Граница - новая версия. Часть пятая

— Однако, — небрежно завершила принцесса ночной разговор, — недавно мы поймали одного. Я хочу, чтобы ты посмотрела на него, сестра моя Элесит-дари. Мы бы хотели судить его по законам империи... если ты выдашь его головой.

Утром я первым делом пошла проведать своих спутников. Со мной увязалась Чаедин, которая шла впереди и предупреждала, когда я должна была закрыть лицо.

— Никто не посмеет разглядывать знатную даму, — объяснила она, — поэтому, если нам и встретится достаточно важный человек, он опустит взгляд заранее. Но твоя вежливость, госпожа Элесит-дини, предполагает, что ты не заставишь его ходить так долго и позаботишься о его глазах.

Я не спорила. Принцесса ночью поведала мне, что позже на внутреннюю восточную заставу приедет ещё один принц, уже настоящий, и к его приезду я должна быть пристойна и во внешности, и в словах, и в поступках. И я усердно училась соединять собранные храмом знаний материалы с наставлениями Кайодиви, замечаниями служанки и со всем, что мне удавалось подметить.

Так, то и дело вскидывая руку — непременно правую, потому что левой рукой лицо заслоняют от взглядов тех, кто знатнее, — я дошла до флигеля, в котором поместили огненных магов. В отличие от приёмного дворца, который был выстроен — небывалая для нас роскошь! — целиком из дерева, флигель был кирпичный, словно имперцы боялись, что волшебники устроят пожар.

— А, леди, — равнодушно приветствовал меня брат Тевер. Со слов принцессы я знала, что их накормили и предоставили возможность вымыться с дороги в местной купальне. Для привыкших к суровой жизни орденцев это было, наверное, чересчур. Но разговаривать с ними не стали, сочли неоттёсанными варварами, недостойными беседы цивилизованных людей. — Какие новости?

— С вами хочет поговорить муж принцессы, — ответила я, знаком отпуская служанку. Та поджала губы, но послушно вышла за дверь. Наверное, мне полагалось её оставить или попросить выйти как-то иначе, но суровые лица волшебников заставили меня на время забыть уроки этикета.

— Что ему от нас понадобилось? — нахмурился брат Ватр.

— Он кузнец, — пояснила я, оглядываясь по сторонам. В комнате волшебников была такая же труба-скамейка, как и в моей, но сесть они мне не предложили.

— Поговорим, — пообещал брат Тевер. Ватр, напротив, оживился.

— Наслышан про местных мастеров, — сказал он. — Ты передашь, что мы будем рады?

— Передам, — кивнула я, решив не обижаться на полное отсутствие вежливости. — Но я думала, лучшее железо куют у нас...

Ватр хмыкнул.

— У нас железо лучше. Чище, крепче. Упругое и крепкое. И руда добрая, и мы до ума доводим. А имперцы как раз тонкостью славятся. Хоть и плохонькое тут железо, а всё же такие штуки выделывают — нам и не снились. Ну, и мы найдём, что показать.

— Вот и отлично, — согласилась я. — Мы планируем продавать железо в империю?

— Мы, — засмеялся Ватр. — Корона, леди, — планирует. Орден руду не добывает, только плавит, так что тут у нас интерес общий.

— Ещё неизвестно, может ли этот кузнечный муж заключать договоры, — нахмурился Тевер.

— Он будет говорить о деталях, — пояснила я. — Потом приедет принц и мы с ним договоримся официально.

— Ты кажешься настоящей имперкой, — хмыкнул брат Ватр. — Вон как вырядилась, личико закрываешь... Теперь вот с принцами будешь разговаривать. Смотри, не загордись, леди Элесит.

— Я тебя не понимаю, — холодно ответила я. Орденцы только пожали плечами.

— Поговорим с кузнецом — будет понятно, что к чему, — заключил брат Тевер. — Не нравится мне здесь, скользкие они какие-то. Крутят они, помяните моё слово — крутят. Как бы нас не обкрутили.

— Посмотрим, — вздохнула я.

Дверь без стука распахнулась и в комнату вошла Чаедин.

— Господин Харутерчи-тиви нижайше просит принять его, — заявила служанка.

— Вот о чём я говорил, — на языке королевства сообщил брат Тевер. Язык империи огненные маги понимали прекрасно, а вот обычаи страны не знали и не хотели знать.

— Это значит, что он требует немедленно его впустить, — "перевела" я.

— Тебе лучше уйти, госпожа Элесит-дини, — сообщила мне служанка. — Нехорошо, если муж принцессы увидит тебя при свете дня.

Брат Тевер издевательски мне подмигнул и я ушла из флигеля, едва не столкнувшись с Харутерчи-тиви в дверях. Я чуть не забыла, что надо прикрыть лицо и впопыхах вскинула левую руку. Кузнец польщёно хмыкнул и протопал внутрь.

Чаедин потащила меня в обход флигеля и буквально втолкнула в изящный паланкин, который стоял во дворе. Там меня уже ждала принцесса Кайодиви.

— Сестра моя Элесит-дари, — обратилась она ко мне и хлопнула в ладоши. — Я хочу показать тебе нарушителя наших законов, который пришёл из твоей страны.

— Покажи, сестра моя Кайодари, — послушно ответила я. Кайодиви хлопнула в ладоши и паланкин поднялся так плавно, что я даже выглянула наружу. Никаких чудес не произошло: нас подняли двое слуг. Принцесса пристроила со своей стороны широкий рукав вместо занавески и выразительно посмотрела на меня. Когда я кое-как справилась со своей стороной, она опять хлопнула в ладоши и мы тронулись в путь.

— Некоторое время назад, — принялась рассказывать принцесса, — мои люди поймали нарушителя. Он не был магом и легко попался нам в руки.

Она достала откуда-то странный пупырчатый фрукт и маленький серебряный ножик, которым стала изящно очищать фрукт, искоса поглядывая при этом на меня.

— Мы с ним... поговорили, но разговор дал нам так мало...

Кайодиви выразительно всплеснула тонкими руками и позволила шкурке упасть на дно паланкина. Я только сейчас обратила внимание на её наряд. Принцесса была одета в чёрный шёлк, по которому шла чёрная же вышивка. Это оттеняло её белоснежную кожу и делало принцессу не только прекрасной, но и опасной, как затаившаяся в траве гадюка.

— Он ничего не знал, — сокрушённо призналась Кайодиви, принимаясь вырезать из плода причудливую фигурку. — Нарушитель не удосужился поинтересоваться именами тех, кто переправил его в нашу страну. Он просто надеялся "прикупить что-нибудь подороже", а то и вовсе украсть.

В словах, которые принцесса произнесла на языке королевства, прозвучало что-то отвратительно знакомое. В интонациях, которые Кайодиви старательно воспроизвела. Но у меня не было времени подумать и вспомнить: принцесса продолжала рассказ.

— Когда стало ясно, что ничего от него не добиться, я распорядилась продать нарушителя на большом восточном рынке. Раз уж он так рвался сюда, было бы невежливо не дать ему возможности разделить наши тяготы... Но по дороге на рынок на конвой напали. Всего один человек, волшебник из вашей страны. Я уж думала, мы не увидим ни одного из них, но... Небо милостиво. Мои люди нашли нарушителя-мага спящим в одной из приграничных деревень. Конвой узнал его и...

Паланкин остановился. Принцесса отцепила рукав и выпрыгнула наружу. Я неуклюже последовала за ней. Кайодиви кинула вырезанную фигурку себе под ноги и тщательно наступила обутой в деревянную сандалию ногой.

— Это защитит нас от злых духов, — пояснила она. Мы стояли перед большим каменным зданием, до того мрачным, что мне стало не по себе. А принцесса, как ни в чём ни бывало шагнула к массивным дверям и при её приближении они сами собой распахнулись. Я было испугалась от неожиданности, но заметила, что Кайодиви искоса на меня поглядывает, и взяла себя в руки. Принцесса на мгновение поджала губы, но после переступила порог, сделав мне знак следовать за ней.

Едва мы оказались внутри, как по всему зданию раздался низкий протяжный гул и зал, в который мы вошли, озарился ровным светом. Здесь не было никого и ничего, только двери в глубине, которые немедленно распахнулись. Кайодиви лениво повела рукавом, но закрывать лицо не стала. К нам подошли пятеро мужчин, трое из них были с оружием, один с поклоном нёс лист бумаги, второй — поднос с письменными принадлежностями.

Принцесса, не говоря ни слова, положила бумагу на поднос, макнула кисть в тушенницу и принялась выводить в углах листа причудливые знаки. Её руки двигались так же быстро, как и изящно и я стояла, открыв рот, всё больше ненавидя себя за свою неуклюжесть. Но вот принцесса закончила выводить знаки, небрежно бросила кисть на поднос и принялась складывать бумагу, то перегибая весь лист, то отгибая уголки, а то выворачивая получившееся наизнанку. Когда результат её, казалось, устроил, она нанесла на грани получившейся фигуры несколько аккуратных красных точек и нежно подула.

Раздался скрежет, как будто где-то вращался ржавый ворот. Оба секретаря отошли в сторону, а стражники, напротив, встали поближе к нам.

— Видишь ли, сестра моя Элесит-дари, эта тюрьма отличается от других. Только здесь мы можем себе позволить держать врага, обладающего даром от преисподней. Дверь к нему нельзя открыть никак, если только не...

Она отогнула ещё какой-то уголок и бесцеремонно оттащила меня за рукав в сторону. Плита, на которой я стояла, сдвинулась в сторону и из пола выросла... клетка, к дальней стене которой был прикован... был прикован...

— Вийник! — вырвалось у меня прежде, чем я успела сообразить, что лучше бы мне смолчать. Я едва не застонала от отчаяния. Ну, кто ещё мог так вляпаться?! Зачем ему понадобилось всё портить?! Всё шло так хорошо — и вот!

— Ты знаешь его, сестра моя Элесит-дари? — подняла брови принцесса.

Вийник поднял голову и в упор посмотрел на меня. Что было у волшебника на уме, я угадать не могла — его рот был заткнут кляпом. Ну, мастер магии Вийник! Вот сейчас я тебе покажу! Ты узнаешь, что я о тебе думаю — после того, как ты ушёл и даже не подумал мне написать, даже не поздоровался со мной, после...

— Да, — вздёрнула я подбородок, — знаю. Это мой жених.

Вийник вздрогнул, как будто его ударили. Принцесса, казалось, была неприятно поражена.

— О, — тем не менее безмятежно промурлыкала она. — Муж-преступник — это так же интересно, как муж-кузнец.

— Да уж, — была вынуждена согласиться я. — Ты позволишь мне говорить с ним, сестра моя Кайодари?

Кайодиви покачала головой.

— Нет, сестра моя Элесит-дари, я не могу. Этот человек нарушил наши законы. Он пользовался даром преисподней, а за это сдирают кожу... О, только если мы не находим, что могло бы его извинить... обычно находим. Твоего мужа сначала удавят, сестра моя Элесит-дари... если он согласится говорить со мной. Ты можешь на это посмотреть.

Я с трудом сдержалась, чтобы не вцепиться принцессе в волосы. Рука бесполезно шарила по поясу в поисках пенала.

— Я прошу за него, сестра моя Кайодари, — услышала я свой голос. — Мы даже не успели пожениться, не отнимай его у меня.

— О, — покачала головой принцесса. — Как неудобно. Я могла бы приказать привести его тебе на ложе перед казнью.

Я поперхнулась.

— Подари его мне, сестра моя Кайодари, — взмолилась я, судорожно вспоминая всё, что знала об имперских обычаях. Наконец, память дала нужную подсказку и я принялась опускаться на колени. Унижения я не чувствовала, мне казалось, я играю роль в каком-то диковинном спектакле. Да и о чём тут можно было думать, когда на кону — жизнь самого дорогого человека на свете?! Принцесса поймала меня за рукав.

— Не надо, — мягко сказала она. — Успокой своё сердце, сестра, он не умрёт.

Она повела меня к выходу, бросив через плечо:

— Проводите его во дворец. Охранять. Не трогать. Помойте и накормите вдоволь.

В самых дверях она остановилась и вгляделась в лицо Вийника.

— Скажи ему, сестра моя Элесит-дари, что он живёт твоим дыханием. Я надеюсь, он не будет... создавать затруднения.

Глаза Вийника расширились и он кивнул. Откуда бы он не знал имперский этикет, смысл он понял. Принцесса намекала на то, что я становилась заложницей его хорошего поведения. Знал ли Вийник, что она не будет рисковать, причиняя вред официальной представительнице королевства? Знала ли принцесса, что, вступившись за преступника, я предала своего сюзерена?

Принцесса впрыгнула в паланкин и он едва дождался меня. На лице Кайодиви застыло задумчиво отстранённое выражение и она то и дело бросала на меня оценивающие взгляды, но ничего не говорила. Я тоже молчала, не зная, что делать дальше и куда деть руки.

— Сестра моя Элесит-дари, — нарушила молчание принцесса, — успокой своё сердце. — Если бы ты знала, как часто брат мой Кохакутиви говорил, что я должна оставить моего Хару... Харутерчи-тиви... Ведь он простой кузнец, он даже не знатного рода... его даже не титулуют мужем принцессы, ты знаешь. Я знаю, о чём болит твоё сердце. Вытри слёзы, не плачь: этот человек не умрёт. У тебя не будет последней свадьбы, вас осенит благословением Небо, как то и подобает.

Последняя свадьба, вспомнила я, это то, что предлагала мне принцесса в тюрьме. Если у приговорённого к смерти была невеста, его приводили к ней на ложе перед казнью, чтобы она не могла сказать, что он нарушил данное ей слово. Я поперхнулась. Какое слово дал мне Вийник? Что вернётся? Определённо ради этого не следовало так стараться.

— Ты очень добра, сестра моя Кайодари, — поспешила ответить я. — Мы с моим уродом не стоим твоих забот.

Принцесса покачала головой.

— Я думаю о тебе, сестра моя Элесит-дари. Твой муж... С каким лицом ты вернёшься домой? Его поступки — твои поступки, а ты ведь входишь в семью большого человека в вашей стране...

Будь готова, что она начнёт тебя шантажировать этими сведениями... не выходя за рамки вежливости, конечно, вспомнила я.

— Никто не должен узнать, сестра моя Элесит-дари, — настойчиво продолжала принцесса. Я тупо кивнула, не зная, как выпутаться из раскинутой ею паутины. Какой хороший подарок я сделала имперцам! Но что мне оставалось?

Кайодиви пытливо вгляделась в моё лицо и хлопнула в ладоши. Паланкин остановился и принцесса, отодвинув занавеску-рукав, что-то резко приказала. Паланкин развернулся и мы снова стронулись с места.

— Что же, сестра моя Элесит-дари, — проговорила принцесса, — там, где молчит разум и застыло сердце, там помогут советы Неба. Позволь, я помогу тебе обратиться к нему за советом и помощью.

— Куда мы едем? — спросила я вместо ответа.

— В храм, — с улыбкой ответила Кайодиви. — Там мы вместе обратимся к Небу и испросим его благословения. Там ты увидишь, какая сила есть у нас и чем она отличается от вашей. И тогда, может быть, Небо направит твоё сердце и оно подскажет тебе решение.

Мне ничего не оставалось, как послушно склонить голову.

Храм оказался чем-то вроде беседки с маленькой курительницей в глубине. Он стоял немного в стороне от дороги, вдалеке от человеческого жилья.

— Это святое место, — заявила принцесса, сбрасывая сандалии. — Здесь нас не тронет даже нежить.

— А она тут часто встречается? — вырвалось у меня.

Принцесса остановилась и повернулась ко мне с непривычно серьёзным выражением лица.

— Сестра моя Элесит-дари, — грустно заговорила Кайодиви, — когда я говорю, что дар ваших магов — от преисподней, ты молчишь, а про себя думаешь, что мы погрязли в суевериях и отвергаем то хорошее, что они могут сделать, из пустой прихоти и преданности нашему отцу Авир'айо-твиру. Но ваши волшебники, переносясь сюда, нарушают ткань бытия. Маги и пифонис, творя свою волшбу, оскверняют нашу землю. После смерти они не лежат спокойно, их кости собираются в ужасных имморто продигиум — нежить по-вашему. Мы забрасываем тела магов и пифонис камнями, чтобы они не ходили, но скверна распространяется и ходят не только они, но и люди, которые тайком к ним обращались. Здесь, на востоке, они встречаются так часто, что люди боятся здесь селиться и бегут — кто к вам, а кто на запад. А оставшиеся нанимают для защиты ваших магов и всё повторяется снова и снова.