— Мы, конечно, не князья и даже не миллионщики, но кое-что можем предложить, — сказал Вершинин, который и не думал отказываться давать за дочкой приданное, а, как обычно, просто подтрунивал над сестрой.

После долгого и основательного обсуждения была составлена роспись приданного, в которую вошли:

— Образ Владимирской Божьей Матери в серебряном окладе, венцы вызолочены;

— 120000 рублей серебром, положенные на имя невесты в Русско-Азиатский банк;

— шубка беличья короткая;

— шубка лисья длинная;

— шубка кунья с голубой оторочкой;

— платье шелковое белое с аппликациями в виде ласточек;

— пять платьев ситцевых;

— два платья кисейных;

— ожерелье из жемчуга белого;

— ожерелье из аметистов;

— жемчуга семь золотников;

— серьги золотые с сердоликом в виде виноградин;

— серьги золотые с изумрудами в виде веточек;

— брошь золотая с жемчугом и янтарём в виде пчелы;

— кружева голландские три фунта;

.................

Также перечислялись шляпки, перчатки, муфты, постельное бельё, предметы домашнего обихода, веера и зонтики от солнца.

Роспись приданного делалась обязательно и подписывалась родителями невесты и женихом. После замужества приданное считалось собственностью жены, которой она распоряжалась по собственному усмотрению. Если на имущество мужа по какой-то причине (за долги или растрату) накладывался судебными органами арест, то он не распространялся на приданное жены. В случае развода или, не дай Бог, смерти жены, муж должен был вернуть приданное родителям. Наконец, порядочному жениху просто необходимо было знать, что имеется у жены из одежды и украшений, чтобы докупить недостающее. Граф, ознакомившись с росписью заметил, что у невесты совсем нет бриллиантов. И немедленно восполнил этот пробел.

Еще не успели закончить роспись, как камердинер доложил о графе Гудове.

— Я иду к графу, ты, Татьяна Петровна, сделай милость, закончи роспись и тоже приходи. Заодно всё и обсудим.

Вершинин прошёл через длинный коридор в гостиную, где его уже ждал счастливый жених.

Поздоровавшись с графом, Вершинин с удивлением отметил, что тот как-бы даже помолодел. Гладкие темные с редкой проседью волосы, расчёсанные на пробор, казались гуще и полностью скрывали плешь на темечке. На открытом лбу еле проглядывали морщины, глубоко посаженые тёмные глаза молодо блестели, и даже живот втянулся. Граф был во фраке, но на этот раз без орденов. В руке он держал небольшой саквояж.

— Позвольте, любезный Сергей Петрович, сердечно поблагодарить за согласие на брак с вашей дочерью, — церемонно сказал Гудов.

— Не стоит благодарностей, ваше сиятельство. Прямо скажу, что это решение Natalie, и если бы она решила иначе, то так бы и было. Я бы не стал возражать.

— Помилуйте, Сергей Петрович, что за церемонии? Какое "сиятельство"? Сделайте одолжение, обойдёмся без титулов, — сказал Гудов улыбаясь и прищуривая глаза.

Сергей Петрович кивнул.

— Я ценю вашу прямоту, — продолжил Гудов, также улыбаясь, — однако, как я понимаю, вы ведь и сейчас не будете возражать?

— Точно так, и я объяснил дочери, что поддержу её решение.

— Так за это и благодарность, — с искренней убеждённостью в голосе сказал Гудов, открывая саквояж и доставая небольшой сафьяновый футляр красного цвета.

— Позвольте преподнести небольшой презент, — сказал он, по-прежнему улыбаясь и вручая Вешинину футляр.

Тот открыл футляр. Внутри лежали круглые золотые карманные часы, верхняя крышка которых была покрыта тонкими линиями, образующими плотную сетку, создающую матовый эффект. В центре крышки был гладкий глянцевый круг, на котором были выгравированы инициалы СВ. К кольцу возле заводного колёсика крепилась массивная золотая же цепочка. Сергей Петрович нажал на боковую кнопку, крышка откинулась с мелодичным звоном, открыв эмалевый белый циферблат с тонкими римскими цифрами, вензельными стрелками и отдельной секундной стрелкой. В верхней части циферблата шла надпись золотыми буквами Longines. На внутренней части крышки была выгравирована надпись: От Валериана Анатольевича Гудова дорогому Сергею Петровичу Вершинину в честь помолвки с его дочерью.

Часы были кстати. Старые серебряные часы плохо шли, Вершинин иногда опаздывал на деловые встречи и как раз подумывал о покупке новых. "И когда успел надпись сделать? — подумал он. — Только вчера уведомили".

— Весьма благодарен, — сказал он, — часы хороши и очень кстати. Но вот насчёт помолвки...

— Да, да, помолвка, — подхватил Гудов, подняв вверх правую ладонь. — Знаю, знаю, меня считают англоманом, но, поверьте, любезный Сергей Петрович, я свято чту наши исконные русские традиции. (Он прижал ладонь к груди). И помолвка, конечно же должна состояться! Непременно! Всенепремено! (Он отнял руку от груди сделал решительное рубящее движение ладонью вниз). Однако, к этому есть некоторые затруднения, — Гудов пронзительно взглянул своими тёмными глазами в голубые глаза Вершинина и сделал небольшую паузу.

— Родственники мои сейчас в Петербурге, а кто и за границей. Если я приглашу, они, несомненно, приедут, но это займёт достаточно времени. А мне бы бы очень не хотелось откладывать своё счастье.

Гудов замолчал.

— Что же вы предлагаете, любезный Валериан Анатольевич? — поинтересовался Вершинин, поняв что у графа есть готовое решение, и он только ждёт вопроса, чтобы его озвучить.

— А предлагаю я, не откладывая, сделать помолвку прямо сегодня! Сейчас! — воскликнул граф, радостно улыбаясь.

Как же это сейчас? — удивлённо спросил Вершинин.

В этот момент открылась дверь и вошла Татьяна Петровна. Она успела переодется в визитное платье с корсетом темно-серого цвета с двумя волнами светло-серых оборок по низу. Голову украшал старомодный чепчик по нижнему краю которого также шла волнистая оборка того же цвета.

При виде её Гудов сделал несколько шагов навстречу и поклонился. Сергей Петрович был в некотором затруднении.Граф был намного выше по положению, чем купеческая дочка Татьяна Петровна, к тому же она была лет на десять младше. По этикету следовало её представить графу. Но с другой стороны граф явился просителем, и Вершинин решил сделать наоборот.

— Позольте представить, Татьяна Петровна, графа Валериана Анатольевича Гудова, который, как вы знаете, сделал нам честь просить руки моей дочери и вашей племянницы, — объявил он.

— Счастлив, чрезвычайно счастлив познакомиться, уважаемая Татьяна Петровна, воскликнул Гудов, поцеловав руку Вершининой. — Наслышан о вашей доброте и самоотверженности, благодаря которой расцвёл необычайной красоты цветок — Наталья Петровна, которой, как всем известно, вы заменили мать.

Граф говорил с чувством, не давая сказать в ответ ни слова. Вершинин еще при первом знакомстве отметил его велеречивость и стремление захватить инициативу в разговоре. Что его вполне устраивало, так сам он не разговорчивостью не отличался.

— Примите в знак глубочайшего почтения этот скромный подарок, продолжил Гудов, доставая из саквояжа плоскую шкатулку из розового дерева с черными разводами. Он открыл крышку и передал шкатулку Вершининой. Та увидела на красном бархате жемчужное ожерелье.

— Благодарю, ваше сиятельство, — сказала Татьяна Петровна, которая пребывала в некотором смущении. Целовать руку в купеческой среде не было принято, и она никак не ожидала этого от графа, расчитывая в лучшем случае на поклон.

— Ну вот и вы тоже! Умоляю, дорогая Татьяна Петровна, какие же могут быть титулы между родственниками! — воскликнул Гудов, вводя женщину в ещё большее смущение.

— Вот, Валериан Анатольевич предлагает сделать помолвку прямо сегодня, — вмешался Вершинин, приходя ей на помощь.

— Как сегодня? — изумилась Татьяна Петровна, сразу прийдя в себя. — А родственники?

— Да, родственников непременно надо известить,— согласился Гудов. — Дать объявления в Санкт-Петербургский Вестник и здешний Губернский Вестник. Поверьте, любезная Татьяна Петровна, моё счастье настолько велико, что каждый день ожидания — просто пытка!

— Я склонен согласиться с графом, — поддержал Вершинин. — Тянуть не следует. Пока сделаем оглашение, подготовимся, глядишь, и Покров.

— Совершенно согласен, любезный Сергей Петрович! Тянуть не следует ни в коем случае. И церковное оглашение нужно сделать непременно. Конечно, свадьба должна быть на Покров, я и сам хотел предложить. Самое лучшее время по древней русской традиции.

— А согласиться ли Ната? — спросила Татьяна Петровна. Было видно, что она сама не против столь быстрой помолвки, которая, к тому же, решала проблемы с приглашением родственников.

— Так у неё и спросим.

Вершинин подошёл к двери и дернул за висевшую сонетку.

— Будь любезен, вызови сюда Наталью Сергеевну, — сказал он пришедшему на звонок дворецкому.

Наташа не замедлила явится. Она, разумеется, знала о приезде жениха и успела соответствующим образом одеться. На ней было строгое с небольшим вырезом атласное платье бордового цвета по низу которого шли узкие треугольные бледно-жёлтые вставки. Рукава заканчивались двумя шёлковыми воланами под цвет вставок. На шее блестело золотое колье-фермуар, с замочка которого свешивалась капелька блестящего светло-сиреневого аметиста элегантно устроившаяся чуть пониже шейной ямки, рядом с кромкой платья. Из уш свисали длинные золотые сережки с такими же аметистами. На платье ниспадали длинные локоны медового цвета, которые эффектно смотрелись на бордовом фоне.

Гудов оцепенел, пожирая невесту глазами.

Наташа сделала книксен и поздоровалась, назвав его по имени и отчеству.

Гудов устремился к ней и, упав на колено, приложился к руке.

Наталья Петровна! Наташа! Я сражен вашей блистательной красотой! Это второй счастливый день в моей жизни!

— Второй? Позвольте узнать, какой же был первый? — с искренним любопытством спросила Ната.

— Первый был, когда я увидел вас на губернаторском балу и имел счастье танцевать с вами! Но сейчас я безмерно счастлив вашим согласием разделить со мной свою судьбу! Клянусь вы об этом никогда не пожалеете! Позвольте в знак бесконечной признательности и любви преподнести небольшой подарок.

Гудов встал, подошел к саквояжу и достал небольшую бархатную коробку. Подойдя к Наташе он её открыл, и она увидела золотое кольцо со сверкающим бриллиантом редкого желтого оттенка.

— Ах, какое чудо! — воскликнула девушка и, примерив, одела кольцо на средний палец левой руки. Как раз в этот момент в комнату заглянуло солнце, в лучах которого бриллиант вспыхнул и заиграл разноцветными огнями.

— Пустяки, все чудеса для вас впереди, милая Natalie, — несколько таинственно заверил граф.

— И вот первое из них: Валериан Анатольевич предлагает сделать помолвку прямо сейчас, — иронично заметил Вершинин. — Что на это скажешь, дочка?

— Как вы скажете, папенька.

— Мы с Татьяной Петровной склонны согласиться.

Вершинин вновь вызвал дворецкого и велел принести икону Владимирской Божьей Матери, которая шла в приданное.

Икона, уже обёрнутая рушником, тут же была доставлена. Гудов и Наталья встали на колени. Сергей Петрович трижды перекрестил ей жениха и невесту, которые затем приложишись к иконе.

— Будьте счастливы! Да поможет вам Господь! — кратко напутствовал их Вершинин.

Церемония была закончена, однако, по традиции, Татьяне Петровне, которая заменяла мать, следовало переговорить с невестой о её супружеских обязанностях. В то время это было немаловажно, так как девушки имели о них весьма имели смутное представление. В то же время, отец невесты должен был переговорить с женихом о дальнейших планах. Поэтому Татьяна Петровна и Наталья удалились на женскую половину, а Вершинин пригласил Гудова в кабинет.

Глава IV. Магия

— Не угодно ли будет закурить? — гостеприимно предложил Вершинин, указав на белый мраморный столик на латунных ножках, представлявших собой три скрещенных ружейных ствола.

На столике стояла латунная зажигалка в виде рыцаря с закрытым забралом и со щитом в руках. На щите красовался дворянский герб с идущей по верху георгиевской лентой, украшенной в центре георгиевским крестом. Из нижней части поднималась вершина горы с двумя пятиконечными звездочками над ней. Звездочки, которые придумал сам Вершинин, символизировали генеральское звание, до которого он так и не добрался.

Также на столике расположилась пачка папирос с надписью "Константинопольскiя", коробка с сигарами Royal Punch, гильотинка для сигар, жестяная коробка с табаком и две пепельницы из тёмного фаянса, сделанные как половинки пушечных ядер. Рядом со столиком на стеллаже находились курительные трубки и мундштуки.

— Благодарю покорно, Сергей Петрович, но я предпочитаю свои, — ответил Гудов и достал из внутреннего кармана фрака небольшой плоский золотой портсигар, крышка которого была инкрустирована фамильным гербом.

Герб представлял собой щит, увенчанный графской короной с многочисленными зубцами, разделённый на четыре поля. В верхнем левом поле на зеленом фоне находилась серебряная подкова, над которой блестел золотой крест. Такое же изображение было и в нижнем по диагонали поле. В верхнем правом поле на черном фоне красовались скрещенные серебряные стрелы, а в противоположном по диагонали поле была изображена стена, проломленная посередине, символизирующая подвиг одного из предков. Щит с двух сторон поддерживали львы, стоящие на задних лапах, между которыми протянулась белая эмалевая лента с надписью золотыми буквами VERBIS AUT FACTIS.

Гудов нажал на кнопку, открыл портсигар и достал тонкую папиросу из желтой французской бумаги. Вершинин, между тем, взял небольшую трубку с черешневым мундштуком и стал набивать её табаком.

— Позвольте прикурить? — спросил Гудов и потянулся за спичками.

— Извольте, — Вершинин откинул голову рыцаря, колесико прокрутилось, высекло искру, которая зажгла фитиль.

— Занятно, — сказал граф, раскурив папиросу. Затем сам поднял голову рыцаря и поставил её на место, таким образом, погасив огонь. — Остроумно выполнено, такого механизма зажигалки еще не встречал.

— Последнее изобретение австрийского инженера фон Вельсбаха, — пояснил Вершинин. — Будьте добры, присаживайтесь Валериан Анатольевич.

Оба мужчины устроились в удобных креслах со спинками-корытцами.

Сергей Петрович попыхивал трубкой и молчал, рассудив, что граф, со свойственной словоохотливостью сам всё расскажет. Граф короткими затяжками выкуривал папиросу и осматривал кабинет, обратив внимание на стену, на которой было развешено холодное оружие. Ятаганы, сабли, кинжалы, офицерские топорики и булавы блестели разукрашенными ножнами и рукоятками.

— Военные трофеи? — спросил Гудов.

Вершинин ограничился коротким кивком.

— А ведь я тоже некоторым образом участвовал в турецкой кампании и был удостоен Владимира с мечами, который вчера вас так удивил.

Сергей Петрович почувствовал себя неловко, подивившись наблюдательности графа.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓