С любовью, Гермиона

— Думаю, так и есть, Гарри, — прошептала Гермиона. — Что привело к этому? Почему ты... почему ты поцеловал меня?

Гарри провел рукой по волосам и вскочил со своего места. Он начал шагать перед диваном, и Гермиона наблюдала за ним, беспокойство и замешательство запечатлелись на ее лице.

— Ну, видишь ли, Гермиона, я ужинал с другими Аврорами, после конференции в Москве, когда сова из Министерства влетела через окно и прервала нашу трапезу, — сказал Гарри. Лицо Гермионы побледнело при упоминании о сове. — А что было у этой совы, спросишь ты? Ну, там было три письма, адресованных мне. И все они были от тебя.

— Гарри, Эв случайно послала их. Они никогда не предназначались для отправки кому-либо...

— Я еще не закончил, Гермиона. Эта сова не хотела уходить и устроила целую сцену, так как была непреклонна в том, чтобы я сразу открыл письма. Должно быть, она подумала, что письма были важны, так как они были отправлены от тебя, Главы Департамента Тайн, мне, Главе Аврората, — объяснил Гарри.

Лицо Гермионы, которое было красным всего десять минут назад от Олимпиады поцелуев, медленно становилось все бледнее и бледнее. Ее сердце сжималось. Казалось, ее худший страх становится реальностью, и Гарри появился в ее доме, чтобы отказать ей. Поцелуи, вероятно, были просто прощальным подарком. Это был способ Гарри, дать ей что-то за чувства, на которые он никогда не мог ответить взаимностью. И она согласилась с этим. Если бы их дружба закончилась из-за ее откровения, по крайней мере, у нее была бы память о них, в ее гостиной, завернутая в объятия друг друга.

— И ты знаешь, что я почувствовал после того, как прочитал твои письма? — спросил Гарри. Гермиона молча покачала головой. — Я был в ярости. Я был невероятно ЗОЛ, — Гарри отметил, что его голос сквозил сквозь тишину.

Гермиона этого не ожидала. Она ожидала, что он будет смущен, как обычно бывает после получения любовных писем. Она ожидала, что он будет чувствовать себя неловко или неудобно. Она ожидала, что он будет жалеть ее, жалеть, что он не может ответить ей взаимностью. Она ожидала, что он тоже будет грустить; скорбеть о дружбе, которая никогда не будет прежней. Она ожидала, что там тоже будет беспокойство. Но гнев? Это было не то, что Гермиона рассматривала, и она была возмущена тем, что он злился на нее за ее чувства.

Гарри, который собирался продолжить свой монолог, был очарован изменениями, которые он мог видеть на лице Гермионы. Сначала она покраснела, а потом побледнела, когда он сказал, что получил письма. Но сейчас она снова покраснела и ее грудь вздулась, готовая взорваться. Она вскочила со своего места и решительно подошла к нему.

— Гарри Поттер! Ты проделал весь этот путь сюда, чтобы сказать мне, что ты сердишься на меня? Ну, мне жаль, что ты узнал, но у тебя нет права врываться в мой дом и говорить мне, что ты зол на меня за мои чувства. Я чувствую! — Гермиона взорвалась, перемежая последние слова с ударами руки в грудь Гарри. Слезы собирались в уголках ее глаз, и она глубоко вздохнула, чтобы держать их, в любом случае. Ну, это было все. Ее дружба с Гарри, конечно, закончилась. Как они могли исправить последствия этой ночи и вернуться к тому, как все было раньше? Ответ был, они не могли. Она дура, даже думала, даже надеялась, что это была возможность для них, чтобы после ее откровений, они смогут остаться в прежних отношениях.

Гарри был безмолвен. Как она... как она смогла прийти к такому выводу?

После минуты молчания, Гарри прошептал, — Ты глупая ведьма.

Он накрыл ладонью кулак Гермионы, лежавший на его груди. — Я не злился на тебя. Я был зол на себя за то, что был таким глупым мерзавцем, все это время.

Его заявление, как хлыст, ошеломило Гермиону.

— Чт... что? — спросила она.

Гарри обвил руки Гермионы вокруг своей талии, и обнял ее. Он притянул ее к себе и уткнулся лицом в ее кудри. От нее пахло ванилью в сочетании с ароматом Гермионы.

— Я злился на себя за то, что не понял то, что я должен был знать раньше, — начал Гарри. Он закрыл глаза и пожелал, чтобы он не выдумывал следующие несколько слов, которые покинули его рот. — Потому что... потому, что твои письма были подтверждением, что мне нужно, чтобы, наконец, было озвучено то, что я чувствую последнюю пару лет.

— Что ты хочешь сказать, Гарри? — Гермиона спросила, отодвигаясь немного, чтобы она могла посмотреть на него. В этих зеленых глазах горел огонь, и Гермиона было согрета им до самой своей сердцевины, когда она встретила его взгляд. В ее груди поднимался пузырь надежды, и ее разум пытался осмыслить то, что он сказал.

Гарри вздохнул, и слова слетели легко с его губ. — Я люблю тебя, Гермиона, — прошептал он. Глаза Гермионы расширились, но она не могла отвлечься от лица Гарри. Она была пленена его тлеющим взглядом. — Я влюблен в тебя. Я всегда любил тебя. Я боялся испортить нашу дружбу, и поэтому ничего не говорил раньше, пока не получил твои письма и не понял, что ты чувствуешь то же самое.

Сказать ей было легко, Гарри удивился, и его хватка на Гермионе стала крепче. Говорить ей было так правильно. Не было ни трепета, ни неуверенности. Не только это, но и все это казалось правильным. Ощущение ее тела, прижатого к его телу. Их поцелуй ранее (который он с нетерпением ждал снова). Его руки крепко сжались вокруг ее талии, и ее руки обвились вокруг его шеи. Гарри чувствовал себя по-настоящему и совершенно завершенным.

Гермиона тем временем чувствовала себя так потрясенной его заявлением. Пузырь в ее груди лопнул, и все ее тело согрелось надеждой, ожиданием и счастьем. На этот раз инициатором поцелуя была она. Она встала на цыпочки и притянула голову Гарри к себе. В ее организме больше не было сомнений. Всем своим существом она знала, что Гарри сказал ей правду.

Гарри Джеймс Поттер любил ее, Гермиону Джин Грейнджер.

Ее лучший друг любил ее.

Он был влюблен в нее.

Гарри был влюблен в нее.

Счастливые слезы покатились по ее глазам, но Гермиона сосредоточилась на их поцелуе. "Я так люблю тебя, Гарри", подумала Гермиона, прижимаясь губами к его губам. Она чувствовала, как его руки сжимаются вокруг нее, приближая ее все ближе, и ее руки сжимали его уже растрепанные волосы.

Это было блаженство. Это был РАЙ. Гарри с равным рвением ответил на ее поцелуй. Как он мог быть таким глупым раньше? Так слеп? Как он мог не видеть, что эта красивая ведьма была влюблена в его жалкую задницу?

— Мы были идиотами, — бормотала Гермиона у его губ, когда она отстранилась ради воздуха. — Я должна была догадаться. Я даже не могу понять, сколько времени мы потеряли впустую...

— Тише, — прошептал Гарри и снова ее поцеловал. — Уже нет. Мы знаем сейчас, и это самое главное. Я люблю тебя, Гермиона.

— Я тоже люблю тебя, Гарри.

Их поцелуи были сладкими, и рука Гарри извивалась все выше и выше по ее спине под джемпером. Вторая рука присоединилась к его Близнецу, и вскоре одна рука схватила ее за голую талию, а другая — за позвоночник. Разум Гермионы затуманился, и она занялась тем, что схватилась за его уже беспорядочные волосы.

Губы Гарри покинули ее губы и потянулись поцелуями вниз по ее шее. Гермиона вздохнула, когда он укусил и засосал. Гарри с удовлетворением посмотрел на отметину на ее шее.

— Ты прекрасна, — сказал он. — И... и я хочу видеть больше тебя, если ты не против? "— Спросил он шепотом.

Маленькая часть Гермионы знала, что будет слишком рано, но ей было все равно. Она так долго ждала этого, так сильно надеялась на это, что не могла найти причину сказать Гарри "нет". Кроме того, они любили друг друга, и разве этого недостаточно?

И Гермиона взяла инициативу на себя. Она отступила от Гарри, схватила джемпер за низ и одним махом сняла его. У Гарри перехватило дыхание, когда он посмотрел на ее обнаженную кожу. Ее кожа выглядела такой гладкой и мягкой. Его глаза переместились с ее стройных бедер на узкую талию и до груди, заключенной в простой черный бюстгальтер.

— Совершенно великолепно, — сказал он и снова положил руки ей на бедра.

Гермиона покраснела и играла с его галстуком. — И это не совсем честно. Я здесь полуобнаженная, а ты все еще полностью одет.

— Не стесняйся, окажи мне честь.

С большей храбростью, чем она когда-либо чувствовала раньше, Гермиона начала раздевать Гарри. Сначала она сняла с него галстук, а потом медленно расстегнула рубашку, от шеи вниз. Когда ее руки скользнули по его груди, дыхание Гарри стало рваным. Ее легкие пальцы на его коже посылали небольшие волны удовольствия по всему его телу. Когда последняя из пуговиц была расстегнута, и Гермиона полностью сняла рубашку, Гермиона позволила себе посмотреть на Гарри.

И мой Бог, что это было за зрелище.

Она видела Гарри топлесс и раньше, конечно, куда с меньшей одеждой (они ездили на тропические каникулы), но не в такой непосредственной близости. Он не был слишком мускулистым, но его строгая тренировка Аврора и неторопливая игра в Квиддич, значительно способствовали этому образцу перед ней. Он был худощав и мускулист во всех нужных местах. Острая челюсть, скульптурные плечи, сильные бицепсы и точеный пресс приветствовали ее глаза. Прежде чем она успела подумать, Гермиона положила руки на его обнаженную грудь и снова прижалась губами к его.

На этот раз все было по-другому. Пока их поцелуи были еще робкими и сладкими, на этот раз они были горячими. Руки были повсюду. Ее волосы были повсюду. Они упали на диван, и Гарри оказался на ней. У ее рук был собственный разум, и следующее, что она знала, она сняла брюки Гарри. Они пытались стащить с нее леггинсы, пока Гарри не пробормотал заклинание, и в одно мгновение они исчезли. Гермиона была так потеряна и в блаженстве.

— Я хочу тебя, Гарри, — прошептала она из-под него.

Гарри зарычал гулко, на ее слова, и вцепился в его метку на ее теле и лизнул. — Я тоже хочу тебя. Но не здесь.

Громкий хлопок был услышан во всем ее доме, когда Гарри аппарировал их, с ее дивана, на ее кровать, в спальне наверху. Гермиона ахнула, почувствовав ее мягкие простыни, своей спиной.

— Так красиво, — прошептал Гарри, из своего положения над ней. И она действительно была такой. Ее локоны расплывались на ее кровати, как ореол. Ее молочно-белая кожа, казалось, светилась, в отличие от темно-лавандового цвета ее простыней. Ее последняя оставшаяся одежда, состоявшая из ее бюстгальтера и трусиков, были черными, как след на последних двух местах, которые Гарри хотел обнажить.

Гарри расстегнул переднюю застежку лифчика и позволил чашкам упасть с ее груди. Как и она, они были совершенством. Они не были слишком большими, и Гарри проверил их вес и размер, обхватив ее правую грудь рукой, заставляя Гермиону стонать. Они прекрасно вписываются в его руки. Ее соски, которые уже были твердыми до этого, умоляли, чтобы их лизали, и поэтому Гарри сделал именно это. Он наклонил голову и захватил ее сосок в рот. Он сосал, облизывал и нежно кусал Гермиону, приводя ее в экстаз.

— Да, Гарри, — она вздохнула и схватилась за его волосы, чтобы он не отошел.

Он наградил другой сосок, таким же служением и поиграл с первым пальцами. Гермиона стонала и извивалась под ним, и каждый звук, который она делала, вызывал электрический шок в его теле. Его пах был болезненно твердым, но он сосредоточился на том, чтобы Гермиона чувствовала себя хорошо. Он хотел показать ей, как сильно он ее любит, и он сделает это, поклоняясь ее телу.

Гарри оставил ее грудь и начал целовать ее туловище. Он поиграл с ее пупком и продолжил свой путь на юг. Ее нижнее белье было его последним препятствием, которое он быстро преодолел другим шепотом, чтобы убрать его. Гарри был более чем когда-либо рад узнать, как творить магию без палочки.

И ее лобок, как и все остальное в ней, был прекрасен. Гермиона держала себя аккуратно ухоженной, и Гарри оценил ее усилия. Как будто движимый такой ужасной потребностью, Гарри положил губы на ее клитор и попробовал.

И она была такой сладкой, что он не мог насытиться. Поэтому он положил каждую бедра Гермионы себе на плечи и держал ее за задницу, чтобы приблизить ее еще ближе к своему рту. Гарри сосал и лизал, и он попробовал ее. Его язык нашел ее комок нервов и щелкнул. Он протянул руку и вставил палец в ее влагалище, продолжая играть языком. Гермиона, которая в этот момент корчилась и хваталась за простыни и стонала его имя, закричала и разразилась оргазмом. Ее ноги сомкнулись вокруг его головы, и она кончила, выдыхая его имя, и он жадно пил.

— О, Гарри, пожалуйста... пожалуйста... — Гермиона стонала, пока все еще была на вершине. К одному пальцу Гарри присоединился другой, и он не остановился. Они ритмично двигались в и из Гермионы, пока он сосал ее клитор, и Гермиона чувствовала свое восхождение снова.

— Скажи мне, что ты хочешь, Гермиона, — прошептал Гарри. Третий палец присоединился, и Гермиона чуть не потеряла рассудок.

— Ты! Я хочу, чтобы ты был во мне, Гарри, — Гермиона застонала. — Пожалуйста, займись со мной любовью.

Гарри зарычал. Быстро убрав пальцы из Гермионы, он осторожно убрал ее ноги с плеч и опустил их вокруг себя на кровать. Еще одна капля беспалочковой магии исчезновения и его боксеры испарились, и Гермиона ахнула при виде его пениса. Он был длинным, толстым и твердым. Его кончик уже плакал преякулятом и рукой Гермионы, которая сжимала ее простыни, медленно приближалась к нему. Гарри взял обе ее руки и прижал их над головой.

— Если ты коснешься меня прямо сейчас, я взорвусь, — сказал Гарри, его глаза затуманены, а губы дергались в усмешке. — Позволь мне сделать это.

— Хорошо, — прошептала Гермиона.

— Мы в безопасности? — спросил Гарри.

Гермиона должна была улыбнуться на его вопрос. — В безопасности.

— И ты... ты абсолютно уверена, что хочешь этого?

— Да, Гарри, — мгновенно ответила Гермиона. В ее ответе не было колебаний, лишь доверие. Она выдернула руку из его тисков и схватила за щеку. — Я так сильно тебя люблю. Пожалуйста, покажи мне, что ты тоже меня любишь.

Так он и сделал. Гарри поместил свой пенис к ее входу и медленно вошел. Они одновременно застонали.

Гарри был в блаженстве. Она была такой теплой, такой мягкой и такой влажной вокруг него. Он держал себя устойчиво, пока ждал, пока она привыкнет к его валу.

Гермиона никогда не чувствовала себя более живой. Никогда за миллион лет она не думала, что они с Гарри будут так тесно связаны. Она, конечно, воображала это, и у нее было больше, чем несколько снов об этом самом, но она не думала, что это произойдет на самом деле. Ему было так хорошо в ней. Он был таким большим и твердым, и она чувствовала, как он дергается внутри нее, что это сводило ее с ума. Она приподняла бедра и толкнулась.

Ее действие, казалось, щелкнуло переключателем в Гарри, и он начал вонзаться в нее. Сначала медленно, и он наклонил голову, чтобы захватить ее ушибленные губы в поцелуе. Боже, он никогда не устанет от этого. Это был рай. Она была раем, и они идеально подходили друг другу.

Его действия были непреклонны. Она корчилась от удовольствия на кровати, ее руки сжимали плечи Гарри, когда он двигался против нее. — Гарри... ох, Гарри, — простонала она. — Да, да, пожалуйста, еще... — она бормотала бессвязно.