Дворец Ангелов

Мэри успела только порадоваться, что забежала в туалет перед дорогой. Иначе сидение было бы мокрым не только от пива и крови Гоблина.

— Газуй, сестрица! — сумасшедшая Линда развеселилась окончательно и принялась прыгать на сидении, раскачивая машину. Костлявый кулак девицы толкнул Мэри в плечо, выдернув из объятий Трусихи.

Решив, что их все равно уже ничто не спасет, а хуже не будет, Мэри принялась сигналить и мигать фарами, словно у нее горели пятки.

Линда оглушающе хохотала над ухом, форестер ревел, готовый штурмовать все ворота мира, а Бодрый... Бодрый отреагировал неожиданно правильно. Засуетившись, он, оправдывая свое прозвище, шустро подбежал к решетке и принялся жестикулировать напарнику в караулке — мол, открывай быстрее, чего уснул, начальство едет.

Проезжая мимо Бодряка, Мэри не смогла отказать себе в удовольствии и проехалась по луже, окатив охранника с головы до ног грязной водой. Тот же лишь помахал им на прощание. Что и говорить, Барона боялись все.

— Сейчас, вот, отдышусь и что-нибудь снова придумаю, — ободряюще прошептала себе Мэри, когда в зеркале заднего вида исчезли яркие огни "Дворца Ангелов". Теперь осталась только темнота — сзади и спереди. Она ехала наугад, по неизвестной дороге, в неизвестном направлении. По правде говоря, ее план закончился на воротах караулки. Также быстро закончился адреналин и желание что-либо менять. Острое разочарование в себе, перемешанное с диким страхом, отчаянием и безнадегой, мешало мыслить, а внезапная усталость придавливала к земле и искушала закрыть глаза немедленно. Закрыть, чтобы больше не открывать.

Часы в салоне показывали начало шестого. Фары форестера равнодушно выхватывали из предрассветных сумерек блестящую от дождя трассу, по обеим сторонам которой зияла пустота. Светало медленно, неохотно, тягостно. Мэри интуитивно догадывалась, что дорога должна привести в Город, но сейчас, оказавшись за рулем, никак не могла вспомнить, встречались ли по пути повороты. Навыки ее вождения заканчивались умением ехать по прямой. Может, остановиться и передохнуть немного? Собраться с мыслями, избавиться от Гоблина, который должен же когда-то очнуться. Но выкидывать его посреди пустоты казалось еще более бесчеловечным поступком, чем тот, что она совершила у портика Дворца. Может, ему сейчас срочно требовалась врачебная помощь. Тогда куда? В больницу?

Нет, у нее не было времени. Ни на Гоблина, ни на больницу. Она ведь спасала себя любимую, свои честь и достоинство, а значит, нужно было склеиться обратно — и чем быстрее, тем лучше. Сколько времени потребуется охране из Гаража, чтобы сообразить, что начальник никуда не уехал? Барон вставал рано, даже если ложился под утро, а значит, у них с Линдой было от силы полтора часа. В худшем варианте, погоню отправили уже сейчас.

Резкий, дребезжащий звук с заднего сидения напугал Мэри настолько, что она вскрикнула и непроизвольно дернула руками — вместе с рулем. Машину занесло. Она даже подумать ничего не успела. Только что ее голова была занята мыслями о погоне, а в следующую секунду форестер потряс удар. "Все-таки мне суждено было умереть сегодня", — решила Мэри, припечатанная к сиденью белым спасательным пузырем. От встряски в голове шумело, и она не сразу услышала, как хлопнули дверью. Надо успокоиться и открыть глаза.

К счастью, мир не перевернулся вверх ногами. Судя по всему, форестер, действительно, был хорошей машиной. Поскользнувшись на мокрой трассе, он просто съехал в обочину, уткнувшись в землю носом. Даже стекло на лобовом стекле не треснуло. Болела ушибленная коленка, но, справившись со спасательной подушкой, других следов аварии на себе Мэри не обнаружила.

— Надо еще раз так сделать! — сказала Линда, заглядывая в боковое окно рядом с водителем. — Мне очень понравилось!

И она принялась прыгать вокруг машины, не заботясь о грязи, которая оставалась на ее сапогах со стразами, голых ногах и узких, обтягивающих шортах. Похоже, чертовка нисколько не пострадала.

На спину Мэри капнуло что-то липкое и холодное. Она рванулась из форестера, решив, что начал вытекать бензин, и сейчас машина взорвется, как это обычно показывают в фильмах. Запутавшись в ремне безопасности, Мэри принялась вертеться и вдруг встретилась взглядом с глазами Гоблина, которые неподвижно смотрели в одну точку на потолке форестера. С лица охранника стекала кровь и падала на шею Мэри, которая сидела ниже. У нее на глаза навернулись слезы, а в горле застрял ком. Гоблин был мертв. Она заставила себя потрогать его шею, но пульса не нашла. А вот кожа у парня была холодной — такой у живых людей не бывает.

И тут дребезжащий звук повторился. Если бы Мэри не была пристегнута, то, наверное, пробила бы головой стекло, лишь бы оказаться подальше. Мэри Смелая-то умерла во время побега, зато Мэри Трусиха весьма здравствовала. Звук исходил от Гоблина, словно мертвый пытался общаться с живыми на своем, особом языке. Загадка раскрылась, когда вибрирующий и изрыгающий жуткие звуки телефон выскочил из-за ворота куртки охранника и повис на шнуре перед лицом Мэри. Гоблину звонили.

Прокляв мертвого Гоблина за извращенную мелодию звонков, которая оказалась каким-то хард роком, Мэри дрожащими руками схватила телефон и, более-менее успокоившись, сумела отвязаться и вылезти из форестера.

— Дай мне, дай мне! — сразу стала кричать Линда при виде телефона, который, к счастью, звонить перестал.

А ведь это он по нашу душу трезвонил, догадалась Мэри. Гоблина ищут, значит, скоро все выяснится.

— Держи, — сказала она, сунув телефон в руки девушки. Та от радости аж заверещала. — Звонить умеешь?

— Ну, конечно, я же не маленькая, — обиженно произнесла Линда.

— Тогда набирай, — и Мэри продиктовала набор цифр с черной карточки, которая весь побег грела ей душу.

Линда, высунув от усердия язык, принялась тыкать в экран, а Мэри присела на капот форестера и уныло оглядела серое поле с бурьяном, серое небо с тучами и серую дорогу. Солнце еще не встало, но дождь прекратился. А вот холод, который не чувствовался в машине, медленно подкрадывался к сердцу. Хорошо сейчас было только Гоблину, который не хотел есть, который не мерз и не трясся от страха, что на горизонте покажутся машины Барона.

— Братишка! — радостно заверещала в трубку Линда. — Как я рада тебя слышать! Это хорошо, что ты мне позвонил, я так соскучилась. Скажи, а ты нашел Ричарда Гира? Что? Где я? Да не кричи, я тебя прекрасно слышу. Я в поле, тут есть подснежники и...

Мэри забрала у нее телефон, но вдруг поняла, что от волнения у нее пересохло в горле. Пришлось молча слушать голос Егора, который был то спокоен, как омут, то вдруг превращался в ревущий океан.

— В каком ты поле?! Назови, что ты видишь вокруг себя. Линда, ты меня слушаешь? Ты видишь какие-нибудь надписи, может, там деревья растут?

— Это же поле, какие тут деревья, — вдруг ляпнула Мэри и, испугавшись, замолчала. Она совершенно не знала, как признаться Егору, что соврала ему там, во Дворце, но знала, что он единственный человек, который может им помочь.

— Кто это? Я тебя знаю? Голос знакомый. Где Линда? Она в порядке?

Ну надо же, он запомнил ее голос. Что ж, и она его тоже прекрасно помнила, особенно последние слова о грязи, шлюхах и пустоте. Вот черт, не об этом сейчас надо было думать.

— Егор Андреевич, — залепетала Мэри, краснея и отбиваясь от Линды, которая хотела телефон обратно. — Мы с Линдой вдвоем, в поле, не знаю, что за поле. Бурьян вокруг. Указателей нет, ничего нет. Я до города не добралась, в канаву съехала. Машину сама не вытащу, у нее задние колеса в воздухе. Если вы нас через полчаса отсюда не заберете, боюсь, Барон сделает это первым.

"Отсюда" звучало настолько ужасно, что Мэри почти физически ощутила безысходность ситуации. Поле простиралось до горизонта. Если они с Линдой побегут, то их все равно будет видно еще очень долго. А торчащий у обочины форестер станет знаменем их поражения.

— Мэри, — голос в телефоне улыбнулся, а шторм и омут превратились в могучую реку, которая текла уверенно и спокойно. — Все будет хорошо, мы уже выезжаем. Сначала отойди с Линдой от машины подальше. Сделала? Молодец. А теперь скажи, сколько минут ты ехала от "Дворца Ангелов"?

Какой же умный был этот Егор Андреевич. Интересно, а что он имел в виду, когда сказал "мы"?

— По прямой минут двадцать, — выдохнула Мэри. — Никуда не сворачивала.

— Ждите! И лучше спрячьтесь. Я не знаю, хоть в землю заройтесь, но, чтобы с шоссе вас видно не было. Если будет кто останавливаться, не высовывайтесь.

И он отключился, а Мэри запоздало вспомнила про полицию. Терзаясь мыслями, надо ли звонить еще и туда, или одного Егора достаточно, она подхватила Линду и понеслась с ней в поле, потому что, чем выше вставало солнце, тем отчетливее ей слышалось, как ревут моторы со стороны "Дворца Ангелов".

Прятаться в бурьяне было бесполезно. За ними оставался след примятой травы и, хотя Мэри пробовала ее поднимать обратно, внимательный взгляд все равно заметил бы проделанную в полыни дорожку.

Решив, что бежать далеко бессмысленно, Мэри залегла в траву, притянув к земле и Линду. С девчонкой пришлось повозиться в буквальном смысле, потому что лежать в грязи она не хотела. Помог телефон. Схватив его, Линда уткнулась в экран, позабыв о холоде, грязи и Мэри, которая чувствовала себя настолько дико, что давно перестала пытаться осмысливать происходящее.

Минуты текли медленно, жидкая грязь проникала повсюду, от холода сводило пальцы и замирало сердце. Бурьян вонял полынью, землей, дождевыми червями, эти запахи пропитали весь мир и, конечно, Мэри, которая была уверена, что, если останется в живых, будет вонять так всегда. Весна была ранней, теплой, но утро по-прежнему отдаленно напоминало о еще недавно бушевавшей зиме. Мэри сто раз пожалела, что нарядила себя и Линду в шорты с короткими топами — красиво, сексуально, но абсолютно бестолково. О чем она только думала? Стоял все-таки апрель, а не июль, и вечно в теплой машине они вряд ли смогли бы находиться.

Когда с дороги послышался звук визжащих тормозов, Мэри придавила голову Линды в грязь, распластавшись по земле и сама. От страха ей не удавалось глубоко вздохнуть и казалось, что она сейчас задохнется, руки-ноги парализовало, а челюсть тряслась, выбивая зубами мелкую дробь. Она проглядела с какой стороны подъехали машины. Сквозь бурьян были видны лишь силуэты, но Мэри показалось, что на дороге стояло не меньше пяти авто — все внедорожники и джипы, на каких обычно ездила охрана Барона.

— Братишка! — вдруг закричала Линда и, вырвавшись из рук Мэри, подскочила и запрыгала, разбрызгивая грязь.

Мэри не заметила, как принялась интуитивно ползти в сторону от кричащей девушки. Линда — дура, с ней Барон вряд ли что-нибудь серьезное сотворит. С ней же, Мэри, будет совсем другой разговор. Она сделала все, что могла, пыталась спасти себя, девчонку, но мир жесток и несправедлив, хорошее заканчивается плохим, а надежда превращается в боль и разочарование.

— И она тут! — Линда оказалась рядом и потянула Мэри за шиворот наверх. Когда надо, девчонка могла быть сильной.

Впрочем, особых сил, чтобы справиться с Мэри Трусихой не требовалось. Чувствуя себя тряпичной куклой, набитой ватой, Мэри выпрямилась и встретилась глазами с Егором, который бежал к ним сквозь бурьян, а на дороге позади него суетилась целая армия полицейских и людей без формы, но тоже с оружием.

— Мой братишка — большая шишка! — рассмеялась Линда, раскидывая руки навстречу брату.

В том, что Егор Андреевич был не из простых смертных, Мэри окончательно убедилась, когда снова оказалась на дороге, закутанная в плед и окруженная группой медиков, которые стирали с нее грязь так тщательно, будто, действительно, хотели найти под ней какие-то раны. Но нет, Мэри отделалась лишь парой царапин.

Несмотря на то что Барон был уже не страшен — с такой-то армией вооруженных людей, которую каким-то чудом брат Линды собрал за четверть часа, Мэри не отпускало напряжение. Глядя, как Егор не может оторваться от сестры, обнимая и тормоша ее, она испытала странное чувство досады, от которой не помогала ни водичка, предложенная доброй докторшей, ни второй плед, которым ее укутал служивый. Какой-то ком, словно пепел, застрявший в горле, мешал нормально дышать. Мэри отчаянно хотелось плакать, но слезы во "Дворце Ангелов" были дурной привычкой, которую Барон всячески искоренял, поэтому зарыдать в голос — а так хотелось — у Мэри не вышло. Она просто стояла и молча тряслась, пока врачи что-то кололи ей в руки. То, что светилось в глазах Егора, она видела разве что на экране. Это была любовь — самое прекрасное и красивое человеческое чувство, которое Барон искоренял из своих подчиненных с не меньшим остервенением, чем слезы.

Мимо пронесли Гоблина, и Мэри очнулась. Брезентовый мешок был застегнут наглухо, а значит, Гоблин не выжил. Ну давай же, заплачь, уговаривала себя она, но горло лишь судорожно сжалось — безмолвно.

— А ее куда?

Такие простые слова и одновременно такие страшные. Мэри вдруг с ужасом подумала, что сейчас все кончится. Егор укатит с Линдой в одной машине, а ее посадят в другую и отвезут на свалку — куда обычно отвозят то, что больше не нужно. А в том, что миру она была без надобности, Мэри не сомневалась.

Неожиданно он оказался рядом, и она даже успела украсть частичку той любви, которая еще светилась в его глазах — пусть и предназначенная другой.

— Мэри, пожалуйста, поехали с нами, — сказал Егор, и это были самые лучшие слова на свете. Такие нужные, такие правильные. — Отдохнешь, поговорим, а завтра я тебя отвезу, куда захочешь.

Мэри Трусиха открыла рот, чтобы сказать, что не смеет его беспокоить и что им, наверное, лучше без нее, но тут Мэри Смелая, собрав остатки сил, оттолкнула Трусиху.

— Спасибо, — сказала она и вложила руку в протянутую ладонь Егора.

Его рука была теплой. Крепкой. Надежной.

Глава 2.

— Что тебе нужно, Мэри? — проникновенно спросил Егор, подливая чая в ее кружку. — Денег? Может, какую-нибудь услугу?

Я хочу счастья, подумала Мэри, опустив глаза в стол. Обычного, человеческого, какое в кино показывают. Правда, Фея считала, что в фильмах сплошь обман, но Мэри им верила. Так жить было легче. Вслух она, конечно, сказала иное:

— Документы. Можешь сделать мне паспорт? Ну, и другие бумажки, какие людям нужны.

Едва не добавила "в вашем мире", но вовремя прикусила язык. Она и, правда, чувствовала себя с другой планеты. Планеты под названием "Дворец Ангелов", который, похоже, теперь будет преследовать ее всю жизнь.

Первый отголосок прошлого дал о себе знать, когда внедорожник Егора, не доехав до города, подкатил к роскошному особняку и остановился у ворот с караульным постом, а охранник выбежал им навстречу. Происходящее настолько напомнило "Дворец Ангелов", что Мэри едва не выпрыгнула из машины. На миг ей даже показалось, что Егор привез ее обратно. Солнце уже окончательно выползло из-за горизонта и неохотно осветило парадный подъезд с лестницей и колоннами, так напоминающими Дворец. И все же это был другой дом. Не менее помпезный, но пахнущий иначе. Мэри сразу учуяла этот запах — соли, йода и свободы. У Дворца росли сосны и кедры, наполняющие воздух ароматом хвои, но море было далеко. Здесь же чувствовался не только его запах, но и слышался приглушенный рокот прибоя.