Гарвесте Аддамс и Узник Азкабана

— ...ужасно, конечно, чем это все закончилось, мы никак не подозревали, даже не думали, что он может предать...

Гарри задумался о предстоящем новолунии. Перед мысленным взором вставал образ сбросившего путы человечности оборотня. Что интересно, это уже второе темное создание в школе, не считая дементоров, допущенное непосредственно к ученикам. Предположительно, он здесь находился под присмотром директора, но как Дамблдору вообще удалось вытащить волка из его логова, вернуть к цивилизации? Это то же самое, что человека, вынужденного из-за болезни соблюдать строгую диету, привести с собой в кулинарию и предложить полакомиться. Должно быть, невыносимая мука.

Гарри испытал приступ зависти.

— ...и в результате твои родители были убиты, а спустя несколько дней устроенный им взрыв буквально поднял на воздух целый маггловский квартал. Авроры, арестовавшие его, рассказывали потом, что он будто сошел с ума, хохотал, не переставая, посреди царившего хаоса, весь перемазанный кровью своих жертв.

— Как интересно. Похож по описанию на Отца. Когда я смогу с ним встретиться?

— Мой дорогой мальчик, ты ни в коем случае не должен этого делать! Именно поэтому я запрещаю тебе посещать Хогсмид в этом году, по крайней мере, пока преступник не будет пойман. Мы не можем тобой рисковать! Ты слишком важен для всех нас!

— Я для вас важен? — переспросил Гарри, перед глазами внезапно промелькнули картины из прошлой жизни.

Побои даже за слишком громкое дыхание... никакой еды по несколько дней... периодическое заключение в тесном чуланчике... издевающиеся, насмешливые, жестокие голоса...

А затем — нож, великолепно заточенный... и крики, звучащие как музыка для его ушей, обволакивающие как шелк его кожу... их просьбы и мольбы, проигнорированные, как всегда игнорировали его... удовлетворение, горящее в сердце нефтяным факелом... сладкая, сладкая ярость, открывшая ему глаза на его собственную суть...

Его красавица-Мать... его шутник-Отец... братец-убийца... сестра-садистка... безумец-дядюшка... дорогой младшенький, уже познавший вкус крови и разрушения...

— Я так не думаю, профессор. — Открыв глаза, закрывшиеся под неожиданным натиском воспоминаний, резко сказал Гарри. Он не сводил взгляд с директора. — Вы без зазрения совести бросили меня на милость тех, кто не считал меня сколько-нибудь важным. Вы не дали мне выбора. Вы не дали мне ни единого шанса. Его дала мне Семья, и я выбрал их. И всегда выбираю их, не взирая на войну, на любых Лордов, светлых и темных, на все те идеи и планы, что вы вынашиваете на мой счет; и вам не мешало бы это запомнить.

Камень в его кольце ярко вспыхнул.

Гарри поднялся. Его словно плащом укутала темнота, и температура разом резко упала, так что оконные стекла затянули морозные узоры. Во взгляде Гарвесте пылало зеленое адское пламя, казалось, он прожигал Дамблдора в самую душу.

— Не нужно жалеть меня. Не нужно опекать. Не пытайтесь запрещать. Я — Аддамс, сэр, и я не потерплю такого обращения. Премного благодарен.

...............

оОООо

...............

Из всех способов, которые мог выбрать Гарри, чтобы взять у нее кровь, она не думала, что он выберет этот.

Он умело обращался с иглой. И длинным толстым шприцом для внутривенных инъекций.

— Так, — сказала Гермиона, пытаясь отвлечься от разглядывания завораживающего зрелища — сосредоточенного Гарри, протыкающего кожу на ее руке с помощью продезинфицированного в спирте шприца. Рядом с педантичной аккуратностью было разложено все остальное оборудование — резиновые жгуты, шприцы без поршней и даже пустой пакет из-под раствора для капельницы, — как ты думаешь, что случилось с Дамблдором?

— Хм-м?

Игла была огромной, толстой, как карандаш, и даже отдаленно не выглядела острой. Наконец, она отвернулась.

— Он... э, он вдруг исчез. Как будто испарился. Профессор МакГонагалл исполняет его обязанности в данный момент, и все учителя словно в рот воды набрали. — Это раздражало ее настолько, что заставило забыть на время о том, какие манипуляции сейчас производились над ее рукой и кровью. — Я не могу добиться от них ни слова.

— Ты пробовала пытки?

— Гарри!

Драко с самого утра ушел на тренировку по квиддичу. Маркус Флинт был абсолютно одержим игрой, почти так же, он слышал, как Оливер Вуд с Гриффиндора, но все-таки не такой маньяк, как хаффлпафец Седрик Диггори. Этот неприметный, скромный парень заставлял свою команду, нагруженную тяжестями, бегать вокруг замка до занятий. Гарри, возвращаясь в спальню перед рассветом со своих регулярных вылазок в Запретный лес, каждый раз встречал их — изможденных, пытающихся отдышаться. Ему приходилось прилагать серьезные усилия, чтобы не рассматривать тренирующихся учеников в качестве полевой кухни.

— Расслабься, дорогая, а то кровь будет плохо течь.

Блейз блуждал где-то в закоулках библиотеки, затерянный в лабиринте книг. Он любил откладывать на потом домашнюю работу, а она любила загонять его в угол и давить ему на мозги по выходным.

А Гермиона была здесь, лежала на диване в гостиной Слизерина, одной рукой прикрыв глаза, в то время как из другой руки не спеша тек поток густой, темно-красной крови, постепенно заполняя пластиковый пакет. Они с Гарри были окружены обычной зоной отчуждения, все присутствующие сегодня сохраняли почтительное расстояние, особенно после того, как Гарвесте с энтузиазмом объяснил процедуру и спросил, не найдутся ли еще волонтеры.

— Эй, Аддамс.

Ну, всегда найдется по меньшей мере один дурак.

Или пять.

— Энтони, Грегори, Винсент, Дафна, Миллисент, — поздоровался Гарри, приветливо кивая каждому из них. — Что я могу для вас сделать?

— Избавься от гря.., — Энтони Монтегю, восходящая квиддичная звезда, похоже, имел все-таки достаточно серых клеток, чтобы вспомнить, что случилось с последним человеком, произнесшим при Гарвесте слово "грязнокровка". Панси до сих пор наблюдалась у колдомедиков в больнице св. Мунго. — Грейнджер, а потом мы поговорим.

— Я сейчас немного занят. Возможно, позже?

— Мы тебя не боимся, — тихо проговорил Винсент Кребб. Гарри смутно припоминал, что этот юноша сидел напротив него в их первой поездке на Хогвартс-экспрессе. Как раз он ел как дядя Фестер. — Наши семьи тоже темные.

— Да?

— Мы все служим Тем...

— Заткнись, Кребб, — оборвала его Дафна. Она шагнула вперед и наградила Гарри ядовитым взглядом. — Мы больше не намерены это терпеть, Аддамс. На самом деле, ты — просто ученик, как и мы, и наша родители рядом, а не где-то за океаном. Ты не Темный Лорд и не имеешь никакой власти над нами, ты всего лишь... пугало. Мы не позволим тебе и в этом году втаптывать нас в грязь или приводить сюда своих грязнокровок, как ты привык. Мы — Слизерин, а Слизерин выступает за чистоту крови, так что или подчиняйся, или выметайся отсюда.

— Вы, ребята, такие же глупые, как Локхарт. — Гермиона вздрогнула, оказавшись вдруг в центре внимания слизеринцев, но те быстро отвернулись, когда поняли, кто именно вмешался в разговор.

— Ну, что ж.

Гарри все еще улыбался. Он не вцепился, разъяренный, в их лица или глотки. Вместо этого, он осторожно вытащил иглу из ее вены, накрыл ранку ватным тампоном, достал упаковку шипучих летучек и сунул одну в ее раскрытый от удивления рот. Затем исчезло все медицинское оборудование, и Гарри встал. Пятерка отступила назад. Они были не настолько глупы.

— Пойдем, Гермиона. Проверим, как там поживает Блейз в библиотеке. Мне как раз нужно закончить домашнюю работу по астрономии.

И они вышли. Гермиона дождалась, когда они были уже на полпути к Большому залу, прежде чем взволнованно обернуться к другу.

— Гарри, как ты мог так просто спустить им такое? Они были так... так... они практически признались, что они.... — Она понизила голос и прошипела, оглядываясь на проходивших мимо них оживленно болтающих учеников. — Они же практически признались, что являются последователями Сам-Знаешь-Кого.

Гарри держал в руке большой термос. Пока они шли, он добавил туда порцию крови и два флакона ядовито-фиолетового зелья. Над горлышком поднялась струйка дыма, и Гермиона могла бы поклясться, что дымок принял форму пиратского черепа со скрещенными костями. Гарри отхлебнул немного.

— Экая ты маловерная. — Открыв глаза, он посмотрел на нее, и что-то мелькнуло в глубине зеленого моря. — Эти пятеро только что сделали жизнь в Хогвартсе куда как интереснее.

...............

оОООо

...............

Внутренности ящерицы добавили яркую розово-оранжевую струю в темное варево зелья. Гарри выжал еще немного и начал помешивать с помощью высушенного когтя. Пар валил из-под крышки котла и стекал по стенкам, собираясь в лужу на полу, издавая запах псины, страдающей недержанием.

Кольцо все сильнее нагревалось день за днем. Ему приходилось и похуже, но было что-то в этом кольце, что действительно беспокоило его. Черный камень маслянисто переливался и сиял, когда бы он ни обращался к своей магии, а стоило ему закрыть глаза, какой-то голос будто начинал шептать у него в голове. Прибавьте к этому нарастающее давящее ощущение в груди и внезапную склонность к... к...

— Мама, мне кажется, я умираю.

— Это чудесно, дорогой. Как скоро?

— Боюсь, я не так выразился. Я думаю, я оживаю.

Мортиша, кажется, побледнела сильнее, чем это было возможно.

— Не говори так, дорогой, а то еще сбудется!

— Ничего не могу поделать, Мама. Не понимаю, что со мной происходит. Я чувствую какое-то оживление, и беспокойство, и...

— Нет, не продолжай! — потрясенно выдохнула она. Он не видел ее настолько шокированной с тех пор, как Пуберт был одержим тем ангельским златокудро-румяным младенцем.

— Гомес! Maman!

— Querida? — Широко раскрытые, безумные глаза Отца уставились на него из глубины котла. Их взгляд успокаивал.

— Твой сын, он... ох, это слишком жестоко...

— Отец, я нашел у себя веснушку.

— Смилуйся, Геката!

Поверхность зелья зарябила, затем очистилась, показывая в этот раз лица его брата и сестры.

— Уэнсдей, Пагсли.

— Счастливого Хеллоуина!

Уэнсдей удивленно заморгала, увидев выражение лица брата:

— Гарри, кто-то мучает тебя? Кто это? Они намного лучше меня?

— Нет никого лучше тебя, моя валькирия. Будь спокойна, на твое мастерство никто не посягает. — Он вздохнул и попытался выкинуть из головы одолевавшие его мысли. — Как там Бобатон? Кто-нибудь уже попал в твой черный список?

— Они тут все блондинки, все так полны жизни и надежд, сладких грез и веселого смеха. Во всяком случае, со всякими глупыми мечтами теперь покончено.

— Я, наконец, попал в программу по борьбе с малолетней преступностью, — с гордостью доложил семье Пагсли. — Думаю, проблема была в том, что я слишком хорошо прятал тела. Пожалуй, летом надо будет еще потренироваться. Наше почтовое отделение до сих пор не вышло из забастовки?

Гарри улыбнулся и позволил равномерному журчанию семейной беседы, подобно шуму морских волн, успокоить его растревоженные нервы.

...............

оОООо

...............

— Гарри, прошлой ночью кто-то пытался проникнуть в гостиную Гриффиндора!

— О? — он поднял взгляд от тарелки со свежеприготовленным сырным омлетом. От золотистого, сочного, ароматного блюда еще шел пар, но Гарри никак не мог себя заставить поесть. Он очень скучал по домашней бабушкиной кухне. — Есть пострадавшие?

— К счастью, нет. — Гермиона села рядом с ним.

— Жаль.

— Это еще не все, — она наклонилась ближе к его уху. Драко и Блейз, вздернув брови, заинтригованно посмотрели на нее и придвинулись поближе. — Я считаю, это был Сириус Блек.

Грегори Гойл, сидевший чуть дальше за факультетским столом, угрожающе потряс кулаками в их сторону. Стоявший перед ним стеклянный бокал тут же разлетелся на кусочки.

— Продолжай, Гермиона.

— Это вряд ли мог быть кто-то другой. Больше никто во всем мире не смог выбраться из тюрьмы, охраняемой дементорами. Каким-то образом он проник в замок. Порвал портрет, охранявший вход в гриффиндорскую гостиную и разнес в пух и прах спальню третьеклассников. То есть, буквально изодрал в клочья, — настойчиво повторила она. — Скорее всего, на мальчиков было наложены сонные чары, потому что они проснулись, только когда уже их сундуки были опустошены, занавеси над кроватями изрезаны, и повсюду были клочки пергамента, чернила, остатки книг и перьев...

Энтони Монтегю громко откашлялся и подчеркнуто уставился на их компанию. Через мгновение глаза его собрались в кучку, а вся его одежда разом испарилась.

Гарри, с улыбкой отпив глоток из термоса, поднялся из-за стола.

— Идемте, дорогие. Сегодня у нас два часа зельеварения.

...

Глава 4

...............

оОООо

...............

Сквозь кружево своего черного зонта Гарри рассматривал сидящего рядом с ним на трибуне квиддичного стадиона Ремуса Люпина, профессора Защиты от Темных Искусств, оборотня. На фоне слегка хмурящегося неба мелькали взад-вперед желтые и красные точки. Гермиона уговорила его прийти на игру, а не оставаться одному в гостиной. По неизвестной причине, она за него боялась. Пятерка мини-Пожирателей, казалось, восприняла как вызов ту маленькую шутку, что он сыграл над одеждой Энтони. Сегодня, например, кто-то пропитал его школьную форму зельем Алдьера "мгновенный ожог" — эта жгучая смесь была настолько концентрированной, что даже для фасовки по флаконам ее нужно было разводить. Хотя, судя по ощущениям Гарвесте, для него они не стали утруждаться.

Сейчас все пятеро пристально наблюдали за ним. Он слегка кивнул в их сторону, улыбаясь про себя.

— Профессор Люпин? — спросила Гермиона, сидевшая по другую сторону от него. Драко и Блейз, с головой уйдя в игру, во весь голос ругали Гриффиндор. Что-то по поводу квиддичного кубка и факультетских очков. — У вас есть вопросы по поводу моего эссе о келпи? Я знаю, я немного увлеклась сравнением их с японскими каппами, но мне казалось, вы не станете возражать...

— Разумеется, мисс Грейнджер... Гермиона, — удивленно заметил Люпин, — что вы здесь делаете? Я думал... вы разве не поддерживаете свою команду вместе с товарищами-гриффиндорцами?

Гермиона сильнее сжала руку Гарри и уже открыла рот, чтобы ответить, но он опередил ее:

— Межфакультетская дружба не так уж необычна, профессор.

— Д-да, конечно. Я и сам... — он выглядел отчего-то взволнованным, затем прикрыл глаза. Когда он снова их открыл, в них светилась решимость. — Я сам когда-то дружил с Северусом Снейпом, в школьные годы. Мистер Аддамс — могу я называть вас Гарри?

— Я бы предпочел Гарвесте.

Мужчина выглядел совершенно подавленным, и в Гарри внезапно зашевелилось сочувствие. Все же тот был темным созданием, хоть и всеми силами отрицал это. Но магия внутри Гарри откликалась на зов оборотня, и юноша не мог остаться равнодушным.

— Но я разрешаю вам, только за пределами класса, конечно.

— Спасибо. Я хотел, ну, спросить... Ты слышал о Сириусе Блеке?

— Да. Вы были друзьями, не так ли? Вы вдвоем, Джеймс Поттер и Питер Петтигрю. Вы называли себя... Мародерами, насколько я помню.