Черная Рысь-2. Экзамен на прочность

Невероятно: напоминание о Дарине мгновенно меня отрезвило, подействовав, как заклинание. Я ошарашено оторвалась от Игоря и попятилась к дверце, извинившись через плечо. В салоне, пристегнувшись ремнем, я почувствовала себя защищенной от окружающих людей и своих же сумасшедших мыслей. "О чем я только думала? В кого я превратилась?" Тот факт, что после девятнадцатилетнего застоя моя личная жизнь начала бурно развиваться, не впечатлял.

Я видела краем глаза, как Мария сгребла парней в охапку и долго, смеясь, прощалась. Когда она села на водительское место, по щеке ее скатилась одинокая слезинка. Сестра никогда не плакала.

— Хороший вечер, правда?— спросила она и завела двигатель. Я кивнула, не найдя подходящих слов. Вырулив на проезжую часть, Мария призналась.— У меня ужасное предчувствие, что я их больше не увижу. Бывает такое? Дурацкая интуиция. Я завидую смертным, у которых ее нет.

По улице Косыгина, ведущей от смотровой, мы доехали до перекрестка с Мичуринским проспектом и съехали на Мосфильмовскую, получившую свое название в честь киностудии. Далее по Воробьевскому шоссе, сопровождаемому, как и все крупные улицы и проспекты Москвы, вереницей золотистых шаровых молний, до Бережковской набережной, пересекая третье транспортное кольцо.

— Параллельно реке тянется Новодевичья набережная,— поясняла Мария всю дорогу, как коренной житель,— и с берега ты увидишь женский монастырь, там же рядом и самое крутое кладбище — на нем захоронены многие известные и выдающиеся личности: актеры, композиторы, политики, ученые, писатели... Булгаков, к примеру, если слышала о нем, Гоголь... Только не проси меня заезжать туда — я не в том настроении.

И джип понесся дальше, вдоль реки, в которой помимо фонарных нитей отражались прибрежные здания, горящие рекламные щиты и шоколадная фабрика "Красный октябрь" — цвет кирпича ее соответствовал названию.

— Посмотри налево,— посоветовала Мария, сбавляя скорость перед светофором,— площадь Киевского вокзала, одного из девяти в Москве. Белое здание само по себе красиво, но я тебе честно скажу, что торговый центр "Европейский" посещают гораздо чаще. Здесь негде оставить машину — стоянки всегда забиты таксистами — и сложная развязка. Но на вокзале самые дешевые цветы, их привозят сюда тоннами — не знаю, даст ли тебе что-нибудь эта информация.

И машина тронулась, переезжая мост Смоленской улицы.

— Садовое кольцо, круговая автомагистраль в центре столицы. Недалеко отсюда Патриаршие пруды... Излюбленный туристами старый Арбат. Пешеходная улочка, живописная, общепринятый символ старой Москвы. Кафе-рестораны, вернисаж и сувениры, а также афроамериканские друзья, раздающие листовки. Тут же театр Вахтангова, антикварные лавки и уличные музыканты... Моя любимая улица. Мы часто гуляем по ней и сидим в пиццерии "Il-Patio".

Оживленный новый Арбат вывел нас на смежную улицу Волхонка к Храму Христа Спасителя. Крупнейший в русской церкви, белокипенный с золотыми куполами храм. В свете ночных огней он вызывал благоговейный трепет перед религией.

Петляя меж домов, Мария вновь выехала к набережной. На противоположной стороне реки, оцепившей сердце Москвы, тянулась кремлевская крепостная стена, с башнями и бойницами. За огораживающей стеной поднималось здание Сенатского дворца, на фоне которого Президент произносит новогоднюю речь.

— Внимание, историческая справка,— сказал сестра, кивая на высокую башню.— Справа от Москвы-Реки, в месте, где в нее впадает река Неглинная, на Боровицком холме расположен Кремль. Википедия гласит, что это древнейшая часть города, и у меня нет причин ей не верить. В пределах этих стен, когда они были еще дряхлыми, а не такими красненькими и заново возведенными, зарождалось поселение. Оно росло — границы расширялись. Ныне же, цитирую, это главный общественно-политический, духовно-религиозный и историко-художественный комплекс столицы, официальная резиденция Президента. Всего на территории двадцать башен, восемь соборов, также дворцовые постройки и монументы в роде царя-колокола, царя-пушки и памятника Минину и Пожарскому.

На мою нетрезвую голову свалилось столько фактов, названий и сведений, что я устало откинулась в сидении и с сожалением подумала, что завтра почти ничего из этого не вспомню. "Спасибо за старания, Машка, но полезнее тебе было вызубрить медицинские лекции. Для себя. А с меня хватило и поцелуя с... Игорем, да, вроде так его звали..." Но сестра вжилась в роль экскурсовода и не планировала прерываться. Еще немного поблуждав по улицам, она выехала с обратной стороны к самой Красной площади. Бросив машину на парковке, мы вышли на темный переулок, отходящий от площади до станции метро Лубянка.

— Жаль, что ГУМ [4] уже закрыт,— сказала Мария, когда мы приблизились ко входу на площадь,— я там часто отовариваюсь. В нем очень красивый интерьер, проходы напоминают венецианские улицы. Между павильонами торговых рядов перекинуты мостики. Летом включают фонтан, и искусственные деревья с розовыми цветами расставлены по всему залу. А еще,— Машка невольно поджала губы,— там продают вкуснейшее мороженое в стаканчиках и лимонад!

— Звучит заманчиво,— произнесла я, отходя от пьяного состояния. По крайней мере шла прямо, не шатаясь, и вроде как неплохо соображала и оценивала увиденное. "Второй такой поездки не будет",— вспомнила я, глядя на псевдорусский фасад трехэтажного универмага. Внешний облик давал представление и о самом пассаже. "Поверить не могу, что ей хватает денег здесь закупаться",— я кинула взгляд на витрину Louis Vuitton.

— Пойдем,— сестра закинула мне руку на плечо и повернула лицом в Храму Василия Блаженного с его цветными, похожими на смешанные шарики сорбета, куполами. Мы были почти одни на площади, и редкие туристы не разбрелись по отелям.— Знаешь, когда я была тут в последний раз?

— Когда?

— С Рейвел. В прошлом году. Мы гуляли по Манежной площади и решили забежать в Мавзолей. А Дарина оставили в Оружейной палате с его девчонкой,— она улыбнулась воспоминаниям,— тогда он не был такой занозой в заднице, как сейчас.

— Охотно верю,— я не верила ни грамму ее слов.— Как вы познакомились с Рейвел?

Я всегда думала, что затрагивала больную тему подобными вопросами. Сестра нехотя отвечала. Сегодня она, задумчиво осматривая башни, не показывала желания даже отвечать. Но я ошиблась, Мария ответила.

— Рейвел вела у нас лекции про кровеносную систему. В Дублин к ней пришло предложение, и она целый год провела в Москве и раз в неделю вела пары. Ей хорошо платили. Очень хорошо. Не сомневаюсь, что с докторской степенью ей помог отец. У оборотней в ходу медицина, как ты видишь.

Да, мы создавали династии. В одной только нашей семье папа и дядя занимались генетическими исследованиями.

— Она приехала с младшим братом. Ему, конечно, хотелось развеяться после окончания университета, и поэтому...

— Подожди,— я резко оборвала сестру,— ты сказала "окончания"? Дарин окончил университет?

Мария посмотрела на меня равнодушно. Желтые глаза ее под синими линзами слабо сверкнули.

— Ну да, тебя это удивляет?

— Вообще-то, да... то есть, нет... почему меня это должно удивлять? Нет, нет,— я взволнованно ушла от темы и попросила ее продолжать.

Но история их знакомства с семьей О`Конноров в одно ухо влетела — в другое вылетела. Я не могла ни о чем другом думать! "Дарин обманул меня? Но зачем?" В день, когда Уильям О`Коннор собрал Совет в Венеции и призвал всех ищеек быть там, Дарин привез меня к водному каналу и хотел, чтобы я нашла "Черную Рысь" раньше, чем до нее добрались его напарники. Под тяжестью атмосферы, угнетающей и бездушной темнотой с запахом сырости, я излила ему душу, сказав, что предпочла бы другой поворот событий. Вместо римского университета я мечтала попасть в Йель. По заверениям Дарина, он не окончил Тринити-колледж, и я ему поверила. Как ни странно, его покорность судьбе меня успокоила. Хотел ли он этого? Или сжалился надо мной, так низко павшей, что начала открываться ему? Обида хлыстнула меня прекратить размышления. Я пропиталась отвращением и неприязнью к нему за обман на ровном месте. За любой обман, которым он меня снабжал все время... соглашения.

-... странно, ведь мы нашли общий язык с разницей возраста в десять лет! Но все изменилось. Я стала осторожнее после их первого разговора с отцом и заподозрила неладное. Нет, не в их связи, а в самой Рейвел. Из общительной молодой женщины она стала замкнутой и несговорчивой. Прости, больше мне нечего тебе сказать.

Мария замолчала, и через некоторое время, обойдя всю Красную площадь, мы сели в машину и умчались в шелковую мглу. Сестра на скорости прокатила меня по Тверской улице, центру ночной жизни. По легендам, эта главная улица проституции, но нам не встретилось ни одной ночной бабочки, или же я плохо смотрела. По Ленинградскому проспекту добрались до МКАДа, свободного ночью, и с него выехали на родной Мичуринский, завершая круг. Благодаря свободному движению прогулка по вечерней Москве не заняла больше часа, но у меня создалось впечатление, что видела ее самую значительную часть.

— Устраивайся в моей спальне,— позволила Мария, выключая квартирную сигнализацию,— утром рано вставать.

— Спокойной ночи, Маш.

— Спокойной, Аннка,— она погладила меня по руке и, закрыв входную дверь, вбежала в ванную комнату.

Я скинула одежду и окунулась в пуховое одеяло. "Оно того стоило,"— было моей последней мыслью, и я уснула крепко, как младенец.

[1] Мими и Джек — главные герои серии любовно-фантастических романов про вампиров "Голубая кровь" американской писательницы Мелиссы де ла Круз.

[2] Тимберленды — популярная торговая марка, известная моделями мужской обуви.

[3] Джоуи — герой американского комедийного телевизионного сериала "Друзья".

[4] ГУМ — Главный Универсальный Магазин города Москвы, находящийся в непосредственной близи от Красной площади.

Глава 3

— Дам-да-ди-дам, да-ди-да-ди-дам,— пела Мария в голос, когда я, запрокинув голову, смотрела в боковое стекло на проскальзывающий перед взором ландшафт. Городская местность московской области сразу сменилась деревенским типом, как только мы съехали с МКАДа на трассу М4 — Москва-Новороссийск. Шесть часов в пути, за которые я успела дважды вздремнуть на переднем сидении и выпросить тульский пряник из придорожного киоска, приблизили нас к крупному городу Воронежу. Дикий, непроглядный лес, обступавший трассу, время от времени прерывался и рывком переходил в равнину. Изумрудная штора зелени сменялась поселками на фоне чистого голубого неба. Мария пообещала остановиться поесть, как только проедем окружную дорогу Воронежа, к тому же стрелка индикатора говорила о полупустом баке.

— Что за песня?— спросила я. Мария убавила звук.

— Понятия не имею, здесь радио ловит одну волну. Нравится? Типичная попса,— она снова сделала громче,— дам-да-ди-дам...

Ремонтные работы усложняли движение. Вдобавок к тому, что две полосы часто сужались в одну, дорогу перекрывали бетоноукладчики. Рабочие в ярких оранжевых жилетках сновали по свежему асфальту и пропускали на одну полосу два потока машин по очереди.

— Правильно говорят,— заметила Мария, приоткрыв окно — джип наполнил грязный воздух с улицы. Мы стояли минут десять и ждали, когда откроют проезд. Навстречу спешили проскочить авто противоположного направления,— в России две проблемы: дураки и дороги. Сколько я себя помню, они никак не доделают эту идиотскую трассу. Может, хоть к олимпиаде в Сочи будет лучше. Это сейчас она более-менее гладенькая, а раньше они ее так разворотили, что клочья торчали.

Наконец нам позволили проехать. Скорость под сотню километров в час превышала ту, что была у фур и грузовиков, заполонивших правую полосу сплошной вереницей. Сосновый бор вырастал по бокам от дороги крепостными стенами.

— Отдохнула?— спросила сестра. Холмистая местность мотала джип по извилистой трассе, то вздымая ввысь, но опуская по склону на низменный участок земли.

— Конечно, у меня аж ноги затекли,— я пошевелила пальцами в мягких мокасинах.— Сменить тебя?

Мы договорились вести Range Rover попеременно.

— Было бы неплохо,— согласилась Мария,— я хочу прилечь. До Ростова долго, часов шесть или семь. Веди тихо, можешь не обгонять — это бесполезно. Все стоят, и ты стой. Тут есть чертово местечко, мост в Ельце, вот его я объездным проеду, а там пересядешь за руль, идет?

— Без проблем, я с удовольствием.

Мне и вправду хотелось поскорее пересесть за "штурвал". С последнего вождения прошел почти месяц. В тот раз я ехала с Дарином и нарочно завернула в Милан вместо Венеции, чтобы выиграть время для себя и Марии.

До окружной добрались быстро, но простояли в пробке. Выгоревший до черного обугленного скелета лес внушал неприятное ощущение беззащитности, как в клетке, где тебя видно всего через стальные прутья. С изменением климата растаял снег. Съехав с кольцевой, мы вновь ехали по ровной дороге.

Около городка Павловска пришлось остановиться. Мария свернула на заправку. Предупреждая навязанную помощь, сестра спрыгнула с подножки и обошла джип, рукой давая отбой работнику заправочной станции; достала пистолет девяносто пятого, вставив его в отверстие бензобака, и быстрыми шагами посеменила к кассе. Я во время ее занятости переключила российскую станцию, потому что не понимала ни слова, и оставила танцевальные хиты Европы.

Мария поднялась обратно в машину и завела ее, отъезжая со станции.

— Вот это я понимаю — рычит, как зверь,— она добродушно похлопала рукой по приборной панели,— а то как разбавят бензин дерьмом всяким, мой малыш еле дышит. Халтурщики.

Недалеко от заправки, у самого города, пошли придорожные кафешки и мотели.

— С шашлычными советую не рисковать,— сказала Мария и притормозила на стоянке у магазина запчастей.— Найдем нормальное местечко.

Несмотря на то, что воздух подпортили выхлопные газы, он был чище, чем в Москве, за счет открытого пространства и частой растительности. Я потянула его носом. "Ничего так",— подумала сначала и в следующую секунду закашлялась. Для чувствительных рецепторов обоняния, которые совместно с четким зрением и острым слухом составляли главные преимущества оборотней, такая кислородная подпитка показалась невкусной.

— Хочешь в "Чебуреки у Ашота"?— спросила Мария, показывая на чернявого дядечку в белом с пятнами жира фартуке, крутящего шаурму на вертеле.

— Не пробовала.

— Правда? Что же ты так! Это лучшее слабительное, которое я знаю.

По тону сестры я не уловила, шутит она или говорит всерьез, но, судя по тому, что она повела меня в кафешку в другой стороне, вариант первый. Кафе успешно приютило проголодавшихся дальнобойщиков и путешественников. Мария захватила с собой сумку с продовольствием, и мы присели за столиком, где нас сложнее всего было достать. С точки зрения осторожности, место невыгодное — оно загоняло нас в тупик автоматически, и при нападении ищеек осталось бы только выбивать окно и выпрыгивать в него. Но все оборотни удалились от нас на расстоянии Воронежа, предпочитая в полной мере городскую жизнь, хоть в центре Павловска и мелькали слабые точки, какими мы определяли сородичей, не представляющие опасности. Иногда эти точки проносились по дороге, и Мария вздрагивала и, как испуганная лань, крутила головой и замирала, глядя на входную дверь.