Безысходность

— Я не об этом. — вздохнул маленький огнедышащий ящер, а прежде чем его хозяйка снова открыла рот, строго заявил. — Неправильно жаловаться Дискорду на принцессу Селестию.

Сиреневая единорожка открыла рот, набрала в грудь воздуха и... выдохнула, виновато потемнев мордочкой. Было очевидно, что такая простая и логичная мысль ей в голову почему-то не пришла.

"Не зря я устраивал ей "зону комфорта" рядом с моей статуей. Теперь она, как и Каденс, ощущает себя здесь в большей безопасности, чем где-либо еще".

Обменявшись еще несколькими фразами, пони и дракончик побыли рядом с постаментом примерно четверть часа, после чего, извинившись, ушли собирать вещи для поездки в Понивиль. Все же решение белой крылато-рогатой кобылы было окончательным и не подлежало оспариванию.

"Приятно работать, когда ты и твой противник по разным причинам добиваетесь совершения одних и тех же действий. Только вот цели у нас несколько отличаются".

Вернувшись к теме возраста пони и вспомнив, что еще совсем недавно Твайлайт Спаркл, подравшись с одноклассниками, тихо плакала, свернувшись калачиком у передних лап каменного драконикуса, либо же зачитывалась книгами, растянувшись на теплом покрывале под лучами жаркого солнца, он провел параллель с двумя первыми аликорнами, которые прошли свои возвышения еще в крайне раннем возрасте. К тому моменту, когда Селестия и Луна победили его предшественника, им едва исполнилось восемьсот и пятьсот лет соответственно, что для смертных — невероятно долго, а для крылато-рогатых кобыл — жеребячий возраст (все же они взрослеют в сотню раз медленнее).

Можно сказать так, что Сомбру сестры-аликорны победили в тот период, когда находились на уровне развития в десять и семь лет. Физически они давно были сформированы, магической силой обладали такой, что с ними не мог поспорить ни один смертный, но при этом в их головах было много наивности, ветрености, идеализма. Однако хуже всего было то, что обе кобылы вплотную подошли к своеобразному переходному возрасту, а пони при этом их буквально боготворили, вполне заслуженно считая древними и мудрыми существами (их даже не удивляло, что принцессы не слишком-то интересуются противоположным полом, что воспринималось чем-то вроде их чистоты от пороков смертных).

Еще через двести лет Селестия первой вошла в возраст, когда "играть с младшей сестрой" уже не круто, а собственную голову кружат осознание своей исключительности и всеобщего обожания. Неудивительно, что в итоге старшая кобыла начала отдаляться от младшей, занимаясь "взрослыми делами", а младшая не понимала, что изменилось и всеми силами пыталась вернуть то, как все было раньше, чем вызывала только раздражение и снисхождение.

Подданные, не осознавая, что их богини — по сути, взрослые жеребята, которым нужно помочь принимать верные решения, видя раскол между аликорнами, начали плести свои интриги: Селестию буквально окружили любовью и заботой, а Луна оказалась в своеобразном вакууме, что пагубно сказалось на ее психике. Чего хотели добиться придворные? О! Они действовали по старой как мир схеме, которую кратко можно описать словами "Разделяй и властвуй".

"Только вот они не учли, что обиженный ребенок очень легко может обозлиться и крайне жестоко отомстить. Даже если жеребенок — почти тысячелетний аликорн со знаниями и опытом, запаса которых хватило бы ни на одну сотню пони".

В глазах Луны Селестия самым грубым образом отобрала у нее все: друзей-пони, любовь подданных, возможность править наравне с собой, да и своим вниманием обделила. Белая крылато-рогатая кобылка только-только стала интересоваться жеребцами (к ее сожалению, все они были мелковаты), вследствие чего разговаривать с малявкой, которая не понимает очевидных для нее вещей, было попросту неинтересно. А тут еще советники говорят такие любопытные вещи...

Луна замкнулась, ощетинилась во все стороны метафорическими иголками, начала погружаться в не самые простые области магии. Несколько раз она подавляла мелкие бунты, сражалась в войне с грифонами и в конце концов, однажды вернувшись в замок, обнаружила себя кем-то вроде пони на побегушках. Само ее желание устроить вечную ночь возникло из стремления привлечь внимание старшей сестры, заставить эквестрийцев считаться с собой, ну и, конечно же, самоутвердиться.

"У нее тогда тоже начинался тот самый возраст, плоды которого Селестия вкушала уже десятки лет".

Предшественник нынешнего духа хаоса пусть и был свидетелем всех этих событий, но из-за того, что сам оставался вечным подростком, да и был их современником, так ничего и не понял. Впрочем, разбирая его память, Фобос отдавал себе отчет в том, что может ошибаться в своих выводах... Но уж больно стройная теория получилась.

Сейчас психологический возраст Селестии чуть больше двадцати (столетий), из чего выходит, что Луне вовсе примерно восемнадцать. А ведь период полового созревания она провела на луне, что не могло не сказаться на характере. На самом деле при возвращении Найтмер Мун драконикус был готов увидеть дикарку, сильную и умную, но совершенно не приспособленную к жизни в современном обществе. Впрочем, к жизни в обществе тысячелетней давности она должна была быть готова не многим лучше.

* * *

Ночь, звезды, луна без профиля аликорна на своей поверхности, и двое пони сидят перед постаментом со статуей Дискорда. Романтическую атмосферу портит только тема их разговора.

— Может быть, все же вернемся во дворец? Дорогая, я тоже волнуюсь за Твайлайт, но принцесса Селестия обещала, что все проконтролирует лично.

— Знаю, Шайни, просто мне тут спокойнее.

— Никогда не понимал вашу с Твайлайт привычку сидеть рядом с этим страшилищем.

— Я же просила не называть так дядю Ди.

— Знаю. Зато ты перестала грустить...

"Еще немного... Еще чуть-чуть... Последний миг — он длинный самый".

Хруст, треск, испуганный вскрик. Пони отскакивают к краю полянки, а высокий силуэт существа, словно бы собранного из частей разных животных, встав на задние лапы, с удовольствием разминает плечи и втягивает воздух раздувающимися ноздрями.

— Сладкий запах свободы!

— Беги, Каденс! Я его задержу.

— Шайнинг, стой!

Щелк!

Пальцы левой передней лапы Дискорда издали громкий звук, а в следующий миг белый единорог с синей гривой, замотанный в железные цепи, словно в кокон бабочки, падает на землю, испуганно мыча в намордник.

— Как грубо. — поморщился драконикус, скашивая взгляд на капитана дневной стражи. — И что ты в нем нашла? Солдафон, грубиян, глупец... Ты достойна лучшего!

— Дядя Ди... Дискорд, — довольно быстро справившись с испугом, нежно-розовая аликорн шагнула вперед, вставая рядом со своим жеребцом, который отчаянно извивался и сыпал искрами из рога. — Но как?..

— Оставь формальности, малышка Каденс, мы ведь почти как родные: я тебя помню еще вот такой маленькой и пушистой... как шарик. — откровенно веселясь, Фобос показал правой передней лапой примерный рост пегасочки, которую однажды к его статуе привела Сильвер Роуз. — А о том "как"... Луна вернулась на Эквус, устроила беспорядки и вселила в сердца тысяч пони страх! Этого мне оказалось достаточно, чтобы доломать оковы. Но что мы все обо мне, да обо мне. Давай поговорим... обо мне! Аха-ха... Видела бы ты сейчас свою мордашку. А ведь что мне мешает.

Еще один щелчок, и вот перед принцессой любви сидит ее точная копия. Вторая аликорн подняла правую переднюю ногу и, вытянув ее вперед, ткнула копытцем в нос оригиналу, тут же заявив:

— Кислое выражение мордочки тебе не идет. Улыбнись, ведь смех продлевает жизнь!

— Ммм! — привлек к себе внимание Шайнинг, во все глаза смотрящий на духа хаоса.

— Твой жеребец на меня пялится, — прикрывшись крылом, заговорщическим шепотом произнес драконикус.

— М? Ммм! — на этот раз Армор выражал возмущение.

— Дядя Ди... — Каденс неуверенно улыбнулась. — Я даже не знаю, что сказать... Мама...

— Не беспокойся, Розочку я тоже навещу. — приняв свой нормальный облик, Дискорд раскинул передние лапы в стороны. — Обнимешь старика, или уже слишком взрослая для этого?

— А... — поколебавшись секунду, принцесса любви осторожно подалась вперед, а затем испуганно взвизгнула, обнаружив себя в объятьях духа хаоса, который оторвал ее от земли и начал крутиться вокруг своей оси.

— Вот видишь, не так уж и страшно. — с этими словами драконикус поставил пони на землю. — А сейчас, мои маленькие пони, мне нужно отлучиться.

— Куда ты? — упав на круп из-за того, что ноги дрожали и отказывались держать хозяйку, спросила крылато-рогатая кобыла.

— Присмотрю за Твайлайт и встречусь со старыми подругами: не скучайте тут без меня, скоро я вернусь, и многое изменится.

(6)

Ночь, полная луна, сияющие на небе звезды, темный и таинственный лес вокруг, мрачный, полуразрушенный, обветшавший от времени замок, в окнах которого завывает ветер...

"Романтика!"

На верхнем этаже чудом уцелевшей башни в просторном зале, освещенном сиянием ночного светила, свет которого лился через оконные проемы и дыры в крыше, иссиня-черная крылато-рогатая кобыла в лучших традициях шаблонного книжного злодея насмехалась над командой из шести молодых кобыл, четыре из которых дрожали от страха, одна с отчаянием смотрела на сломанные каменные сферы, олицетворявшие материальные вместилища Элементов Гармонии, а шестая с интересом крутила головой, будто бы кого-то искала. Но вот, когда сиреневая единорожка, собрав в копытца всю свою волю, подкрепив ее смелостью и упрямством, вскинула голову и поднялась в полный рост, чтобы произнести обличительную речь... все пошло не по сценарию одной солнцекрупой принцессы.

"Прости, Селя, не сегодня".

— Прекрасно-прекрасно. — низкий гулкий голос с хриплыми нотками, ощущающимися на грани слышимости, прокатился по помещению, а следом за ним зазвучали ленивые хлопки, должные изображать бурные овации. — Лулу, ты испугала шестерых молодых кобылок, едва вышедших из подросткового возраста, сломала бесполезные безделушки и уверенно идешь к получению премии "Шаблонный злодей года"! Какие у тебя планы на будущее? Отнимешь конфетку у жеребенка, или же не будешь размениваться на мелочи и сразу разрисуешь какой-нибудь забор неприличными фразами?

Шестерка новоявленных подруг втянули головы и стали испуганно оглядываться, единственная присутствующая аликорн, расправив крылья и встав в боевую стойку, мигом забыв о расслабленности, зажгла рог магической аурой и требовательно произнесла:

— Как ты смеешь насмехаться над нами? Покажись сам, и твоя смерть будет легкой!

— Неужели я столь долго находился в заточении, что меня не узнают даже мои современники? — деланно удрученно спросил Дискорд, затем щелкнул пальцами, и с потолка ударил луч белого света, осветивший участок пола позади Найтмер Мун. — Как это грубо с твоей стороны, Луна, а ведь я все это время помнил тебя.

Иссиня-черная кобыла резко обернулась, но ничего, кроме пустого места, освещенного светом магического прожектора, не увидела. В ту же секунду за ее спиной из воздуха появился драконикус, тут же отвесивший "лунному кошмару" чувствительный пинок, заставивший кобылу перекувырнуться через голову.

— Раз... Два... Три! — на каждый счет Фобос щелкал пальцами, сперва заставив появиться на Луне железные цепи, сковавшие ноги, крылья и рог, затем позади нее материализовал вертикально стоящую каменную плиту, к которой на счет "три" оказалась прикована аликорн. — Морская фигура, замри.

— У-у-у! — радостно запрыгала розовая земная пони. — Я тоже хочу играть. А можно с вами? Только я не хочу висеть на стене... А как вы тут оказались? Знаю! Нам нужно устроить приветственную вечеринку!

— Какая забавная. — повернувшись к шестерке кобыл, драконикус усмехнулся и в миг переместился к Пинки Пай, подхватывая ее передними лапами за бока. — Хочешь поиграть, маленькая попрыгушка?

— Агась, — радостно откликнулась земная пони.

— Нет!

— Пинки Пай!

— А ну отпусти ее!

Три крика слились в один, но это не помешало духу хаоса подкинуть розовую пони к потолку, щелкнуть пальцами (бессмысленный, насквозь театральный жест, который сильно удивляет противников, когда они понимают, что драконикус может колдовать и без него), а поймать уже прозрачный мячик, внутри которого находилась кондитерша. Отпустив игрушку, он позволил мячику упасть, чтобы тут же пружинисто подпрыгнуть вверх чуть ли не до потолка. В ответ на эти действия из сферы раздался восторженный визг кобылки, на несколько секунд ощутившей невесомость.

— Может быть, и вы меня не узнали, маленькие пони? — насмешливый взгляд Фобоса обратился к оставшимся пяти подругам (голубую пегаску, готовую ринуться в копытопашный бой, за хвост зубами поймала ее оранжевая подруга, испуганно и обеспокоенно следящая взглядом за Пинки-мячиком). — И ты, Твайлайт?

— М-мистер Дискорд? — сбитая с толку резкой сменой обстановки ученица принцессы Селестии все же не позволяла страху взять над собой верх. — Но... как вы здесь... оказались?

— Переместился из кантерлотского дворцового парка. — совершенно честно ответил драконикус. — А зачем? Разве не ты сама жаловалась на то, что наставница тебя совершенно не слушает и не собирается принять меры, чтобы остановить страшную Найтмер Мун? Радуйся: я пришел и обезвредил угрозу! Правда, я молодец?

На последних словах дух хаоса подмигнул сиреневой единорожке и, заслонив часть рта тыльной стороной львиной лапы, снизил голос до громкого шепота.

— И-и-и-и! — восторженно пищала Пинки, кувыркаясь внутри мячика, который прыгал все сильнее и сильнее, так что уже бился обо все плоские поверхности, постепенно ускоряя полет.

— Эпплджек, отпусти меня! — яростно сверкая глазами, потребовала Дэш. — Твайлайт, зачем ты с ним разговариваешь?

— Рэйнбоу, это... сложно объяснить в двух словах. — волшебница перевела свой взгляд с подруги на драконикуса. — Я и сама не понимаю... как это возможно.

— Это магия, Твайлайт. — развел передние лапы в стороны Дискорд. — Скажу даже больше: это магия хаоса, так что не ищи в ней логики.

— Твайлайт, ты же ученица сестры? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла Найтмер Мун, отчаянно дергающаяся в цепях и пытающаяся создать хоть одно заклинание (магия попросту рассеивалась из-за кольца на роге). — Вы должны... ммм!

Попытку проинструктировать вероятных хранительниц Элементов Гармонии прервало большое зеленое яблоко, появившееся во рту у Луны. Сам же дух хаоса укоризненно посмотрел на иссиня-черную пони и заявил:

— Похоже, за прошедшую тысячу лет ты совершенно растеряла свои манеры. Ну кто так лезет в чужой разговор? Деревенщина.

— Эй! — возмущенно вскинулась фермерша, на секунду отпустив хвост подруги, из-за чего все еще пытавшаяся вырваться радужногривая пегаска неожиданно для себя едва не врезалась в драконикуса, но была поймана грифоньей лапой за загривок, после чего ее встряхнули как нашкодившего котенка. — Ты шо-то имеешь против деревенских жителей?

— Ни в коей мере, сахарок. — подмигнул оранжевой земной пони Фобос. — Я всеми конечностями поддерживаю сограждан, занимающихся сельским хозяйством... В особенности, если они представлены столь миловидными во всех смыслах очаровательными кобылками.