Мерзавец (Знахарь 3)

— Перестань крутиться передо мной. Как старик я для тебя невероятно стар, в нынешнем образе ..., тебе придется соблазнять ребенка, это аморально, — проворчал Павел.

— Фу. Не выдумывай. У меня есть жених, твои ворота сторожит, — высунула язык Рушель.

— Рушка! Тебе сколько лет?! Все подружки давно замужем, а ты ведешь себя, как ребенок, — в дверях стояла Катя, неслышно прокравшаяся по коридору.

— Катерина. Здравствуй. Опять в вояж на Землю захотелось?

— А поговорить? Накормить девушку деликатесами, напоить любимым вином? Какой ты грубый! Сразу о деле! — помолодевшая лет на двадцать Катя выглядела первокурсницей. Пожалуй, моложе Рушели.

— Ты там, на Земле, неделю выдержишь?

— Если евриков будет больше, раз в пять, чем в прошлый раз, то ... две.

— Это кризис среднего возраста.

— Зачем сразу хамить?

— Ты ведешь себя на Земле аморально. Алексею неприятно это знать.

— Если Алексею станет всё равно? Тогда твоя мораль успокоится? Откуда у тебя в доме вся эта роскошь? Рушка знает, сколько стоит её "простенькое" платьице? Алексей учит дружину Харда стрелять из пулеметов. Откуда "дровишки"?

— Не горячись без толку. На кредитку! Говори — куда тебя отправить. Документы с собой? К твоему последнему плейбою?

— Да!!! — сказала Катя зло.

Рушель.

— Павел Ильич, сколько стоит это "простенькое" платье? — Рушель потеряла задор, сникла.

— Ты неправильно ставишь вопрос. Для меня сейчас деньги не имеют никакого значения, а значит и цена платья.

— Ты воруешь эти деньги? — с трудом выговорила Рушель.

— Нет. Ворует ли император, собирая налоги?

— Ты император Земли? — открыла рот Рушель.

— Мне принадлежит и Земля, и этот магический мир. То, что жители не знают хозяина двух миров, это из-за моей скромности.

— Бедненький мой, — Рушель заплакала, обняла худышку Павла.

"Семь долгих лет мучений! Любой сойдет с ума", — девушка расстроилась и ужаснулась, на мгновение представив себя на его месте.

Павел Ильич.

"Простенькое" платье Рушель было тонко и невесомо. Корсаж девице не полагался по званию, её маленькая грудь всколыхнула в Павле забытые за многие годы желания.

"Ба! На Земле сделал дюжину попыток, уже подумал, что умерла удочка, рыбку больше не ловить", — подумал слишком старый и слишком больной старикашка.

"Точно! На всю голову больной. Права Рушка!" — Павел остановил свои руки, сползшие уже ниже талии Рушель.

Про жениха Эбера не вспомнили ни он, ни она. Павлу не хотелось, чтобы Рушель разорвала объятия, девицу охватило жутко приятное волнение, передавшееся ей от Павла. Она предвкушала близость с Магом! Их сердца бились в унисон — часто-часто, пытаясь выскочить из груди.

* * *

"Почти восемь лет перерыва, понятно, потерял навыки. Рушель, кажется, недовольна, даже подслушивать её мысли боюсь. Мир засверкал снова, цвета яркие, запахи ..., пахнет девчонка умопомрачительно. А не попробовать ли еще разок?" — разохотился Павел.

Рушель встрепенулась, подняла голову, кивнула в знак согласия и полезла наверх.

— Я это вслух предложил?

— И потянул меня за ... талию.

Рушель.

Близость с магом разочаровала Рушель. Сказки оказались полным враньём. Ни восторга, от которого теряешь сознание, как с Бестией; ни бесконечной животной страсти, как с Эбером; ни, наконец, солдатской деловитости Сильвестра, известного женской половине Роззе, не только большими подарками, но и ещё большими достоинствами. Порученная Хардом работа, уход за домом дяди Паши, дал Рушели возможности, обычно недоступные другим девчонкам.

Дядя Паша был нежен и ласков, как старинная подружка по детским играм. Он смотрел так жалобно, что Рушель не могла отказать ему снова и снова. Ей самой, напоследок, понравилась огромная кровать, необычное вино, "джакузи" и купание в море голышом.

"Может, дядя Паша не такой уж сумасшедший? Райский остров в теплом море, с чудесным домом есть не у всех королей", — промелькнула у Рушели здравая мысль.

Праздник закончился, дядя Паша вернул Рушель в Роззе. Сам исчез, но оставил в комнате коробки и пакеты. Подарков было так много, что Рушель задумалась — не пора ли ей замуж за Эбера, приданое у неё теперь имелось.

Павел Ильич.

Косолапая, дерганная походка не только раздражала, она делала Павла заметным и запоминающимся. Для него власть сейчас не была самоцелью, она была средством безопасности и комфорта. Павел не понимал людей, которые кичились своим аскетизмом, убивая и мучая миллионы людей. Они заставляли трепетать от страха не столько врагов, сколько своих рабов. Одержимые безумием власти напоминали ему членов ордена Смерти, получающих силу из человеческих мучений. Павел планировал установить свою власть над обоими мирами, но хотел сделать это тайно, тихо, незаметно, без лишних жертв среди населения. Ведь, иначе и комфорт, и безопасность могли оказаться под угрозой, а упоение властью его не прельщало.

Нынешняя худоба, связанная с необходимостью уменьшить нагрузку на больные ноги, оставляла для Павла три возможных образа. Во-первых, подростка; во-вторых, старика; в-третьих, высокой, нескладной девушки.

* * *

Старик-эльф из Павла вышел замечательный. Глубокие морщины, подслеповатые глаза, истертая старая трость, старомодный мундир и форменные сапоги из крокодильей кожи со сбитыми каблуками превратили его в типичного ветерана Пятой Континентальной Войны. Брови, волосы на голове и в ушах пришлось отбелить. Все встречные эльфы усиленно отворачивались, изображая, что не видят ветерана. Склочный характер, выброшенных на обочину жизни, ничего не умеющих отставников был всем известен. Даже на работу сторожем их не любили брать, они могли нагрубить хозяину или устроить драку. Павел в очередной раз поблагодарил Сильвестра за его советы, в своё давнишнее путешествие, будучи Кюном, он на такие детали не обращал внимания.

Граф, убивший Анну, проживал в своем имении, воспитывая семилетнего сына. "Быстро утешился, сучонок", — подумал Павел, разрывая вдовцу аорту. Граф умер у себя в кабинете. Павел стоял далеко, за километр от дома, наблюдая за графом в подзорную трубу с небольшого холма. Его лошадь забеспокоилась, но она была стреножена и Павел не стал отвлекаться. Он переместился в кабинет графа, там, стараясь не оставлять следов, собрал документы и деньги. Проще было сжечь дом графа, но пожар привлекает излишнее внимание. Деньги и документы Павел переправил в Роззе, подальше положишь — поближе возьмешь. Недолго постоял над трупом, борясь с желанием обезглавить графа, выказав тем самым причину казни. "Мне безразлично мнение этих чужих, незнакомых эльфов", — убедил он себя и прыгнул на холм.

Четверо дворян погибли за четыре дня. Пятому повезло, тот находился на острове, путешествие туда могло занять неделю, поэтому Павел завершил свою месть убийством премьера. Дотянуться до него было сложно, эльф тратил на свою охрану несусветные деньги. Павел за целую неделю ни разу не смог, даже на мгновение, увидеть премьера. Одинаковые кареты с закрытыми окнами могли перевозить и премьера, и любого другого сановника. В резиденции наружу выходили не окна, а бойницы патрулируемых коридоров. Личная обслуга и охрана премьера не покидали резиденцию.

Выход подсказал Хард.

— Через месяц в королевстве ежегодные торжества, посвященные коронации монарха. Зачем мельтешить перед стражниками, высматривать, подслушивать? Тебе точно известно место и время, премьер не пропустит торжественный прием. Можешь уничтожить дворец, если не жалко восьмерку принцесс. Можешь устроить засаду, подобрав лучшее место для нее. Как ты говорил: месть — холодное блюдо? Подожди еще месяц. А пока есть время заняться пятым дворянчиком-убийцей.

— Ты прав!

— И перестань каждую ночь забирать служанку к себе. Дай ей выйти замуж. Она уже пересидела лишних пару лет.

— Нет!

— Почему нет? Я тебя учил: две ночи подряд — перебор. Помнишь?

— Ты прав ..., и неправ. Она особенная!

— Она служанка, плебейка, девица "не первой свежести".

— Замолчи! — разозлился Павел.

* * *

Солнце наконец закатилось за стену вековых дубов. Густая тень принесла долгожданную прохладу. В земном городе асфальт еще долго, до полуночи, не давал бы жаре утихнуть. Здесь, уже в девять часов вечера температура упала ниже двадцати градусов. Эльфы по всему городу праздновали годовщину коронации. А двое людей, спрятавшихся на смотровой башне, готовились сделать этот день последним для премьера, а если не повезет и для всей правящей элиты эльфийского королевства.

На гравии двора, образовав две ровных шеренги, застыли десятки карет с гербами. Кучера, сбившись в кучу у черного хода, лениво болтали, давно привыкнув к тому, что им приходится подолгу ждать своих высокородных господ.

— Бал уже завешен. На ужин останутся только самые знатные вельможи, тогда и начнем, — не выдержал безмолвия Хард.

Появление швейцара вынудило кучеров разбежаться по своим каретам. На балконах, в кустах и на крыше задвигались фигуры в сером, это насторожились сотрудники местной СБ. Распахнулись массивные металлические ворота, украшенные богатыми узорами. Швейцар открыл парадную дверь, герцоги и маркизы второго сорта со своими детьми и женами спустились по широкой лестнице, обмениваясь пожеланиями и шутками. Кареты по очереди подкатывали к ступенькам, слуга с поклоном открывал заднюю дверцу, господа рассаживались, и выезжали со двора.

Спустя полчаса двор опустел. Осталось лишь два десятка карет.

— Ты всех успел отметить? — спросил Павел.

— Нет. Это невозможно.

— Я не ожидал такого количества сотрудников СБ. Они там целый день наверное. Я не видел, когда они занимали места в засадах.

— Судя по всему, премьер уедет последним. Я завалю его из винтореза, а ты подстрахуешь магическим ударом. Хмм. Хотя из гранатомета будет надежнее.

Двое эльфов, сопровождавших премьера и его супругу, направились к запяткам кареты. Маг-телохранитель шел рядом с хозяином, закрывая его слева. Справа премьер был закрыт от выстрела пышным телом жены. Когда премьер обернулся на предупреждающий возглас с балкона, Павел выстрелил.

— Попробуй убрать мага на балконе. Он или предвидит будущее, или чувствует опасность, — Павел перебросил свой "Балкан" в Роззе только с последним выстрелом. Он поделил два десятка гранат между балконом и лестницей.

— Уходим! Ты весь балкон разворотил. Там ничего не видно от пыли, — сказал Хард.

— Почему эти идиоты не отстреливаются? Прошло почти десять секунд, — проворчал Павел.

Он накаркал. В наступающих сумерках ярким пламенем расцвел огромный фаербол, с невероятной скоростью летящий к их башне.

Глава 5.

Убийцы магов.

Алексей.

— Надеюсь, теперь я могу заняться своими делами? — Алексей не соглашался с планами Павла.

— У нас команда! Я, ты, Хард, Кляйн и Сильвестр. Это было общее решение. Ты не можешь отлынивать. Сам посуди, контролировать процесс, быть в курсе событий гораздо лучше, чем ежедневно получать сюрпризы на свою пятую точку!

— Не надо приводить мои же доводы!

— Хорошо, приведу свои. Мне нужны две вещи: безопасность и комфорт.

— Комфорт, я так понимаю, земной?

— Да. Поэтому земные спецслужбы должны быть на длинном, или даже коротком поводке. Уровень угрозы от террористов несравненно ниже, чем от профессиональных убийц ФСБ или ФБР.

— Местных магов ты предпочитаешь уничтожить? Почему?

— Во-первых, многих я найму на работу. Во-вторых, уничтожению подлежат только боевые маги высокого уровня. Слабосильные недоучки могут показывать свои фокусы дальше.

— Для убийства тутошних магов ты натаскал сюда с Земли сотни винторезов, пулеметов и гранатометов. Ты думаешь маги дураки? Они не смогут сопоставить слухи о появлении здесь, в графстве, такого оружия и необычных убийствах магов?

— Если действовать скрытно, то большую часть магов удастся уничтожить. Многие убегут подальше, у людей развит инстинкт самосохранения, иначе говоря — трусость.

— А у тебя?

— Что у меня?

— Инстинкт этот развит?

— Да. Я только из-за него и затеял всё это.

— За восемь лет на меня никто не покушался. Никого трогать не будешь, и тебя здесь никто не тронет, — Алексей превратился в типичного пенсионера-отставника, несмотря на свой молодой внешний вид и прекрасное здоровье.

— Тебя здесь Хард опекает. Попробуй на Земле так погуляй и поживи. Сразу же найдется десяток паразитов, они тебя прижмут и обдерут как липку, — Павел был раздражен.

— Мне много надо? Уйду на север в тайгу, охотой жить буду, самогон гнать, — начал ёрничать Алексей.

— Помнишь, по ящику сюжет показывали? Один такой в Мантурово ушел жить в тайгу. Десять лет жил спокойно, потом дали команду ментам. Они его выследили, избушку спалили, самого пристрелили.

— Мне тут хорошо. Мантурово мне не нравится — там болота, там Сусанин с поляками заблудился.

— Поляки ещё раньше заблудились. Это надо было так промахнуться — тысяча километров на север от Москвы! — засмеялся Павел.

— Как же мне надоело людей убивать! Если бы ты только знал! Пока Хард своё графство строил, мы тут тысячу человек убили!

— Когда премьера-эльфа убивать собрался, я тебя не звал, не уговаривал, Харда пригласил. А тебе это было в лом, в результате мерзавец остался жив. Двадцать эльфов убили, а премьер со своими супер амулетами выжил! Вот и сейчас. Не стреляй, не убивай, учи. Я от тебя многого не требую. Ты здесь единственный офицер. Кому можно отдать под начало наших инструкторов, из французского иностранного легиона? Они тут наобучают! Будут дурить Сильвестра по-черному!

— Тот, кто делает оружие такой же убийца, как и тот, кто стреляет.

— Ты офицер, с одной извилиной в башке, той, что след от фуражки, или ты паршивый интеллигент? Что за скулеж? Хард убил тысячу для захвата графства. Я убью две-три для захвата всего мира. Почувствуй разницу!

— Где ты видел тупых офицеров? — обиделся на дежурную шутку Алексей.

— Нигде не видел. Мои полсотни знакомых, от прапора до полкана, все адекватны. Это стереотип. Анекдоты про тёщу рассказываешь? Твоя тёща — золото! Моя тоже была замечательная женщина.

— Моя Катя — свекровь. Сука та еще! Но анекдотов про свекровей нет!

— Твоя Катя — золото. Перебесится, оценишь. Подумай только, семь лет ссылки к дикарям! Жуть! Ты тоже здесь закис. Пойми, нет у тебя выхода. Моё присутствие — угроза для столичной власти. Или вы выгоняете меня из Роззе, или воюете вместе со мной. Третьего не дано!

— Если бы хоть кто-то меня поддержал! Хард, Сильвестр и Кляйн всегда рады воевать. Я пил водочку с Бестией, тот чуть не прыгает в предвкушении новых боев.

— Вот и ладушки!

Екатерина.

Красавец плейбой подложил её, Катю, в постель стареющего ловеласа. Утром Катя была слишком пьяна, а вечером, проснувшись, вспоминая очередную безумную ночь, посмотрела на себя со стороны.

"Дошла. Мало того, что приходится содержать мачо, он еще имеет наглость расплачиваться моим же телом", — шевельнулось в голове недовольное бурчание.