Подземка

— Мно­гое, то­ва­рищ Коз­лов. Во-пер­вых, ко­неч­ная точ­ка мар­шру­та про­ле­га­ет в мес­тах, ку­да ни­кто из нас еще не со­вал­ся. Кто или что там нас ждет, од­но­му Бо­гу из­вест­но. Во-вто­рых, до­ро­га зай­мет мно­го вре­ме­ни, а у нас вре­мя — са­мый цен­ный и, глав­ное, ли­ми­ти­ро­ван­ный ре­сурс. Бо­юсь, уг­ро­бят нас по пу­ти.

— Что вы пред­ла­гае­те? Не под­чи­нить­ся Цен­траль­ной, уст­ро­ить мя­теж? Я пра­виль­но вас по­ни­маю? — при­няв во­ин­ст­вен­ную по­зу, по­ин­те­ре­со­вал­ся Коз­лов.

Он да­же на цы­поч­ки при­встал, что­бы хоть чу­точ­ку срав­нять­ся в рос­те с Бот­вин­ни­ком.

Дим­ка про­мол­чал, и мол­ча­ние его бы­ло крас­но­ре­чи­вей слов.

Ссо­рить­ся с Цен­траль­ной нам не с ру­ки. От­ту­да идет энер­гия, пи­таю­щая свет на стан­ции и в тун­не­лях, элек­три­че­ст­во, от ко­то­ро­го ра­бо­та­ют воз­душ­ные и во­дя­ные фильт­ры. В кон­це кон­цов, тот же те­ле­фон, пря­мая связь с ос­таль­ным под­зем­ным ми­ром. Стан­ции, ко­то­рые спо­рят с Цен­траль­ной, пре­вра­ща­ют­ся в из­го­ев и су­ще­ст­ву­ют не­дол­го. Раз­ве что Три­дцать Пя­тая, но это осо­бый слу­чай. Раз­го­ва­ри­вать о ней счи­та­ет­ся дур­ным то­ном, прак­ти­че­ски, это та­бу.

Ге­не­рал, ко­то­ро­му под­чи­ня­ют­ся все ад­ми­ни­ст­ра­ции, — са­мый боль­шой "па­хан" под­зем­но­го ми­ра.

Я ни­ко­гда его не ви­дел и к это­му не стрем­люсь.

— Я все­го лишь хо­чу ус­лы­шать объ­яс­не­ния, по­че­му мы долж­ны из­ме­нить мар­шрут, — глу­хим го­ло­сом ска­зал Бот­вин­ник.

— А че­го тут не­яс­но­го? Всю близ­ле­жа­щую ок­ру­гу мы уже ис­пол­за­ли, об­ша­ри­ли боль­шин­ст­во ма­га­зи­нов, ап­тек, ута­щи­ли поч­ти все по­лез­ное. Ну, то, до че­го смог­ли до­б­рать­ся. С ка­ж­дым ра­зом уло­вы ка­ра­ва­нов все бед­нее и бед­нее. Гля­дишь, прой­дет не­мно­го вре­ме­ни, и вы во­об­ще нач­не­те воз­вра­щать­ся пус­ты­ми. Вот, что­бы из­бе­жать гря­ду­ще­го по­рож­ня­ка, Ге­не­ра­лу и взду­ма­лось от­пра­вить вас на но­вое па­ст­би­ще. Так ска­зать, по­щи­пать трав­ку в мес­тах, ку­да еще ни­кто не сту­пал.

— Ни я, ни мои лю­ди не яв­ля­ют­ся ов­ца­ми. Щи­пать трав­ку мы не на­ме­ре­ны, — вспы­лил Бот­вин­ник.

— Это я фи­гу­раль­но вы­ра­жа­ясь, — спо­хва­тил­ся Коз­лов.

Он вдруг на­пряг­ся, ли­цо его ста­ло жес­то­ким:

— В лю­бом слу­чае, вы обя­за­ны под­чи­нить­ся при­ка­зу. Сту­пай­те к ма­ши­не, или при­дет­ся до­ло­жить о вас ку­да сле­ду­ет. Со все­ми вы­те­каю­щи­ми по­след­ст­вия­ми.

Дим­ка ус­мех­нул­ся. На ка­ж­дой стан­ции есть свои безо­пас­ни­ки, Два­дцат­ка не ис­клю­че­ние. Вот толь­ко наш безо­пас­ник — Фе­дя — его луч­ший ко­реш. Хо­тя на Дим­ки­ном мес­те я бы не ры­пал­ся. Ес­ли пе­ред стан­ци­ей вста­нет уг­ро­за от­клю­че­ния элек­три­че­ст­ва, не спа­сет и друг. За­ко­ны под зем­лей про­стые. Под­ста­вил стан­цию — по­лу­чи пу­лю. Мо­жет, да­же от ста­рин­но­го при­яте­ля.

Бот­вин­ник, по­ни­мав­ший это не ху­же ме­ня, раз­до­са­до­ван­но сплю­нул, да так мет­ко, что по­пал на вы­со­кий ар­мей­ский бо­ти­нок Коз­ло­ва, но зам сде­лал вид, что ни­че­го не за­ме­тил и от­вер­нул­ся.

— Лад­но, — ус­та­ло ска­зал Дим­ка. — Идем на­верх, ре­бя­та. Будь что бу­дет и про­па­ди оно все про­па­дом.

— Аминь! — ду­ра­чась, до­ба­вил То­лик.

Мы по­тя­ну­лись ве­ре­ни­цей. Сна­ча­ла по за­стыв­шим сту­пень­кам эс­ка­ла­то­ра, по­том по бе­тон­ным сту­пень­кам пе­ре­хо­да. На­ши сле­ды чет­ко от­пе­ча­ты­ва­лись в тол­стом слое пы­ли. Они ве­ли на­верх, ту­да, где ле­жа­ло то, что не­ко­гда бы­ло ог­ром­ным пя­ти­мил­ли­он­ным го­ро­дом с кра­си­вы­ми двор­ца­ми, за­ко­ван­ной в гра­нит на­бе­реж­ной, шпи­лем Ад­ми­рал­тей­ст­ва и раз­вод­ны­ми мос­та­ми. У не­го бы­ло кра­си­вое на­зва­ние, у это­го го­ро­да, вот толь­ко ма­ло кто те­перь про­из­но­сит его вслух. Мы вы­хо­дим не в го­род, мы вы­хо­дим на по­верх­ность.

Я хоть что-то пом­ню или ста­ра­юсь вспо­ми­нать, ос­таль­ные, на­обо­рот, пы­та­ют­ся за­быть преж­нюю жизнь. Они ви­нят про­шлое в на­ших бе­дах, не­на­ви­дят его. По­это­му да­же ста­рое на­зва­ние стан­ции стер­то из па­мя­ти, для всех она дав­но уже ста­ла про­сто Два­дцат­кой.

— Са­ня, по­шел! — ко­ман­ду­ет Бот­вин­ник.

Раз мы при ис­пол­не­нии, для не­го я не по­ис­ко­вик по про­зви­щу Лось, а Са­ня. В ус­тах Бот­вин­ни­ка мое имя зву­чит поч­ти как офи­цер­ское зва­ние. Ме­лочь, а при­ят­но.

Я вы­ле­таю как проб­ка из бу­тыл­ки, за мной, страхуя, вы­бе­га­ет Игорь. Ко­гда спи­ну мне при­кры­ва­ет он, мож­но не бо­ять­ся, Игорь на­де­жен как кре­мень. Впро­чем, бди­тель­но­сти те­рять не сто­ит. Про­го­лу­бо­гла­зишь опас­ность, и все, ам­ба! И ни­кто не уз­на­ет, где мо­гил­ка твоя.

Не уз­на­ет, по­то­му что ее, соб­ст­вен­но, и не бу­дет. Тва­ри, бро­дя­щие на по­верх­но­сти, с оди­на­ко­вым удо­воль­ст­ви­ем жрут жи­вое и мерт­вое че­ло­ве­че­ское те­ло. Ло­па­ют они и друг дру­га. Сам ви­дел, как две гар­пии, за­кле­вав тре­тью, пре­спо­кой­но по­еда­ли ее, по­ка ос­таль­ные ата­ко­ва­ли наш ма­лень­кий от­ряд.

Я ог­ля­дел­ся. Так, что тут у нас? Вро­де, все нор­маль­но, гла­зу не за что за­це­пить­ся. Впе­ре­ди и по­за­ди ни­ко­го, а шур­ша­щие зву­ки из­да­ет ве­тер, ко­то­рый го­ня­ет му­сор по пус­тым ули­цам. Ле­тят по­ли­эти­ле­но­вые па­ке­ты (они, на­вер­ное, и нас пе­ре­жи­вут), жел­тые об­рыв­ки га­зет, пыль под­ни­ма­ет­ся клуб­ком.

Гос­по­ди, как тут страш­но! Мне ни ка­пель­ки не стыд­но при­знать­ся: я бо­юсь боль­ших от­кры­тых про­странств, здесь ты как на ла­до­ни, ви­ден со всех сто­рон. Хо­чет­ся при­жать­ся к сте­не и, пя­тясь как рак, за­брать­ся об­рат­но, под спа­си­тель­ную за­щи­ту гер­мо­во­рот. Та­кая вот кла­ус­т­ро­фо­бия на­обо­рот, ко­гда нет ни­че­го ми­лее на­вис­ших сво­дов и жел­то­го све­та ава­рий­ки.

Оп-пань­ки! Что это вон там, за по­лу­раз­ру­шен­ным ки­ос­ком?Гла­ва 2

— Ну, че­го там? — не­тер­пе­ли­во спро­сил То­лик.

— Воз­мож­но, ни­че­го хо­ро­ше­го, — с де­лан­ным кон­фу­ци­ан­ским спо­кой­ст­ви­ем про­из­нес я.

— Мо­жет, шмаль­нуть сра­зу?

То­лик все­гда от­ли­чал­ся склон­но­стью к пе­ре­стра­хов­ке. Но, ес­ли по­ду­мать, на по­верх­но­сти это яв­ля­ет­ся цен­ным ка­че­ст­вом.

— По­го­ди, ус­пе­ешь.

На­вер­ху во­дит­ся мно­го тва­рей, и все они жут­ко аг­рес­сив­ны. Ес­ли кто-то счи­та­ет, что че­ло­век са­мый опас­ный зверь, пусть по­про­бу­ет по­гу­лять здесь пол­ча­си­ка. Мож­но да­же днем. Уве­ряю, он по­лу­чит мас­су не­за­бы­вае­мых впе­чат­ле­ний.

На­зем­ный бес­тиа­рий вго­нит в шок лю­бо­го, осо­бен­но с не­при­выч­ки. Я по­сле пер­вой вы­лаз­ки дня три глу­шил са­мо­гон­ку, про­го­няя из па­мя­ти уви­ден­ный кош­мар, ина­че бы не за­снул. Со вре­ме­нем чув­ст­ва слег­ка при­ту­пи­лись, но все рав­но, сто­ит толь­ко ока­зать­ся на зем­ле, ма­ши­наль­но на­чи­на­ют тря­стись под­жил­ки и сту­чать зу­бы.

Мы, по­ис­ко­ви­ки, не су­пер­ме­ны и ни­ко­гда не бы­ли ими. Мы — обыч­ные лю­ди и по­это­му ис­пы­ты­ва­ем страх, а он по­мо­га­ет нам вы­жить. За­кон при­ро­ды.

Все­го долж­но быть в ме­ру. Ге­рои и тру­сы по­ги­ба­ют пер­вы­ми. Ос­та­ют­ся те, кто, пре­одо­ле­вая бо­язнь, идет к на­ме­чен­ной це­ли.

На­вер­ху мно­го вра­гов. Наи­бо­лее эф­фект­но и рос­кош­но вы­гля­дят гар­пии, боль­шие чер­ные су­ще­ст­ва с со­бачь­ей го­ло­вой, мощ­ны­ми буль­дожь­и­ми че­лю­стя­ми и ко­жи­стым те­лом с рез­ко вы­де­ляю­щи­ми­ся реб­ра­ми груд­ной клет­ки. У гар­пий раз­ма­ши­стые кры­лья и цеп­кие ла­пы с ост­ры­ми как брит­ва ког­тя­ми. На кон­це длин­но­го хво­ста жа­ло. К сча­стью, яд, ко­то­рый оно вы­де­ля­ет, для че­ло­ве­ка без­вре­ден. Од­на­ко удар хво­стом мо­жет сбить с ног, а жа­ло за­про­сто на­не­сет смер­тель­ную ра­ну.

Гар­пии все­гда со­би­ра­ют­ся в стаи, со­стоя­щие из не­сколь­ких де­сят­ков осо­бей. Они па­рят на вы­со­те де­ся­ти­этаж­но­го до­ма и, за­ви­дев до­бы­чу, кам­нем па­да­ют вниз, из­да­вая ог­лу­ши­тель­ный рев, спо­соб­ный вве­сти жерт­ву в сту­пор. Од­но вре­мя их от­пу­ги­вал шум ра­бо­таю­ще­го дви­га­те­ля и вы­стре­лы, но сей­час они прак­ти­че­ски ни­че­го не бо­ят­ся. К то­му же от­ли­ча­ют­ся бе­ше­ным упор­ст­вом, спо­соб­ны ата­ко­вать, не об­ра­щая вни­ма­ния на кин­жаль­ный огонь из ав­то­ма­тов. При этом они дос­та­точ­но смыш­ле­ные тва­ри и уме­ют уст­раи­вать за­са­ды. Ино­гда ве­дут до­воль­но спо­кой­ный об­раз жиз­ни и ата­ку­ют, толь­ко ес­ли счи­та­ют, что гнез­ду гро­зит опас­ность, од­на­ко пе­рио­ды от­но­си­тель­но­го по­коя длят­ся не­дол­го, все­го не­сколь­ко дней.

У этих соз­да­ний по­тря­саю­ще раз­ви­то стад­ное чув­ст­во. Са­мое худ­шее, что мо­жет слу­чить­ся с ка­ра­ва­ном — ока­зать­ся воз­ле гнез­да, то­гда лю­ди под­вер­га­ют­ся на­ше­ст­вию сра­зу не­сколь­ких стай, со­би­раю­щих­ся бу­к­валь­но за ми­ну­ту. Гар­пии ле­тят ото­всю­ду, при­зы­вае­мые тре­вож­ным пис­ком со­ро­ди­чей. И то­гда на­чи­на­ет­ся не­что не­опи­суе­мое.

Не­бо тем­не­ет от со­тен раз­ма­ши­стых крыль­ев, тва­ри уст­рем­ля­ют­ся вниз буд­то тор­пе­ды, без­рас­суд­но ата­куя всех и вся. Един­ст­вен­ный спо­соб спа­стись — дать по га­зам и на всей ско­ро­сти уно­сить­ся прочь, к стан­ции. Раз­ве что гер­мо­во­ро­та спо­соб­ны ус­то­ять пе­ред их су­ма­сшед­шим на­тис­ком.

За вре­мя су­ще­ст­во­ва­ния Два­дцат­ки мы бо­лее-ме­нее изу­чи­ли по­вад­ки гар­пий и зна­ем рас­по­ло­же­ние их гнезд. Лю­бой но­вый мар­шрут вы­лаз­ки в пер­вую оче­редь опа­сен не­из­ве­дан­но­стью. По­это­му Дим­ка так нерв­ни­чал, по­лу­чая пред­пи­са­ние из шта­ба. Но и Коз­лов по-сво­ему прав. Най­ти что-то сто2ящее с ка­ж­дой вы­лаз­кой ста­но­вит­ся все труд­нее, мы пре­вра­ща­ем­ся в шах­те­ров, ко­то­рые по­сте­пен­но вы­да­ли на го­ра всю цен­ную по­ро­ду и те­перь вы­ну­ж­де­ны иметь де­ло с обед­нев­ши­ми пла­ста­ми.