Убедившись, что никто не смотрит, она прокралась в тенях к зданию, застыв, когда кто-то шагнул наружу и прикурил сигарету. Старый, но очень крупный и выглядящий крепким человек курил, раздумчиво вглядываясь на залив, пока та не выгорела до фильтра. Мисси скрывалась в пятидесяти футах от него, отклоняя все звуки вокруг себя — в последнее время она в этом практиковалась. Когда старик закончил, то выщелкнул кончик сигареты в залив и вернулся обратно внутрь.

Девочка возобновила подкрадывание, заколебавшись у двери, затем сделала глубокий вдох, решительно завернулась в плащ, опустила капюшон, проверила, что он укрывает всё, по чему можно опознать Висту и вошла внутрь "Капитанского стола".

* * *

— Эй.

В ответ на хрипло прошипевшее слово Пат озадаченно огляделся. Похоже, кто-то неслабо простудился. Никого не увидав, бармен пожал плечами и продолжил протирать стаканы.

— Эй, ты, парень за стойкой, — снова произнёс голос. Звучал он по-женски и слегка раздражённо, то притом как если бы нуждался в хорошем лекарстве от кашля. Хозяин заведения снова огляделся, затем подошёл ближе к стойке, увидев макушку покрытой тканью головы, торчащую над ней на пару дюймов.

Озадаченный мужчина перегнулся через стойку, посмотрев вниз на низкую фигурку в плаще, пристально уставившуюся на него снизу; лица под слишком большим капюшоном было не видно. Плащ, в который она была одета, выглядел лет на сто и спускался почти до пола, полностью скрывая особу внутри от глаз.

Пат огляделся вокруг себя и увидел, что взгляды его завсегдатаев, слегка пьяных, тоже все прикованы к нему. Даже здоровенный тип из Японии, весь в татуировках, заглядывавший последние недели и тихо выпивавший пинту в задней части таверны, ни с кем не общаясь, вроде был слегка озадачен.

— Э... чем могу помочь, мисс? — поинтересовался владелец бара.

Фигурка кивнула.

— Я пытаюсь добраться к Докерам, — прошипела она и коротко закашлялась.

— О, — одарил он её ответным пристальным взглядом. Хвоста нет. Значит, наверное, не член Семьи, разве что у них теперь и очень короткие имеются, о чём ему слышать не доводилось. — О'кей. Это примерно три четверти мили на северо-восток отсюда. Просто выйдите из парадной двери, поверните направо и продолжайте идти, так туда и доберётесь. Затем по дороге вокруг к главному входу. Им не нравится, когда люди заходят не там, а вам не захочется из выводить из себя.

— Спасибо, — хрипло произнесла особа в капюшоне. Повернулась, чтобы уйти, затем обратно. — Можно мне банку колы, пожалуйста?

Пат посмотрел на неё, затем снова вокруг и коротко вздохнул. Достал запрошенный предмет из холодильника под баром и протянул ей. Рядом шлепнулась долларовая купюра, затем банка исчезла в рукаве, целиком укрывавшем её ручку.

— Спасибо.

В шипящем голосе звучало довольство. Все смотрели как девочка (если это действительно была девочка) покосилась вокруг — от тёмного капюшона пара человек проявила беспокойство, затем шмыгнула за дверь. Воцарилось долгое молчание.

Эрвин, которому было ближе всего, поднялся и выглянул наружу. А когда вернулся, пожал плечами.

— Ни следа девки.

— И с чего бы мелкотравчатому Призраку Кольца искать Докеров? — поинтересовался Пат у всего бара.

— Она скорее джава, — произнёс один из прочих.

— Никаких пылающих глаз под капюшоном, — пророкотал вполголоса японец, привлекая всеобщее внимание — это был практически первый раз, когда он заговорил. Несколько человек задумчиво кивнули.

— Хороший аргумент, — Пат снова посмотрел на дверь. — Может, новый член Семьи? Голос вроде подходящий.

— Нет хвоста.

— Ага, я заметил. Может, он под плащом.

Эрвин снова выглянул за дверь.

— Броктон-Бей становится всё страннее с каждым днём, — в конце концов явил он мудрость, усаживаясь и поднимая в салюте свою пинтовую кружку. — За странности. Может, они приведут рыбу обратно.

Все подняли свои бокалы и выпили, даже новенький завсегдатай, казавшийся до странности довольным всем этим.

Полчаса спустя она, Эрвин и несколько других играли партию в очень пьяный покер, а Пат тем временем всё гадал, чего же крошечной юной особе в плаще было надо от Союза.

[1] В оригинале the best thing since sliced bread, т.е. лучшее со времён изобретения хлеба в нарезке.