Быстро захватившие поначалу аэродром парашютисты попытались, развивая эффект неожиданности, ворваться в город на трофейных грузовиках, однако на подступах к городу натолкнулись на организованное наемниками сопротивление. Малайцев было не так уж много, полтораста рыл, но зато это были ветераны борьбы с красными партизанами в Малайе, отлично вооруженные и получавшие по 50-75 долларов в месяц, колоссальные по меркам региона бабки, да и в других местах неплохие деньги. Поддержку наёмникам также оказали несколько сотен наиболее решительно настроенных мятежников. Не испытывавший дефицита боеприпасов противник бодро укрепился на окраине и раз за разом отражал короткие атаки парашютистов, пытающих нащупать слабые места в боевой линии мятежников. Бой стал затягиваться, парашютисты понесли первые потери и заскучали. Потыкавшись в разных местах в упругую оборону оппонента, командир десанта решил дальше не искушать судьбу и запросил подкрепления.

Командование дало добро и к полудню по воздуху на аэродром был переброшен батальон майора Джиптоно Сетьябуди и минометы. Получив численное превосходство парашютисты перешли в решительную атаку, взяв город в кольцо и подавили минометным огнем самые злые огневые точки, после чего десантникам и коммандос удалось ворваться в город и навязать противнику ближний бой. Понесшие к этому времени потери и расстроенные прибытием к врагу подкреплений, мятежники дрогнули и стали разбегаться или сдаваться в плен. Наёмникам же удалось перегруппироваться и переправившись на другой берег реки Сиак, уйти в горы, преследовать их майор Сетьябуди запретил. Город перешёл под контроль правительственных войск, на поле боя насчитали около сотни трупов мятежников и наемников, ещё столько же сдалось в плен. К ночи на аэродром прибыл генерал Насутион, развернувший в Пеканбару свой оперативный штаб.

Десантникам в качестве трофеев достались огромные «материальные ценности», включая зенитные орудия, винтовки, автоматы, пулеметы, минометы, базуки и безоткатные орудия. Для воевавшей одной винтовкой на троих армии, эти залежи стволов казались аттракционом невиданной щедрости. По воспоминаниям командира роты коммандос Бенни Мурдани, все оружие и снаряжение было новеньким, как будто только со складов, американского производства. Добытые в операции трофеи стали первым подтверждением внешней поддержки, оказываемой мятежникам. Это известие привело в ярость индонезийских политических лидеров и многих армейских офицеров, прежде вполне лояльных Вашингтону и усилило решимость Джакарты подавить восстание. Сукарно приказал доставить захваченное оружие в Джакарту, дабы продемонстрировать вопиющее иностранное вмешательство во внутренние дела Индонезии. Глупее всех выглядел госсекретарь Гертер, который до этого как Попка-Дурак твердил репортерам: «Мы не участвуем и не вмешиваемся в эти внутригосударственные проблемы, мы не учас….». Столкнувшись же с прямыми доказательствами после этого инцидента, госсекретарь облегченно вздохнул, развел руками и заявил, что коль пошла такая пьянка, то это упрощает дело и в соответствии с международным правом США теперь могут признать повстанцев воюющей стороной. В Белом доме от таких откровений поперхнулись галстуком, а услышав это заявление, разъяренный Сукарно выдернул на ковёр вновь прибывшего посла США в Индонезии Говарда Джонса и высказался ему, что «Это путь в ад». Пришедший в себя Эйзенхауэр, немедленно выписал из Москвы ещё одну упаковку вазелина и отозвал оперативное соединение 75 обратно на Филиппины, оставив в Сингапуре только тяжелый крейсер «Бремертон», выслушивать антивоенные кричалки бастующих докеров. Известия об американском вмешательстве привели к глубокому разочарованию в прозападнически настроенных кругах, среди армейского командования и антикоммунистических политиков, почувствовавших себя обманутыми. Впрочем, ухудшение индонезийско-американских отношений не помешало Сукарно накатить сто грамм и с помпой отметить успешно проведенную операцию.

ОПЕРАЦИЯ «САПТА МАРГА»

Однако радость достигнутого успеха, подхваченная пропагандой, оказалась недолгой. Другая проблема возникла уже на северной Суматре, в Медане. Здесь, вновь назначенный начальник штаба военного округа, майор Бойке Наингголан, недовольный тем, что гарнизон Медана был усилен яванскими подразделениям, а местные войска заперты в казармах, вступил в преступный сговор с командиром 131-го мятежного батальона майором Генри Сирегаром, загоравшим в данным момент в районе озера Тоба подальше от длинных рук правительства. Тайно встретившись с лидером сепаратистов полковником Малудином Симболоном диссиденты договорись о совместных действиях. После операции в Пеканбару Симболон призвал новых клевретов к мятежу, дав в подержу роту филиппинских наёмников. Утром 16 марта, всего через два дня после событий в Пеканбару, Наингголан, Сирегар, бойцы 131-го батальона, и филиппинцы практически бескровно взяли под контроль Медан. Бригадному генералу Джатикусумо и яванскому контингенту позволили беспрепятственно отойти в порт Белаван, в 16 километрах от города. Полковник Гинтинг в ходе короткой перестрелки был ранен и вывезен своими людьми и города на оставшемся броневике «Феррет». Только подразделение охраны аэродрома Медана из состава ВВС проявило бдительность, успело занять оборону и отразить атаку мятежников, впрочем, те особо и не настаивали. Пропаганда сепаратистов уже раструбила об этой «грандиозной победе», что во многом нивелировало политический эффект успеха правительственных войск в Риау и вызвало неудовольствие Сукарно, потребовавшего продолжения решительных действий.

Раздосадованный Насутион решил повторить схему, отработанную в Пеканбару. Для операции по освобождению Медана был спешно выделен 322-й батальон пехоты, парашютисты и рота коммандос лейтенанта Мурдани, уже участвовавшие в предыдущей задаче. На этот раз для поддержки десанта были привлечены P-51D «Мустанг» и B-25 «Митчеллl», дата проведения была назначена на 17 марта, всего через 24 часа после захвата города. Однако спешно спланированная на коленке операция с самого начала пошла не по плану. ЦРУ через свои каналы исправно снабжало сепаратистов на Суматре информацией, поступавшей из источников в Джакарте, но не располагала данными о точной дате проведения операции, поэтому снова свалила проблему на англичан. Курировавшие боевые операции британцы почесали репу и решили прибегнуть к средствам воздушного контроля, располагавшимся по другую сторону пролива, но позволявшим отслеживать перемещения индонезийской авиации над территорией Северной Суматры. В 8.00 утра 17-го марта 1958-го года на центральный пост управления и связи РАФ в Сингапуре поступили данные радиолокационного наблюдения, об обнаружении над Северной Суматрой, множественных воздушных целей, двигавшихся в сторону города Медан. Джентельмены с базы «Тенга» тут же любезно сообщили об этом своим коллегам на базе в Куала-Лампур, где на местном аэродроме обосновалась авиация сепаратистов. На перехват были подняты имевшиеся в распоряжении мятежников два «Мустанга», которые, используя наведение с земли, обошли втянувшиеся в штурмовку города правительственные «Мустанги» и «Митчелы», и атаковали группу С-47 «Дакота», с двумя ротами десанта на борту, шедшую за атакующей группой. В течение нескольких минут три из девяти «Дакот» были сбиты, оставшиеся отчаянно маневрируя, насколько это возможно на транспортах, и прижимаясь к земле смогли продержаться до возвращения своих истребителей, срочно отозванных назад. Не принимая боя самолеты сепаратистов растворись в утренней дымке. Десант был сорван, погибло больше полусотни опытных парашютистов. Помятуя предыдущий опыт командование приказало морскому десанту соединиться с силами генерала Джатикусумо, но не предпринимать дальнейших действий. Операция была провалена.

Воодушевленный удачей мятежный полковник Симболон пообещал прислать в Медан ещё четыре батальона с озера Тоба, но их на марше заблокировали силы 2-го пехотного полка под командованием майора Абдул Вахиб Макмора, про-коммунистически настроенного офицера, объединившего вокруг себя помимо своих солдат больше 17-ти тысяч плохо вооруженных, но решительных гражданских ополченцев. Оказавшись зажатыми между войсками Джатикусумо в Белаване и силами 2-го полка, Наингголан и Сирегар решили оставить Медан и взяв с собой 600 солдат 131-го батальона, технику, легкие орудия и чемоданы с деньгами из местного отделения Банка Индонезии, покинули город. Каждому кто пойдет за ним Наингголан пообещал 10 тыщ рупий (примерно 100 долларов США). Но до конечной цели пути — крепости Таранули, в которой окопался буйный Симболон, без приключений добраться не удалось. Колонну на марше перехватили четыре правительственных «Мустанга» и устроили сепаратистам локальный экстерминатус на горном серпантине, нанеся значительные потери и частично рассеяв. Оставшихся в живых в течение следующих нескольких дней переловили озверевшие парашютисты Мурдани, которым наконец удалось пробиться на север. В плен сдалось больше 300 человек. В течение следующего месяца войска под командованием бригадного генерала Джатикусумо очистили большую территорию от мятежников, захватив крупные опорные пункты противника Тарутунг и Сибольга к югу от Медана. В Тарутунге и Долоксангуле сдались в плен две оставшиеся роты из 131-го батальона майора Сирегара.

Видя неудачи на севере и обескураженные падением Пеканбару подполковник Ахмад Хусейн и его люди также уступили центральную Суматру без боя. Офицеры мятежников потеряли веру в готовность своих солдат стрелять в бывших сослуживцев. Хусейн отвел свои силы к Падангу, надеясь здесь восстановить дисциплину и моральный дух своих бойцов. В течение месяца после падения Пеканбару оперативная группа «Тегас» взяла под контроль большую часть территории к югу и востоку от столицы мятежников города Буккитинги. Теперь новый рубеж обороны повстанцев пролегал по реке Индрагири, полковник Дахлан Джамбек, лично прибывший на линию фронта, выразил сопровождавшим его иностранным журналистам уверенность, что уж эта то позиция точно не падет. Отвечать за базар пришлось уже скоро. 3 апреля рейдеры из состава дивизии «Дипонегро» и коммандос РПКАД попытались переправиться через реку на плотах в районе взорванного моста под Лубукджамби. Две роты мятежников, державших здесь оборону снова бежали практически после первых выстрелов и основной удар пришелся на уже потрепанных малайцев. Но на этот раз позиция была выбрана удачно и обученные британцами ветераны в течение дня стойко отрабатывали свое огромное жалование. Все атаки рейдеров и коммандос провалились, потери оказались крайне высокими, в числе убитых был командир батальона РПКАД майор Фадиллах. Также провалились атаки правительственных войск в других местах, на западе в Килиранджау и южнее в Сунгайдарех. Это позволило мятежникам сохранить плацдарм вокруг своей столицы, теша себя надеждой, что западные страны таки признают повстанцев. Поражения правительственных войск также были на всю катушку использованы средствами пропаганды мятежников, в распоряжении которых, благодаря ЦРУ, находились мощные радиостанции, трубившие на всю Индонезию о «железной поступи легионов революции». Вызванный на ковер Насутион с большим трудом сумел успокоить разбушевавшегося Сукарно.

ОПЕРАЦИЯ «17 АВГУСТА»

Понимая вставшую перед ним насущную необходимость срочно реабилитироваться в глазах начальства Насутион обратился к наиболее квалифицированному офицеру под своим командованием, полковнику Ахмаду Яни, назначив его ответственным за проведение кампании против повстанцев на западной Суматре. Для этих целей была сформирована оперативная группа «17 Августа». Оперативная группа включала в свой состав 507-й, 509-й, 510-й и 528-й батальоны из дивизии «Бравиджайя», 431-й, 438-й и 440-й батальоны дивизии «Дипонегро», 1-й батальон морской пехоты, роту РКПАД и две роты парашютистов. 431-й батальон представлял собой элитную легкую пехоту бантенг-рейдеров, обученную и подготовленную самим Ахмадом Яни для борьбы с боевиками Даруль Ислам. Некоторые из командиров батальонов и заместителей Яни, как и сам полковник, проходили обучение в Командно-Штабном колледже армии США и называли себя «сыновьями Эйзенхаура». Про крайний антикоммунизм этих офицеров наверно и нет смысла говорить. Тем не менее они считались высококлассными профессионалами, чем и объяснялся выбор Насутиона.

Ахмад Яни

В качестве главной цели своей амбициозной операции Яни выбрал главный пункт управления и снабжения сил сепаратистов — портовый город Паданг, на западном побережье Суматры. Задействованные силы и средства включали четыре батальона отборной пехоты (438-й, 440-й, 509-й и 510-й) дивизий «Дипонегоро» и «Суливанги», 431-й батальон рейдеров, 1-й батальон морской пехоты, обе роты парашютистов и роту спецназа РПКАД, при поддержке авиации и кораблей военно-морского флота, включая флагман индонезийских ВМС эсминец класса «N» «Гаджа Мада» («Бешеный Слон») — бывший голландский «Напьер», под командой известного героя революции морского подполковника (снова звание) Джона Ли, новейший фрегат итальянской постройки «Соерапати» типа «Альмиранте» и два корвета австралийской постройки типа «Батерст». План операции предусматривал высадку батальона морпехов и четырех батальонов пехоты в три этапа с восемнадцати транспортов на импровизированных десантных плотах на пляжах около города, морских пехотинцев в первой волне и по два пехотных батальона в следующих. Кроме них предполагался воздушный десант на авиабазу Табинг в восьми километрах к северу от Паданга. Склонный к патетике Ахмад Яни назвал морской десант «амфибийной штурмовой колонной». Общая численность правительственных войск составляла почти 10 тыс. человек. Операции было также присвоено кодовое имя «17 Августа», в честь Дня Независимости Индонезии. Командование ТНИ было настроено решительно, на брифинге Ахмед Яни высказался однозначно — «Мы вернем Паданг, чего бы это не стоило». Датой начала операции выбрано 17 апреля 1958-го года.

Однако и эту операцию также не удалось удержать в секрете, и, осознавая всю важность Паданга как стратегического для повстанцев Суматры пункта, обороняющимся удалось подготовить противнику теплую встречу. Во всех удобных для высадки парашютного десанта местах были вырыты тысячи ям с бамбуковыми кольями. На высотах вокруг города и в подготовленных гнездах были размещены десятки пулеметов, в том числе крупнокалиберных, только 12,7 М2 было 20 штук, на пляжах вбиты в воду сваи, должные помешать доставке десанта, основная гавань Телук-Баюр была заминирована. По всему городу рылись окопы и оборудовались огневые точки, создана централизованная система противовоздушной обороны. Население эвакуировали, магазины и лавки заколотили, все ценное прибили гвоздями к полу.