Вальтер, выбежав из круга черных камней, с удовольствием втянул носом морозную свежесть облачного дня и улыбнулся стоящим рядом Максу и отцу. Горный ветер теребил высокие макушки сосен, стряхивая с толстых лап снежную пыль. Сосны недовольно скрипели, качая тяжелыми головами. На дороге, ведущей от развалин вниз, в деревню, стоял парень-проводник, держащий в поводу всех четырех коней. Он помахал Вальтеру красной толстой рукавицей.

— Ну и где тебя носило?! — Заорал Макс, тиская его плечи. — Мы тут все тропинки излазили, а тебя все нет и нет. Думали, пропал, как в сказке солдаты! Ой! А это что?

Макс отстранился от Вальтера, глядя тому в расстегнутую до середины куртку. Вальтер тоже опустил глаза. Из-за пазухи на него довольно смотрела вытянутая мордочка лариссы, словно усмехаясь: мол, если ты меня забыл, то я-то помню!

— Упс... — Только и смог выговорить парень.

— Так ты ловил это прелестное животное? — Отец протянул руку к темной голове иноземной кошки. Та приподняла губы и ощерила длинные клыки.

— С прибытием! — Озабоченно сказал ей Вальтер. — Вот только сможешь ли ты тут жить?

Та повела носом и, мотнув головой, громко чихнула.

— Ну тогда будь здорова, подруга. Что, не привыкла к морозу?

— Поехали уже обратно! — Крикнул им Макс, забравшись на свою лошадь. — Я отрастил усы из инея и стал снежным человеком, бегая вокруг этого насквозь промороженного Стоунхенджа!

— А сколько прошло времени с того момента, как я вошел в эти развалины? — поинтересовался у отца парень.

— Примерно, полдня. Думаю, господин Чернов успел хорошенько выспаться и начать беспокоиться, а его жена — пробежаться по всем ресторанам.

— Жена? — Задумчиво сказал Вальтер. — Мама Макса приехала с нами?

Его сознание, в отличие от Вовкиного, подхлестнутого камнем памяти, загружалось медленно. Ведь новая реальность ничем пока себя не проявила, кроме обосновавшейся на руках лариссы и этого странного слова: жена...

Сергей Ильич помог сесть сыну на лошадь: иномирная кошка никак не хотела вылезать из куртки, вцепившись в свитер когтями, а тем более идти в чьи-то незнакомые объятья. А забраться на коня, имея только одну свободную руку, было довольно трудно.

— Спасибо, отец! — Парень взялся за повод и легонько тронул пятками бока животного. Конь, уткнувшись мордой в хвост скакуна Макса, тихо порысил вниз с горы.

— Что с тобой случилось? — Подъехал к нему озабоченный Бегичев. — Ты головой не ударился?

— Нет, — улыбнулся Вальтер, — скорее, постстрессовый синдром. Я провалился под камень. Там было темно и глубоко. Я слышал, как вы меня искали, но мои крики не достигали ваших ушей. Мне было очень страшно. Потом я стал ощупывать пещеру руками. Нашел лаз. Очень узкий и извилистый. Я пополз по нему...

— Но ты даже не испачкал локти! — Поднял брови наблюдательный Сергей Ильич.

— Там лежали листья. Много. Светлые с золотистой каймой. Я полз по ним и наткнулся на эту кису. Наверно, там был ее дом. Не знаю. — Вальтер посмотрел в ехидные синие глаза лариссы. — Возможно, когда я проползал мимо, она забралась ко мне погреться? Постепенно становилось светлее. И вот я выбрался, даже не предполагая, что меня не было несколько часов!

— Действительно, странная история! Я уже хотел просить нашего проводника съездить в деревню, чтобы вызвать спасателей...

Солнце, невидимое сквозь облачный покров, свалилось за гору, и на снежный лес упали синие сумерки, растушевывая переходы от одной картины к другой, мешая все краски в единый цвет, делая невидимыми подъемы и спуски, кочки и заснеженные сучки. Но проводник, утомленный слишком длинной прогулкой с безумными русскими, вечно ищущими приключения на свой тыл, не сходя с дороги, быстро вел их вниз. Скоро лес поредел, и на склоне горы, сияя вечерними огнями, выстроилась небольшая деревенька с гуляющими по дороге туристами и местными жителями, сидящими у горящих каминов с чашечками пунша или теплого молока.

— Как провели время? — Добродушно улыбнулся хозяин лошадиного проката. — Не думал, что вечерний лес настолько очарует только что прибывших гостей!

— Сколько я Вам должен сверх оплаченного? — Не купившись на улыбку, поинтересовался Сергей Ильич.

— Сорок евро... — Еще ласковей улыбнулся немец, в чьих сосудах, видимо, текла известная толика еврейской крови.

Не споря, Сергей Ильич приложил карточку к терминалу.

— Ну что, сразу ужинать или навестим домик, поищем отца Макса с Элеонорой?

Макс скривился.

— Надо будет, сами найдутся. Пойдемте в ресторан, а то я сильно проголодался! — И добавил: — А с твоим кошаком туда нас пустят? Может, выкинешь его, а то вдруг он заразный?

— Сам ты заразный. — Устало сказал Вальтер. Реальность постепенно прорывалась в память в виде цветовых пятен, смеха девчонок, сидящих в классе, какой-то высокой и полной женщины с губами, накрашенными ярко-розовой помадой, и прической, уложенной жесткими локонами. Кто они были, парень не знал. Картинки приходили раньше узнавания. У него даже разболелась голова от этой каши. Пока он натирал перчаткой лоб и пытался систематизировать видения, они уже подошли к дому с панорамными окнами. Там, внутри, горел яркий свет, играла музыка. За столиками сидели парочки и целые компании, то и дело взрывающиеся смехом.

В фойе надо было раздеться, и Вальтер машинально дернул молнию куртки вниз, а потом выдрал руки из рукавов.

— Хей, а кошака все-таки выкинул? — Ткнул пальцем ему в живот Макс. — Молодца! Пойдем, ладошки ополоснем... Ай!

В приливе дружеских чувств высокий парень прихватил хрупкого друга за шею, прижимая к груди, и тут же дернулся, с воплем вздергивая мягкий рукав свитера.

— У тебя на плече колючая проволока? Чем ты меня так оцарапал? — Хлопал черными ресницами Макс, рассматривая четыре глубокие ранки с выступившими капельками крови у локтя.

Вальтер фыркнул: ларисса никуда не делась, а просто умудрилась стать невидимой. Ее теплое тело он чувствовал на своих плечах, причем как она там держалась, он совершенно не представлял.

— Следующий раз, когда станешь хватать, сначала подумай. Вдруг у меня вырастут вампирские зубы, и мне захочется тебя покусать? — Вальтер брызнул холодной водой в сторону друга.

— А вот я сейчас смою с твоего личика все кровожадные фантазии! — Надвинулся на него Макс.

— Укушу... — невозмутимо сказал Вальтер и, наведя небольшой морок на свой клык, прижал им нижнюю губу.

Макс настолько резво отшатнулся, что чуть не упал.

— Так ты серьезно?

— Что? — Вальтер вытер руки и поправил выбившиеся из косы волосы.

— Стал вампиром?

— Макс, на ночь вредно смотреть некачественное кино. Оно разжижает мозги и наводит галлюцинации. Ты, часом, не заболел?

— Да ну тебя! — Макс толкнул дверь и первым вышел в зал.

— Мы молодцы, киса? Кушать пойдем?

По спине, заставив ее покрыться мурашками, прочертил линию длинный коготь.

— Надеюсь, это согласие на общепит, — прошептал Вальтер, — а не желание попробовать горяченьких потрошков...

* * *

За столиком в углу, недалеко от темного окна, сидела вся их компания: отец Сергей Ильич, одноклассник Макс, его отец Виталий Родионович Чернов — бизнесмен и депутат. Рядом с ним, в голубых лыжных штанах и голубом тонком свитере, его нынешняя жена — Элеонора, бывшая секретарша, и, как с небольшой натугой выдал информацию мозг, выжившая прежнюю жену и совместных детей депутата в обычную трешку на окраине города. Оттуда Макс ездил в их элитную школу, но уже без сопровождения охранника в Тойоте, а как обычный плебс — на метро.

Вальтер подошел и, поздоровавшись, сел на свободный стул между Максом и отцом, с другого бока которого щебетала молодая дама, по очереди обращаясь то к Чернову, то к Сергею Ильичу.

— Ой, тут такие милые трассы, а еще можно легко заказать такси и съездить вниз. Нам ведь обязательно надо посетить твоих партнеров! Я всех обзвонила и составила расписание. Кроме этого, на день можно слетать в Бонн, там я знаю миленький салон... Сергей Ильич, — она осторожно прикоснулась блестящим акриловым ногтем к руке мужчины, — там можно купить со скидкой неплохую сумочку от Гуччи, Маркони или Вуттона. Правда, не последней коллекции, но там, где работает Ваша супруга Танюша, оценят и такое, не правда ли?

Чернов поднял тяжелую черноволосую голову от тарелки и, не слушая любимую жену, поинтересовался:

— Владимир, почему ты так всех задержал?

Вальтер свел вместе светлые брови и, поджав губы, покаянно вздохнул:

— Не нарочно. Так получилось.

— Я все время ставил тебя в пример сыну, как символ целеустремленности, трудолюбия и ответственности. Неужели общение с ним на тебя настолько пагубно повлияло?

— Причем тут Ваш сын? — Недоуменно пожал плечами парень, опуская под край стола куски мяса для лариссы. Край свитера легонько дергался, а еще негромко урчал и чавкал. Вальтеру стало смешно и он, улыбнувшись, ответил депутату:

— Говорят, немцы — раса педантов и аккуратистов. Но здесь, недалеко от границ с восточноевропейскими странами, они определенно разленились, беря пример со своих соседей.

— И чем же они настолько отличились, что ты гулял по лесу несколько часов, не отзываясь на крики?

'Макс успел нажаловаться...' — мелькнуло в его голове. — 'Не ожидал от него!'

— Если Вы души не чаете в подземельях, особенно тех, в которых забыли выкопать ступени обратно к солнечному свету, если в Вашем сердце с детства живет маньяк-спелеолог — добро пожаловать в местные пещеры! Отсутствие света и крысиные ходы доставят Вам незабываемые ощущения, по сравнению с которыми российские вечерние новости покажутся милыми и наивными детскими сказками.

Чернов хмыкнул и перевел синие наглые глаза на свою жену.

— А что, дорогая, не тряхнуть ли нам стариной, погрузившись в детство? Представь: темное пространство без стен и потолка. Только узкий рассеянный свет далекого отверстия вверху, через которое ты попала в это странное местечко. Он слепит, не давая понять, есть ли отсюда хоть какой-нибудь выход, кроме отчаянных прыжков к недосягаемой высоте. Но, если есть, влезут ли в него твои нижние девяносто...восемь? Согласись, это адреналинит круче сумочки Гуччи!

— Дорогой, — произнесла Элеонора, растянув розовые с блестками силиконовые губы, — мне адреналина хватает на горных спусках. А тебе такие переживания крайне вредны!

— А мне-то каким образом? Ведь это ты мечтаешь о невероятных ощущениях, выпрашивая у меня очередную дорогостоящую ерунду. Так что этот аттракцион как раз для тебя.

— Ха-ха-ха... — Серебристый смех был отработан от начала и до конца звукового ряда. — Ты такой шалунишка!

— Ага. — Согласился Чернов. — Поэтому ты завтра позвонишь всем, у кого выпрашивала время для моего визита, извинишься и под ярким светом январского солнца встанешь на лыжи. Ведь именно обещанием показать свой неподражаемый стиль катания по склонам ты и заманила меня в эту бесполезную поездку!

Макс довольно выстукивал марш вилкой по тарелке. Вальтер, пока взрослые смотрели друг на друга, скармливал мохнатой подружке макароны в соусе, стараясь не накапать на штаны.

Но вот стулья посетителей зашуршали, разворачиваясь к маленькой сцене, на которую вышли аккордеонист и певица. Кто-то закричал приветственные слова, кто-то захлопал в ладоши.

— Местная знаменитость? — Переключился с жены на Сергея Ильича Чернов.

Тот пожал плечами.

— Послушаем — узнаем. — Философски ответил он.

Но вот музыкальный инструмент заиграл веселенькую мелодию, и девушка, подмигивая посетителям смеющимся серым глазом, запела:

На склоне гор в избушке, тра-ля-тра-ля-ля-ля

Живет мой парень — душка, а нос весь в конопушках,

Под глаз отметку мушка поставила не зря!

Летает, словно птица, тра-ля-тра-ля-ля-ля

Лавины не боится, под вечер вниз стремится:

Без музыки томится с подковкою туфля!

Народ по-простому, не стесняясь, загрохотал отставляемыми в стороны стульями и, выскочив на маленький пятачок перед сценой, начал отплясывать, взяв друг друга за руки. Женщины, улыбаясь обветренными губами и серыми, без косметических излишеств, глазами, заманчиво подрагивали в такт прыжкам грудями под обтягивающей одеждой. Мужчины, хватая дам за бока, то и дело приподнимали их вверх с громким 'хе'. Те радостно взвизгивали, перекрывая звучание аккордеона.

Обнимет меня нежно тра-ля-тра-ля-ля-ля

Снежинкой белоснежной и вьюгою мятежной

Сольемся в танце грешном: дрожит вокруг земля!

А ночкою беззвездной тра-ля-тра-ля-ля-ля

Обратно в горы поздно, а ножкам нужен роздых,

Люблю, — шептал серьезно... Осталась с ним не зря!

Макс, приоткрыв рот, топал ногой в такт веселой музыке. Сергей Ильич улыбался. Элеонора морщила точеный нос.

— Не комильфо, да? — Расхохотался Чернов. — У местного электората mauvais goût*! Не правда ли, дорогая? Сергей Ильич, а не слиться ли нам с теми низами, из которых вышли?

Когда Бегичев вопросительно приподнял бровь, Виталий Родионович пояснил:

— Потанцуем!

Тем временем рыженькая девушка, сорвав шквал аплодисментов, раскланялась и начала петь следующую песенку.

Ах, он Петер! Все на свете,

Пропадая в интернете

И в читальном кабинете

Знает книжная душа!

Отчего средь сосен ветер?

Кто в медалях на портрете,

Победитель в эстафете...

Но не знал, как хороша

Целомудренная Марта,

У нее в ромашках фартук,

Пирожки печет с азартом,

А в кастрюлечке лапша...

Немцы дружно подпевали, окружив топочущим кругом симпатичную певицу.

— Знаете, я бы не назвал этих людей низами... — наклонившись к депутату, сказал Бегичев. — Вот тот дяденька с тонкими усиками частенько мелькает на страницах Forbes. Его милая подруга должна быть известна Вашей продвинутой...

— Сдвинутой... — Заржал Чернов.

— миром моды супруге... — Сергей Ильич из-под ресниц посмотрел на Элеонору. — Вы не узнали? Кристина Санта — топ-модель дома Ральф Лорен.

— А откуда ты... — Чернов, не парясь, перешел на ты. Так было проще перекрикивать толпу. — Их знаешь?

— Разве ты забыл, что я — художник? У меня прекрасная память на лица.

'Блин...' — Выскочило в голове Вальтера любимое Вовкино слово. — 'А где же тогда врач?'

А потом пришло следующее откровение: 'А кто, в таком случае, я?'

Он прикоснулся к руке отца:

— Не возражаешь, если пойду спать? Я очень устал...

— Мне пойти с тобой?

— Нет, просто дай ключик от дома. Я запираться не буду. Как приду, сразу лягу.

Сергей Ильич протянул парню плоский ключ с брелоком.

— Иди. Я скоро тоже приду.

* * *

Натянув на плечи куртку, Вальтер вышел на мороз и медленно, рассматривая в свете фонарей кружащиеся хлопья снега, пошел по дороге к домику-шале с двумя входами на две семьи. Ларисса наевшейся тушкой тут же оттянула вниз крепкую резинку. Парень поправил ее рукой и, надвинув на голову капюшон, попытался вспомнить, откуда рядом с неприступным Бегичевым могла появиться Татьяна.