вошли в Комнату впервые, на второй год. — "Можно ли выучить Парселтанг?" — она удивлялась, но в разгар битвы не было места разгадывать загадку.

Она сражалась рядом с Роном, и Гарри был нигде не видно и это волновало Гермиону.

Вдруг Рон повернулся к ней, — Гермиона! Разве мы не должны поговорить с эльфами?

Гермиона была шокирована, и гнев быстро последовал, — Ты хочешь заставить их сражаться?

— Нет, — Рон сделал шаг назад, опасаясь ее гнева, это было другое отличие, которое Гермиона заметила. Гарри никогда не отступал от нее, он встретил ее гнев, каким бы оправданным он ни был, с уверенностью и попытался бы понять это. — Нет, мы должны предупредить их либо бежать, либо укрыться в более безопасном месте.

Гермиона сияла на своего друга, — Отлично, Рон, почему бы тебе не предупредить их, пока я ищу Гарри. — Разочарование, которое Рон чувствовал, было явно выгравировано на его лице, но Гермиона слишком волновалась о Гарри, чтобы даже заботиться. Она начала идти к Большому Залу, когда услышала трансляцию Волдеморта, дающую им передышку на час, и приказа Гарри сдаться или же столкнуться с убийством каждого, внутри Замка.

Если бы она знала Гарри, тогда бы он принял это его предложение, и, вероятно, направился бы к Волдеморту, на этот раз. Гермиона поспешила перехватить его и так же, как она и боялась, Гарри пытался быть, как более ненавязчивым, выходя из Главной Двери. Она побежала и догнала его, — ... и куда, по-твоему, ты идешь, мистер?

Гарри вздохнул и повернулся к ней, — я собираюсь увидеть, где была змея, если у меня будет шанс убить ее, я убью ее, и тогда это будет только Волдеморт.

— Ты не подумал рассказать мне об этом? Ты обещал, что поговоришь со мной, Гарри, которого я знаю, никогда не нарушит его обещания. — Гермиона была сердита.

— Я обещал тебе, но это не имеет к этому никакого отношения. Здесь я не принимаю решений, меняющих жизнь, — возразил Гарри.

— О, НЕТ! Это ситуация, угрожающая жизни, и я иду с тобой!

— Гермиона, пожалуйста, — умолял он, — я не могу подвергать тебя риску. Пожалуйста, отпусти меня, и я постараюсь быть очень осторожным, вот увидишь.

Однако Гермиона была непреклонна, — НЕТ, Гарри, я не доверяю тебе в этом. Я иду с тобой, куда угодно.

Гарри признался в поражении и повел ее к Визжащей Хижине, — Когда он отправил ультиматум, он также заставил меня видеть, что он был там с Нагайной, я думаю, что он заманивает меня.

Они осторожно ползли вперед, на бросив чары тишины на ноги и маскируя свой запах. Когда они смотрели внутрь, они могли видеть, что Волдеморт говорил со Снейпом, но змея была свернута у ног Волдеморта, что сделало невозможным для них что-либо попробовать. Они поймали конец разговора, — ... я знаю, почему Старшая Палочка не слушается меня полностью, Северус. Ты был последним хозяином палочки, и если я не одолею тебя, то палочка не будет моей.

Снейп потерял даже то небольшое количество красок на лице, которые у него были, но прежде чем он смог сказать что-нибудь, Волдеморт зашипел по-змеиному, — /НАГАЙНА, УБЕЙ ЕГО/

Снейп даже не мог сделать что-либо до того, как змея вонзила свои клыки в бывшего директора школы, и неоднократно. Гермиона сдерживала крик и прижала голову к груди Гарри, она не желала такой мучительной смерти ни кому, даже, если это был кто-то вроде Снейпа. Уверенный в том, что Мастер Зелий мертв, Волдеморт забрал змею из хижины, и ушел в Запретный Лес, оставив за собой скорчивавшегося человека.

Гарри и Гермиона бросились в комнату, чтобы попытаться посмотреть, смогут ли они что-нибудь сделать, чтобы уменьшить агонию человека. Однако у Снейпа был последний поступок, он отдал Память, которая должна быть дана Гарри давно, если бы когда-нибудь будет шанс победить Темного Лорда. Гарри и Гермиона задавались вопросом, позже, что бы случилось, если бы по какой-либо причуде судьбы они могли не встретить Снейпа перед его смертью. Зная, что Гарри был хоркруксом, с мертвым Снейпом, они бы подумали, что Волдеморт смертен. Даже если бы им удалось убить Волдеморта, он снова сбежал бы, как Дух. Что бы случилось тогда, был ли Гарри захвачен Волдемортом, даже, если бы они снова уничтожили его физическое тело? Это была главная причина, по которой Гарри и Гермиона никогда не прощали Дамблдора и Снейпа, даже после их смерти.

Гермиона была ошеломлена откровением о том, что Гарри был хоркруксом, они просто вышли из Омута Памяти, в кабинете директора, после просмотра памяти Снейпа и осознание того, что они видели, сильно ударило ее. Это был очень большой толчок к ее надеждам на жизнь с Гарри, и ей нечего было сказать, на этот раз ее невероятный ум замер от перспективы жить жизнью без Гарри, в ней.

Ее вернули к настоящему, когда она увидела, что Гарри стоит на коленях перед ней. — Гермиона, я дал тебе два обещания. Во-первых, поговорить с тобой, прежде чем принимать какие-либо решения, изменяющие жизнь, и я выполняю это сейчас. Во-вторых, заботиться о тебе до тех пор, пока ты жива. Я сожалею, что не могу выполнить это обещание. Я смиренно прощу тебя, освободить меня от этого бремени.

В Гермионе поднялась искра надежды, — НЕТ, Гарри, я не могу освободить тебя от этого обещания, — категорически отказалась она.

Гарри был ошеломлен, он был готов к аргументам и даже громкому спору, но не был готов к категорическому отказу. — "Разве она не поняла, что они сказали? Он должен умереть, если они хотят уничтожить Волдеморта навсегда, она хочет лгать о нем и заставить его нарушить обещание?" — Подумал Гарри. Он был готов сделать это, в случае необходимости. Затем, ему пришла в голову другая мысль, — "будет ли обещание считаться магической клятвой? Если это так, то этого обещания будет достаточно, чтобы удалить его магию и убить его. С его смертью, Волдеморт станет смертным, это, конечно, выглядело как беспроигрышная ситуация, с его точки зрения".

Гарри начал подниматься со своих колен, — хоркрукс должен быть уничтожен, Гермиона, не имеет значение, был ли он во мне или нет.

— Нет, Гарри, — Гермиона не смогла сдержать слез, — нет, я не позволю тебе убить себя, мы можем жить вместе, Гарри. Когда все остальные хоркруксы будут уничтожены, у него не будет шанса вернуться к жизни, мы никогда не позволим ему воскреснуть.

Гарри горько засмеялся, — это не сработает так, Гермиона. Он существовал, как Дух, все эти годы, выжидая, до тех пор, пока остается даже один хоркрукс, он может вернуться к жизни, он не использовал хоркрукс в ритуале, который вернул его. Что бы ты сделала, если бы хоркрукс во мне взял меня под контроль?

Теперь, Гермиона погрузилась в ее упертую сторону, то, что она редко делала и никогда не с Гарри. Он всегда слушал ее и либо кланялся ее логике, либо убеждал ее в том, что он прав, но она знала, что в этом вопросе Гарри никогда не послушает ее, особенно если у Волдеморта был бы даже отдаленный шанс выжить. Так, что она уперлась пятками, — ничего подобного раньше не было.

— Да, но это было, когда другие хоркруксы присутствовали, может быть, один во мне был спящим, но без каких-либо якорей, часть души может завладеть мною.

— Он не мог контролировать тебя все эти годы, почему ты думаешь, что он может сейчас? Он не мог выжить в твоем теле, во время сражения в Отделе Тайн, твоя любовь к Сириусу, мне и всем нашим друзьям сделало твое тело непригодным для его жизни. — Наконец-то она почувствовала, что ступила на правильный путь, — не тебе ли говорил Дамблдор, что любовь была самым могущественным оружием против него, Ты не веришь, что любовь твоей матери защитила тебя от Волдеморта в ту ночь? Ты думаешь, что она перестанет любить тебя больше, Гарри? Есть много людей, которые любят тебя, Гарри, а не только твои родители и Сириус?