Умница

Я дошнуровала свои ботинки. Взялась за платье.

— Да.

— Он, как та дыра — бездонный почти! И ты делиться из него можешь. Удели мне!

— Как?

— Ну, ты спросила... Диа не говорила? Не объясняла?!

— Не успела.

— Плохо!

— Успела только выкрикнуть, чтоб я верила её телу.

С платьем проблем не возникло, только вот опять — шнуровка сзади... Нет, теперь не шнуровка — крючочки, петельки... Шейла опять, как куклу, развернула меня спиной к себе, и её пальцы заскользили по моему позвоночнику...

— Ясно... Но это как раз то, последнее, что и я хотела тебе сказать... — она следила, как блеклой ржой осыпалась с двери предпоследняя ветвь её корневища. — Надо же, какой сильный маг... Чтоб настолько сильнее меня... Ладно, с адомантом засова и он повозится...

Она покончила с моим платьем, сняла с плечиков безрукавку и расправила её, как любезный кавалер — шубку для дамы в гардеробе театра... Мозги включились не вовремя: с первого раза я мимо рукавов... ну, проёмов под рукава — промахнулась. Шейла — я и спиной увидела, — поморщилась... Но она продолжила свой вводный курс, перейдя к постановке задачи:

— Главные силы отряда наверняка тоже с ним, то есть — здесь. Мы уйдем от них, — и она кивнула в другую сторону. — Раньше, там была вторая дверь, её заложили, но сквозь постороннюю структуру я пробьюсь. Полторы минуты вышли. Наших нет, значит их перехватили, а таких, как они, так просто не "перехватишь". Значит, имеем не малую группу захвата — захвата тебя, а мощный отряд вторжения. Бои, наверное, сейчас идут по всем коридорам. Будь готова, и...

Я со второй попытки попала руками, куда следует. Чуть присев, нырнула в объятия тёплой ткани... "Спасибо", — шепнула я. И руки Шейлы оказались на моих плечах. Она бережно — умеет же, оказывается, развернула меня к себе лицом и... И поцеловала. В губы. Крепко, сладко и...— вот те.. бе... и у...чилка! — долго...

— И верь своему телу! — и попросила меня: — А теперь ты... — я?! теперь мне целовать её?! сейчас?! — Помоги мне, — она протянула кинжал: — Прорежь юбку внизу. Невысоко, до колена. Мне хватит.

Заточка кинжала была односторонней, ногу, разрезая юбку, я ей не повредила. Не порезала — рука не дрогнула! — даже чулок. Поднялась.

И училка рукой словно смахнула каплю пота со своего сухого лба. Вынула из моей руки узкий нож, чуть сдвинула рукав платья и вложила клинок в укреплённые на руке ножны. Застегнула ремешок.

— Эй, улыбнись, принцесса!

"Какая из тебя принцесса?! — взвыли все извилины мозга. — Тебя же убивать сейчас начнут! Убивать!"

Но после поцелуя груди ещё сочились сладостью, и я с силой выпрямила спину!... И позвоночник ощутился адомантовой пружиной, и руки — мощью, а ноги — скоростью! И я улыбнулась!

— Сокровище! — выкрикнула Шейла и залепила чем-то невидимым в противоположную стену. Стенка даже не рухнула — она разлетелась! Грохот, пыль, осколки — всё вынесло в коридор. — Пошли!

И мы понеслись.

4. Два с половиной Версаля

Мы неслись по коридору. Его тоже, как и мою комнату, не вырезали хоминоиды пилами, не вырубали зубилами — его явно своей кислотой проел пятнадцать тысяч лет тому назад огромный мешок живой протоплазмы: коридор тоже был овальным. Дугу внизу укрывал накладной, выложенный цветной плиткой пол, а сверху она подсвечивалась уходящими вдаль лампами, каждая шестая из которых, чуть мерцала фиолетом — как браслет на левой руке Шейлы, как брошка, которую Шейла когда-то успела прицепить мне на плечо безрукавки.

Коридор прямым не был — он с небольшой крутизной изгибался вправо. Па левой его стороне, по левой стене метров через десять одно от другого (через двенадцать, на самом деле) прямо у очередной лампы виднелись овалы закрытых внешними ставнями окон — "Как иллюминаторы...". На правой, аккуратно меж лампами -двери. И тоже не прямоугольные. Мозги заинтересовались: "А окна-двери тоже проели камнегрызы или их проделали уже протогномы в стиль с прочим?"

Коридор пустовал.

Мы побежали. Моя широкая юбка как-то сама сбилась снизу к коленям, Шейла о свою не запиналась тоже.

— При столкновении я прикрою от дальних. Ты — не подпускай никого вплотную ко мне!

— Я? Как?!

И опять услышала:

— Верь своему телу!

Такому телу верить было легко: оно не спотыкалось, оно не задыхалось, оно... оно не боялось! А мозгам я кинула воспоминания про Добровца и про те наши с ним "переговоры", которые кончились стрельбой... Нет, кончились они не стрельбой — кончились они подписью под контрактом. Кончились они моей фразой... Я тогда сумела, наконец, стереть влипшую в лицо НКВДшную ухмылку, разъединила челюсти и выговорила:

" — Видите, как всё, на самом деле, просто! Как просто всё делать правильно.

Так вот мозгам я напомнила про эйфорию после.

Тут прямо перед бегущей Шейлой замерцал пушистый шарик из него послышалось:

— Шейла!

Шейла придержала меня, остановилась.

— Браккас? Что?

— Фу, цела! Принцесса с тобой?

— Да.

— Вторжение!

— Да. И у них есть архимаг. Как минимум один.

— Знаю. Их, как минимум, двое! Уже нарвались. Подмога идёт. Через полчаса я вычищу дворец. Но... Не только в архах дело. Нашу защиту тоже не ученики ставили, а эти прошли незамеченными. Значит, предательство. Причём на верхнем, на самом верхнем уровне.

— Император?!

— Не говори глупостей! У императора не может быть "предательства", а только — "монаршая воля". А вот уже у одного из наследников... Может, даже — из наследников первой очереди! Валите из дворца. С учётом таких возможностей, архимаги за полчаса найдут вас первыми! Я сейчас никому не верю! И ты не верь никому!

— Тебе — тоже?

— Мне можно, — усмехнулся мужчина. — Но лучше не надо. Лучше: "никому так никому".

— А кому — ты?

— Я же сказал: императору. Императору я верю и верен. И... ты же знаешь — и тебе.

"Верит" или "верен"? — задумалась я. А Шейла только улыбнулась:

— Умеешь ты женщине сказать приятное...

— Знала бы ты, как приятно женщине я могу сделать, — хмыкнул он и тут же перешёл на деловой тон: — Уходите. В городе я вас найду — подсоблю.

— Найдёшь? Связь я закрою!

— Шей... — вздохнул глава стражи. — Я тебя двадцать лет знаю.

— Я тебя столько же!

— Вот и подумай, спрятался бы ли от тебя — я?.. Даже, если б и закрыл связь... — он пару секунд дал ей на ответ. Она смолчала. — Всё, выбирайтесь!

И лёгонькие искорки осыпались на пол.

— Бегом! — скомандовала наставница.

Впереди был виден перекрёсток коридоров, лестничная площадка. И мы — к ней, а следом — вниз, вниз! Один пролёт широкой роскошной лестницы, второй пролёт — один этаж, потом ещё пролёт, пролёт — другой этаж. Мгновенное колебание... Нет, опустится ещё на этаж по одному и тому же проходу она не решилась, мы побежали по окружному, опять по окружному коридору.

Тут из-за следующего перекрёстка высыпала толпа солдат. Хотя "толпой" обозвать их не получалось: они споро, в два ряда перекрыли коридор, первые опустились на колено, а потом в их ряду все единым движением перекинули со спин вперёд свои щиты, упёрли в каменный пол. А один, из второго ряда, на котором не было солдатской куртки, а был серый длинный плащ, сделал несколько пасов руками, и весь строй охватило мерцание... Но Шейла даже не замедлила бега. Я держалась у её плеча...

— Обходим! — негромко кинула мне она. — И ты — первой. Обгоняй меня!

"Обгоняй", — а сама взвинтила темп. "Обходим"? Как?! Там же стена! По стенке?! Будь у моего мозга зенки, он бы вытаращил их! А тело только в адской усмешке раздвинуло мои алые губки! Я сначала догнала училку, а метров за пять до застывшего, напружинившегося, приготовившегося встретить наш удар, изготовившегося перехватить нас строя рванула на некрутой радиус проеденной доисторическим камнегрызом стены. И успела заметить, как вытаращили свои буркалы солдаты!

"Ты и не почувствуешь ничего", — говорила мне про файербол Шейла. Мерцавшую защиту мага я не почувствовала тоже. Зрительно — она лопнула, но кроме зрения прочие мои органы чувств не отреагировали никак. Разве что слух... Лёгкий звон на грани слышимости.

Зато Шейла... Что она кинула в мага, швырнула в строй, с верхней точки — с апогея! — своей траектории, я не разобрала, но отбежав, не удержалась, обернулась на вопли — там был ад.

— Вперёд! — Шейла, не давая мне времени вглядеться в месиво тел, вслушаться в крики вчувствоваться в запах палёной плоти, схватила меня за руку и поволокла дальше.

Перекрёсток. Лестница. Вниз. Лестничная площадка меж этажами.

— Фу... Стой... Чуть передохнём... Мне всё-таки, — она перевела дыхание, — давно не восемнадцать лет.

Да, не восемнадцать... Дышала она тяжело, лицо блестело, на лбу — крупные капли пота. Рука у меня сама скользнула в карман платья, достала платок. Мозги покачали головой — они про платочек не знали, и... больше вмешиваться не стали.

— Спасибо.

Наставница приняла платок, встряхнув, развернула его. Мелькнул сложный вышитый вензель. Принцесса здесь с иголками да пяльцами управляться может? Руки подтвердили: можем. Впрочем, — мозги подсказали, — вышивание способствует укреплению терпения, а для этой непоседы... "А ещё и вязание! спицами!" — пожаловались пальчики. "Бедные!" — пожалела их я. Я, вообще-то тоже умела — мама научила: в советские времена ничего вязанного в магазинах почти что не, бывало, а длинные плетёные шарфики в моде были всегда. Но я этими умениями почти не пользовалась: в наших магазинах всё требуемое уже присутствовало, а в воспитании усидчивости не нуждалась. Да и в компьютерную эпоху проблемы с детьми приобрели несколько иной акцент.

Шейла приводила себя в порядок.

— Это не только возраст, это больше магическое истощение, — пояснила она. — Макахексия. Два высокоуровневых каста не из моего сектора за пять минут... Немного не рассчитала. Привыкла, что, когда ты рядом, следить за уровнем маны особо не требуется. А у меня он природно-низок.

— Извините...

— Да ладно... У тебя во время месячных блокировка колодца по-всякому иногда случается... Я сейчас... Пару минут ещё только... Физически-то я быстро восстанавливаюсь, — да, дыхание у неё уже выровнялось. — Мы — на втором этаже. Осталось совсем чуть-чуть. Укроемся.

— В нашем мире считается, что возможность манёвра при апокалипсисе более способствует выживанию, чем любое убежище...

— У нас не конец света, нам не выживать, а продержаться полчаса надо. Всего полчаса. Пройти же осталось — двадцать четыре ярда по радиусу до внутреннего кольца и там ещё три двери.

Она опять вздохнула. Но уже с облегчением: тяжкий коктейль внутренней пустоты, липкой слабости, сухой жажды, сводящего желудок голода — все проклятые симптомы приступа этой самой макахексии отступали; первой, как обычно, ушла у неё из груди режущая боль... (Я ещё нагляжусь на подобное. )

— Я выгляну? — принцессе не сиделось... И не стоялось, не терпелось, не ждалось, не отдыхалось тоже! — Ну, можно?!

— Тихо только.

— Угу.

— Принцесса!

— Наставница! — я не удержалась и, пируэтом повернувшись, присела перед ней в некоем подобии реверанса. И вывинтившись из замысловатой позы, шмыгнула вниз по лестнице. Шейле осталось там только головой покачать да улыбнуться: вот же егоза!

На последних ступеньках перед выходом на лестничную площадку мозги успели перехватить управление, и в коридоры я выглядывала предельно осторожно. И не напрасно. В окружных — было пусто, а в радиальном, на перекрёстке с внутреннем кольцом стоял пост. Трое. Двое солдат и ещё один — в сером длинном плаще. А у солдат в руках— приглядевшись, я разобрала, что это — сети. "Ловись рыбка — большая и малая", "Вот он раз закинул свой невод..."

— Ты что-то видишь? — тронули сзади мне плечо.

Я отступила, повернулась. Шейла. Дыхание у неё было уже спокойным, лоб — сухим, руки — не дрожали. Восстановилась. И действительно быстро. И она никого в коридоре не замечала. Что ж, что видела я — я описала.

— Пост, значит... Один маг в расчёте на меня, а для тебя — солдаты. Браккас, кажется, ошибается: ни твои братья, ни сестра не замешаны. Иначе меньше дюжины здесь не стояло бы. А этих ты пройдёшь и не заметишь.

— Я?!

— Успокойся, убивать никого тебе не потребуется. Отключи их только. Не надо им видеть третью дверь.

— "Отключить"? Я?! — опять взвились мои мозги. — Я не умею!

— А по стенкам бегать когда научилась? — хмыкнула наставница. И повторила свой припев: — Доверься телу.

— Но...

Но она и слушать не стала:

— Давай чуть поднимемся... И с разгона! Ты в коридоре начнёшь визжать: солдаты! Но бестолковая я потащу тебя прямо на них, ты до последнего будешь от меня беспомощно отбиваться, а там... Постарайся только, чтоб я в сети не попалась. Ведь на них наверняка какая-нибудь магическая дрянь налеплена, а мне кастовать ближайший час очень не хочется, — она заставила меня подняться на несколько ступенек. — Готова?

— Не-е-ет!

— Раз, два... три!

Всё так и получилось: наш отчаянный бег, мои отчаянные бестолковые визги, бестолковая упёртость училки, которая едва не за шкирку протащила бестолково размахивающими руками, визжащую меня все эти две дюжины "ярдов"...

— Солдаты!..

— Принцесса, успокойтесь!..

— Там... Шейла!..

— Диагона! Сегодня без сладкого!

— Не-ет!..

Туманные переливы сферы невидимости я увидела за несколько шагов. И увидела, как один из солдат, ухмыляясь на представление, глумясь над Шейлой, поманил меня к себе рукой и, глумясь надо мной, показательно расправил сеть... Тут-то мозги у меня и отключились. Тело выждало — ещё мгновение! — чтобы он метнул, чтоб он "забросил невод", выдернуло из-под него Шейлу, бросилось на пол — в платье-то! — прокатилось по деревянному настилу пола — сфера лопнула! — и снизу заехало подонку в промежность. Он завизжал ещё громче меня!

Не вставая, ногами, вертушкой я подсекла колени второму солдату, он грохнулся, его каска свалилась и загремела, я же коротко, чётко ударила в раскрывшийся висок. Я знала, я откуда-то знала! — он не умрёт. Он очнётся. Только с высокой вероятностью, мало что сумеет вспомнить.

И стихли визги первого — Шейла оборвала их ударом ноги. И негромко посоветовала магу:

— Не надо...

— Я не буду... — послушно согласился он. — Но, пожалуйста...

— Мальчик, больно тебе не будет, — пообещала добрая тётенька.

И резко ткнула пальцем ему под ухо... Моё тело согласилось: поначалу это не больно. Голова будет болеть потом. Когда он очнётся. Через полчаса-час. Он упал к прочим.

— Идём! — она и не глянула на валяющиеся тела.

Внутренний окружной коридор. Первая дверь, вторая... у третьей останавливаемся.

— Руку, принцесса!

— Что?.. Зачем?

Но Шейла просто схватила мою ладонь и прижала её к замку. Там что-то щёлкнуло. Шейла распахнула дверь, вошла.

— Двери прикрой... — велела она. Я послушалась. — Все давным-давно забыли, что когда-то это было твоим детским танцевальным залом. Я... — она, словно извиняясь, пожала плечами. — У Кромпта в бумагах, отметку, что апартаменты освободились, я в своё время убрала. Доступ сюда только у тебя... Ну, и у слуг, конечно, — и пояснила: — Кромпт — это наш мажордом, — и усмехнулась: — А тебе про неё я пару лет назад, как бы невзначай, напомнила... Ты проверила. И с тех пор у тебя здесь — тайная горенка. От всех, всех, всех...