Кшатрий с соседнего двора

— Вернее не бывает — ответил Саня — наш человек, который там, сам лично видел, как их на Петровку доставили.

Еще и на Петровку, про себя горестно усмехнулся Максим, вообще красота.

— Короче, Самбист, расклад такой — жестко начал излагать Ждан — пацаны эти близкие Гены и Бека. Сами эти Бек и Гена двигаются вместе с Аликом Ташкентским, кто это, тебе я думаю рассказывать не надо. Ну вот — продолжал уже без лишнего напряжения Ждан — Алик связался уже с нашим большим братом, который сейчас по Испании кантуется, переговорили они и решили, что косяк этот твой, а это, братан, чисто по всем понятиям получается твой косяк, так вот, косяк этот твой нужно исправлять таким образом: завтра до вечера я должен отдать Беку сто пятьдесят тысяч зелени, долг, значит, этого черта Лени закрыть и пацанов ихних из Петровки вызволить. По другому не получится, мусора нынче шибко жадные стали.

Максим заулыбался — да хоть лям, я даже десятку до завтра не надыбаю, лето на дворе. Нереально это. Не получится у меня таких денег даже за неделю собрать.

— Лето, братан, может для тебя закончиться уже на этой неделе — впервые за сегодня вступил в разговор Кран — там еще тебе просили передать...

Макс молча смотрел на собеседников. Он уже понял, что нужно будет драться не на жизнь, а на смерть и, скорее придется реализовывать как раз второй вариант.

— В общем, если ты не соберешь к завтрему лавэ — наконец заговорил Ждан — мы тебя сами на всю улицу объявим гадом, и если придется, сами тебя прикопаем.

Земля не ушла из под ног Максима, и он не провалился в тартарары, и слух не пропал и зрение вроде не ухудшилось, но почему-то ему захотелось отвернуться от всех и заплакать, а лучше уснуть. Около десяти лет он отдал служению системы, выполнял все необходимые, требуемые от него системой, мероприятия, вне зависимости от личного отношения к некоторым из них, а его просто в один миг выплюнули как разжеванную жевачку да еще пообещали растереть. Не выплюнули еще конечно, но очень убедительно пообещали это сделать в ближайшее время, если он не выполнит условия, которые он, в принципе, выполнить не мог. Неподъемная была это сумма — сто пятьдесят тысяч грина. Преступник же, получивший статус гада, становился изгоем блатного общества и подвергался со стороны самого общества остракизму и прочим гонениям, а потом очень быстро пропадал. Наличие статуса гада говорило о том, что человек никогда уже больше не сможет вернуться к нормальной жизни в социуме и человека, ради его же собственного блага, надо этой самой жизни лишить. Не то чтобы Макс в перспективе не видел себя нигде кроме как в системе, нет, он даже вполне серьезно периодически обдумывал вариант ухода из системы в более спокойную, скажем так, человеческую жизнь (опять же жениться надо на приличной воспитанной девушке, детишек завести). Но все эти варианты ухода должны были быть достойными, без малейшего ущерба для статуса и гордости Максима, а гордость в Максиме била через край. Гордость Максима была неразрывно связана с его жаждой жизни, природным любопытством и чувством справедливости, которое, несмотря на годы нахождения Максима в системе, не атрофировалось.

Устрою Вам гада, погодите, думал Максим, потихоньку приободряясь. Мы уже не раз отмечали деловые качества Максима, которые позволяли ему своевременно принимать нужные решения, воплощая их в жизнь. Так вот, это как раз был один из таких моментов принятия нужных решений.

— Короче, решили шудрой меня сделать — усмехнулся Максим.

— Че за шудра? Шурпа что ли, суп? — не понял Кран.

— Шудра, каста такая низшая в Древней Индии. Не каста даже, а сборище чертей всяких. Никто с ними в Индии не общался, не смотрел даже на них, западло было.

— А, ну это в Индии, понятно — проговорил, расслабившись Саня.

— А еще там две главные касты были: брахманы и кшатрии. Брахманы, они учили жизни всех, ни хера сами не делали, чисто лаве только стригли. Убить брахмана было грех, за такое сразу валили. А кшатрии были конкретными воинами. Они как раз всем просраться и давали, если что не так в Древней Индии происходило.

— Ну и к чему эта история древнего мира? — спросил Ждан.

— К тому, что если человек кшатрий по жизни, то ни один брахман его с понтологии не собьет и шудрой не сделает. Не получится это — спокойно проговорил Макс, вставая из-за стола.

Оба мужчины оторопело смотрели на Максима.

— До завтра, пацаны — уже спиной к ним говорил Макс, направляясь к выходу.

Садясь в машину, Максим быстро набрал номер Гии.

— Гия, здорово, говорить можешь?

— Самбист, братишка, здорово! Конечно могу, че случилось? — Гия говорил с едва различимым акцентом.

— Я по теме твоей вчерашней пообщаться хотел.

— Самбист, красавчик, надумал?

— Обсудить надо все, Гия.

— Обсудим, конечно, братан, все обсудим. Давай подъезжай, я тут в итальянском сижу рядышком, поговорим, порубаем, все обсудим.

— Буду через 10 минут.

Настала пора освежить в памяти события вчерашнего дня и рассказать читателю, о чем же общался с Гией наш благородный герой.

Вторник, середина дня.

— Самбист, выручай, братишка, без тебя не вывезем тему, а тема вообще верная, отвечаю.

— Что за тема, инкассация опять?

— Лучше, братан, много, лучше. Короче, на Баррикадке прямо напротив метро крупная фирма стоит строительная.

— Знаю.

— Там постоянно лохи с наликом приезжают квартиры оплачивать. Часто приезжают вообще без охраны, с мешками денег.

— Сколько обычно при них лаве?

— Короче, завтра вечером где-то в семь туда приезжает один жирный финансист, квартиру будет оплачивать за лям зелени. Он вроде еще обналом занимается. Ездит с одним охранником. Охранник ни о чем, тюлень с осой.

— Инфа то верная, Гия?

— Брат, у меня всегда все верняк, инфа, минфа. Все как на духу тебе сказал, все как есть.

— А че, ты же с Тулой работаешь?

— Брат, Тула вообще все попутал в этой жизни, совсем спортсменом шпротсменом стал. Сломал ногу на тренировке и дома теперь лежит, горюет, из Макдональдса еду ему носят.

— Понятно.

— Выручи, брат, прошу.

— Вообще не мой профиль, братан. Подумать надо.

— Подумай, брат, не затягивай, прошу. Буду звонка твоего ждать

Гия ждал Максима на первом этаже итальянского ресторана и уплетал пиццу с анчоусами. Пицца выглядела вкусной, а аромат источала еще вкуснее, поэтому Максим не заставил себя долго уговаривать и присоединился к Гии в уничтожении пиццы, не забывая при этом общаться.

Гия был темноволосым стройным ухоженным человеком одного с Максимом возраста. Эта ухоженность, однако, в отличие от прочих молодых людей, проживающих в столице и чрезмерно ухаживающих за собой, придавала Гии не беззащитный, а наоборот, какой-то очень опасный и угрожающий вид.

— Короче, брат, делаем так — Гия говорил, тщательно пережевывая пищу, стараясь не запачкать дорогую одежду едой — За рулем Снигирь, он водила знатный, отвечаю.

Снегиря Максим знал плохо, поэтому никак комментировать эту информацию не стал, а лишь молча кивнул.

— Встаем напротив входа в фирму, ждем, когда лох с охранником выйдут из тачки, подбегаем, ты рубишь охранника, я лоха, забираем копейку, прыгаем в тачку и гуляй Вася.

— Обратно в пробки не попадем?

— Обижаешь, Самбист, я тебе говорю, Снегирь водила конкретный.

— Во сколько выдвигаемся?

— Мы за тобой заедем. В пять заедем к тебе и от тебя сразу двинем.

— В пять не поздно будет? — Максима удивляла бесшабашная беспечность Гии, как будто они шли не на разбой, а на прогулку в зоопарк — Нам бы покататься по местности, глянуть диспозицию.

— Нормальная диспозиция, братан. Это тебе не отморозков пачками гасить. Этот сладкий лох тока ждет, чтоб честные парняги у него лишнюю ношу забрали.

— Вечер буднего дня, народу конечно валом будет. — Максиму надоело сомневаться — Ладно решили. Короче в пять жду Вас у своего дома.

-Решили, братан.

— Ну че, Ждан, пообщался с протеже своим?

— Пообщался Батя, все передал, он все понял, но вряд ли вывезет.

— Конечно не вывезет. Никто, Саня, не вывезет.

— Бать, жалко пацана. Нормальный парень, ну и нужный коллективу. Прошу, давай поможем ему.

— Стареешь, Саня, а ума не наживаешь. Каждому по икринке, а у самого во рту пылинки. Ничего не делай, другим наука, будут думать, прежде чем за всяких чертей впрягаться.

— Понятно, Батя.

— Ну и хорошо.

Глава четвертая

Без трех минут пять Максим уже стоял у своего подъезда, ожидая Гию с подельником. Одет он был в достаточно свободные темно-синие, уже видавшие виды джинсы, немного разношенные, но весьма удобные кроссовки, черную футболку с короткими рукавами, поверх которой была накинута тонкая темная спортивная кофта с капюшоном. Кроме того, несмотря на свою нелюбовь к головным уборам, Макс перед выходом из дома водрузил на свою немаленькую голову черную бейсболку с алой продольной полосой на козырьке. Короче, одет Макс был по рабочему варианту, именно в таком виде он обычно и отправлялся защищать интересы системы перед ее конкурентами и врагами.

Оружие Макс не взял, слишком уверен был в себе, да и по опыту мешало оно вхождению в боевую трансформацию. Вообще Максим не планировал трансформироваться на этот раз в привычное состояние боевой машины. Тюленя охранника он мог спокойно вырубить и так, без всяких трансформаций, но вот кто его знает, как сюжет сложится. Ко всему надо быть готовым, когда на разбой предстоит идти, размышлял Максим, ожидая остальных разбойников.

В начале шестого к подъезду подъехал средних размеров бежевый американский джип немалых лет. Да, палевная машина для центра города, подумал Максим, устраиваясь на просторном диванчике, предназначенном для пассажиров, сидящих сзади. Диван был кожаным, правда кожа была какая-то растрескавшаяся желто-зеленого вялого цвета. Да и салон автомобиля был убит наглухо. Как бы не сдулась тачка в самый разгар, гонял мысли Макс.

— Братан, машина мощь, раритет — рассмеялся сидящий спереди на пассажирском сидении вечно веселый и жизнерадостный Гия.

— Согласен, братан — не стал спорить Максим.

Гия тоже переоделся. В модный спортивный костюм, черного цвета, правда капюшон у этого костюма отсутствовал. Зато на голове у Гии, как и у Максима, красовалась черная бейсболка. Сидящий за рулем Снегирь, коротко стриженный невысокий крепыш с вечно угрюмым выражением лица, был одет не в пример проще Гии, но в том же спортивном формате. Короче, все трое оделись согласно устоявшимся в криминальной среде правилам боевой маскировочной формы. Автомобиль не спеша поехал со двора.

— Запыженный, брат? — спросил Гия у Максима, глядя на него через зеркало заднего вида.

— Пустой, ни к чему мне это — ответил Макс.

— Смело. А я взял. Макара. Не буду вытаскивать, в поэтилене под сидухой моей лежит. К нему в плюс три магазина, всего выходит четыре. Такие дела, брат.

— Нормально, можем теперь спать спокойно — раздался низкий, лишенный эмоций голос Снегиря.

— Ты, водила, рули давай, спать в деревне будешь у бабушки — рассмеялся Гия.

Снегирь оказался действительно отменным водителем, несмотря на свой молодой возраст, был он года на три на четыре моложе самого Максима. Вел он свой джип уверенно, соседей не обгонял, не подрезал, ни тем более не сигналил, когда ни попадя. Машина же оказалось, к приятному удивлению, Максима, приемистой, с не особо рычащим мотором, с хорошей ходовой.

— Слежу за аппаратом, меняю все вовремя — как будто поняв мысли Максима, произнес Снегирь. Видно было, что он испытывал удовлетворение от реакции Максима.

В пути Максим коротал время, слушая фантастические байки Гии о курортах, женщинах, оружии и прочей атрибутике нелегкой блатной жизни.

— Любишь ты, Гия, пургу всякую вкручивать — периодически подначивал его Снегирь, сохраняя при этом угрюмую физию.

— Снегирь, ты короче совсем потерялся я вижу в этом мире — беззлобно заливался смехом Гия — но не боись, потерялся не беда, по углам пошарю, поищу тебя, найду и в миг поправишься!

— Согласен. Что-что, а по углам шариться ты умеешь — отвечал Снегирь.

— Что за тигр, ты посмотри! Брат, это конкретно жесткий чел, ты ему в рот ничего не клади! — веселился Гия, театрально обращаясь в адрес Максима.

Так с шутками и прибаутками парни добрались до места к шести часам вечера. Машину поставили прямо у тротуара на Баррикадной улице со стороны метро Баррикадная, прямо напротив входа в здание, в котором располагалась, известная Максу, строительная фирма.

Здание находилось немногим правее гигантской сталинской высотки, величественно стоявшей напротив входа в метро. Описываемое нами действие происходило в тот счастливый для беспечных московских водителей период истории, когда машину еще можно было запарковать на проезжей части в центре Москвы, не особо опасаясь применения грозных административных и прочих противных санкций со стороны соответствующих надзорных и некоторых практически беспризорных, судя по их оффшорным счетам, органов. К чести московских водителей того времени они старались не сильно обременять нахождением своих автомобилей проезжую часть, стараясь парковать их как можно ближе к тротуарам. Так же поступили и наши герои. Снегирь как можно плотнее поставил машину к тротуару, предусмотрительно оставив перед собой достаточно места, чтобы в случае необходимости рвануть без особых маневров. На ход поставил, одобрил про себя действия Снегиря Максим. Вообще машина стояла нормально, особо не выделяясь от прочих автомобилей, припаркованных на тротуаре друг за другом.

— Так, пацаны, приехали рано, ждем клиента, стрижем поляну — по деловому уже без улыбок произнес Гия. Даже акцент пропал, усмехнулся про себя Максим.

— Когда терпила подъедет, кстати тачка — форд синий, немолодой, номера три пятерки — Гия определял тактику проведения предстоящей операции — короче, когда подъедет, ждем, когда тюлень лоху этому дверь откроет, тот выйдет с баблом, и у тачки мы их гасим. Не надо за ними бегать долго, а то...

— Не нравится мне мерин, микроавтобус этот — перебил Гию Снегирь.

— Какой мерин? — встрепенулся Гия.

— Микроавтобус черный тонированный, метров пятьдесят от входа стоит справа — сказал Максим — антенна на нем еще большая, смотрю.

Он увидел мерседес, как только Снегирь о нем сказал. Красавчик Снегирь, не теряет бдительности, думал Макс. Но вот только мерседес этот сильно напряг Максима. Вполне вероятно, что там находились бойцы СОБРа или какие-нибудь еще серьезные милицейские боевики. Максим не собирался отказываться от принятого решения: иду на разбой. При любом раскладе он идет на дело, и не в блатной браваде тут суть. Не было в понимании Максима иного способа найти к завтрашнему вечеру известную сумму, а ставить себя вопреки системе он пока готов не был. И дело было не в боязни Максима за свою жизнь, просто Максим не хотел становиться изгоем в мире, в котором пробыл почти десять лет. Заметьте, десять весьма достойных по криминальным меркам и мнению самого Максима, лет. Связываться с мусорами, вступать с ними в схватку в центре столицы нашей славной родины. Тупняк полный. Здесь и ярость предков не поможет. Расстреляют спокойно Максима в несколько стволов без всякого уважения к его ударным способностям. Расстреляют и спокойно пойдут по телевизору рассказывать, как город от головорезов спасли в очередной раз. Но выхода иного нет. Стартовать придется и возможно даже на пределе невероятных способностей Максима.