Вот уже час напарники любуются на отвратные картины поведения изменённых. За это время некоторые пустыши падали и мострики по шустрее пользовались ситуацией, пожирая ослабевших особей. Санёк уже несколько раз порывался блевануть, но сдерживался — крепчает пацан!, в другой реальности уже переметал бы все съеденные харчи по округе. В принципе, делать здесь больше нечего (вдвоём с такой оравой не справиться), но Гордеич чего-то ждал и дождался. Со стороны посёлка затрещали выстрелы и всё стадо ломанулось по дороге назад, реагируя на громкие звуки, те кто мог бежать, а более медлительные поплелись за ними. Наблюдатели дождались, когда последние скроются за поворотом и Бобыль дал команду осторожно выдвигаться. С места бойни уже пованивало. Кузнец, по дороге, прихватил крепкий ствол деревца, обрубив его топориком. Приблизились. Санёк смотрел вокруг расширившимися глазами; сейчас до него доходил весь ужас реальности и что это не игра и смерти здесь не понарошку. Первым делом направились к перевёрнутому БМП, кузнец подсунул рычаг под борт машины, поднатужился, приподнимая край тяжёлого агрегата, вес добавлял рубер, так и висевший поперёк помятого остова, но дело пошло. Санёк, тем временем вытащил зажатое тело; откуда только силы взялись, видимо повлиял короткий рассказ Бобыля, о том, что это его крёстный. А в посёлке не утихали выстрелы. Пока есть время Кузнец стаскивал тела людей в одно место — в низинку недалеко от дороги, а мальцу дал задание найти бензин, или другие горючие вещества. Кто-то скажет что это кощунство, но в данной обстановке, когда нет времени, Гордеич решил сжечь тела, ведь был в старину такой обряд, пусть лучше, пеплом унесутся ввысь, чем быть пожранными мерзкими тварями. Молодой напарник был бледен, но споро выполнял просьбы старшего товарища; округлые детские черты лица заострились, взгляд изменился и стал твёрдым, человек буквально на глазах взрослел — не дай Бог попадать в такие ситуации, но они закаляют, сегодня Санёк расстался с детством.

Звуки выстрелов стали приближаться, а у похоронной команды уже было всё готово. Не смотря на дефицит времени постояли, с непокрытой головой, отдавая честь воинам, Бобыль поджог ветошь и бросил в братскую..., могилой назвать это сложно, скорее, братское вознесение. Полыхнуло знатно, даже пришлось отшатнуться, видимо местные боги приняли жертву, а помимо выстрелов уже были слышны рычание автомобильных моторов. Быстро подобрав приглянувшиеся вещи и оружие, по команде старшего, пара устремилась к лесу. Углубляться не стали, а разместились на опушке с целью понаблюдать за приближающейся колонной и определить, кто это такие. В книге было сказано, что в Улье доверяться первым встречным опасно — люди бывают разные, отдельные индивиды сколачивают банды, для которых нет ничего святого и помимо зараженных охотятся на людей, убивая и присваивая вещи попавших в лапы этого сброда. Показалась головная машина, переделанная из обычного грузовичка в футуристический бронеавтомобиль. На крыше этого чуда стоял стрелок за пулемётом, судя по виду, приличного калибра. Машина приостановилась, затем ускорилась, подъехав к месту разгрома затормозила возле БМП. Погребальный костёр разгорелся не на шутку, пачкая небо жирным чёрным столбом дыма. Из броневичка выскочило два человека, а стрелок за пулемётом начал нервно водить стволом страхуя подходы. Пара быстро обошла побоище, заглянули и в низинку где полыхал огонь. Показался ещё один пассажир. Крикнув что-то поисковикам (Гордеич не расслышал) махнув рукой в направлении наблюдателей, третий метнулся за защиту опрокинутой машины, ствол пулемёта броневика зафиксировался в сторону свежаков. Вышедшие из машины ранее среагировали на крик-предостережение и залегли в складках местности. Бобыль напрягся, осторожно выглядывая из-за куста прижав, силой кузнеца, Санька к земле, пытающегося выглянуть и посмотреть на прибывших. На какое-то время наступила пауза; пассажиры броневичка затаились, чего-то выжидая, а Гордеич приготовил автомат — на всякий случай.

— Дядь Се... Бобыль; — зашептал малец напарнику: — они там о чём-то переговариваются, по моему, по рации.

— А ты откуда знаешь?; — удивился старший.

— Так-слышно. Только я разобрать не могу — о чём, что-то про засаду и колонну.

Пожилой человек прислушался, но вокруг раздавались обычные звуки и главную скрипку здесь играл костёр запаленный свежаками, гулом и треском перекрывающий всю остальную какофонию. Списав всё на севший от времени слух Гордеич продолжил наблюдать за приехавшими, за-то он точно чувствовал где кто находится и даже ощущал ещё двоих в автомобиле. В это время, один из спрятавшихся в низинке направился в сторону затаившихся наблюдателей. Не прикасаясь к висящему у него оружию, остановился за двадцать метров до лёжки напарников.

— Вы чьи будете?; — крикнул парламентёр в направлении наблюдателей.

— Ничьи..., мы сами по себе; — ответил кузнец, ещё сильнее прижав малька порывающегося присоединиться к разговору: — а вы кто такие?.

— Со стаба Приозёрный, потрошили вагоны на станции.

— Ну а мы жители этой станции.

— Свежаки?; — чему-то обрадовался переговорщик.

— Что-то в это роде. А с чего такая радость?.

— Меня Хромом звать; — представился парламентёр, продолжая лыбиться: — новичкам мы всегда помогаем — карму остерегаемся нарушить. Здесь поневоле станешь верить в приметы.

— Если помогаете, то чего пушки на нас наставили?; — не спешил выйти из-за дерева Бобыль.

— Так кто же знал!. Сенс определил вас двоих прячущихся, а вдруг засада?; — переговорщик пригнув голову к плечу, где был закреплён микрофон рации, скомандовал: — отбой мужики, здесь свежие со станции; — после этих слов вышедшие из автомобиля принялись обходить место побоища, а пулемётчик продолжил контролировать периметр. Из-за поворота показалась колонна из четырёх грузовых автомобилей и замыкал процессию армейский БМП. Гордеич поднялся и Хром напрягся, экипировка свежака никак не соответствовала положению новичка, здесь и Санёк показался кое-как обвешанный амуницией.

— Хм...; — быстро прикинул расклад старожил: — здесь подобрали?

— Да; — не стал отнекиваться кузнец: — а что, есть какие-то претензии?.

— Нет — нет; — даже замахал руками собеседник: — это ваше по праву. Вы первые здесь были. Кто-то из группы Бритвы остался живой?.

— Нет. Твари всех задрали.

— Что-то не сходится. Команда у него была боевая и эти изменённые не должны были их подрать.

— Этой стаей командовал элитник — матёрый, его здорово покоцали, но он ушёл. Так мне сказал Бритва перед тем как уйти

— Так ты застал его ещё живым?.

— Умер у меня на руках; — не стал говорить всей правды Гордеич.

— Это вы устроили?; — кивнул в сторону костра Хром.

— А что, надо было бросить погибших на съедение тварям?; — набычился Кузнец: — копать могилу не было времени, мы же не знали кто там едет со станции.

— Да-нет, всё правильно — хоть так, лишь бы падальщикам не досталось, хорошим мужиком был Бритва.

А в это время колонна остановилась возле головного броневика, из машин выскочили несколько человек и со сноровкой стали собирать имущество погибшей команды, двое принялись вскрывать споровые мешки тварей. Ещё одна группа, как по волшебству появившимися тросом и жесткой сцепкой, с помощью грузовика поставили опрокинутый БМП на колёса и прикрепили к самому большому автомобилю на прицеп. Всё это было проделано за несколько минут, пока новички, в сопровождении Хрома, успели подойти к броневику. Прозвучала команда на выдвижение, свежаков пригласили внутрь бронированного монстрика. Два часа хода в салоне царило молчаливое напряжение; рейдеры внимательно рассматривали окружающую обстановку сквозь смотровые щели и только спустя это время заметно расслабились, как следствие, их потянуло на разговоры.

— Ну давайте знакомиться; — обратил внимание на парочку отрядный сенс; — меня звать Пузырь: — представился низенький полненький человек, действительно чем-то напоминающий своё новое имя; — С Хромом вы уже знакомы, а это; — поочерёдно указал рукой на сидящих в салоне: — Бедуин — не от слова беда, Посол — но не пряный, Циркуль, но никак не художник, хотя ентому еврею лучше бы подошло имя Ватман, Тренд, в смысле, что всё время трындит, только сейчас он что-то молчаливый и наш пулемётчик Слон, потому что любит своей машинкой разносить всё в округе; — сразу было видно, что рассказчик балагур и душа коллектива, не смотря на едкие характеристики остальные весело похахатывали.

— А что, Посол был дипломатом?; — влез в разговор Санёк.

— Ну можно и так сказать; — задумался Пузырь: — и как любой дипломат он очень любит посылать: — тут присутствующие не выдержали и разразились хохотом.

— Ладно; — стал серьёзным отрядный сенс: — опасные места мы проехали, скоро будет наш стаб. Надо бы новичков окрестить.

— Я уже крещёный; — отозвался Гордеич.

— Вот как?; — удивился Пузырь: — и кто же это успел тебе дать имя?.

— Бритва..., перед смертью; — после этих слов в салоне повисла тишина нарушаемая завыванием мотора броневика.

— Хороший был мужик; — после минуты молчания снова заговорил сенс; — как назвал?.

— Бобыль.

— Бобыль; — как будь то на языке покатал это слово душа компании: — нормальное имя, а пацан?.

— Он не крещёный, просил меня дать ему имя, но я подумал, что пока не имею права; — признался кузнец.

— Правильно; — одобрил Пузырь: — что бы крестить — надо хоть немного разбираться в этом бардаке под названием Улей. Ну что, Хром, ты первый общался с новичками — тебе и назвать малька.

— Чего это я малёк?!; — стал сверлить присутствующих взглядом Саня: — мне уже скоро четырнадцать!.

— Ух-ты!; — удивился реакции пацана Хром: — сейчас дырки прожжешь нам. Решено — будешь Буром. Теперь твоё имя Бур: — после слов крёстного парень заулыбался, видимо понравилось слово.

Ещё час езды и колонна подъехала к стенам стаба. Это была настоящая крепость обнесённая..., забором и не назовёшь — натуральная стена высотой пять метров, с пулемётами на вышках и массивными воротами. При приближении автомобилей створки отъехали в стороны пропуская транспорт вовнутрь периметра в своеобразный предбанник. Новичков отвели в отдельное помещение для беседы с ментатом, остальные, на машинах, проследовали вглубь территории стаба. Только теперь, за надёжными стенами, Гордеич понял как он измотался за эти два дня когда навалилась усталость.

Глава 4.

Беседа с ментатом оказалась тяжёлым и нервным процессом. Пришлось откровенно рассказать как крестник ушёл за грань, но на удивление, получил от расспрашивающего одобрение непростому поступку; здесь к жизни и смерти совершенно другое отношение. В остальном, последовал десяток стандартных вопросов и новому жителю Улья вручили карточку удостоверения личности являющуюся своеобразным паспортом. Получив краткие инструкции по вопросам поведения в стабе, а так же талон на недельное бесплатное проживание и питание Бобыль шагнул на территорию поселения где выжившие пытались построить, привычные для себя, быт и правила отношений между людьми. Санёк..., ой! — извиняюсь, теперь уже Бур, прошедший первым проверку, дожидался старшего товарища на выходе и не мудрено; куда податься пацану в незнакомом месте одному?, вот и решил он держаться знакомого человека ещё из старого мира.

— Дядь Бобыль, какие планы?; — совершенно по взрослому поинтересовался малец.

— Сначала устроимся с ночлегом, потом к местному знахарю на определение даров Улья. Посоветовали в первую очередь обратиться к нему, чтобы дал советы какие мы отхватили подарки и как правильно их развивать.

Помещением для временного пристанища оказались обыкновенные казармы с комнатами на четыре койко-места. Все удобства находились в конце коридора. "Хоромы" куда их поселили пустовали и Бобыль с Буром были первыми жильцами. Разложив свой нехитрый скарб, хотя, для новичков они были неплохо экипированы, парочка направилась к знахарю. Расспросив прохожих о местонахождении, поплутав немного, новички оказались перед воротами отдельно стоящего дома. Зашли и оказались в другой эпохе. Домишко был деревянный с занавесочками на окнах, на пристроенной веранде лавки, стол с самоваром, а за ним сидит пожилая женщина в платке сёрбая чаёк с блюдечка — идилия!.

— Чего встали?, проходите чайком попою; — приглашающе махнула рукой хозяйка вошедшим. Не став мяться посетители прошествовали на веранду и расселись по лавкам: — пришли узнать чем вас улей одарил?

— Тётя...; — начал было Бур, не зная как зовут женщину.

— Матрёна меня кличут; — подсказала пацану обитательница избушки: — в той жизни меня по другому звали, а здесь выбрала себе такое имя, мне оно всегда нравилось.

— Тётя Матрёна, а знахарь сегодня принимает?.

— Принимает принимает. Я и есть знахарь, вернее знахарка, но так уж повелось, что все называют в мужском роде. А ты значит новенький?; — потрепала за вихры женщина мальца: — о!, неплохим умением одарил тебя Стикс!. Как у тебя со слухом?.

— Да вроде нормально; — приосанился паренёк, желая показать что он уже взрослый и начал обстоятельно объяснять: — я и раньше не жаловался, а сейчас стал замечать что улавливаю звуки которые совсем не должен слышать. Вот например, сейчас у вас в кладовке кто-то банку опрокинул, по моему это кот.

— Ах-ты зараза!; — не по виду, резво сорвалась с лавки хозяйка, забежала в дом. Из помещения донеслись ругань и обиженное мявканье животного. С гордым видом не крылечко выполз здоровый котяра с угольно чёрным овальным пятном под носом, что создавало эффект пышных усов над верхней губой. Нагло осмотрев пришедших хулиган по королевски прошествовал за угол. Вернулась Матрёна.

— Это мой кот — Бармалей. Пристрастился стервец к живцу, теперь за ним глаз да глаз!.

— А кличка ему идёт, особенно из-за пятна под носом; — пояснил Бобыль: — на первый взгляд, прям как пышная растительность.

— Из-за него и прозвали, да и характер похож; — уточнила Матрёна и вернулась к своим обязанностям раскрывая юноше грани его дара: — тебя милок, Улей наградил неплохими возможностями. Сейчас начнёт развиваться острый слух. На первом этапе намучаешься ты, пока не научишься отсекать посторонние звуки, но это быстро пройдёт и в последствии сможешь пользоваться подарком как акустическим радаром. Это один из вариантов сенсорики — полезное приобретение, в любую команду возьмут, или караваны сопровождать. В общем, если голова на плечах — жизнь будет безбедная. Теперь давай посмотрим, что у тебя; — повернулась знахарка к старшему из гостей. Бобыль подсел поближе и Матрёна долго водила руками у него над головой. В процессе манипуляций её лицо сначала стало задумчивым, потом хмуро-озабоченным: — что-то я не пойму; — удивлённо вынесла вердикт, после всех исследований хозяйка: — не могу определить никаких даров. Ты сам-то?, что нибудь чувствуешь?.

— Людей чувствую, но я и до попадания сюда умел их различать.

— Не — это не дар, скорее всего — твоя особенность, а ещё что нибудь?.

— Да вроде бы — всё, по крайней мере, не замечал чего-то другого.