Лорд Арнгейл из рода Чувствующих

Если бы сейчас кто-нибудь спросил Гарота, известного всем своей непробиваемостью, а почему он с такой яростью оправдывается перед этим заморышем, то он вряд ли бы смог что-нибудь ответить. Нахлынувшее на него чувство было сложно описать словами. Это было что-то огромное, совершенно всеобъемлющее, делавшее этого незнакомого ему подростка очень важным для него, очень родным.

Гароту просто дико, до дрожи во всем теле, хотелось доказать мальчишке, что его вины в смерти матери нет, что он костьми ляжет, чтобы его защитить. Больше того, старьевщик видел в своем найденыше не просто самого близкого ему человека, а свою цель в жизни. «Благие Боги, благодарю вас, благодарю... Как же я не мог этого понять?! Как?! Теперь я все понял! Благие Боги, мне все совершенно ясно! Благодарю вас, благодарю вас...».

— Это не я, мой мальчик..., — слезы из глаз старика, схватившего ладони мальчика словно величайшею в мире драгоценность, текли не переставая. — Это не я. Слышишь?! Я бы никогда не смог причинить тебе боль! Никогда в жизни! Верь мне. Теперь все у тебя будет хорошо. Никто больше тебя ни тронет. Слышишь?

Это было удивительно, но Гарот, действительно, сейчас словно верный пес бросился бы на любого, кто посмел хотя бы косо взглянуть на мальчишку. Его душу просто рвало от желания защитить эту скорчившуюся фигурку. И он бы с радостью взошел на эшафот, подставил бы свою голову на плазу или сам бы одел себе на шею веревочную петлю, лишь бы его «сокровище» было в безопасности.

… И это странное превращение старьевщика было еще одним результатом спонтанной инициализации мальчишки, имевшего за своими плечами десятки и десятки поколений предков — магов. Юный Гарот в эти мгновения, посмотри на него кто магическим зрением, сиял словно яркая звезда, слепящая глаза своим светом. Он и сам не подозревал, что еще некоторое время, пока магический источник не придет в норму, будет представлять для окружающих настоящую опасность. И любой, кто только подойдет к нему на расстоянии нескольких десятков шагов, сразу же попадет под действие его ауры и станет до конца своих дней верным его «рабом».

4

Королевство Фергельд.

Главный порт королевства — Старый Рекол.

Путешественники, впервые попадавшие в Старый Рекол на корабле, уже с первых шагов по каменному причалу попадали под очарование старинного города, бывшей столицы королевства. Его трех— и четырехэтажные дома с высокими башенками самых разных форм и размеров даже на искушенный глаз были поражали искусной каменной резьбой, густо оплетавшей витыми узорами глазницы окон, фронтоны зданий, балконы и двери. Использованный при строительстве зданий камень из местных каменоломен, далеко известных своими причудливыми оттенками самых разных цветов, придавал городу постоянно праздничный вид, сравнимый с вечно молодой и веселой богиней весны Кейры.

Иногда, казалось, можно было ходить по городу целыми сутками, но так и не встретить нескольких похожих друг на друга своим внешним убранством домов. Владельцы многочисленных таверн, лавок словно специально соревновались друг с другом в том, кто окажется более затейливо украсит вывеску, крыльцо и окна. От этого то в одном то в другом месте вырастали изящные каменные башенки, необычные барельефы на стенка домов, причудливые разноцветные витражи и многое и многое другое, что привлекало глаз прохожего.

Однако, там было раньше... Год, два, три назад, когда тысячи и тысячи гостей, купцом, путешественников, переселенцев стремились посетить главный порт королевства, попробовать экзотические блюда, насладиться лаской слывших самыми умелыми в любовных утехах девами, прикупить драгоценный шелк.

Сейчас же Старый Рекол, собственно, как и вся остальная страна, совершенно изменился. С воцарением на престоле нового правителя, Сарана I, удушившего в постели своего отца, здесь все задышало войной — потом наводнивших страну солдат, кровью казненных противников и грохотом боевых механизмов. С улиц уже давно исчезли красочные ткани, люди сменили яркие одежды на серые и темные хламиды, на лицах людей не стало улыбок.

Все это не мог не заметить и лорд Арнгейл, прогуливаясь по набережной в ожидании встречи со старым другом. Уж слишком сильно бросались в глаза бесконечно прибывающие и убывающие суда с воинами, боевыми жеребцами, тюками продовольствия, многочисленные военные патрули на улицах, практически полное отсутствие иностранцев.

— Чем же ты болен Фергельд? — еле слышно бормотал мужчина, совершенно не ощущая холодного северного бриза. — Что за зараза поразила тебя? Неужели война?

Ощущал он на себе и многочисленные косые неприязненные взгляды, которыми буравили его редкие прохожие.

— Значит, то, что говорил в письме король, было не просто слухом, — лорд дошел до самой кромки воды тут же, мягко развернувшись, пошел обратно. — И Фергельд, действительно, готовиться к войне... Тогда завтра мне нужно во чтобы-то ни стало попасть на прием во дворец. Но как это сделать?

Раздумывая над тем, как ему выпросить аудиенцию короля, лорд не сразу услышал, как его окликнули.

— Дарен! Ты совсем оглох, старина? — со стороны города подскочил улыбающийся во весь рот мужчина в развивающемся плаще мага и заключил его в объятия. — Кричу, понимаешь, кричу, а ты совсем меня не слышишь... Наверное, задумался о какой-нибудь красотке. Смотри, все расскажу своей сестренке, а она уж тебе задаст такую трепку, что будешь после этого каждую красотку за сто лиг обходить.

Они еще долго похлопывали друг друга по спина, смеялись, вспоминая старых знакомых и учебы в королевской академии магии, пока, наконец, не радость от встречи немного не утихла.

— У меня для тебя есть один сюрприз, Дарен, — Кастор, брат его жены, заговорщически улыбнулся. — Я знаю, что ты всегда хотел побывать в одном месте и сегодня я помогу тебе исполнить это желание, — видя недоуменное лицо приятеля, Кастор продолжил. — Это одно из самых высоких мест в городе... Ну, Дарен? Это же королевская академия! Ты же сто раз мне говорил, что хотел бы посмотреть на то, как все устроено у нас. Хотел ведь?! Значит, нечего здесь стоять, пошли! А вечером, мы посидим в одном хорошем местечке, где ты мне все и расскажешь. И о моей сестренке, о племяннике, этом шалопае...

Так и не сумев вставить ни единого слова в речь тараторившегося без умолку мага, Дарен пошел за ним. «Ладно, надо пойти. Глядишь, разузнаю у шурина, что у них здесь происходит, кто чем дышит... Кроме того, он маг не из последних и может мне попасть во дворец». Решив это, лорд Арнгейл уже свободнее зашагал в сторону большого здания с десятком высоченных башен, где и находилась одна из старейших академий магии королевства.

— Что ты какой хмурной? При случае расспрошу сестренку, может она знает, что с тобой. Я же знаю, что ты ей все выкладываешь, — Кастор весело рассмеялся. — Как же хорошо, что ты смог выбраться к нам, а я, наконец, вылез из своей лаборатории. Я же, понимаешь, уже больше года торчу в ней почти безвыездно...

Однако, договорить о своей работе в лаборатории маг не успел, так как они подошли к высоким воротам с парочкой хмурых привратников. Правда, после предъявления им какого-то медальона, лица их словно по мановению волшебной палочки расплылись в несуразные улыбки и она прошли внутрь территории.

— Как у вас тут все … организованно, — вырвалось у Дарена при виде четкого, радиально расчерченного сада, и прогуливающихся в нем школяров в строгих темных камзолах. — Словно здесь не академия, а городская стража.

Шурин же его махнул на все это рукой. Видно было, что ему все это уже давно приелось и совсем не казалось чем-то странным или необычным.

— Да, чего чего а порядка у нас в последнее время явно прибавилось, — он схватил Дарена за рукав и потащил в сторону одного из проходов. — А сейчас, дорогой Дарен, тебе предстоит прочитать небольшую лекцию нашим студиозам первого курса о Чувствующих. Что ты встал как вкопанный? Я же не прошу тебя поделиться с ними своими родовыми техниками? Расскажи им что-нибудь из своего опыта. Им будет полезно услышать одного из самых сильных магов.

В итоге, как только лорд Арнгейл не отнекивался, но ему все же пришлось предстать перед одной из групп молодых магов, который едва-едва только были зачислены на первый курс.

— Благородные студиозы, — Кастор, весело подмигнув шурину, начал его представление. — Сегодня вам посчастливится получить урок от одного из самых сильных магов нашего времени. Даже в нашей академии вряд ли найдется магистр, что сможет стать достойным противником для нашего гостя, — взгляды сидевших парней и девушек тут же скрестились на лорде Арнгейле, стоявшем немного позади. — И чтобы вы прониклись еще сильнее, расскажу вам кое-что... Однажды, его величество король Саран предложил нашему гостю целый тун (около ста килограмм) золота за то, чтобы он стал королевским магом. Он же отказался от этого предложения... Прошу любить и жаловать лорда Арнгейла, магистра магии Чувствующих.

Судя по округлившимся глазам школяров они сильно впечатлились названной платой. За тун золота можно было купить целый городок со всеми его зданиями, магазинчиками, ремесленными мастерскими.

— Приветствую вас, мои юные братья и сестры, стоящие еще в самом начале пути познания этого великого искусства. Вы все здесь имеете склонность к магии Чувствования, поэтому позвольте вам дать несколько советов..., — Даран с грустью смотрел на школяров, понимая, что возможно, когда-нибудь им придется встретить на поле сражения. — Во-первых, будьте ответственны! Магия Чувствования — это особая магия, которая по своей силе далеко превосходит все остальные отрасли магического искусства. Не будьте падки на яркую мишуру магии огня, воды или воздуха. Не обманывайтесь мощью огненных молний, воздушных смерчей, водяных или земляных големов! Все это ничто перед вашей будущей мощью! Знайте главное! Все остальные маги управляют стихией, вы же — людьми. Не верите?! — Даран улыбнулся, заметив среди у некоторых школяров скептические улыбки. — Тогда смотрите!

Стоявший перед ними маг сделал несколько шагов и вдруг прямо на глазах стал превращаться в дряхлого старика. За какое-то мгновение от еще не старого широкоплечего мужчины осталась сильно сгорбленное, седовласое существо неопределенного пола, от которого даже пахло немощью и старостью. Оно жалобно смотрело белесыми выцветшими глазами на школяров и шамкало беззубым ртом, словно пыталось что-то сказать.

Увиденное проняло не только самих школяров, но и Кастора. Тот, не веря своим глазами, даже несколько раз сильно ущипнул себя за руку.

— О, Благие Боги, что это такое? — шептал маг, разглядывая стоявшего перед ним старика. — Это просто невероятно, Даран!

И вот еще одно мгновение, по прошествию которого перед ними уже снова стоял Даран в своем обычном облике. Когда его попытался коснуться шурин, он лишь громко рассмеялся.

— А что вы так удивились? Я всего лишь воздействовал на ваши органы чувств и ничего более. На самом деле я ни капли не изменился — не поседел, не одряхлел, — он коснулся своих коротких иссиня черных волос. — Вы все почувствовали лишь то, что я хотел вам показать. Магии Чувствования подвластно ваше зрение...

За его спиной вдруг расправились шикарные лебединые крылья, в свете солнца которые сверкали рядами белоснежных перьев. Еще через несколько ударов сердца крылья окрасились в черный цвет.

— Слух...

В какой-то момент в классе стал раздаваться нарастающий шум дождя. Сначала это было легкая звонкая капель, почти сразу же превратившаяся в сильно грохочущий громом и молнией ливень.

— Обоняние...

Маг неуловимо взмахнул рукой и по классы поплыла отвратительная вонь, от которой едва сдерживались позывы к рвоте. Кто-то из малахольных девиц все же не выдержал чересчур уж натуралистического запаха и с приглушенным писком умчался в коридор.

— Осязание...

Едва маг замолчал, как в классе ощутимо похолодало. Он установившегося дикого холода совсем не спасали тонкие сюртуки и платья. Немилосердно щипало щеки, нос и пальцы.

— Все, все! Хватит, Даран! — раздался вдруг крик Кастора, спрятавшего ладони под мышки и отчаянно сипевшего носом. — Они все поняли! Поняли!

После этих демонстраций класс стал напоминать собой настоящее место побоище, которое нередко оставляли после своих праздников школяры. Одна из парт была перевернута, другая поставлена на дыбы. На полу в беспорядке валялись вещи. Не лучше выглядели и сами студиозы, всколоченные, с по истине безумными глазами разглядывавшими друг друга.

— Это... это было потрясающе! — восхищенно пробормотал Кастор, с восторгом глядя на Дарана. — Твои познания в искусстве иллюзий просто поражают! В них нет ни капли фальши. Они абсолютно реальны, словно были не созданы. Теперь я понимаю, что предложенный нашим королем тун золота был ничтожнейше платой за возможность получить такого мага на королевскую службу... Но как? Как все это возможно? — ни как не мог успокоиться Кастор. — Никто из наших тебе и в подметки не годится!

Даран невозмутимо качнул головой.

— Все дело в усердии. В бесконечном усердии к занятиям, — тут лорд Арнгейл позволил себе усмехнуться. — И немного в древних знаниях нашего рода.

В этот момент его прервал громкий топот подкованных металлом сапог. Кто-то крупный и тяжелый спешил попасть в класс. Наконец, топот обернулся здоровенным малым, одетым в камзол служки академии.

— Господин, у ворот дожидается ваш слуга, — лорд с удивлением взглянул на служку. — Говорит у него важное известие о вашей семье.

Никто не успел даже сказать слова, как Даран буквально сорвался с места. Екнувшее непонятно почему сердце, уже било в его груди набатом, заставляя снова и снова прибавлять шаг.

— Ну?! — еще пересекая линию раскрытых ворот, выкрикнул он. — …

Его, действительно, ждал слуга, которого он оставил в своей каюте на корабле. Невысокий парнишка, что был чуть старше его сына, что начал мямлить, не поднимая на лорда глаза.

— Ч-т-о с-л-у-ч-и-л-о-с-ь? — почти по буквам выдавил из себя Даран, темнея на глазах. — Б-ы-с-т-р-о?

Тот быстро поднял глаза и снова их опустил.

— Пожар... в имении был. Нападение … разбойников, ваша милость, — дрожащим голосом начал парнишка. — И миледи и наследник …

— Что? — уже не сдерживаясь, рычал лорд Арнгейл, схватив пацана за шкирку. — Что с моей семьей?

— … Они … сгорели, — хватка мага вдруг ослабла, словно из него вынули металлический стержень, и парнишка шлепнулся на мостовую. — …

Даран наверное бы упал, если бы не подбежавший сзади шурин.

— Ваша милость..., — слуга упал на колени перед ним, размазывая слезы. — Капитан уже готовит судно к отплытию и ждет лишь вашего приказа.

Лорд, отбрасывая слугу с пути, дернулся было в сторону порта, но, вдруг, почему-то остановился. В нем словно схлестнулись две равнозначные и непреодолимые силы — жгучее желание оказаться на месте гибели семьи и возложенная на него ответственность за переговоры о мире. Эти две силы немилосердно корежили его душу, заставляя страдать и тело.