— На награды всегда должно быть время. К сожалению, ты прав сержант. Дел действительно много. Как показал этот майор, у немцев на нас такие силы собраны, что не расслабишься. Вы его с такой хорошей картой взяли, аж загляденье. Расскажи, как все прошло, немец больно уж охреневший был, от вашей наглости!

— Да ничего особенного, просто предложили проехать с нами, побеседовать.

— Ага, он аж захлебывался от возмущения. Они то думали тут уже кругом свои войска, а мы где-то в районе Гатчины. А тут такой облом!

— Ну, пусть они так всегда думают, нам проще, товарищ Генерал.

— Точно. Свободен пока. Скоро будет работа, я думаю. Генерал кивнул головой, а я вышел. Уходя, услышал, слова комдива, которые мне понравились.

— Капитан, подашь на всю группу разведчиков представление, надо поощрить ребят.

Что ответил ротный, я уже не слыхал.

А ночью всю дивизию подняли, поступил приказ провести контрудар, с целью выбить немцев с тех высот, которые они оседлали.

— Серега, чего происходит, какое наступление, только что отступили. Это Игорь решил у меня узнать, что-нибудь. Как будто я знаю.

— Я думаю высокое начальство, решило с нашей помощью, устроить немцам котел.

— Это как? Чем, у нас танков мало, людей тоже!

— Я думаю, они хотят, чтобы мы оттянули на себя побольше немецких войск, а затем ударить во фланг, ну это я так думаю.

— Значит все, приплыли?

— Ну, еще подергаемся, мысли шире.

— Так нас всех и положат! У них же танков куча, а мы с голой жопой!

— Синицын, товарищ Сталин, сказал, — Нужно быть очень храбрым человеком, чтобы быть трусом в Красной Армии!

— Да я не боюсь, просто обидно так сгинуть!

— А ты подвиг соверши! Вставил свои пять копеек Зимин.

— Хорош базарить, пошли собираться!

— Где найти сержанта Новикова?

Мы все обернулись. Перед нами стоял красноармеец, и отдышавшись проговорил:

— К ротному зовут, срочно.

— Ну, пойдем, я Новиков.

Солдат развернулся и быстро пошел, надо думать к командиру. Я так же быстро за ним.

Войдя в землянку к капитану, я прищурился, оглядел присутствующего особиста, доложил.

— Сержант Новиков, по вашему приказанию прибыл!

— Садись сержант, ротный кивнул на стол, смотри сюда! Станция Карташовская, перед ней лесок. А вот справа есть небольшая балочка.

— Там летом болото, и вроде выходит, что немцев там нет. Но нужно проверить.

— Так сами говорите что болото, значит и сейчас никого, дожди идут, там и не пролезешь, наверное.

— Вот ты и проверишь. Выходите прямо сейчас.

— Есть, разрешите идти?

— И еще Серега, языка бы взять, понимаю, что сложно, но ты у нас везунчик. Генерал Лебедев лично просил помочь. Дело такое, там уже пропала группа наших.

— Ладно, хоть предупредили, будем как мыши.

— Иди сержант, удачи.

— Спасибо, тащ капитан.

Я вышел из землянки и задумался. Придя к своим, сказал, что выходим и достал карту. Балочка, балочка, как ты к себе манишь! А вот хрен я в нее пойду!

Мы вышли через 20 минут, идти было тяжело. Немцы стояли близко, предстояло обогнуть болото. В общем, дошли до начала нужного оврага часа за два. Блин тишина, ни звука, ни огонька. Стоп, как ни огонька, а это что?

— Серый, вроде впереди в кустах кто-то сидит, вроде от сигареты огонь видел. Сказал Зимин, и показал на кусты слева.

— Точно командир, я тоже видел. А это уже казах. И запах чую!

— Блин, ну ты у нас фрицев за версту чуешь! Всем внимание! Рассредоточиться, наблюдаем!

Выходило, что любой, кто пойдет по оврагу, непременно окажется под огнем из этих кустов. Знать бы сколько их там, и что там дальше!

— Мурат, Вано, давайте назад, и попробуйте сверху их обойти, только по болоту, слева. Там их точно нет. Вано еще один наш боец, тот самый *Здоровый*!

Парни ушли, а я задумался. Чего бы это немцам в болоте сидеть, комаров кормить? Или тут у них гнездо? Парни пришли минут через двадцать.

— Там трое, при пулемете. Мы далеко не смогли пройти, болото.

— Твою дивизию, эти туристы нам все дело портят, другой дороги нет.

— Слышь Серый, а может сверху гранату им в подарок?

— И через минуту нам десять прилетят! — Нет, они тут не просто загорают, там дальше железка где-то.

— Ну, если наш казах задом чует, то конечно да! Так слушай меня, идете обратно наверх, готовите пару гранат, увидите меня сидите тихо. Если начнут дергаться, или стрелять захотят, валите их!

— Ты чего задумал, командир? Спросил казах.

— А чего тут еще придумаешь, к ним пойду, спрошу чего сидят тут, может скажут.

— Сдурел? Они же тебя в момент, даже чирикнуть не успеешь. Как увидят, что кто то ползет, сразу и накроют.

— А я и не поползу. Все вперед!

Сам встал, отдал ППШ Сане Зимину, снял ремень, нож в сапоге оставил, и зажал в руке гранату.

— Серег, может, я пойду? Я и немецкий знаю.

— То что мне надо им сказать, я и сам скажу, поймут, у меня аргумент есть. И показал гранату. Если, чего валите этих, посмотрите метров на сто и уходите домой!

Пройдя несколько шагов я услышал возню и грозный окрик на немецком.

— Нихт шиссен, нихт шиссен! Капитулирен! Гуд млеко, яйки, сало!

— Ком, русише швайне, ком!

Один из немцев вышел ко мне навстречу, и смеясь встал в метре от их укрепления, в виде мешков с песком. Оружия при нем не было. Второй сидел за пулеметом, но не целился. А третий и вовсе сидел на ящике и не думал вставать. Наверное, я не первый!

Когда я подошел в плотную, то эфку подкинул навесиком к ним за мешки.

— Ахтунг, гранатен! Те фрицы, что сидели за мешками, кинулись на землю, а тот, что вышел ко мне застыл как статуя. Я быстрым движением выхватил нож и всадил немцу в грудь, он даже не дернулся. Быстро перескочил за бруствер, немцы, лежа на земле, пялились на меня. Откуда им было знать, что граната без запала! Я давно наделал себе разных штучек с феньками, как делали в моем мире, а скоро начнут и здесь. Подхватив пулемет, тяжелый зараза, я направил его на немчуру.

— Хенде хох! Ко мне уже бежали все ребята. Быстро спеленали гансов.

— Сань давай спроси их, вон у того с нашивками фельдфебеля, что они тут делают, и сколько их всего! Где железка, и патрулируют ли ее?

Пока Зимин допрашивал немцев, остальные собрали оружее, спрятали под куст готового фрица, и ощетинились стволами во все стороны. Я давно уже отдал пулемет Вано, он здоровый, пускай таскает. Прислушался к допросу пленных. Немчура наперебой заливалась соловьем! Через слово звучало, нихт шиссен, арбайтен, капитулирен и прочее сдаюсь, сдаюсь!

— Чего они тебе втирают?

— Чего делают? Серый, ты иногда говоришь! Вроде по-русски, а ни хрена не понимаю!

— Не бери в голову, чего там у тебя? Спроси когда смена, и сколько до расположения?

— Восьмая танковая дивизия, стоят рядом, в километре. Они знают, что здесь болото, поэтому стоят только два поста. Второй ближе к войскам, здесь передовой дозор. А охраняют подходы к железной дороге. Там вчера диверсия была, пути разобраны. А на путях эшелон с горючкой и боеприпасами. Горючее для танков. Оно в бочках. Под тентами.

— Во как! Это он все тебе рассказал? Связь у них есть?

— Нет, передатчик вечером сломался, со сменой должны принести новый!

— Когда смена?

— В шесть утра.

— Сколько идти до места, где хранят топливо?

— Десять минут, максимум.

— Там, какая охрана?

— Два пулемета и БТР, две зенитки. Двадцать человек.

Саня еще, что-то спрашивал, а я уже думу гонял. Как бы туда пролезть?

До смены час. Попробуем опять переодеться.

— Серега, чего задумал? Немец говорит, что будет большой шум, когда прибудет смена!

— Сань спроси его, жить хочет?

Зимин спросил, немец затряс головой и что-то загавкал.

— Говорит что поможет, если заберем с собой!

— Куда с собой? Не понял я.

— Так в плен говорит, берите, а иначе его расстреляют и родных посадят.

— Ладно, сделаем так, второго утащите, и свяжите пока. Саня переодевайся, Вано снимай с того одежду и тоже.

— Серега, гасить смену будем?

Зимин воспользовался мои словечком, видно запомнил, когда то.

— Да, спроси, разводящий у них есть?

— Он и так уже сказал, фельдфебель Кашке.

— Ну ладно, поклонник Тельмана, смотри. В страшном сне ты не видал такой смерти, какая тебе уготована, если что не так пойдет!

Зимин перевел, а фриц опять, что-то залопотал, и стал отчаянно трясти гривой.

— Смотри шею не сломай!

Мы с Муратом укрылись в кустах, в темноте не увидят, а парни вместе с фрицем уселись за бруствером. Ровно в 6 утра показались сменный караул. Орднунг превыше всего! Солдаты шли спокойно, но без разговоров. Старший грозно поглядывал по сторонам. Не доходя нескольких метров до поста, остановились, я уже думал, что они, что-то заподозрили. Прозвучала команда на немецком, спрашивал наш пленный. Ему ответил разводящий караула. Новые солдаты направились к укрытию и, поравнявшись с нашими бойцами, что-то спросили. Тельмановец ответил, что-то пробурчал Саня. Те подозрительно посмотрели, но Саня и Вано уже прошли мимо, и, подойдя к разводящему, который снимал карабин с плеча, кинулись на него. Новенькие были на нас. Марат кинул нож в одного, и бросился следом, я уже подбегал к другому. Ни один не успел выстрелить, или даже заорать!

— Чисто, крикнул Вано.

— Чисто, Марат подтвердил.

Обойдя по кругу побоище, я с удовлетворением отметил, что все прошло отлично.

Достав гранату, я подошел к разводящему, и с дикими глазами засунул ее ему в карман. Снаружи оставил только кольцо, взял его двумя пальцами. Немчура попытался, что-то сказать, но с забитым в рот кляпом, сделать это не получалось.

— Саня, скажи ему, будет орать, я выдерну кольцо!

— Он все понял. Саня вырвал тряпку изо рта у немца, и тот, что-то проскулил.

— Пошли, подталкивая фельдфебеля вперед, мы двинулись дальше. Пленного фашиста, которого взяли раньше, связали, и оставили пока в кустах, обещая взять его на обратном пути. Шли недолго, Саня сразу сказал немцу, что бы довел до железки. Железную дорогу еще не было видно, как немец показал на тропу, по ней ходил патруль. Не доходя метров сто, фельдфебель указал на видневшуюся под деревьями колючую проволоку, натянутую на столбы. Правее, возле забора стоял *Ганомаг*, пулеметчик виден не был.

— Спроси этого, чего здесь за заборы, и сколько охраны?

Зимин перевел мой вопрос. Немец ответил.

— Говорит, двадцать человек, но не отдыхают только четверо, возле пулеметов. Их только что сменили. Те, что сидели до этих, ушли в расположение. Остальные должны спать, т.к. Опасности нет, немцы не предусматривают усиленный караул. Здесь немцы перегружают на грузовики горючку.

— Ага, как на курорте устроились, тем лучше! Саня иди с ним к первому пулемету, Вано с ними иди. Режьте их по тихому. А мы к дальнему посту пройдем.

Мы разделились, немцы у пулемета смотрели на нас, явно ожидая чего-то, но мы спокойно прошли мимо, направляясь к их коллегам. Те, решив, что мы свои, т.к. первые не подняли тревогу, расслабились. А зря! Когда мы приблизились на расстояние прыжка, немцы увидели Мурата. Нет, он не страшный, он казах и это они разглядели уже умирая.

— Вот и все, — сказал я, вытирая нож. С недавних пор, я уже привык это делать.

— Серый палатки еще!

— И ганомаг! Я был ближе к палаткам. Махнув рукой Мурату, двинулся к палатке и тут вылез он!

Я не успевал к нему, а оружия у него не было. Толстый фриц, в два меня, смотрел на меня и уже раскрывал рот, чтобы заорать! Нож пролетел мимо меня как молния, вошел в грудь борова, но не убил его. Иди, проткни такое сало! Но я был уже рядом и со всей дури, долбанул прикладом ему в лоб. Череп хрустнул так, что, наверное, за километр было слышно. Влетев в палатку, просто дал длинную очередь, скосив всех, тех, кто уже вставал, и тех, что еще лежали не понимая, что происходит.

Мурат аналогично поступил со второй палаткой. Да и глупо было рассчитывать, завалить двадцать человек без стрельбы. Зимин просто кинул гранату в БТР, а потом добавил из автомата в раскрывшиеся двери.

— Оружие не берем, рвем отсюда!

Подойдя к вагонам, охраны рядом не было, рубанули издали очередью из МГ по бочкам, а их тут столько было, быстро зажгли выливавшийся на землю бензин и стали драпать.

Бочки стали прилично бухать, а зарево поднялось, наверное, до небес.

— Хороший у немчуры бензин! Сказал Иван, во как горит.

Со стороны немецких позиций началась стрельба, полетели в небо осветительные ракеты.

— В кого они там стреляют? Мурат говорил спокойно, несмотря на то, что мы уже минут десять бежали как сайгаки. В овраге прихватили оставшихся немцев, и наших. Остановились только тогда, когда даже выстрелы почти смолкли.

— Во блин, старый я стал для такой физкультуры! Я еле дышал. — Надо бросать курить, а то сдохну вот так, посреди болота!

— Все тихо, за нами никто не пошел.

— Так там не проехать ни на чем! Я сплюнул, и глотнув из фляги, сказал — дальше шагом, вперед. Фрицы нас здорово стесняли, я выдохся, хотя мы тренируемся, а их уже давно тащили наши бойцы.

Вернулись мы с рассветом, мне сразу пришлось идти на доклад. Парни сдали на руки особистам немцев, и пошли спать.

— Вернулись? — спросил капитан.

— Так точно! — я видел, что капитан явно недоволен.

— Ну и делов вы наделали, товарищ сержант! Весь фронт на уши поставили!

— Когда это мы успели?

— А ты не дерзи! — раздался голос из угла землянки. Больно разговорчивый!

— Виноват! — товарищ политрук! Просто не понял, что я такого натворил!

— Разберемся!

— Вас послали тихо разведать пути подхода к позициям противника, а вы занялись самодеятельностью! Теперь противник нас опередил, немцы начали наступление, а у нас войска не готовы к обороне! Мы же должны были наступать!

— Преступная халатность, решили, что вас не тронет никто, разведчики.

— Даже мысли такой не было! Я уже боялся вообще рот открывать. Разрешите обратиться к товарищу капитану, товарищ политрук?

— Что мало наговорил? Особист не унимался.

— Товарищ политрук, да вы немцев допросите, они рассказали, что утром будет наступление восьмой танковой дивизии вермахта. Именно на наши позиции. Они уже знали о наших планах, т.к. к сожалению, взяли наших разведчиков, которые ходили до меня. Этот разводящий фельдфебель, сам участвовал в их задержании. Мы уже собирались нестись во весь опор обратно, но мне лично стало интересно, что они в болотах делают? Ну а когда узнали про эшелон и топливо, решили его сжечь, чтобы немцев поосадить. Куда они без топлива? Думаю, что они и полезли то только для того, чтобы попытаться у нас разжиться бензином. Просто у них его больше нет, там было очень, ну очень много бочек. Чтобы столько накопить, им теперь неделю надо, при этом никуда не ездить. Решение принимал лично я, на бойцах вины нет, они выполняли приказ. Готов понести любое наказание!