Приключения Чудовища

— Какие ещё нужны доказательства, брат служитель?! Демоница, обретшая благодаря своему слуге — ведьмаку, свободу, уже начала сеять смуту и зло в людских сердцах! Это чудовище, что приняло облик невинной девицы подлежит предать священному огню! Лишь ему под силу избавить нашу землю от скверны!

Ой, мама! Я прикидываю, смогу ли быстро спрыгнуть с лошади, и успеть до ближайших деревьев.

— Рыцарь Тайлес, вы можете следовать с нами в Калькар, и присутствовать при суде над оной певуньей. Там же наместник Влодзимеж выслушает всех свидетелей по этому делу. Если девушка будет признана виновной в греховном смущении умов... — Вигор кладёт руку на свой меч, — Я сам отведу её на костёр.

Да вы охренели?! Сволочи! Девушку на костёр?! Палачи! Фашисты! На плечо ложится чья то рука, заставляя меня вздрогнуть. Оглядываюсь, и встречаюсь взглядом со спокойными глазами ведьмака.

— Надеюсь, уважаемый Вигор, что будут выслушаны и доводы в защиту девушки?

— Не сомневайтесь, господин ведьмак. Наш господин суров, но справедлив. Невинному нечего бояться его суда.

Стемнело, и лагерь постепенно затих, отойдя ко сну. Ведьмак терпеливо выждал, и когда внимание караульного ослабло, неслышно выскользнул из палатки. Пластаясь в тени, подобно гигантской ящерице, подкрался ближе, и на мгновение привстав, обрушил на темечко монаха крепко сжатый кулак со свинчаткой. Звякнуло железо, воин сложился сломанной куклой, а Геральт уже нёсся ко второму караульщику, только начавшему поворот головы. Бум! Мозги несчастного не перенесли такой встряски, и милосердно отключили сознание. Ведьмак постоял немного, вслушиваясь в разнообразный храп, и вернулся к палатке. Принял из дрожащей руки Лютика мешок с провизией, взял за руку Юньми, и осторожно двинулся к лошадям. Ловко подсадил девушку, замер, и словно большой кот прыгнул в заросли. Подмял под себя тело, надёжно ухватив его за горло, вгляделся и выругался злым шёпотом.

— Привет, ведьмак, — Еле слышный хрип поприветствовал его снизу, — Давно не виделись.

— Жор? — Геральт озвучил единственную разумную мысль.

— Ага... — Последовала пауза, — Помоги его вытащить, а? Замучают ведь гады.

Ведьмак снова выругался, — Жди!

Шагнул к Лютику, что уже залез на свою лошадку, — Подождёте нас у того края.

Указал в темноту. Спохватился, — Видишь ту звезду? Езжайте прямо на неё, там луг, что мы проезжали вечером. Ждёте нас на другом краю. Час. Если что, скачи во весь опор в обитель, откуда я посылал сообщение Нэннеке!

Оборвал начинающиеся возражения, подхватил шрамолицую и исчез во тьме.

— Господин Лютик, — Я шепчу, сидя в кустах рядом с поэтом, — Извините меня пожалуйста.

— Тебе не в чем извиняться, дитя, — В темноте слышится тяжёлый вздох, — Глупая была мыслишка подзаработать деньжат в том городишке.

— Может мне одной надо было бежать?

— Глупости. Да и не в одной тебе дело. Этот паскудник Тайлес давно точит зуб на ведьмака. Видела шрам? — Лютик нервно хихикнул, — Это памятка от Геральта.

— Тсс...— Я чувствую, как Мерли буквально трясёт от страха и волнения, — Я что-то слышал! Там!

— Уже здесь... — Насмешливый хрип раздаётся едва ли не в шаге от нас, — Болтуны.

— Времени мало, — Рядом шипит ведьмак, — Пошевеливайтесь!

Опять залезаю на свою лошадку, и охаю от неожиданности, когда ко мне присоединяется женская фигура.

— Извини, сестрёнка, но придётся тебе потесниться. Нехватка у нас коняжек...

Удивительно, но я умудрился задремать в эту напряжённую ночь. Почему то снились мне обыденные и простые вещи, вечер у телевизора, ласковая щётка СонЁн... Смутно ощутил, как кто-то снимает меня с лошади, укладывает на пахучую попону... Жёсткое покрывало накрывает, принося желанное тепло...

-У неё жар, — Произносит рядом знакомый голос, — Геральт, что будем делать?

— Надо дать знать Йеннифер. С двумя больными мы далеко не уйдём.

— Оставьте нам одну лошадь, по раздельности нам будет лучше.

Разлепляю тяжёлые веки. Привалившись к дереву, рядом сидит недавний пленник. Бандитка, кормящая его с ложки, продолжает, — Порскнем в разные стороны. Вы к своей колдунье, мы своими, крысиными тропами.

В поле моего зрения появляется ведьмак, — Я знаю одного трактирщика близ Калькара. Попробую передать письмо через него. Лютик, давай Юньми этот отвар каждые три часа. Если понадобится, вливай силой. Мне очень не нравится её болезнь. Вернусь завтра. Ждите.

Хочу возразить, подняться, чтобы продолжить бегство, но вместо этого навлекаю на себя заботу Лютика. Не обращая внимания на протест, поэт набрасывает на меня ещё какую-то тряпку, подтыкает её со всех сторон, превращая мою фигуру в кокон. Мерли усердно помешивает ведьмачье варево, и от этих монотонных движений я вновь проваливаюсь в сон.

— Оставь в покое котелок, хрипоголоска. Ты так в нём дыру протрёшь.

— Ты, уважаемый, можешь звать меня Гадюкой. А хрипоголоской не надо. Не люблю.

— Ну уж нет. Что это за имя? Я тебе не какой нибудь бандит...

— Зови Беатой. Как отец кликал.

— Кх... Благословенная?!

— Что, смешно вышло, да? Не угадал родитель с имечком, обшмыгнулся...

— Ну ты брось. Знавал я одну Беату. Та дама была благословлена только блядским, извини, характером. Совершенно опустившаяся баба была, прости её Мелитэле. А голос... Что голос. Это в женщине, уж прости, не главное. Не каждая за своим парнем то к орденцам в зубы полезет.

— Не парень он мне.

— Как скажешь.

— Я только в атаманьи подруги годная. И прирезать могу, и добро сберечь. А Жоар, он не такой. Не нашего поля ягода. Добрый он... — Девушка сплюнула, — Телок наивный.

— Сильно поломали его.

— Скоты. Хваты, — Беата помолчала, — Ежели завтра ведьмак не вернётся, я конягу то возьму.

— Он вернётся.

— Какого хрена, Геральт?! Твоё варево едва не отправило девчонку на тот свет! — Холодные пальцы бесцеремонно выворачивали мне веки.

— Йен, это было единственное доступное мне средство.

— Суньте ей палку в зубы! Держите руки!

Чего? Дерево царапает губы. ААА!!! Чувствую себя терминатором в чане с металлом. Горю! Фуух! Прохладный ветерок, сменивший жар, освежает тело. Выплёвываю деревяшку, и сажусь, более никем не удерживаемый. В на удивление ясную голову приходят все известные мне ругательства. Черноволосая мучительница хватает меня за голову. Прикрывает глаза, — Здорова! Теперь второй!

Ещё более побледневший недобиток таращится на магичку со страхом. Та, уделив немного времени изломанной руке, сосредотачивается на опухшем боку парня.

— Цири, подойди!

Молодая девушка. Дочь? Нехотя подходит, морща носик.

— Что видишь?

— Сломаны рёбра... Почки... сильно пострадали.

— Это не сильно, — Старшая волшебница недовольна, — Смотри внимательней. Это ушиб средней тяжести. Ну, попробуешь? Как я тебе показывала...

Бок подопытного охватывает слабое свечение. До меня доносится сдавленное мычание. Поднимаюсь на ноги, и подхожу ближе. Магия! Я убеждаюсь в превосходстве здешней медицины, увидев почти нормальную лапу приятеля шрамолицей. Свечение угасло, и магиня удовлетворённо кивает, — Неплохо. Но тебе нужно больше практики.

— Вот уж чего не хотелось бы, ваше магичество.

— Цири, не желаешь попрактиковаться на одном болтливом господине?

Лицо ученицы колдуньи озаряет улыбка, — Если дядя Лютик попросит...

Геральт почувствовал, как напряжение оставляет его. Было невыразимо приятно сидеть рядом и вдыхать запах крыжовника, слушая дружескую перебранку. Он поднял тарелку Йеннифер, прихватил свою, и направился к ручью, с радостью уловив за собой движение. Они немного помолчали у воды, руки встретились... Йеннифер мягко оттолкнула его. Горестно выдохнув, он повёл её обратно к лагерю. Ведьмак любовался ей краем глаза, медленно шагая, когда до них донеслось негромкое пение. https://www.youtube.com/watch?v=Hz24V0-NxaA

— Ты готова? — Цири смотрит на свою спутницу в ожидании кивка, — Прыгаем!

Девушки озираются, разглядывая изменившийся пейзаж.

— Нет? Не узнаёшь? Не отпускай руку! Прыгаем!

Гаа!!! Неопрятный мужик шарахается в сторону, не выпуская из рук бутылку соджу.

ДжеМин, сидящая у ворот, вскрикнула, и покачнувшись, бросается навстречу непутёвой дочери. Цири улыбнулась чёрной кошечке, и подняв зверька, принялась пережидать бурю чувств аборигенок.