Безысходность

Безысходность

Посвящение:

Тем кто сводит с ума, без улыбок и слов...

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:

Работа переносится из сборника зарисовок, в файл от другой работы, которая была стерта из данной реальности. Просьба не гневаться тех, кто ждали продолжения к той работе.

Что-то пошло не так

Шли дни, которые складывались в месяцы, составляющие годы и десятилетия, и за это время тихий гул магических решеток, а также шум водопада, перекрывающего вход в подземный грот, стали настолько привычными, что не замечались разумом. В какой-то момент эти два звука стали теми якорями, за которые цеплялось сознание, чтобы не сорваться в бездну безумия...

Ранее сильные изящные руки аристократа ныне истончились до состояния костей, обтянутых дряблой пергаментной кожей, ногти, с детства привыкшие к уходу служанок, теперь красовались неровными обломанными краями, а белые волосы давно посерели от грязи, спутанной паклей обрамляя неприятное бледное лицо. Лишь яркие зеленые глаза, в зрачках коих по прежнему плясал колдовской огонь, сохранили искорки жизни, придавая пленнику, облаченному в черно-красные лохмотья, вид жуткий и безумный.

"Они боятся меня... Столько лет прошло, но они до сих пор боятся, старательно скрывая свой страх за презрением, брезгливостью и ненавистью".

На секунду эта мысль развеселила обитателя каменной ниши, расположенной в стене напротив входа, перед которой находился ров с вонючей стоячей водой. Справа и слева, сверху и снизу находились другие камеры, но все они были пусты, так как их обитатели погибли один за другим от болезней, старости, безумия и иных недугов. Впрочем, были и те, кто "раскаялся" в служении жестокому тирану, и их перевели наверх...

"Как давно сюда никого не бросали? Неужели сестра создала государство, в котором никто не совершает преступлений, достойных заточения в тюрьме? Ха-ха... Скорее уж, я поверю, что она построила новую тюрьму... Либо же стража настолько обленилась, что перестала ловить бандитов".

Лишь два раза в день, утром и вечером, в грот приходили стражники: они приносили приставную лестницу, забирались на уровень камеры, проверяли своего последнего заключенного и, оставив миску с едой, уходили прочь. Раньше они пытались насмехаться, что-то говорили... Но в конце концов даже до самых больших идиотов дошло, что слова презренной черни его не трогают.

"А те, кого я соблаговолю выслушать, никогда не спускаются сюда. Даже моя добрая, милосердная, идеальная сестренка Элион".

Было ли ему одиноко? Да.

Было ли ему тяжело? Несомненно.

Было ли ему скучно? Нисколько.

"Маг — это самодостаточное существо, которое десятилетиями может идти к поставленной цели, направив на это все силы, знания и весь свой ум".

Фобосу едва исполнилось шестьдесят, но выглядел он на все сто, а то и больше. Последние полторы дюжины лет низвергнутый, но не сломленный князь, тратя минимум сил на движение, использовал все ресурсы тренированного разума, создавая в воображении структуру сложнейшего заклинания, единственной целью которого будет законсервировать его память и разум, чтобы переродиться в новом мире, не являясь "чистым листом"... Все равно все остальные способы побега уже были испробованы и оказались бесполезны, а верных слуг, способных вытащить своего повелителя, давно нет: одни погибли, другие предали, третьих он сам предал еще раньше.

"Интересно, сестренка хотя бы на миг расстроится, узнав, что я погиб? Хотя вру: мне совершенно неинтересно. Да и она, скорее уж, вздохнет с облегчением, поняв, что ее трону больше никто не угрожает".

Вот в ровный шум течения воды вмешались плески солдат, проходящих сквозь жидкую стену. Подкованные железом сапоги до омерзения громко стучали по каменному полу, а приглушенные голоса эхом разносились по всему залу.

— Как думаешь, Брок, князь еще жив?

— Да он нас с тобой еще переживет, Стэн. Колдуны — такой народ...

— В воде не тонут. Аха-ха-ха...

— Хехехе... Это ты точно сказал! Эй, твоешиство! Ты там еще живой?!

— Да не ответит он, сам же знаешь. Князю не по чину общаться с жалкими плебеями.

Смерды говорили что-то еще, но Фобос их больше не слушал. Все равно каждый раз их диалог повторялся, пусть с небольшими отличиями, но где-то раз в год речь хотя бы одного из двух напарников слово в слово совпадала с тем, что уже однажды было произнесено.

"Так есть ли смысл слушать немытую чернь, если они в скудоумии своем не способны сказать чего-то нового?"

На грани сознания даже промелькнула жалость к бездарным червям, которым после сегодняшнего дня придется искать новую работу. Учитывая же их абсолютную бестолковость и поражающую тупость, ничего, кроме очистки выгребных ям, им не доверят.

Вот над краем пола ниши показалась голова мужчины средних лет, на которой совершенно нелепо смотрелся шлем стражника. Человек быстро нашел взглядом Фобоса, неподвижно сидящего на старом матрасе, промятом до самого камня, кивнул отсутствию мыслей между ушами и поставил перед князем миску с вонючей похлебкой. Завершив ритуальную процедуру, он спустился вниз по лестнице, и вскоре солдаты ушли за водопад.

— Грязные животные, — безмолвно шевельнув губами, прошелестел усталый чародей, разум которого все еще питался силой воли и упрямством, которых хватило бы на сотню простолюдинов.

Взявшись костлявыми, но неожиданно сильными пальцами за край миски, заключенный выплеснул ее содержимое на решетку, добившись лишь чуть более громкого шипения. После этого он ударил посудиной об пол, разбивая ее на несколько глиняных осколков, самый большой из которых удобно лег в ладонь, острием уставившись точно в горло мужчины.

— Низвергнутый, но не сломленный.

Усилие воли, и вокруг Фобоса вспыхнул сложнейший магический узор, состоящий из сотен переплетающихся линий и тысяч нанизанных на них символов. Весь магический резерв тут же был влит в ритуал, а затем удар импровизированного ножа спровоцировал начало принесения в жертву собственной жизни.

"Несломленный".

Было ли ему страшно? Да.

Жалел ли он о содеянном? Ни секунды.

* * *

Ритуал вырвал душу Фобоса из тела, а затем закутал в слои сильнейших щитов, после чего выкинул в междумировое пространство. Минуты, а может быть, и тысячи лет низвергнутый князь скитался по бескрайнему океану, состоящему из бесчисленных потоков разноцветных энергий, переплетающихся между собой и смешивающихся, чтобы произвести какой-то новый цвет, который спустя доли секунды распадется на составляющие, совершенно непохожие на те, которые послужили созданию фантастической гаммы изначально.

Один за другим сперва исчезли магические барьеры, затем стали сдавать свои позиции бастионы воли и разума. Однако же, сцепив метафорические зубы и сжавшись, насколько позволяла духовная оболочка, Фобос продолжал лететь в неведомую даль... Искренне желая попасть хоть куда-нибудь.

И его безмолвные молитвы были услышаны.

* * *

"Когда я говорил "хоть куда-нибудь", то не имел в виду... это".

В небе светило яркое летнее солнце, на деревьях зеленела листва, до омерзения ровные кусты цветов благоухали ароматами... И все это Фобос мог наблюдать, смотря глазами неподвижной статуи.

Жизнь, судьба либо какая-то иная высшая сила определенно имела специфичное чувство юмора: позволив сбежать из каменной тюрьмы, где было заточено его бренное тело, чародея засунули в каменное тело, находящееся на открытом воздухе, которое теперь служило новой тюрьмой. Даже более того в голове обнаружился набор воспоминаний существа, которое пожертвовало своим существованием, чтобы позволить кому-то более стойкому... отомстить его мучительнице.

"А вот это интересно. Какая неподражаемая жестокость! Какое коварство! Какая неповторимая злоба... Какое потрясающее лицемерие".

По мнению Фобоса, за несколько суток ознакомившегося с воспоминаниями тела, нынешняя тюремщица была достойна уважения хотя бы за ту искусную пытку, которую она устроила для своего старого врага. Дискорд — химера, словно бы слепленная из кусков тел разнообразных животных, обладал феноменальной мощью, непокорным нравом и детской беспечностью, из-за которой оказался заточен в камне. Однако же Селестии, которая вместе со своей сестрой отобрала у него королевство, оказалось мало победы в одном сражении и она захотела раздавить противника морально.

На первый взгляд, все было более чем пристойно и даже благожелательно: к заточенному в камень духу хаоса была приставлена служанка, в задачу которой входило держать полянку в чистоте и порядке, мыть статую и разговаривать с ней, чтобы пленнику было не так одиноко. Первые годы Дискорда бесило то, что он не мог ни отвернуться, ни заткнуть уши, ни даже велеть жалкой смертной заткнуться, но году к десятому свыкся с присутствием назойливой пчелки, которая жужжала без умолку днями напролет.

Шли годы, и служанка росла, нашла себе мужа, родила дочь, состарилась и передала свой пост наследнице. Новая смотрительница не пылала энтузиазмом своей предшественницы и матери, а потому делала работу кое-как, а о разговорах и чтении книг вслух даже не думала.

Третья смотрительница, оказавшаяся внучкой первой и дочерью второй, была существом непосредственным, добрым, жалостливым и веселым. Дискорд с ранних лет смотрел, как она росла, взрослела, нашла свою пару, родила детей... Она стала первой, кто по-настоящему запал в душу древнему существу, ранее никогда не замечавшему простых мелочей смертных. Она же, сама того не зная, научила пленника каменной статуи сопереживать, радоваться, злиться, волноваться... А потом ее не стало.

Дискорд был древним духом, но по уровню развития находился где-то рядом с подростками: такой же эмоциональный, требовательный, непреклонный. Он не смог забыть первую свою настоящую потерю, а через какие-то тридцать лет ушла и дочь третьей смотрительницы, которая так же стала дорога сердцу химеры.

Ярость, отчаяние, бессилие и уныние овладели когда-то гордым существом, заставляя разум угасать под волнами саморазрушения. Как любой подросток, он не знал полумер и если привязывался, то всем сердцем, ну, а ненавидел от всей души.

Понимая, что гибнет, Дискорд решил отомстить своей мучительнице: он пожертвовал остатками личности и частью души, чтобы призвать в свое тело существо, которое сможет дождаться момента, когда оковы падут. Он оставил своему наследнику все свои силы и знания, моля только об одном...

"Месть... Нет срока давности у мести. Я отомщу, можешь в этом даже не сомневаться".

...

А тем временем очередная молодая смотрительница, далекая правнучка той самой первой служанки, напевая незатейливую песенку, подстригала растущие в беспорядке кусты цветов, время от времени обращаясь с вопросами к своему единственному безмолвному слушателю. Она даже не подозревала, что является первым живым существом, которое встретилось новому Дискорду в этом новом, необычном, но таком притягательном мире.

Будущее обещало быть интересным.

(2)

"Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным".

Данная фраза была настолько избитой и клишированной, что почти являлась вульгарной. Однако же при всем этом отрицать ее правильность Дискорд не мог.

Что бы он сделал, окажись на свободе сразу после перерождения? Вероятно, упиваясь обретенной силой, убил либо заточил в темницу Селестию (ради дальнейших издевательств), захватил страну и начал бы перестраивать ее в государство своей мечты. Весьма вероятно, что ему подобное даже удалось бы, так как в отличие от предыдущего хозяина тела Фобос никогда не страдал излишним миролюбием, умел принимать неприятные решения и не брезговал пачкать руки. Может быть, под его чутким руководством страна непуганых разноцветных лошадок превратилась бы в нечто удобоваримое...

"Но, скорее всего, появились бы какие-нибудь герои, повстанцы, борцы за добро и прочую чушь, которые поставили бы целью своей жизни борьбу со мной. Не скажу, что подобное меня пугает, все же постоянный враг, не способный причинить особого вреда, помогает оставаться в тонусе... Но зачем это все?"

В бытности статуей, украшающей королевский парк своим непревзойденным видом, был один несомненный плюс: спать совершенно не хотелось, а из-за этого появлялось много времени для размышлений. Первым же вопросом, заданным себе после переосмысления жизненных принципов, стало "А нужно ли мне — Дискорду, духу хаоса, сильнейшему магу, чужеродному для этого мира существу, захватывать власть?"

Несомненно, титул короля, а может быть, даже Великого Императора потешил бы его самолюбие. Однако загружать себя уймой бессмысленных обязанностей, взваливая на свою спину ответственность за сотни тысяч, а то и миллионы разумных, откровенно не хотелось. Один раз он уже провернул нечто подобное, и в итоге оказалось, что объем работы, требующей личного исполнения, совершенно не соответствует получаемым благам.

"Быть каким-нибудь мелким аристократом гораздо предпочтительнее: те же слуги, личная гвардия, роскошь... но гораздо меньше ответственности. Раз уж на то пошло, то лучше захватить какой-нибудь город, поставить над ним группу из троицы управляющих, которые обладали бы равной властью, а затем жить в свое удовольствие, наблюдая за грызней этих самых управляющих. Самому останется наказывать невиновных и награждать непричастных".

Но все это были отстраненные размышления, к мести имеющие крайне опосредованное отношение. Селестия была той еще... кобылой, за полтысячи лет только трижды навестившей нового Дискорда (да и то она задерживалась не более чем на десять минут). Ненавистью предшественника Фобос не страдал, но был согласен с тем, что за столь долгую пытку заточением в камне ей следует жестоко отомстить. Ну и приставленных смотрительниц припомнить следует... поименно.

По собственному опыту бывший князь, а ныне дух хаоса знал, что для правителя, привыкшего ощущать себя всевластным на своей территории, больнее всего не пытки тела, собственная гибель или заключение в камеру-одиночку, а понимание беспомощности. Видеть, как все, что ты создавал, рушится либо переходит в руки кого-то другого, — вот настоящая пытка, достойная принцессы дня.

"Я отберу у тебя все: королевство, власть, слуг... даже любовь твоих подданных. При этом самолично и когтем тебя не трону, милостиво позволив из первого ряда наблюдать, как ты остаешься с пустыми копытами забытая и ненужная. О! Я сделаю все, чтобы добиться этого... Даже если мне придется завоевать любовь твоих пони, это меня не остановит. Даже если мне самому придется полюбить этих разноцветных четвероногих непарнокопытных, меня это не остановит. Но прежде придется дождаться, пока оковы ослабнут в достаточной степени, чтобы я мог их сломать изнутри".

Требовалось дождаться нужного момента, а также надеяться, что до того времени не найдется какого-нибудь завоевателя, злодея или неудачника, который сможет устранить Селестию при помощи хитрого плана либо фееричной глупости.

"И почему мне кажется, что гибель монарха от глупости или неуклюжести прислуги — это более вероятный вариант?"

* * *

Чтобы втереться в доверие к пони, для начала нужно хотя бы научиться проецировать на них искреннюю симпатию. Как подсказывали воспоминания предыдущего владельца тела, все непарнокопытные в той или иной степени являются эмпатами, а потому если не сразу, то довольно скоро раскроют обман. Носить же маску дружелюбия постоянно не смог бы и самый гениальный актер, так как в определенный момент она может настолько плотно срастись с лицом, что станет неотделима.

На самом деле проблема не была столь уж катастрофична: Фобосу и раньше приходилось иметь дело с разнообразными представителями нечеловеческих рас, которые внешним видом напоминали настоящих монстров (а многие ими и являлись на самом деле). В сравнении с теми же болотниками либо ожившим мертвецом пони были... милыми. Пушистые, разноцветные, миролюбивые, с большими и наивными глазами они вызывали у бывшего князя приступы раздражения, но никак не злости.

Пользуясь знаниями психологии, Дискорд воздействовал на свой разум, плавно и осторожно меняя свой взгляд на аборигенов. На Земле для эффекта привязанности пленника к пленителю, часто возникающему у слабохарактерных людей, попавших в опасную ситуацию, даже имелся особый термин "стокгольмский синдром". Себя дух хаоса не считал слабохарактерным, но для достижения поставленной цели осознанно начинал ассоциировать себя со своими тюремщицами (только кобылами), ухаживающими за его статуей. Он даже начал проникаться к некоторым из них толикой уважения, но в большей степени ловил себя на желании погладить лошадку по голове и покормить сахаром.

"Определенно я что-то делаю не так. Но воспринимать их равными себе, даже зная о их разумности, у меня физически не получается".

Приходилось смириться со своей странностью и, чтобы не ломать личность окончательно, продолжать двигаться к намеченной цели. В конце концов, вряд ли для эмпатов будет большая разница в том, какие именно мысли вызвали положительные эмоции в их сторону.

* * *

Очередная смотрительница, являющаяся кобылкой из династии служанок, ухаживающих за Дискордом, была странной даже по меркам пони. Впрочем, бывший тиран уже давно отвык удивляться причудам этих разноцветных, чрезмерно болтливых четвероногих.

У некоторых кобыл и раньше возникала привычка во время выполнения работы разговаривать со статуей так, будто бы она им отвечает (на самом деле Фобос вел мысленный диалог, дабы разогнать скуку, но в девяти из десяти случаях его ответы совершенно не совпадали с тем, что себе воображали служанки). Сильвер Роуз выделилась на фоне всех, оказавшись крайне замкнутой, закомплексованной, а временами излишне изобретательной единорожкой. Только оставаясь в обществе статуи совершенно одна, она слегка раскрепощалась и начинала делиться новостями, своими мыслями, училась петь и признаваться в любви...

Однажды после какой-то вечеринки Роуз заявилась в дворцовый парк глубокой ночью и проплакала до самого утра, сидя на постаменте, между передних лап духа хаоса. Через пару дней выяснилось, что жеребец, в которого она была тайно влюблена, стал встречаться с другой кобылой, а она, находясь в полнейшем расстройстве, провела свою первую ночь с почти незнакомым пегасом, который сразу после завершения процесса сбежал.

"Горе ты мое четвероногое".

Мысленно закатывая глаза, Фобос выслушивал все жалобы волшебницы, искренне жалея о том, что не может дать ей какую-нибудь сладость и почесать за ухом, чтобы она наконец успокоилась. Неизвестно, почувствовала ли кобылка поддержку, исходящую от драконикуса, но вскоре действительно успокоилась и приободрилась, став еще больше времени проводить в парке.

Через несколько месяцев выяснилось, что Сильвер забеременела. Для нее это стало шоком, что, впрочем, не помешало принять неожиданно твердое решение, сохранить жеребенка и растить самой (обратившись за помощью к прежней смотрительнице, вышедшей на пенсию родной бабушке).

Фобос не знал, что произошло во время родов, но, когда через пару недель Роуз пришла к его постаменту, выяснилось, что матерью она так и не стала, да и шанса обзавестись собственным жеребенком лишилась. Как такое было возможно в магическом мире? По сведениям старого Дискорда, медицина, а вместе с ней и химерология у копытных развиты на прискорбно низком уровне. Однако же были отдельные направления, которые, наоборот, взлетели на недостижимый уровень (лечение проклятий, вирусология, лечение переломов).

После этого события Сильвер практически разорвала общение с другими пони, оставив только связи с родственниками и коллегами, а все свободное время проводила в парке. У нее даже появилась какая-то одержимость своей работой, вылившаяся в появление романтических чувств к единственному доступному существу, которое хотя бы отдаленно напоминало жеребца. К счастью для психики Фобоса, дальше единственного поцелуя морды статуи, произошедшего в состоянии изрядного подпития (видимо, для смелости), дело так и не зашло.

Постепенно Роуз справилась со своей явно нездоровой склонностью, превратившись в чопорную служанку. По сути, это была очередная смена модели поведения, вызванная стыдом за собственное неадекватное поведение.

* * *

— Здравствуй, Дискорд. — ранним утром поздоровалась со статуей драконикуса белая единорожка с серебряной гривой, среди прядей которой появились первые седые волоски. — Прошу прощения, что не смогла прийти вчера: у меня были очень важные личные дела.

Единорожка, одетая в синее платье горничной, стояла на вытяжку перед каменной химерой, а у ее передних ног, задрав голову вверх и широко распахнув глаза, сверкающие незамутненным любопытством, сидела совсем маленькая розовая пегаска. Маленькой кобылке было не более четырех лет, что выражалось в миловидной пухлости и повышенной пушистости.

— Ты ведь помнишь, что я не могу завести собственных жеребят? Конечно, помнишь, — смотрительница чуть нервно усмехнулась и опустила взгляд на юную летунью. — Я бы хотела познакомить тебя с моей приемной дочерью: однажды она займет мое место и продолжит выполнять обязанности династии. Я надеюсь, что ты сможешь принять ее так же, как и всех членов моей семьи... Ее зовут Каденс.

— Пливет, дядя Дисколд. — радостно замахала передними копытцами пегасочка, едва не упав на спину из-за усердия. — Я буду сталаться помогать маме. Плавда-плавда.

"Вроде бы уже не первую сотню лет я вынужден общаться с кобылами, но до сих пор с огромным трудом мне удается хотя бы примерно понять ход их мыслей. То ли я такой тугодум, то ли они обладают неординарной логикой. Хотелось бы верить во второе, так как первое слишком уж печально для меня как для высокоразвитого существа".

Тем временем старшая и младшая пони развили вокруг статуи бурную деятельность, стараясь привести обстановку к неведомому совершенству, являющему из себя некую усредненную величину между хаосом и порядком. Пленнику каменной оболочки не оставалось ничего иного, кроме как начать знакомиться с вероятной следующей смотрительницей, мысленно составляя ее психологический портрет и планируя маленький эксперимент (сил для опосредованного влияния на нити вероятностей уже хватало, так как тюрьма заметно ослабла за время жизни последнего поколения разноцветных лошадок). В случае успеха открывались невиданные ранее перспективы, ну, а при провале он все равно ничего не терял.

(3)

Медитативную утреннюю тишину дворцового парка нарушил дробный цокот копыт пони, а вскоре в поле зрения Дискорда появилась молодая розовая пегаска, которая, невзирая на подростковый возраст и сопровождающую его угловатость растущего тела, как и в жеребячьи годы, выделялась пушистой шерсткой, делающей свою хозяйку похожей на облако (что ее сильно раздражало). Во рту кобылка несла ведро с щеткой, бутылкой с водой, садовые ножницы и другой инвентарь...

"Я понимаю, единороги: у них есть магия, которая с ранних лет выражается в виде телекинеза. Но как остальные пони умудрились развить ремесла? У них ведь нет конечностей, приспособленных для мелких манипуляций, либо удержания предметов во время ходьбы. Работать, держа инструменты ртом... Как это непрактично".

Тем временем, пока бывший князь размышлял на отстраненные темы, пушистая летунья подошла к постаменту и опустила свою ношу на землю, после чего чуть грустно улыбнулась и заговорила:

— Привет, дядя Ди... Знаю-знаю, мама сердится, когда я сокращаю твое имя...

"В бытность тираном я бросал в темницу и за меньшее. Но те годы позади, да и полное мое имя... Оно для меня не имеет такого значения, как для предшественника. Так что можешь считать, что я дал тебе свое высочайшее соблаговоление", — мысленно ответил Фобос, последнюю пару лет ощущающий, что испытывает к данной представительнице крылатых четвероногих нечто вроде привязанности, которая была вызвана тщательной работой над причинно-следственными связями, должными привести к моменту величайшего успеха либо же рядового разочарования.

— Знаю, ты не против, но маме-то этого не объяснишь, — крылатая пони обиженно надула губы, но тут же звонко рассмеялась, прикрыв мордочку правым крылом.

"Каденс-Каденс, мне иногда кажется, будто ты меня слышишь. Ах, какая болезненно-сладкая иллюзия! Даже жаль, что я не могу транслировать свои мысли тебе в голову: слишком это затратно и непрактично в данный момент. Да и испугаешься ты, услышав мою речь. А предупреждать Селестию о моей подготовке нам совершенно не нужно".

— Вчера вечером маме стало хуже. — ушки кобылки опустились, и улыбка сползла с мордочки. — Колени все сильнее ноют, так что даже лекарства почти не помогают, а сильные обезболивающие она принимать отказывается. В общем... мама не сможет приходить каждый день. Но я буду стараться за нас обеих!

На этом информативная часть беседы подошла к концу, и пегаска, щебеча обо всем на свете, принялась мыть статую, подстригать кусты и траву... Попутно она восхищалась новой коллекцией платьев, на которые у нее не хватает денег (зачем пони вообще одежда?), рассказывала о встрече с молодым гвардейцем, недавно поступившим в кадетский корпус при дворце.

"Жаль Сильвер Роуз: она, конечно, не без причуд, но зато искренне и верно исполняла свою работу. Верность — это то, что требуется поощрять. Тем более что ее верность принадлежит в большей степени мне, а не Селестии".

Размышляя о том, чем может помочь единорожке, отдавшей всю жизнь на служение каменной статуе (в которую в какой-то момент умудрилась влюбиться), Дискорд пришел к выводу, что наилучшим вариантом будет сконцентрироваться на доведении планов, относящихся к Каденс, до логического завершения. В конце концов, если все получится, то приемная дочь обязательно позаботиться о любимой маме. Ну или он совершенно не разбирается в кобылах.

* * *

Шелест ветра, рассекаемого крыльями, донесся до слуха Фобоса, а спустя несколько секунд на землю перед ним буквально упала крылатая пони... Крылатая розовая пони, у которой изо лба рос рог. И пусть этот магический концентратор не впечатлял длиной, но лет через десять обещал сравняться размерами с аналогами у взрослых единорогов.

— Дядя Ди! Смотри, дядя Ди! — радостно подпрыгивая, беспорядочно взмахивая крыльями и постоянно норовя встать на задние ноги, Каденс возбужденно верещала на одной ноте. — Представляешь: я помогла нашей библиотекарше и завхозу признаться друг другу в чувствах, и в этот самый момент меня словно в круп ужалило! Я даже подпрыгнула от неожиданности, думая что это кто-то из жеребцов подшутил, но жжение только усиливалось! А потом меня окутало яркое облако искр, оторвало от земли и закрутило... А когда все прекратилось, на лбу уже был рог! Представляешь?! Меня даже принцесса Селестия к себе пригласила, и мы долго разговаривали за чаем, а потом пришла мама... Она так радовалась: даже плакала! А когда никто не видел, сказала, чтобы я обязательно поблагодарила тебя. Мама считает, что это ты что-то сделал...

"Хм... Логичное предположение. В конце концов, в Каденс не было ничего необычного, кроме того, что она работала моей служанкой. Селестия тоже, скорее всего, подозревает мое вмешательство... но ничего доказать не сможет. Ха! Да мне пришлось столько факторов сводить в одну точку, что если бы мои мозги не были каменными, то вскипели бы от напряжения".

С новым шелестом ветра, разрезаемого крыльями, к статуе подлетели двое стражников в золотой броне. Приземлившись на землю, они поклонились бывшей пегаске, и один из них заговорил:

— Ваше Высочество, вам не стоит покидать дворец без охраны. Ее Высочество будет сильно расстроена, если с вами что-то случится.

— Да что со мной может произойти в дворцовом парке? — возмутилась новоявленная принцесса. — Я здесь с четырех лет гуляю и давно все облазила. Да и моя работа...

— Не стоит волноваться, Ваше Высочество. — слащаво улыбаясь, поспешил отозваться жеребец. — Вам больше не придется здесь работать: я слышал, что сюда за какую-то провинность сослали одну из горничных.

Ноздри Каденс угрожающе раздулись, и она обожгла пегаса настолько холодным взглядом, что он поперхнулся следующей фразой и замер, будто кролик перед удавом. После паузы, которая продлилась несколько секунд, нежно-розовая аликорн потребовала:

— Повтори, что ты сказал. В подробностях.

* * *

Горничную, которую приставили следить за статуей духа хаоса, звали Карамель. Была она (как бы это ни казалось невероятно) карамельного цвета земной пони, которая страдала забывчивостью и легкомысленностью. Впрочем, приходила она только по утрам и ближе к полудню уходила по каким-то своим делам, довольно быстро привыкнув болтать вслух, перемывая косточки всем обитателям дворца.

"Болтун — находка для шпиона. Правда, я сомневаюсь, что в этом мире есть хоть один шпион, которому интересно, какая служанка спит с каким стражником, с кем ему изменяет и о ком подозревает, будто изменяет он".

Сильвер Роуз, получившая нормальное лечение суставов, стала приходить днем на пару часов, чтобы почитать вслух, убрать какую-нибудь забытую или незамеченную пылинку, а также похвастаться успехами дочери. Сама же Каденс, которую буквально завалили уроками наук, обязательных для принцессы, время от времени сбегала от учителей, прячась рядом со статуей драконикуса (где ее находили примерно через тридцать минут, по-видимому давая это время, чтобы отдохнуть).

Селестия, конечно же, пыталась отвадить молодую аликорна от Дискорда: ей подкидывали книги о зверствах, происходивших в эпоху дисгармонии, учителя начинали вещать о том, как плохо жилось в Эквестрии до появления принцесс, сама солнцекрупая часто пила чай в компании названной племянницы, вспоминая "забавные" случаи из молодости. Но лучше всего, разумеется, действовали необходимость зазубривать массу информации, а также все учащающиеся свидания с молодым, но уже подающим надежды на хорошую карьеру единорогом.

И все же в стремлении очернить драконикуса принцесса дня опоздала: слишком много событий в жизни Каденс из тех, которые вызывали исключительно сильные положительные эмоции, было связано со статуей духа хаоса. Именно Сильвер Роуз забрала ее из приюта, первым делом представив "дяде Дискорду", сидя у постамента, она слушала сказки и песни, играла с жеребячьими куклами и щетками (которые таскала из ведерка, пока мама не видела), да и само превращение в аликорна подсознательно было связано с именем химеры. Все плохое, что о нем говорили и писали, либо не воспринималось как реальность, либо ассоциировалось с кем-то другим, ведь "Дядя Ди не может быть плохим".

В конце концов, напор Селестии ослаб, и она решила, что нужно просто дать названной племяннице время, а также занять полезной работой. Как нельзя лучше подвернулся случай, когда Вельвет Спаркл (действующей капитану дворцовой гвардии) понадобилась нянька для малолетней дочери. Отказываться от кандидатуры принцессы любви, у которой тем более был хоть какой-то опыт подобной работы, единорожка не стала, и нежно-розовая аликорн оказалась отдалена от дворцового парка на несколько лет.

"Хотел бы я увидеть выражение мордашки Селестии, когда она поймет, что я добился как минимум половины своих целей уже в тот момент, когда Каденс превратилась в аликорна. Ха-ха... Магические возмущения от этого процесса были настолько сильны, что мою тюрьму потрепало сильнее, чем за последние двадцать лет спокойной жизни. Ну, а то, что молодая нянька сейчас рассказывает истории из своего жеребячества потенциально крайне сильной единорожке, закладывая ей в подсознание мысль о том, что Дискорд если не хороший, то точно не плохой, — это просто совпадение, к которому я совершенно не причастен. Правда-правда".

Переключившись на новую цель, Фобос начал подстраивать нити вероятностей так, чтобы Твайлайт Спаркл успешно поступила в школу для одаренных единорогов, да еще отличилась среди одноклассников. В конце концов, ни что так не объединяет пони, как зависть к "наглой выскочке". Но, чтобы все получилось как надо, должно было произойти крайне незаурядное событие, которое повлечет за собой еще больше причинно-следственных связей...

(4)

Тяжело ли организовать появление конкретной метки таланта для одной определенной пони? Учитывая опыт, полученный в работе с Каденс, Дискорд был готов раскидывать сеть неслучайных случайностей на десяток лет вперед, плавно фокусируя напряженность реальности вокруг нужной кобылки, мягко воздействуя через вероятности на причинно-следственные связи.

К сожалению, до одиннадцатого дня рождения Твайлайт Спаркл (смышленой для своего возраста единорожки) оставалось чуть более двух лет, а ведь именно тогда она должна была поступать в школу для одаренных рогоносцев. К счастью, совсем рядом находилась нить судьбы молодой пегаски по имени Рэйнбоу Дэш, так что недостаток силы одиночного воздействия можно было компенсировать при помощи резонанса душ, который хоть и образует связь между двумя пони, но при этом высвободит такое количество энергии, что при удаче получится если не инициировать превращение нового аликорна, то сделать весомый задел на будущее.

"Нет, сейчас дарить Селестии жеребенка-аликорна я не буду: она меня даже за Каденс еще не поблагодарила. Лучше направлю магию на ослабление своей тюрьмы... Или подправить здоровье Сильвер Роуз? Ее теперь хоть и лечат лучше, чем раньше, но возраст — это болезнь, против которой лекарства еще не изобрели. Жаль, что у нее потенциал такой низкий, а то можно было бы подумать о возвышении... Такие верные слуги, к сожалению, на дороге не валяются".

Воздействовать на жеребят опосредованно, при помощи манипуляций вероятностями, было относительно несложно: их мировоззрение только образовывалось, разумы были гибкими и податливыми, новые идеи укоренялись с небывалой легкостью. Если Твайлайт с малых лет готовили к карьере мага-ученого, то Рэйнбоу хватило десятка красочных постеров, спортивных журналов и вскользь услышанных разговоров, чтобы твердо решить связать свою судьбу со спортом (успехи на работе родителей, приносящие им достаточную для жизни в достатке прибыль, позволяли малышке сконцентрироваться на хобби).

По мере приближения часа икс Фобос вплетал в уже сильную, почти полностью проявившуюся ветку вероятностей, все новых и новых действующих персонажей: белая единорожка, желающая стать модельером, розовая земная пони, медленно затухающая на каменной ферме и грозящая стать совершенно серой, нежно-желтая пегаска, любящая животных, еще одна земная пони, которую понесло в большой город, хоть она и являлась потомственной "рабочей кобылкой", бирюзовая единорожка, мечтающая стать артисткой, и розовая волшебница, готовая вступить в противостояние с системой ради равенства всех перед всеми, стали тем каркасом, что должен был усилить резонанс, а вместе с тем перераспределить высвобожденную мощь, не дав ей развеяться в пространстве без пользы. Каждую из них требовалось осторожно и незаметно подвести к пику напряжения реальности, чтобы метки судьбы проявились в промежутке от одной и до двух секунд времени (бесконечно долго для духа хаоса, но катастрофически мало для всех остальных). К этой связке можно было бы добавить и девятый элемент, но, к сожалению драконикуса, фокус судьбы малиновой кобылки был деструктивным, а не конструктивным, так что она не усилила бы, но дестабилизировала весь процесс.

"За пару дополнительных лет это можно было бы изменить, но этого времени у меня нет. Тратить же собственные усилия только на то, чтобы вывести баланс в ноль и сделать пони невзрачным середняком... Не в моих интересах. Лучше уж дать ей время проникнуться своим положением, а затем вернуть однажды утраченное, тем самым став в ее глазах спасителем".

В день экзамена, когда Твайлайт Спаркл отправилась в школу для одаренных единорогов, Дискорд лично взялся контролировать каждую из случайностей, от банановой кожуры, на которой могла подскользнуться его подопечная (и откуда она только взялась на центральной площади Кантерлота?), до порыва ветра, запущенного взмахом крыльев пегаса из почтовой службы. С каждой минутой напряжение реальности возрастало, так что даже принцесса любви это ощутила, но списала на волнение за воспитанницу, а Селестия вовсе была вся на иголках, готовясь к чему угодно, от вторжения врагов до появления во дворце танцующего чечетку розового слоника в балетных тапочках.

"На старт... Внимание... Пли!"

В этот самый момент обманутая в лучших чувствах малиновая летунья швырнула вазу с цветами в пойманного с другой кобылой единорога, демонстрировавшего своей сестре (приехавшей навестить брата из далекой провинциальной деревни) заклинание молнии. Заряд магии сорвался с рога и унесся вверх, попав в облако, на котором к гонке готовилась группа крылатых жеребят, от испуга со всех сил рванувших в стороны, разнося импровизированную платформу в клочья.

Рэйнбоу Дэш, в этот день выпившая слишком много сладкой газировки, в один миг оказалась за полсотни метров от своего предыдущего места нахождения, даже не заметив того, что за ее хвостом по воздуху стал распространяться радужный круг, а вспышка высвобожденной разом магии, усилив звук, выбила десятки окон на верхних этажах городских домов. В то же время испугавшаяся Твайлайт Спаркл вложила в заклинание обычного телекинеза, предназначенное, чтобы поднять окаменевшее яйцо дракона над учительским столом, весь объем своего резерва, который вышел на форсированный режим выработки силы, разом увеличившись вдвое.

В городке Понивиль вернувшаяся из Мэйнхэттена Эпплджек при виде яблоневого сада ощутила, как вспыхнули жжением внешние стороны ее бедер, Рарити, использовавшая заклинание поиска потерянного алмаза, оторвалась от земли и с визгом полетела через кусты к залежам драгоценных камней, ну, а Пинки Пай взорвала хлопушку, решив поздравить с праздником свою старшую сестру. Остаточного импульса хватило, чтобы Флаттершай, свалившись с развеявшегося облака и будучи подхваченной подругой у самой земли, при виде раненого кролика ощутила прилив сил и желание ему помочь, Трикси создала свою первую иллюзию, а Старлайт сумела на целую секунду ощутить метки своих родителей, что позволило проникнуться важностью знаков отличия и изменить собственное мировоззрение.

Пегаска, послужившая спусковым крючком всех этих событий, рассыпалась в извинениях перед своим особенным пони, который в ответ на данную ситуацию только посмеялся (прекрасно зная темперамент любимой), но попросил в следующий раз сперва разобраться в происходящем, а уже потом действовать. Его сестра укорила обоих за необдуманные действия, а потом утащила новую подругу сплетничать в ближайший салон красоты, оставив волшебника наводить порядок и заканчивать свои дела, в школе для одаренных единорогов же треснуло и развалилось пополам окаменевшее яйцо, выпуская на свободу маленького и вполне здорового сиреневого дракончика.

Тем временем во дворцовом парке статуя драконикуса вздрогнула и с нее осыпались несколько сотен песчинок, истончая и без того ослабленные тиски магии Элементов Гармонии.

* * *

— Здравствуйте, мистер Дискорд. — неуверенно произнесла сиреневая единорожка, стоя перед Фобосом. — Меня зовут Твайлайт.

— Вот видишь, не так и страшно, — подтолкнула воспитанницу в бок Каденс.

— Но... он все равно жуткий, — покосившись на постамент, виновато сказала новоявленная ученица принцессы Селестии (которая после устроенного магического шторма, ощущаемого только сильными магами, несколько дней прочесывала Кантерлот, выискивая нечто необычное и опасное).

— Глупости. — отмахнулась нежно-розовая аликорн и, подойдя к Дискорду, встав на задние копытца, передними ногами обхватила передние лапы статуи. — Дядя Ди — самый обаятельный драконикус в мире!

— М... А разве он не единственный драконикус в мире? — захлопала глазками маленькая волшебница, объемом резерва уже способная поспорить с каким-нибудь среднестатистическим взрослым единорогом.

— Одно другому не мешает. — хихикнула принцесса любви и подмигнула подопечной, после чего уселась на траву прямо перед постаментом и стала раскладывать на скатерти, извлеченной из переметной сумки, различные угощения и приятные глазу мелочи. — Честно говоря, я давно хотела тебя сюда привести, но как-то не находилось времени.

— Тут довольно мило... и тихо, — дипломатично заметила младшая кобылка, щурясь на солнце, плывущее по чистому голубому небу.

— Только тут я чувствую себя в полной безопасности. — призналась Каденс. — Когда я сюда прихожу, возникает ощущение, что ничего плохого случиться попросту не может. А иногда кажется, будто это не мы заботимся о дяде Ди, а он присматривает за нами. Давай садись, и продолжим читать твою книжку. На чем мы остановились?

"От Твайлайт тянется всего одна ниточка духовной связи, которая ведет к Рэйнбоу Дэш. А вот от самой пегаски исходит целых семь каналов, соединяющих ее с каждым из членов ритуала. Одни тонкие и готовы разорваться, другие, наоборот, только укрепляются... Да и между другими кобылками образуются свои связи. Хм... Вот бы собрать их всех в одном месте".

Нити вероятностей, переплетающиеся между собой в безумную паутину хаоса, во всех вариантах ближайшего будущего сходились в одной точке, совпадающей с днем, а точнее, ночью возвращения Луны на землю. Дальнейшие события могли быть самыми разнообразными: от победы Найтмер Мун и последующего освобождения самого Дискорда, которого уже некому будет остановить (принцесса ночи не сможет сама активировать Элементы Гармонии, даже если он снова совершит глупость и подставится под них), до появления в Эквестрии десанта из членов экипажа космического корабля, прибывшего по следу ставшего аликорном капитана спецназа, сопровождаемого материализованным воплощением существа, занимавшегося систематичным уничтожением разумной жизни во вселенной.

"Что за бред? Как вообще такое возможно, если в этом мире нет космических цивилизаций? Пожалуй, все подобные варианты развития событий следует отсечь просто во избежание... У меня слишком нежная и ранимая психика для чего-то такого".

Однако чем дальше в будущее по нитям вероятностей заглядывал Фобос, тем больше находилось ответвлений, связанных с хранительницами Элементов Гармонии, которые не поддавались никакой логике, выходя за рамки понимания добра и зла. Чего стоила хотя бы вероятность появления живого лича (!), который создал пространственно-временную петлю, сам себя убил и отправил в Эквестрию?

"Как сказали бы на Земле: "Не в мою смену", — с этими мыслями драконикус без сожалений стал обрубать ветки вероятностей, еще только начавшие проявляться на основном древе событий, при помощи причинно-следственных связей укрепляя стабильность мира, тем самым защищая его от вторжений извне. Он настолько увлекся данной работой, что выпал из реальной жизни почти на месяц, в каком-то фоновом режиме продолжая присматривать за своими подопечными, чтобы они случайно не убились, прежде чем разорвут связь Элементов Гармонии с прежними владельцами, а также чтобы никто не обрел над ними слишком большого влияния.

"И что мне делать с Луной? Один штрих, и она победит, а спустя пару недель моя тюрьма рухнет. Пони, наверное, даже обрадуются, узнав, что одно зло из сказок было побеждено другим, более древним злом, ставшим подобием добра. Но месть Селестии тогда будет невозможна, да и отдавать моих подопечных на милость неадекватной кобыле... Слишком много сил в них было вложено. Да и что уж врать? Привязался я к некоторым из них. Вывод? Найтмер Мун нужно побеждать. Мне же непринципиально, десять или двадцать лет ждать своего освобождения".

Решив, что пускать данное дело на самотек нельзя, драконикус вновь погрузился в игру с вероятностями. Чтобы слегка насолить белой аликорну, он подстроил ряд случайностей, из-за которых каждый десятый торт, предназначенный Селестии, был не сладким, а соленым...

"Это, конечно, мелочно, зато приятно".

(5)

— Она мне не поверила!

"Плохая, плохая Селестия. Как ты могла не поверить своей маленькой ученице, восемь десятых времени бодрствования проводящей в библиотеке, которую ты прочитала не по одному разу, а многие книги сама написала? Ай-яй-яй... Нехорошо это. Нехорошо".

— И меня завтра отправляют в какой-то Понивиль, чтобы проследить за подготовкой к празднику солнцестояния.

"Жду с нетерпением. Но серьезно, Твайлайт, тебе не кажется, что двухтысячелетний аликорн, тысячу лет правивший самой процветающей страной мира в одиночку, знает, что делает? Ну или хотя бы имеет причины поступать так, а не иначе? Хотя... если разделить возраст Тии на сто, что соответствует норме взросления для аликорнов, то сейчас ты со своей наставницей на примерно равном уровне развития личности. Разве что она во много раз опытнее, да и знаний имеет больше".

Сиреневая единорожка, возмущенно прохаживаясь перед постаментом со статуей Дискорда, продолжала негодовать. По ее мнению, накануне возвращения Найтмер Мун в Эквестрию принцессе дня следовало мобилизовать армию, организовать пункты гражданской обороны (откуда она вообще знает такие термины?), убедиться в готовности больниц принимать большие количества пострадавших, а самой, собрав ударный отряд из магов, встретить противника в момент освобождения, когда она будет меньше всего готова к бою. Духу хаоса оставалось только мысленно посмеиваться, все же в своем нынешнем состоянии он не мог объяснить, на что рассчитывает Селестия и чем пони грозит прямое столкновение магов ее уровня.

— Твайлайт, вот ты где. — на полянку забежал тяжело дышащий фиолетовый дракончик. — Тебе не кажется, что так поступать неправильно?

— Спайк, я просто не могу больше слушать этот бред про необходимость найти друзей! — вскинулась молодая волшебница. — Ты ведь и сам понимаешь, что это совершенно несвоевременно.

— Я не об этом. — вздохнул маленький огнедышащий ящер, а прежде чем его хозяйка снова открыла рот, строго заявил. — Неправильно жаловаться Дискорду на принцессу Селестию.

Сиреневая единорожка открыла рот, набрала в грудь воздуха и... выдохнула, виновато потемнев мордочкой. Было очевидно, что такая простая и логичная мысль ей в голову почему-то не пришла.

"Не зря я устраивал ей "зону комфорта" рядом с моей статуей. Теперь она, как и Каденс, ощущает себя здесь в большей безопасности, чем где-либо еще".

Обменявшись еще несколькими фразами, пони и дракончик побыли рядом с постаментом примерно четверть часа, после чего, извинившись, ушли собирать вещи для поездки в Понивиль. Все же решение белой крылато-рогатой кобылы было окончательным и не подлежало оспариванию.

"Приятно работать, когда ты и твой противник по разным причинам добиваетесь совершения одних и тех же действий. Только вот цели у нас несколько отличаются".

Вернувшись к теме возраста пони и вспомнив, что еще совсем недавно Твайлайт Спаркл, подравшись с одноклассниками, тихо плакала, свернувшись калачиком у передних лап каменного драконикуса, либо же зачитывалась книгами, растянувшись на теплом покрывале под лучами жаркого солнца, он провел параллель с двумя первыми аликорнами, которые прошли свои возвышения еще в крайне раннем возрасте. К тому моменту, когда Селестия и Луна победили его предшественника, им едва исполнилось восемьсот и пятьсот лет соответственно, что для смертных — невероятно долго, а для крылато-рогатых кобыл — жеребячий возраст (все же они взрослеют в сотню раз медленнее).

Можно сказать так, что Сомбру сестры-аликорны победили в тот период, когда находились на уровне развития в десять и семь лет. Физически они давно были сформированы, магической силой обладали такой, что с ними не мог поспорить ни один смертный, но при этом в их головах было много наивности, ветрености, идеализма. Однако хуже всего было то, что обе кобылы вплотную подошли к своеобразному переходному возрасту, а пони при этом их буквально боготворили, вполне заслуженно считая древними и мудрыми существами (их даже не удивляло, что принцессы не слишком-то интересуются противоположным полом, что воспринималось чем-то вроде их чистоты от пороков смертных).

Еще через двести лет Селестия первой вошла в возраст, когда "играть с младшей сестрой" уже не круто, а собственную голову кружат осознание своей исключительности и всеобщего обожания. Неудивительно, что в итоге старшая кобыла начала отдаляться от младшей, занимаясь "взрослыми делами", а младшая не понимала, что изменилось и всеми силами пыталась вернуть то, как все было раньше, чем вызывала только раздражение и снисхождение.

Подданные, не осознавая, что их богини — по сути, взрослые жеребята, которым нужно помочь принимать верные решения, видя раскол между аликорнами, начали плести свои интриги: Селестию буквально окружили любовью и заботой, а Луна оказалась в своеобразном вакууме, что пагубно сказалось на ее психике. Чего хотели добиться придворные? О! Они действовали по старой как мир схеме, которую кратко можно описать словами "Разделяй и властвуй".

"Только вот они не учли, что обиженный ребенок очень легко может обозлиться и крайне жестоко отомстить. Даже если жеребенок — почти тысячелетний аликорн со знаниями и опытом, запаса которых хватило бы ни на одну сотню пони".

В глазах Луны Селестия самым грубым образом отобрала у нее все: друзей-пони, любовь подданных, возможность править наравне с собой, да и своим вниманием обделила. Белая крылато-рогатая кобылка только-только стала интересоваться жеребцами (к ее сожалению, все они были мелковаты), вследствие чего разговаривать с малявкой, которая не понимает очевидных для нее вещей, было попросту неинтересно. А тут еще советники говорят такие любопытные вещи...

Луна замкнулась, ощетинилась во все стороны метафорическими иголками, начала погружаться в не самые простые области магии. Несколько раз она подавляла мелкие бунты, сражалась в войне с грифонами и в конце концов, однажды вернувшись в замок, обнаружила себя кем-то вроде пони на побегушках. Само ее желание устроить вечную ночь возникло из стремления привлечь внимание старшей сестры, заставить эквестрийцев считаться с собой, ну и, конечно же, самоутвердиться.

"У нее тогда тоже начинался тот самый возраст, плоды которого Селестия вкушала уже десятки лет".

Предшественник нынешнего духа хаоса пусть и был свидетелем всех этих событий, но из-за того, что сам оставался вечным подростком, да и был их современником, так ничего и не понял. Впрочем, разбирая его память, Фобос отдавал себе отчет в том, что может ошибаться в своих выводах... Но уж больно стройная теория получилась.

Сейчас психологический возраст Селестии чуть больше двадцати (столетий), из чего выходит, что Луне вовсе примерно восемнадцать. А ведь период полового созревания она провела на луне, что не могло не сказаться на характере. На самом деле при возвращении Найтмер Мун драконикус был готов увидеть дикарку, сильную и умную, но совершенно не приспособленную к жизни в современном обществе. Впрочем, к жизни в обществе тысячелетней давности она должна была быть готова не многим лучше.

* * *

Ночь, звезды, луна без профиля аликорна на своей поверхности, и двое пони сидят перед постаментом со статуей Дискорда. Романтическую атмосферу портит только тема их разговора.

— Может быть, все же вернемся во дворец? Дорогая, я тоже волнуюсь за Твайлайт, но принцесса Селестия обещала, что все проконтролирует лично.

— Знаю, Шайни, просто мне тут спокойнее.

— Никогда не понимал вашу с Твайлайт привычку сидеть рядом с этим страшилищем.

— Я же просила не называть так дядю Ди.

— Знаю. Зато ты перестала грустить...

"Еще немного... Еще чуть-чуть... Последний миг — он длинный самый".

Хруст, треск, испуганный вскрик. Пони отскакивают к краю полянки, а высокий силуэт существа, словно бы собранного из частей разных животных, встав на задние лапы, с удовольствием разминает плечи и втягивает воздух раздувающимися ноздрями.

— Сладкий запах свободы!

— Беги, Каденс! Я его задержу.

— Шайнинг, стой!

Щелк!

Пальцы левой передней лапы Дискорда издали громкий звук, а в следующий миг белый единорог с синей гривой, замотанный в железные цепи, словно в кокон бабочки, падает на землю, испуганно мыча в намордник.

— Как грубо. — поморщился драконикус, скашивая взгляд на капитана дневной стражи. — И что ты в нем нашла? Солдафон, грубиян, глупец... Ты достойна лучшего!

— Дядя Ди... Дискорд, — довольно быстро справившись с испугом, нежно-розовая аликорн шагнула вперед, вставая рядом со своим жеребцом, который отчаянно извивался и сыпал искрами из рога. — Но как?..

— Оставь формальности, малышка Каденс, мы ведь почти как родные: я тебя помню еще вот такой маленькой и пушистой... как шарик. — откровенно веселясь, Фобос показал правой передней лапой примерный рост пегасочки, которую однажды к его статуе привела Сильвер Роуз. — А о том "как"... Луна вернулась на Эквус, устроила беспорядки и вселила в сердца тысяч пони страх! Этого мне оказалось достаточно, чтобы доломать оковы. Но что мы все обо мне, да обо мне. Давай поговорим... обо мне! Аха-ха... Видела бы ты сейчас свою мордашку. А ведь что мне мешает.

Еще один щелчок, и вот перед принцессой любви сидит ее точная копия. Вторая аликорн подняла правую переднюю ногу и, вытянув ее вперед, ткнула копытцем в нос оригиналу, тут же заявив:

— Кислое выражение мордочки тебе не идет. Улыбнись, ведь смех продлевает жизнь!

— Ммм! — привлек к себе внимание Шайнинг, во все глаза смотрящий на духа хаоса.

— Твой жеребец на меня пялится, — прикрывшись крылом, заговорщическим шепотом произнес драконикус.

— М? Ммм! — на этот раз Армор выражал возмущение.

— Дядя Ди... — Каденс неуверенно улыбнулась. — Я даже не знаю, что сказать... Мама...

— Не беспокойся, Розочку я тоже навещу. — приняв свой нормальный облик, Дискорд раскинул передние лапы в стороны. — Обнимешь старика, или уже слишком взрослая для этого?

— А... — поколебавшись секунду, принцесса любви осторожно подалась вперед, а затем испуганно взвизгнула, обнаружив себя в объятьях духа хаоса, который оторвал ее от земли и начал крутиться вокруг своей оси.

— Вот видишь, не так уж и страшно. — с этими словами драконикус поставил пони на землю. — А сейчас, мои маленькие пони, мне нужно отлучиться.

— Куда ты? — упав на круп из-за того, что ноги дрожали и отказывались держать хозяйку, спросила крылато-рогатая кобыла.

— Присмотрю за Твайлайт и встречусь со старыми подругами: не скучайте тут без меня, скоро я вернусь, и многое изменится.

(6)

Ночь, полная луна, сияющие на небе звезды, темный и таинственный лес вокруг, мрачный, полуразрушенный, обветшавший от времени замок, в окнах которого завывает ветер...

"Романтика!"

На верхнем этаже чудом уцелевшей башни в просторном зале, освещенном сиянием ночного светила, свет которого лился через оконные проемы и дыры в крыше, иссиня-черная крылато-рогатая кобыла в лучших традициях шаблонного книжного злодея насмехалась над командой из шести молодых кобыл, четыре из которых дрожали от страха, одна с отчаянием смотрела на сломанные каменные сферы, олицетворявшие материальные вместилища Элементов Гармонии, а шестая с интересом крутила головой, будто бы кого-то искала. Но вот, когда сиреневая единорожка, собрав в копытца всю свою волю, подкрепив ее смелостью и упрямством, вскинула голову и поднялась в полный рост, чтобы произнести обличительную речь... все пошло не по сценарию одной солнцекрупой принцессы.

"Прости, Селя, не сегодня".

— Прекрасно-прекрасно. — низкий гулкий голос с хриплыми нотками, ощущающимися на грани слышимости, прокатился по помещению, а следом за ним зазвучали ленивые хлопки, должные изображать бурные овации. — Лулу, ты испугала шестерых молодых кобылок, едва вышедших из подросткового возраста, сломала бесполезные безделушки и уверенно идешь к получению премии "Шаблонный злодей года"! Какие у тебя планы на будущее? Отнимешь конфетку у жеребенка, или же не будешь размениваться на мелочи и сразу разрисуешь какой-нибудь забор неприличными фразами?

Шестерка новоявленных подруг втянули головы и стали испуганно оглядываться, единственная присутствующая аликорн, расправив крылья и встав в боевую стойку, мигом забыв о расслабленности, зажгла рог магической аурой и требовательно произнесла:

— Как ты смеешь насмехаться над нами? Покажись сам, и твоя смерть будет легкой!

— Неужели я столь долго находился в заточении, что меня не узнают даже мои современники? — деланно удрученно спросил Дискорд, затем щелкнул пальцами, и с потолка ударил луч белого света, осветивший участок пола позади Найтмер Мун. — Как это грубо с твоей стороны, Луна, а ведь я все это время помнил тебя.

Иссиня-черная кобыла резко обернулась, но ничего, кроме пустого места, освещенного светом магического прожектора, не увидела. В ту же секунду за ее спиной из воздуха появился драконикус, тут же отвесивший "лунному кошмару" чувствительный пинок, заставивший кобылу перекувырнуться через голову.

— Раз... Два... Три! — на каждый счет Фобос щелкал пальцами, сперва заставив появиться на Луне железные цепи, сковавшие ноги, крылья и рог, затем позади нее материализовал вертикально стоящую каменную плиту, к которой на счет "три" оказалась прикована аликорн. — Морская фигура, замри.

— У-у-у! — радостно запрыгала розовая земная пони. — Я тоже хочу играть. А можно с вами? Только я не хочу висеть на стене... А как вы тут оказались? Знаю! Нам нужно устроить приветственную вечеринку!

— Какая забавная. — повернувшись к шестерке кобыл, драконикус усмехнулся и в миг переместился к Пинки Пай, подхватывая ее передними лапами за бока. — Хочешь поиграть, маленькая попрыгушка?

— Агась, — радостно откликнулась земная пони.

— Нет!

— Пинки Пай!

— А ну отпусти ее!

Три крика слились в один, но это не помешало духу хаоса подкинуть розовую пони к потолку, щелкнуть пальцами (бессмысленный, насквозь театральный жест, который сильно удивляет противников, когда они понимают, что драконикус может колдовать и без него), а поймать уже прозрачный мячик, внутри которого находилась кондитерша. Отпустив игрушку, он позволил мячику упасть, чтобы тут же пружинисто подпрыгнуть вверх чуть ли не до потолка. В ответ на эти действия из сферы раздался восторженный визг кобылки, на несколько секунд ощутившей невесомость.

— Может быть, и вы меня не узнали, маленькие пони? — насмешливый взгляд Фобоса обратился к оставшимся пяти подругам (голубую пегаску, готовую ринуться в копытопашный бой, за хвост зубами поймала ее оранжевая подруга, испуганно и обеспокоенно следящая взглядом за Пинки-мячиком). — И ты, Твайлайт?

— М-мистер Дискорд? — сбитая с толку резкой сменой обстановки ученица принцессы Селестии все же не позволяла страху взять над собой верх. — Но... как вы здесь... оказались?

— Переместился из кантерлотского дворцового парка. — совершенно честно ответил драконикус. — А зачем? Разве не ты сама жаловалась на то, что наставница тебя совершенно не слушает и не собирается принять меры, чтобы остановить страшную Найтмер Мун? Радуйся: я пришел и обезвредил угрозу! Правда, я молодец?

На последних словах дух хаоса подмигнул сиреневой единорожке и, заслонив часть рта тыльной стороной львиной лапы, снизил голос до громкого шепота.

— И-и-и-и! — восторженно пищала Пинки, кувыркаясь внутри мячика, который прыгал все сильнее и сильнее, так что уже бился обо все плоские поверхности, постепенно ускоряя полет.

— Эпплджек, отпусти меня! — яростно сверкая глазами, потребовала Дэш. — Твайлайт, зачем ты с ним разговариваешь?

— Рэйнбоу, это... сложно объяснить в двух словах. — волшебница перевела свой взгляд с подруги на драконикуса. — Я и сама не понимаю... как это возможно.

— Это магия, Твайлайт. — развел передние лапы в стороны Дискорд. — Скажу даже больше: это магия хаоса, так что не ищи в ней логики.

— Твайлайт, ты же ученица сестры? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла Найтмер Мун, отчаянно дергающаяся в цепях и пытающаяся создать хоть одно заклинание (магия попросту рассеивалась из-за кольца на роге). — Вы должны... ммм!

Попытку проинструктировать вероятных хранительниц Элементов Гармонии прервало большое зеленое яблоко, появившееся во рту у Луны. Сам же дух хаоса укоризненно посмотрел на иссиня-черную пони и заявил:

— Похоже, за прошедшую тысячу лет ты совершенно растеряла свои манеры. Ну кто так лезет в чужой разговор? Деревенщина.

— Эй! — возмущенно вскинулась фермерша, на секунду отпустив хвост подруги, из-за чего все еще пытавшаяся вырваться радужногривая пегаска неожиданно для себя едва не врезалась в драконикуса, но была поймана грифоньей лапой за загривок, после чего ее встряхнули как нашкодившего котенка. — Ты шо-то имеешь против деревенских жителей?

— Ни в коей мере, сахарок. — подмигнул оранжевой земной пони Фобос. — Я всеми конечностями поддерживаю сограждан, занимающихся сельским хозяйством... В особенности, если они представлены столь миловидными во всех смыслах очаровательными кобылками.

На этих словах дух хаоса настолько выразительно поиграл бровями, что от смущения и частично от негодования потемнели мордашками не только Эпплджек и стоявшая за ее спиной Флаттершай, но даже Рарити и Твайлайт, да и Рэйнбоу не осталась в стороне, хоть ее положение и не давало большого маневра. Только Пинки-мячик носилась по помещению все быстрее и быстрее, каким-то чудом все еще не вылетев на улицу через окно либо дыру в потолке.

— ...нужно освободить Селестию! — воскликнула Луна, все еще находящаяся в образе Найтмер Мун, наконец-то сумев откусить кусок жесткого зеленого яблока и выплюнуть его на пол, тем самым освобождая рот. — Самим нам его не ммм!

— Мистер Дискорд. — подала голос мисс Спаркл. — Отпустите, пожалуйста, моих подруг.

— Хах... — вздохнув, драконикус поставил на пол голубую пегаску и щелкнул пальцами грифоньей лапы. — Разве я могу отказать столь незначительной просьбе моей маленькой подружки?

— Эээ? — Дэш шокированно посмотрела сперва на духа хаоса, затем на Твайлайт. — Шо?

— Дорогуша, ты нам не рассказывала... о таких подробностях своей жизни, — укоризненно заметила модельерша, улыбаясь уголками губ, почти без опаски косясь на драконикуса.

— ЭТО! БЫЛО! КРУТО!!! — распластавшись на полу в форме звезды с широко распахнутыми глазами и улыбкой во все зубы, восторженно заявила Пинки Пай, выглядящая еще более растрепанной, чем обычно.

— Это не то, что вы подумали, — поспешила заверить подруг ученица Селестии.

— Ты хочешь сказать, что мы — не друзья? — встав на четыре лапы и приблизившись к единорожке так, что почти касался своим носом ее носа, прищурив горящие золотом глаза, спросил Фобос, внутренне буквально хохоча от охватившего его восторга.

— Нет... То есть да... Я... — смущенная волшебница отступила на шаг назад и опустила мордочку, пряча глаза за упавшей челкой.

— Моя маленькая Твайлайт... — растянув губы в ласковой улыбке, Дискорд правой передней лапой осторожно убрал гриву сиреневой единорожки за ухо, заставив ее одновременно напрячься и смущенно потемнеть. — Неужели ты и вправду думаешь, что я причиню тебе вред?

— Я... — начала было говорить кобылка, но ее перебила Луна, прожевавшая очередной кляп.

— Не верьте ему! Он ммм!

— В следующий раз я заткну тебе рот поленом, — пугающе серьезным тоном заявил дух хаоса, переведя взгляд на иссиня-черную аликорна, в зубах у которой находился маленький кочан капусты.

— Сахарок, а это случайно не овощи с моего огорода? — подозрительно осведомилась Эпплджек, разглядывая яблоко, кабачок, большую морковку, на которых виднелись следы зубов Найтмер Мун.

— Случайно — нет. — искренне заявил драконикус и тут же добавил. — Эти овощи специально взяты с твоего огорода. Разве аликорн, тысячу лет томившаяся на луне, не достойна самого лучшего?

Уже открывшая рот для обвинительной тирады оранжевая земная пони несколько секунд думала, а затем молча закрыла его, не зная, злиться ей или смущаться от похвалы (в который уже раз?).

— М-мистер Дискорд? — выглянув из-за спины подруги, осторожно пискнула Флаттершай. — Вы не могли бы, если вам, конечно, не сложно, вернуть нашу принцессу?

Все взгляды переместились на духа хаоса, который сел на задние лапы и, обхватив их свернутым в кольцо хвостом, со вздохом произнес:

— Понимаешь, маленькая пони, Луна отправила Селестию на солнце, использовав для этого силу, запасаемую на протяжении как минимум двух сотен лет. — почесав подбородок львиной лапой, драконикус продолжил. — Таким образом, солнцекрупая принцесса пробудет запертой в источнике своих сил не менее пятидесяти лет. Конечно, воспользовавшись Элементами Гармонии, вы бы смогли разрушить это заклинание, да и я сам, потянув за пару ниточек вероятностей, смог бы с ним разобраться... недели за две. Но, как вы понимаете, есть парочка "но", которые портят всю эту картину: во-первых, вы не стали хранителями Элементов Гармонии, как планировала Селя... Да-да, Твайлайт, всю эту ситуацию с "исцелением" Луны от Найтмер Мун... будто это какое-то вирусное заболевание... она спланировала. Все же, пусть и не так точно, как я, но она научилась косвенно влиять на нити вероятностей... Хе-хе... Правда, не учла, что в эту игру могут играть двое, а то и куда большее количество игроков, обладающих большими силами, да и временем для освоения навыка. О чем это я? Ах да, во-вторых, даже если бы вы стали хранительницами Элементов Гармонии, я бы не позволил вам ее освободить раньше, чем хотя бы через десять лет.

— Но... почему? — удивилась Твайлайт. — Ты ведь?..

— Нет, перспектива устраивать "царства вечного хаоса" меня не вдохновляет. — успокоил единорожку Фобос. — Пони и сами с этим неплохо справляются: некоторые ваши действия даже меня приводят в состояние ступора, оттого что никак не удается понять, каким образом подобное возможно. Гхм... Снова отвлекся. В общем, как я считаю, Селестии будет полезно полсотни лет посидеть на солнце, подумать о своей жизни, своем поведении, судьбе тех, кого она на полторы тысячи лет посадила в каменную статую, а затем приставила к ней пони, чтобы те убирали птичий помет, читали книги, разговаривали, делились своими секретами, взрослели, приводили жеребят, старели и увядали буквально на глазах, после чего умирали, и им на смену приходили наследники. И так раз за разом... Раз за разом... Раз за разом! А самое отвратительное в этом поступке то, что заточенный в статую может только смотреть и слушать, но не в силах заговорить в ответ либо как-то иначе взаимодействовать с миром. А пони, от самых скучных и посредственных до по настоящему ярких и интересных, приходят и уходят, строят свои жизни, радуются и горюют... Она хоть раз подумала о том, что может ощущать почти всемогущее существо, бессильно наблюдая за страданиями и смертями тех, к кому за десятки лет "общения" успевает привязаться?!

Шестеро пони при последнем восклицании испуганно присели и прижали к головам уши. В повисшей тишине оглушительно громко прозвучал хруст кочана капусты и последовавшее за этим чавканье.

— Фто? — ощутив на себе внимание семи пар глаз, Найтмер Мун прожевала капустный лист и, проглотив его, с сожалением посмотрела на остальной кочан, который упал на пол и теперь находился вне ее досягаемости. — Я тут подумала и поняла: со мной Селестия обошлась достаточно мягко. Пожалуй, наблюдай я все это время, как стареют и умирают мои друзья, без возможности хотя бы парой слов их поддержать и поблагодарить за заботу, точно сошла бы с ума.

— Сказала кобыла, всерьез решившая устроить вечную ночь, — фыркнул Дискорд.

— М... — Флаттершай осторожно подняла правую переднюю ногу, словно находилась на уроке в школе. — А что теперь будет?

Щелк!

Сферы, являющиеся вместилищами Элементов Гармонии, поднялись в воздух и, ярко вспыхнув, превратились в золотые перстни, которые тут же устремились к духу хаоса и сами наделись на пальцы его передних лап (по три на правую и левую).

"Пользоваться я ими не смогу, но и другим использовать против себя не позволю. А потом, когда носительницы попривыкнут к моей персоне, может быть, и передам им... После чего превращу в аликорнов, чтобы жизнь медом не казалась".

— А теперь, маленькие пони, будет суровая жизнь под властью доброго дядюшки Ди.

— На меня не смотрите. — звякнув цепями, покачала головой Найтмер Мун. — Вы с ним сражаться все равно не будете, да без Элементов и не сможете... А по поводу изоляции сестры для вдумчивого размышления над жизнью я с ним согласна. Дискорд, хоть телекинез верни: я тысячу лет не ела ничего вкуснее песка!

* * *

— "...переходим к последним новостям мира и Эквестрии". — звонкий, уверенный в себе голос взрослой единорожки разливался по дереву-библиотеке "Золотой дуб", вырываясь из динамиков новенького магофона, установленного на стойке библиотекаря. — "Для начала обратим наши взгляды на запад, к империи грифонов, в очередной раз угрожающих вторгнуться на территорию нашего государства, если им не будут предоставлены права на безнаказанное пересечение границ, как это было при принцессе Селестии. Министр внешних отношений Кризалис при поддержке недавно назначенной на свой пост министра обороны Темпест Шэдоу провела пресс-конференцию для средств массовой информации, на которой заявила: "Мы понимаем желание грифонов жить хорошо и сытно, при этом не прилагая для этого особых усилий, и даже были бы готовы выдавать желающим переселиться на территорию нашей страны эмиграционные визы... Но грифоны не желают жить по законам государства, за счет которого собираются устраивать свое будущее. Можем ли мы позволить толпам чужаков, ни во что не ставящих наши жизненные ценности и не гнушающихся применять силу по поводу и без повода, разгуливать среди законопослушных граждан? Будем ли мы уверены в безопасности наших жеребят, если какие-нибудь хищники захотят над ними "мило пошутить"? Эквестрия сильна, богата и щедра, но все это появилось не на пустом месте, а в результате плодов усилий множества поколений предков. Как доказал недавний конфликт с империей короля Шторма, мы способны за себя постоять. На пустые угрозы они не получат ответа, но стоит первому вооруженному грифону пересечь барьер границы, как наша реакция не заставит себя ждать!". Напомню, что четыре месяца назад южный агрессор совершил наглое нападение на зебринские провинции Эквестрийской Республики, тем самым объявив нам войну. Уже на следующий день ударный корпус ВВСЭР, находящийся под командованием Принцессы Верности Рэйнбоу Дэш, нанес ответный визит вежливости, при помощи нескольких ураганов уничтожив воздушный флот горилл. В то же время силами разведки, главой которой, как вы знаете, является Принцесса Радости Пинки Пай, был проведен ряд диверсий на складах военного снаряжения. Результатом данной акции стала детонация магических шаров, превращающих своих жертв в каменные статуи, еще до загрузки на боевые суда имперцев. К моменту прибытия основных наземных сил Республики вражеские войска были деморализованы и лишены единого командования, в результате чего после первых же столкновений обратились в бегство. Сам король Шторм бесследно исчез из своей резиденции, а вместо него в тронном зале была обнаружена клетка с певчей канарейкой. После разбирательств птицу передали на перевоспитание Принцессе Доброты Флаттершай, занимающей пост главы министерства здравоохранения и главы общества защиты дикой природы. Верховный канцлер Эквестрийской Республики воздерживается от комментариев, а его пресс-секретарь Сильвер Роуз выражает надежду на скорое обнаружение опасного военного преступника".

Темно-синяя кошка, лениво развалившаяся на стойке библиотекаря, фыркнула на последние слова дикторши.

— "К другим новостям. Принцесса Любви Ми Аморе Де Каденс и ее муж Шайнинг Армор прибыли с официальным визитом на открытие Дискордграда: первый в мире мегаполис, построенный при помощи новейших материалов и технологий, при взгляде с неба напоминающий большой алмаз, пронизанный тысячами серебряных жил, уже заселен на две трети от максимально рассчитанного количества обитателей. Искусственно поддерживаемая температура воздуха, замкнутая экосистема, самые совершенные техномагические приспособления — это не полный список того, что ждет вас в Дискордграде. Спешите, свободные квартиры еще есть, но уже подходят к концу".

Синяя кошка печально вздохнула и, перевернувшись на спину, лениво стала махать передними лапками в воздухе.

— "Глава министерства сельского хозяйства Принцесса Честности Эпплджек объявила о своей скорой свадьбе. Женихом одной из самых завидных невест Республики является никто иной как бывший принц, лишенный своего титула за попытку переворота, но, несмотря ни на что, сумевший вернуть свое честное имя и построить карьеру в военной сфере, полковник Блюблад. Таким образом, на наших глазах был развенчан слух о том, что Эпплджек имеет не совсем дружеские отношения с главой министерства промышленности Принцессой Щедрости Рарити...".

Зажмурив глаза, кошка фыркнула, будто бы знала куда больше дикторши, но по понятным причинам ничего не могла сказать.

— "Глава министерства образования Старлайт Глиммер прибывает в бывшую столицу Эквестрии — Кантерлот, чтобы провести проверку в головном офисе своей организации по подозрениям в разжигании межрасовой ненависти. Напомню нашей аудитории о том, что в министерство образования эта единорожка была переведена по личной просьбе верховного канцлера из органов внутренней безопасности за заслуги в операции по поимке и обезвреживанию опасного рецидивиста, сбежавшего из тартарской тюрьмы. После задержания Тирек был приговорен к отправке через зеркало Старсвирла в мир, лишенный магии, где за ним и другими преступниками присматривает подразделение службы внутренней безопасности под командованием Сансет Шиммер".

— Опять слушаешь радио? — к стойке неслышно подошла сиреневая аликорн, основание рога которой обхватывал тонкий золотой ободок.

— Миу. — утвердительно ответила кошка, перекатываясь на живот и поднимаясь на лапы, выгибая спину дугой и вздергивая хвост трубой. — Урм?

— Нет, Лу. — Принцесса Дружбы (пони, народов, областей науки), занимающая пост ведущего специалиста министерства прогрессивных технологий, виновато вздохнула и отвела взгляд. — Ди еще не остыл после прошлого раза, так что тебе придется немного потерпеть.

— Фффр, — усевшись на собственный хвост, кошка, на лбу у которой находился рисунок в виде белого полумесяца, возмущенно вскинула носик.

— Я вообще не понимаю, зачем ты залезла в нашу кровать под моим видом. — сердито насупилась сиреневая аликорн. — Он же — дух хаоса! Ты могла бы придумать что-нибудь умнее, чем пытаться обмануть его иллюзией.

— Мрм, — собеседница склонила голову к левому плечу, испытующе глядя на хозяйку библиотеки.

— И ничего я не ревную. — заявила Твайлайт, но тут же стушевалась под насмешливым взглядом и недовольно добавила. — Имею право: Ди — мой муж. И нет, когда принцесса Селестия вернется, я не буду оправдываться за то, что не стала вытаскивать ее с солнца, когда появилась такая возможность.

— "А теперь к прогнозу погоды. Над Мэйнхэттеном ожидается сахарноватная облачность, временами осадки в виде соленого попкорна, чтобы жизнь медом не казалась; над Эпплвудом прошла молочношоколадная гроза, так что жителям кузницы кино и звезд шоу-бизнеса стоит ожидать скорого роста пиченичных шоколадных грибов; в Кантерлоте и Понивиле солнечно..."

— Ди явно не в духе, — повесила ушки бывшая ученица принцессы Селестии, неожиданно для всех ставшая женой верховного канцлера Эквестрийской Республики.

Луна только закатила глаза, всем своим видом выражая недоумение от того, насколько резко драконикус отреагировал на ее невинную шутку...

...или не совсем шутку.

— "На этом новости заканчиваются, а мы с вами услышимся после короткой рекламы. С вами Биатрикс Луламун, голос первого общественного радио Эквестрийской Республики. Не переключайтесь".

Понец.

Примечание к части

Бывший ВЧП 5.

Перенесено из Сборника Зарисовок.

Жду отзывов.

Редактировано Первым Вестником. (и еще смотрим ниже)

Кому не впадлу, отсалютуйте-ка мне за все вот эти бечения текста здесь, пож: https://www.youtube.com/channel/UCYbpOLo1MLjzA-VwK4Eb76A?view_as=subscriber Лайки, комментарии и подписки — приветствуются в первую очередь. Не забудьте оставить свой отзыв:https://ficbook.net/readfic/7394334