Душегуб 2

— Я знаю. У меня... У меня не может быть детей.

— Почему "не может"? — Удивился Денис. — Очень даже может. Бетти тебя полечит. А чтобы ты не забеременела раньше времени, нам нужны вот эти штучки.

Он разорвал один пакетик и, развернув колпачок, натянул его на три пальца.

Варя вспыхнула румянцем. Заморгала часто. Спрятала взгляд. Шепнула.

— Понятно.

Соколов направился было к костюму, но Варенька взяла его за руку. Не поднимая глаз спросила.

— В доме ведь нет никого?

— Нет, — сразу всё понял Денис.

Заворковал.

— Да ты моя радость, ты моя птичка, ты моя заинька...

После получаса объятий, оба вырубились на часок.

Когда проснулся, время было послеобеденное.

Он смотрел на безмятежное лицо спящей Вари и думал.

Всё же — ласковая она. У него было много женщин. Но вот таких. Нет, никогда... Чтобы вот так, безоглядно, рискуя репутацией. Рискуя всем...

Последние лет пятнадцать, в той, старой жизни, к нему прибивались те, кто любил его квартиру, его машину, его безбедность, хоть особо свои деньги он не демонстрировал... Даже из черт его характера ценили чисто практические качества — не пьёт, не курит, спортсмен... Мда...

А этой женщине нужен он сам. Гол-как-сокол. Ни кожи, ни рожи... Но вот она, прижалась как к мамке и сопит в плечо. А уж темперамент! Каждый раз взрывается как граната...

И как забавно она по всякому поводу краснеет.

Ну что, надо вставать. Сделать коктейль, да напяливать костюм. А то проверить так и не успел. Надо готовиться, впереди ждёт работа. Да и просто — раз есть возможность прокачаться, надо ею пользоваться.

Поехали.

Выпив стаканчик белковой банановой смеси и слегка ополоснувшись под душем в спальне хозяев, чтобы не беспокоить женщину, он вышел в спортзал, залез в бодикрафт и только потом уселся читать инструкцию пользователя.

Обещали потрясающую эффективность, море удовольствия и мгновенный успех. Ага. Две трети книжки были отданы под описание морального удовлетворения и даже наслаждения от использования этого костюмчика. Наконец он добрался и до технических вопросов.

Так. "Одеть костюм, как обычный комбинезон". Круто. Было бы странно засунуть руки в штанины. "Справа, в области талии расположен регулятор сопротивления". Вот он... Ладно, хватит читать, надо экспериментировать.

Он повернул регулятор на одно маленькое деление. Постоял. Ничего не произошло.

Попытался шагнуть. Ого! Ткань сопротивлялась каждому движению.

Добавил ещё пяток делений. Пошёл. Ощущение такое, словно движешься в воде. Каждое усилие вызывало сопротивление. Даже дыхание.

Чуть не упал, просто попытавшись развернуться. Открутил назад регулятор и установил его снова на одно деление. Какая замечательная штука.

Выглядела эта одёжка как лётный комбинезон. Весь в полосках от выступающих продольных жил. Даже движениям пальцев сопротивлялись рифлёные перчатки.

— Так, одно деление. Вот постепенно и буду добавлять. Посмотрю на результаты.

И он пошёл на беговую дорожку. Хватило его только на минуту бега трусцой. Ох и далеко ещё до прежней формы. Он снова подумал.

— Ничего, тело молодое. Справится.

В спальне мимо двери прошла в сторону туалета Варя.

Проснулась. Пошел целовать ручки, щёчки, глазки, клясться в вечной любви. Кормить-поить.

* * *

Через два месяца непрерывной тяжёлой работы, наконец-то "появились мускулы".

И Варя похудела, подтянулась и пробегала трёхкилометровку меньше чем за двадцать минут. Она уже не жеманничала за столом и метала всё подряд. Пила протеины наравне с Денисом и выполняла составленную Соколовым программу. Иногда перевыполняла.

Вечером отсоединяли блоки управления и блоки питания и закидывали костюмы в стирку. А утром снова начиналось издевательство.

Каждый вечер, за ужином, Рыжов устраивал лекцию. Он умел очень интересно рассказывать. Ещё бы! Преподаватель теоретической физики! Педагог должен быть интересным рассказчиком. Причём там, в университете, он преподавал по учебнику, который сам и написал.

А параллельно Владимир занимался исследовательской работой в "Институте хронометрии". "Institute of chronometry", именно так называлось местное исследовательское заведение.

Дениса интересовала история содружества государств, составляющих ранее Российскую Федерацию. Впрочем, как и новейшая история вообще. Он ежедневно, с часок, после обеда, проводил за монитором листая интернет-страницы. В основном просматривал техническую и политическую информацию.

А Варвара Ильинична увлеклась фильмами.

Первым делом, буквально на второй день их приключений, Денис выбрал ей для просмотра старое кино "Гусарская баллада".

Предварительно установил перед экраном глубокое кресло, подтащил к нему журнальный столик, поставил на него стакан протеинового коктейля и пачку витаминизированных галет "Кексэ вэтамин", усадил Варю и включил "движущиеся картинки".

Интересно было наблюдать за реакцией женщины. Варвара была удивительно непосредственной и принимала сюжет близко к сердцу. Хихикала, вскрикивала, ахала и иногда вытирала слёзы.

Помните момент, где героиня говорит Кутузову — "Врать не имею мочи вам, Ваша Светлость... Женщина я...". Варе стало плохо.

Денис поставил на паузу, и минут пять успокаивал девушку. Она, как выброшенная на лёд рыба, хватала воздух, дрожала и икала.

— Варенька, — уговаривал он её, — это всего лишь картинки. Это артисты играют гусаров. Это не по-настоящему.

Кое-кое как успокоил. Правда, не понял — почему именно этот эпизод вызвал такую истерическую реакцию.

И вообще, на его взгляд, Варя реагировала на "будущее" несколько... Короче, не так как он ожидал. Он предполагал, что некоторые вещи вызовут у неё сильное удивление, возможно даже, эмоциональный шок. Но Гагарина проходила мимо этих новшеств равнодушно. А то, что не вызывало эмоций у него, и не должно было тронуть её чувства, пугало Вареньку или приводило в восхищение.

В конце концов, он перестал строить предположения, относительно женской реакции на новый мир, и просто начал работать над собой.

И над Варварой.

В начале февраля, как-то за завтраком, Бетти спросила у него.

— Соколов, ты готов со мной позаниматься? У меня, знаешь ли, тридцатого марта бой. Федерация определила мне соперника.

Денис, честно сказать, удивился.

— Бэт, у тебя ведь есть твой персональный тренер. Почему ты обращаешься ко мне?

— Потому, что я видела тебя в деле.

— Ладно, давай проведём пробную тренировку, а там посмотрим. Кстати, ты в каком весе бьёшься.

— В легчайшей категории. До шестидесяти одного килограмма. По версии ю-эф-си. Я приду с работы — попробуем.

— Ага. А на каком ты месте?

Бэт вздохнула.

— На пятнадцатом...

— Ну, нефига себе! Это круто. Знаешь что? Мне непонятно — на кой чёрт тебе это надо? Ну... Вот эти бои. Ты же медик...

Бэт перебила.

— Я не медик. Я профессор физики. Специалист по физике тахионов.

Денис открыл рот.

— Профессор?...

Он проглотил изумление и продолжал.

— Тем более. Твой инструмент — мозг. А ты подвергаешь его риску. Зачем. Откажись.

Расстроенная Варвара поддерживала.

— Бетичка, ты что — собираешься драться? Не надо. Зачем? Тебя могут ведь и по лицу ударить. А ты красивая...

Бэт лихо усмехнулась.

— А люблю я это дело.

Рыжов ожил. Оторвался от своего монитора.

— Господи! Может, хоть вы сумеете её отговорить.

Бэт помотала гривой.

— Неа, не уговорят.

Тем же вечером Лодж привезла три бойцовских шлема. Объяснила.

— Так, на всякий случай. Вдруг Варя тоже захочет.

Варвара вытаращила глаза.

— Не-не-не. Ни за что.

Ну и начали тренироваться.

Интересно, что самые новейшие достижения — вот этот тренировочный костюм, система виртуального боя, механические спарринг-партнёры и современнейшие спортзалы, на выходе дают те же самые грехи, что и сотню лет назад обычный тренер-человек.

— При атаке ты делаешь ошибки. Критические ошибки, — объяснял Денис. — Ты неосознанно щуришься, ты неосознанно двигаешь головой вперёд и ты слишком рано делаешь киай... При атаке рукой у тебя слабо работает корпус, поэтому хук у тебя ближе к джебу. Хоть скорость и великолепная. Ноги в атаке работают безупречно. Но вот защита. Выгодней не блокировать противника, а проваливать его. А ты уходишь по прямой, убегаешь спиной вперёд, пытаясь блокировать удары. В то время, когда уходить нужно в сторону и только в сторону... Ну, если ты, конечно, не бьёшься в коридоре... Ещё, хорошо бы тебе научиться бить без замаха. Но к этому мы ещё вернёмся.

— Как исправить, по-твоему, эти ошибки?

— Ну, отследить прищуривание ты не можешь, это инстинктивно. Но я бы предложил тебе сознательно слегка прищуриваться во время боя, всё время. А для этого необходимо относиться к противнику с лёгко усмешкой. С выражением на лице — "Ну-ну, посмотрим, что ты можешь". Движение головой я не знаю ка устранить, но подумаю... Давай, попробуй.

И они, два часа до ужина, в бодикрафтах толклись на матах. Соколов неустанно твердил как попугай.

— Усмехайся... Это игра... Опасная, но всего лишь игра... Танцуй, щурься и слегка усмехайся... Так... Хорошо...

И так — целую неделю.

Потом по полчаса заставлял Бэт бить мешок плечами, сцепив руки сзади на пояснице и интенсивно скручивая корпус.

После, с полчаса бить тот же мешок локтями. И снова это заставляло вкладывать в удар работу корпуса.

И, в заключении, переходили к обычным ударам.

Только в конце следующей недели Лодж поймала ощущение удара с проворотом в пояснице. Поймала и вцепилась в него мёртвой хваткой и уже не отпускала. Лупцевала полуманекен, отходила, потряхивала плечами, пошевеливала расслабленно корпусом, усмехалась и снова бросалась в атаку. Кое-что начало налаживаться. Боевой навык-то уже имелся, следовало только отшлифовать мастерство.

После двух недель изнурительных тренировок, пошла неделя спаррингов и оттачивания новых навыков. Бэт справилась на отлично.

Оставшиеся три недели Денис ставил Лодж вплотную спиной к стене и так заставлял драться. Его подопечная несколько раз отбила локти, замахиваясь для удара и один раз, попытавшись таки отступить назад, запуталась в собственных ногах и грохнулась на мат. Уже через неделю, она сильно и резко била без замаха и уходила строго в сторону. С нырком, с блоком, или с ответным ударом.

Времени на подготовку, конечно было мало. Тренировалась Бэт на любительском уровне, по полтора-два часа в день. А собиралась выходить не профессиональный бой. И это опасно. Её снова попытались уговорить отказаться. Но куда там!

— Возьми отгулы, или краткосрочный отпуск, — уговаривал Денис.

И хоть тут она его послушала.

Три дня они спарринговали по шесть часов в сутки. В костюмах. С нагрузкой на цифре — пять.

А перед самым боем устроили выходной. Просматривали бои соперницы Бэт, американской негритянки Кирабо Беннет, искали слабые места. Гуляли по городку, сидели на кухне и разговаривали о странностях "физики времени", и просто о жизни.

Варя не отлипала от него. Она же видела, что он прекрасно ориентируется в этой необыкновенной жизни, ничему не удивляясь и ничего не боясь. Он методично работал над собой, над Лодж и над Варварой, а свободное время проводил с ней, объясняя, рассказывая, подсказывая и с удовольствием наблюдая за её развитием и раскрепощением.

Коробка с контрацепцией давно закончилась и началась другая. Может из-за этого, а может просто от отсутствия забот, давящих на психику, Варя как-то... Посвежела. И даже помолодела.

Нет, конечно, Денис понимал, что тут есть и работа капсулы коррекции, и влияние тренировки с посильными нагрузками. Возможно, личную заслугу он несколько переоценивал. Но надеялся, что не слишком. Ну, вы понимаете...

Иногда Варвара садилась на край кровати, прижималась к нему и так сидела некоторое время, блаженно зажмурившись и чуть ли не мурлыкая. И это Денису нравилось, чёрт возьми.

Тридцатого марта в субботу, все собрались и, с утра, поехали в Дюссельдорф. Там на стадионе "Эсплит", должен был состояться бой за титул, и за пояс чемпиона мира среди двух супертяжеловесов. И там же, второй на разогреве бой — женский в легчайшей категории, между Бетти Лодж, пятнадцатым местом в рейтинге, и Кирабо Беннет — четырнадцатым местом.

Бэт везли в специальном, комфортабельном фургоне, с помпой, в сопровождении всей тренерской команды. Хоть, сказать честно, она с большим удовольствием ехала бы вчетвером, в своей компании.

Волновались все. Но больше всех Рыжов. Он всю дорогу молча вёл машину с нахмуренной физиономией и поигрывал желваками.

Никто не стал смотреть ни предшествующие бои, ни последующие. Вечером, в половине девятого вышли из раздевалки следом за Бетти, все на нервах. Пошли к клетке по проходу. Толпа ревёт и щёлкает вспышками. Охрана оттесняет наиболее беспардонных поклонников.

Бэт сняла халат, дала рефери символично ощупать себя, обняла всех по очереди.

Варя заслезилась. Денис прижал её и бормотал слова успокоения.

— Не надо, солнышко. Не расстраивай нашу Бэтичку. Всё будет хорошо.

Уселись по местам, на первом ряду, с тренерской командой.

Соперница уже подпрыгивала в клетке.

Для Соколова время замедлило движение. Волновался... Нет, не то слово — Переживал.

Ударил гонг, крикнул судья в ринге, Кирабо резко пошла в атаку. Начала с правого лоукика, правда — в пустоту. И сразу же, с размахом, в любимой манере, в прыжке, нанесла тяжёлый джеб в голову. Но там, куда она била, Бэтти уже не было. Она ушла нырком под бьющую руку и левой, жестким крюком ударила в правое подреберье. И мгновенно, со свойственной ей скоростью, правой добавила в челюсть слегка растерявшейся негритянке. Та рухнула навзничь, на ковёр, закатив глаза. Бой закончился на четвёртой секунде первого тайма. Зал резко замолчал.

А Бэт, сняла перчатки, бросила их на ковер, и кинулась к лежащей сопернице. Сказала что-то судье, склонившимся над побеждённой, пощупала артерию и закричала.

— Арцт! Медицинэ! — И что-то говорила пытающейся встать Беннет.

Варя спросила, не открывая глаз.

— Что там, Ванечка?

— Всё, Варвара Ильинична. Наши победили.

Женские бои! Сплошные слёзы и сопли. Бэт обнимала Кирабо, погруженную на носилки, и они обе ревели. Ох, Господи, комедия.

Домой Бетти ехала уже не в фургоне.

Долго и тяжело молчали. Только через час Лодж выдавила.

— Как ребёнка избила... Погано. — Повернулась назад, к Соколову, — Что скажешь?

Денис посопел, повздыхал и выдал.

— Понимаешь... В клетку выходят не самые лучшие. Нет... Туда идут те, кто по другому не умеет зарабатывать. Они не выдающиеся бойцы, пусть даже и чемпионы... Соответственно и тренеры у них не самые лучшие. В наше время было именно так. Видимо за сто лет ничего не изменилось.

Бэт повернулась к Варе.

— А ты что скажешь?

— Я ничего не видела... Глаза закрыла... Больше я никогда не поеду на такое смотреть. Никогда!