— Мы должны были пойти к моим в пятницу, — удивленно пробормотал Андрей и посмотрел на Ира.
— По вашему времени. Не по нашему.
— А в итоге...
— В общем, вы поняли, о чем речь, — перебил их я и снова вернулся к своим объяснениям, — со временем границы будут совсем стерты. Таким образом, в нашем мире ты будешь жить вне времени, а выходя в этот мир, не в твою квартиру, а именно в мир, будешь оказываться в нем в том же самом времени, в котором его покинул. Таким образом, ты будешь стареть только в том случае, если будешь тут слишком длительное время. В конечном итоге, даже эльфам, порой, становится невыносимо жить, и они уходят в иные миры. Поэтому тем самым тебе было оставлена возможность контролировать собственное старение.
— Я мало что понял... — начал было Андрей, но Ир решительно перебил его:
— Я все тебе объясню. Потом.
— В постели? — тут же закинул удочку Андрей, за что — признаться, я был удивлен — и получил подзатыльник от мерцающего.
— Ир, твой самоконтроль меня вдохновляет, — вырвалось у меня.
— Это хорошо, — быстро нашелся тот, хоть в первый момент я и успел заметить, как он растерялся. Улыбнувшись, мерцающий сказал. — Но ты еще не видел, какими вспыльчивыми могут быть наши дети. Достаточно взглянуть на Нику.
— Так откуда же взялась эта девочка? Ты мне так толком и не объяснил.
— Её подослали ко мне те, кто напал на университет, — вместо моего секретаря ответил психолог.
И мне, если честно, в этот момент было абсолютно не стыдно, что я от неожиданности чуть не упал со стула. Схватился за стол и уставился на обоих парней, наверное, просто огромными глазами. Андрей все еще сидел в обманчиво расслабленной позе, Ир стоял рядом с ним, цепким взглядом всматриваясь в мое лицо.
— Все нормально? — участливо спросил психолог.
Мой голос прозвучал хрипло и чуточку зло.
— А теперь по порядку. Быстро.
Разъяснять принялся Андрей:
— Эти ваши расы, которым запрещено учиться в университете, устали сидеть безвылазно по своим норкам и создали тайное общество, которое поставило себе целью уничтожить эти ваши Камни Истинного Зрения, — он покосился на Ира. — Правильно хоть назвал?
— Правильно, не волнуйся, — отозвался тот. Андрей продолжил:
— Ну так вот: они решили по-тихому захватить университет, отвести тебя в Большой Зал и при тебе там все взорвать. Ты в их плане был главной подставной уткой. То есть, именно на тебя они собирались свалить всю вину за произошедшее, так как знали, что ты радеешь за радикальные изменения в уставе университета. Вот и все. Но мы её перевербовали. Сам посуди: то, что она теперь с нами, даже хорошо. Во-первых, под присмотром, во-вторых, получила возможность убедиться, что эволюционный способ изменения ситуации в их пользу куда действеннее, чем их террористический. В-третьих, она хорошая девочка, нет, правда, не в тюрьму же её сдавать. А Барсик обещал поговорить с братом, так что высокое начальство должно быть уже в курсе и все такое.
— Так, — я медленно встал. Похоже, пора им всем тут напомнить, что в этом университете самое высокое начальство — это я. Ладно, Ир с Андреем пусть отдыхают, а вот командоры, судя по всему, слегка увлеклись, — Я поговорю и с ней, — глянув на них, уточнил, — без вас, и с ними. Кстати, — я посмотрел на Ира, — если с ним уже случалось что-то подобное, почему тебе не пришло в голову напоить его настоем вхари-мусь-мусь.
— Чем-чем? — тут же уточнил Андрей, спав с лица.
— Не волнуйся, это просто настойка для поддержания общего ментального тонуса. Она лишь совсем немного горчит, — сладко пропел для Андрея Ир.
— Я ведь тебе уже говорил, что не буду пить никакую гадость!
— Предпочитаешь, чтобы я тебя связал и влил её изо рта в рот?
— Ир! — возмущенно вскрикнул Андрей и попытался вскочить на ноги, но тот придержал его за плечи и заставил остаться в сидячем положении.
Мерцающий посерьезней, но все еще удерживая его, сказал:
— Это правда — настой не противен. К тому же, он полностью из натуральных ингредиентов, без применения магии. Тебе, возможно, еще даже понравится. Он чем-то напоминает по свойствам ваш кофе, только полезнее — бодрит и освежает не временно и мнимо, а по-настоящему.
— Ну, если как кофе... — с сомнением протянул Андрей.
— Сегодня отдыхайте, — вмешался я и снова обратился к Иру, — присмотри за ним. И с завтрашнего дня я жду тебя на рабочем месте.
— Нет, — такой ответ стал для меня полной неожиданностью. Я уточнил:
— Нет?
— У меня все еще академический отпуск, Карл. Я не могу позволить ему шататься одному, — разумеется, он имел в виду Андрея. — Спроси у командоров и ребят, он регулярно в самые неожиданные моменты фонтанирует такими идеями, что просто грех не подхватить. Поэтому я не могу. Понимаешь?
— Мне... тяжело без тебя, — сам удивился, что так легко удалось признаться.
— Я знаю. Я буду помогать. Но, сам понимаешь, сидеть в приемной...
— Но помогать ты обещаешь?
— Конечно! — воодушевленно подтвердил он и неожиданно лукаво улыбнулся. — А то, я смотрю, основательно они за тебя взялись. Специально всех самых сложных ребят из самых высокопоставленных семейств в один класс слили и решили посмотреть, выплывешь ты с ними или нет.
— А я выплыву? — уточнил я у них обоих.
— Не просто выплывешь, а их всех потопишь, — вдруг огорошил нас с Иром Андрей. — Могу гарантировать.
И почему в этот момент мне показалось, что стоит ему поверить?
Глава 2
Полуэльф — тот же эльф, только не такой ушастый
Карл Ви'Хольм
В жизни каждого человека бывают вещи, к которым он настолько привыкает, что, когда их у него отбирают или они сами куда-то деваются по собственной воле, в первый момент он чувствует себя растерянным и потерявшимся. И только хороший такой пинок по самому стратегически важному месту в нашем, человеческом, организме, может привести его в чувства. Ир никогда не был для меня вещью, но без него я в какой-то момент оказался полностью дезориентирован. Зато Андрей с его гиперактивностью в рамках подписанного с ним договора стал для меня тем самым отрезвляющим и приводящим в чувства пинком. Признаюсь, я устыдился. Поэтому по собственным ощущениям вернулся в классную комнату колокольчиков уже другим человеком. И это хорошо, потому что именно поэтому сумел быстро сориентироваться и переключиться, когда обнаружил, что там меня поджидают три юные девы.
Ириль, она же Ника, хотя очень сомневаюсь, что это её настоящее имя, а не очередное прозвище от Андрея. Иля, которая после того, как пост старосты покинул Ир, судя по всему, стала негласным лидером класса. И та, кто удивила меня своим присутствием больше всего, — Ингианиса Рим-Доль. Младшая Верховная Владычица Первого Дома Темного Королевства. Неужели Андрей и её успел обработать? Что интересно, действительно, успел, но к тому времени, когда леди Рим-Доль призналась мне в этом, меня это уже нисколько не удивило. Ир в чем-то прав: за Андреем нужен присмотр все тридцать два часа в сутки.
— Меня ждете? — спросил я с отеческой улыбкой.
— Как он там? — взволнованно отозвалась Ириль.
— Все хорошо. Я дал им с Иром выходной на сегодня, — и тут же, без перехода обратился к юной светлой. — Мне нужно с тобой поговорить.
Она покорно опустила глаза. Тихо сказала:
— Да, я ждала вас из-за этого, — и трогательно закусила губу. Не помню, чтобы прежняя Ира была на такое способна. Эта была мягче и на самом деле куда больше напоминала светлую эльфийку, а не девочку-пацанку из лагеря степных наемников. Но их различия я смог осознать только теперь, когда узнал, что это уже совсем другая Ира.
— Мы тоже вас ждали, — вмешалась в разговор Рим-Доль.
— Скажите, Ингианиса, а как он называет вас? — прямо спросил я.
Темная не растерялась. Улыбнулась мне хитрой улыбкой знатной заговорщицы и ответила:
— Ингой. А моего мужчину — Марфой. Мне сказали, что в их мире это женское имя, но, мне кажется, ему очень идет.
— Марфой? — уточнил я, перебирая в голове возможные варианты. Я неплохо знал студентов старшекурсников в лицо, так как сам преподавал именно на старших курах. Сообразил. — Марфинус.
— Да, — она покладисто кивнула и, помедлив лишь секунду, произнесла, — Андрей нам очень помог. Очень, — с нажимом повторила она. — Поэтому я пришла предупредить его и потом собиралась навестить вас и сказать, что Великая Мать Дома Рим-Доль высказала желание посетить родительский день. Это возможно?
— Я сяду, если вы не возражаете, — пробормотал я и опустился за последнюю парту ряда.
Студентки стояли надо мной: на их лицах застыло ожидание. А я все пытался осмыслить услышанное. Ведь если глава Темного Королевства посетит наш университет, чего еще ни разу не случалось, то... И тут я понял, будет не только она. Не только Верховная Великая Мать, но и другие.
— Вик-Холь? — обратился я к Иле.
— Да, наша тоже.
— Еще кто-нибудь?
— Думаю, даже Рутберг-старший придет. Андрей просил позвать всех родителей. После футбольного матча он хочет их всех тут собрать и провести, как он выразился, родительское собрание.
— Командоры... знают?
— Возможно... — это заговорила Ириль, подняла глаза на Илю, словно спрашивая разрешения, та, кажется, кивнула, и девушка продолжила. — Будет советник Камюэль. Барсик предупредил меня, чтобы я была морально готова отвечать на вопросы его брата.
— А Барсик сказал брату, что в следующие выходные тут будет весь цвет темноэльфийского двора?
— Не знаю, — тихо прошептала девушка. — Вы думаете, было бы лучше...
— Нет, я думаю, что я должен был узнать обо всем этом в первую очередь, а не в последнюю, — конечно, это последнее дело — срываться на студентов, но меня ведь тоже можно понять, разве нет?
— О визите матери я узнала лишь сегодня рано утром, когда связывалась с ней и делилась впечатлениями от позавчерашнего футбола и... — Рим-Доль замялась, но продолжила, — И того, что случилось вчера.
— Я буду поставлен в известность о вчерашних событиях?
— С моей стороны — нет. Это касается только моего мужчины и меня.
— Все ясно. Этот купидон-переросток и вам посодействовать успел?
— Кто? — изумленно выдохнула светлая, а обе темные с вопросом посмотрели на меня.
Пришлось объяснить.
— Купидон — это их местный бог любви. Обычно его изображают в виде пухленького ребенка с белоснежными крылышками за спиной. Андрей, как вы понимаете, на ребенка не тянет.
Теперь настала моя очередь выжидающе на них смотреть. Первой сориентировалась Вик-Холь.
— И им он тоже помог, вы уже знаете?..
— О Барсике и Мурке?
Их глаза сказали, что об этом они бы мне никогда не сказали, если бы я, как раньше, был не в курсе событий. Теперь понятно, почему я понятия не имел ни об этом их футболе, в который они уже благополучно сыграли, ни обо всем остальном. Партизаны, нечего сказать. Молчат и сопят в две дырки, не хуже ассасинов в Первую Набийскую Кампанию. Ладно. Пока о другом.
Я просмотрел на леди Рим-Доль и прямо спросил:
— Какова вероятность, что Барсик переживет встречу с вашей матерью?
— Ему ничего не угрожает. Могу гарантировать, — тут же ответила она.
Признаться, я был удивлен.
— Даже так?
— Только так. Они с отцом... они в своем праве.
— Прекрасно. Иля, тебе есть что сказать? — я посмотрел на вторую темную. Она отрицательно покачала головой. — В таком случае, Ника идет со мной, а вы на занятия. Всё ясно?
Они кивнули. Юная светлая вся подобралась, но послушно последовала в одном со мной направлении. Заведя её в свой кабинет, я отправил к командорам шушара и запер дверь на ключ. Предложил девушке кресло для посетителей, сам сел за свой стол и внимательно на нее посмотрел.
— Сними мерцание, — мягко потребовал я.
Она замерла под моим взглядом, потом решительно кивнула и на самом деле мерцнула так, как я видел лишь однажды. Их процесс перевоплощения на самом деле имеет мало общего с трансформациями оборотней. Разве что с драконьими видоизменениями можно найти несколько схожих черт.
Теперь на меня смотрели желтые глаза молоденькой мерцающей. Вздохнув, я откинулся на спинку кресла и уже не потребовал, а попросил:
— Расскажи мне все, что как тебе кажется, ты можешь рассказать, не предавая своих друзей.
Она удивилась такой моей формулировке, но, лишь несколько секунд помедлив, попыталась объяснить, с чего началось это их тайное общество. Мне ничего не оставалось, как слушать и удивляться. Все-таки не зря в мире Андрея существует поговорка — век живи, век учись. Похоже, пришло мое время чему-то путному на старости лет научиться.
Андрей
Сижу, смотрю на Ира, а он все еще прижимает меня к стулу, навалившись на плечи. Стоит рядом и смотрит в сторону дверного проема, в котором скрылся Карл. Мне хочется спросить. А если хочется, то почему бы не сделать этого?
— Правда, что у вас дети... Ну, как фонтанчики, если неправильно в первый раз мерцнули?
— Ты думаешь, я ему тут врал? — почти рычит он, и я понимаю, что товарища секретаря пора приводить в чувства. И напомнить, ху из ху.
— Ир, прекращай. Я знаю, что ты уже не в пограничном своем состоянии, а в нормальном. Что за истерики, я не пойму?
— Не поймешь? — почти выплевывает он мне в лицо и резко отступает. Поворачивается спиной и начинает возиться с чайником. Да, хорошая мысль, я бы тоже сейчас чайку тяпнул.
— Ир, послушай, не знаю, почему ты тут с Карлом так откровенничать начали, но я ведь тут ни при чем, правда? Ты сам ему все рассказал, и... — он резко швыряет в раковину металлическую крышку от чайника, которую только-только собирался водрузить на место.
Раздается грохот. Я осекаюсь. Мерцающий, не поворачиваясь ко мне, упирается руками в кухонный стол, склоняется над ним и тихо произносит слова, от которых мне становится жутко, а по спине пробегает неприятный холодок.
— Ты хоть понимаешь, что они тебя чуть не угробили? Да как им вообще могло прийти в голову это лечить?! — восклицает Ир, а я смотрю ему в спину и чувствую, что меня начинает трясти.
Зачем он напомнил? Я ведь за эти годы хорошо научился не вспоминать о том случае.
— И ты любишь их таких? — так и не дождавшись от меня никаких слов, спрашивает он и поворачивается лицом. — Признайся!
— Они мои родители, Ир, — получается почему-то тихо и хрипло. Все просто — меня жжет изнутри стыд. За них... За себя... Поэтому я продолжаю говорить. Пытаюсь отгородиться словами от всех этих неуместных с его стороны вопросов. — Моя семья. Понимаешь? И да, я...
— Они чуть не изуродовали тебя!
— Только благодаря им я вырос таким, какой есть.
Мы какое-то время буравим друг друга взглядами. Он первым отводит глаза. Обхватывает себя одной рукой, другая свободно свисает вдоль тела. Говорит в сторону:
— Поэтому я рассказал Карлу, как у нас относятся к детям.
— Я... Понимаю.
— Объясни мне, — он все еще не смотрит на меня. — Просто объясни, как ты можешь их не ненавидеть?
Я долго молчу. Голова кажется звенящей и пустой, поэтому появляется такое чувство, словно слова слетают с губ, минуя разум.
