На захваченной земле

В итоге, после некоторых раздумий, мы решили дождаться ночи и тогда сходить в деревню снова. А пока продолжить наблюдение за деревней и ведущей к ней дороге. Впрочем, ничего особенного видно не было. В деревне шла вполне обычная сельская жизнь. Люди что-то делали на огородах, кто-то разбирал крышу на одном из брошенных домов — видимо, для ремонта собственной... Вообще, в бинокль было хорошо видно, что многие дома были полуразобраны... Около обеда из деревни выехала телега, запряженная одной лошадью. Кроме какого-то мужика с самодовольной рожей, на нем сидели двое полицаев. Рядом лежало и их оружие — две винтовки Мосина. Впрочем, было ясно видно, что ничего они не опасаются, и оружие взято лишь потому, что 'так полагается'.

— Непуганые, твари, — выругался Диман, — У нас бы на оккупированной территории так не погуляли бы... Мигом бы свою пулю словили!

Впрочем, больше никто по ведущей к деревне дороге за день не проезжал. 'Интересно, кто это такие были? — подумал я, — Староста местный что ли?' Обратно до ночи они так и не вернулись. Наверное, подались на базар — завтра ведь как раз воскресенье будет...

Поздно вечером, когда уже начало темнеть, мы собрались вновь отправиться в деревню. Идти должны были я, Диман, Серега и Семен. Остальные оставались в лесу. С собой решено было взять одну портативку (за границей именуемую заумным словом 'ноутбук' — и при чем тут, спрашивается, записная книжка?), наши мобильники и два пистолета. Мало ли что... Как-никак — на оккупированной земле находимся. И ждать тут можно чего угодно...

Едва окончательно стемнело, как мы вчетвером направились к деревне. На этот раз выбрав, правда, другой путь. Минут через двадцать мы уже осторожно шли по деревенской улице, направляясь к нужному дому. Как и вчера, вокруг стояла тишина и кромешная темнота. Лишь в окнах двух-трех виднелся слабенький огонек, в отличии от электрических ламп нисколько не освещающий улицу. Впрочем, если бы не они, то, наверное, казалось бы, что вся деревня полностью вымерла... Хотя, она действительно ведь полумертвая.

Еще минут через пять мы добрались к нужному нам дому, и Диман, открыв калитку, зашел внутрь и постучал в дверь. Вскоре за ней раздались шаги.

— Кто там?

— Открой, Насть, — ответил Диман, — Мне Петра надо.

Несколько секунд стояла тишина, и я уже подумал, что ничего не получится, но потом послышался шорох отодвигаемого запора, и в открывшуюся дверь выглянула девушка лет восемнадцати. Без особых эмоций она взглянула на нас, после чего перевела взгляд на Димана — и глаза у нее буквально полезли на лоб. А потом внезапно бросилась назад в дом и стала звать Петьку. Как тотчас же и пояснил Диман — как раз его деда. А вышедшая же девушка — его же младшая сестра, Настя.

Впрочем, вскоре из дома вновь вышла Настя, но а этот раз в сопровождении брата и второй своей сестры Оли. Ткнув пальцев сначала в Димана, а затем в своего брата Настя тотчас же принялась объяснять остальным, насколько те похожи внешне. Впрочем, те и сами сразу поняли это, и теперь смотрели на Димана с нескрываемым удивлением. Впрочем, Семен быстро прервал это и предложил пройти внутрь и там поговорить.

— А то сейчас тут вся деревня сбежится, — добавил он, уже входя в дом.

В отличие от того, где мы побывали вчера, этот был все-таки куда более ухоженным. Было явно видно, что тут живут люди. Впрочем, бедность жителей бросалась в глаза еще до того, как мы переступили порог. Низенькая дверь, зайти в которую можно было лишь нагнувшись, низкие потолки, до которых я со своим ростом доставал практически до потолка, малюсенькие окошечки... Когда мы вошли внутрь, стало понятно, что по планировке этот дом — самый обычный пятистенок, каких даже в наше время полно оставалось в деревнях. В примерно таким же мы были и вчера. В первой комнате слева от входа стояла громада русской печи, справа стоял грубо сколоченный из досок стол и такие же табуретки. Свет лучины с трудом разгонял темноту, давая минимум необходимого в комнате освещения. Заглянув в соседнюю комнату и посветив фонариком, я увидел там несколько так же сколоченных из досок самодельных кроватей и самодельный же шкаф, стоящий как раз между двумя окнами. Да, жизнь у здешних хозяев явно невеселая...

Объяснить, кто мы такие и откуда тут взялись оказалось куда труднее, чем думалось нам изначально. Тем более, что объяснять приходилось то, о чем и сам не имеешь ни малейшего понятия. Для любого современного человека, любящего фантастику, понятие о 'параллельных мирах' просто и понятно. И где-то на подсознательном уровне многие уже готовы принять возможность существования таковых, особо не задумываясь, как это происходит и почему. Хотя, наверное, даже в нашем мире и наше время поверить в то, что ты вдруг повстречался с пришельцами из другого мира было бы нелегко.

Тут же никто никогда и не задумывался, что могут существовать еще и какие-то другие, 'параллельные', миры. А потому стоящая перед нами задача еще больше усложнялась. Тем более, что приходилось объяснять это людям, не имевшими никого образования и потому не имеющим никакого понятия о законах физики, теории относительности и так далее. Причем, как быстро выяснилось, буквально помешанным на религии. Даже демонстрация мобильного телефона и портативки мало что дали. Ну да и понятно. Откуда им знать, до чего немецкая техника дошла?

— Значит, бог создал не только наш мир, но и еще один? — вдруг спросила промолчавшая практически все время, пока мы говорили с Петром, Настя, — Но почему об этом нигде не сказано?

— Гм... — я с трудом захлопнул рот, чтобы не заржать как конь.

Да, для меня, как гражданина 'первого в мире атеистического государства', все это казалось смешно. И в то же время страшно, до чего ж тут все дошло... Ведь сказано-то все было на полном серьезе... Как, впрочем, и все, что мы слышали буквально перед этим. Хотя, чему удивляться? Религия всегда использовалась для обеспечения подчинения власти... Достаточно вспомнить, как и в нашей истории те же немцы массово открывали церкви на оккупированной территории, а многое попы с радостью прислуживали им... Да, найти язык с местным людом нам будет непросто... Впрочем, сейчас раз уж какое-то объяснение предложено, нужно им и воспользоваться.

— Может быть, — ответил, наконец, я. Хотелось добавить что-то типа: 'Хотя у нас в него мало кто верит', — но сдержался.

— И как там у вас?

— У нас все отлично.

Ну да, что такое все наши проблемы в сравнении с тем, что тут творится? Что такое все наши нехватки автомобилей на всех желающих, запрет на выезд за пределы социалистических стран, достаточно умеренная цензура, так не любимая некоторыми пользователями изолированность нашей 'Сети' от Интернета с многочисленными наложенными на нее ограничениями, которым так любят постоянно упрекать нас антисоветчики, и все прочие мелочи в сравнении с тем, что творится тут? Где страна захвачена фашистами? Да ничего!

Внезапно вспомнились немецкие планы 'Ост', 'план голода', 'остарбайтеры' и все, что с этим было связано... Или те же слова о том, что нужно уничтожать по 3-4 миллиона русских в год... Интересно, сколько ж уже наших людей погибли здесь к этому времени? Наверное, цифры будут просто огромны... Да, впрочем, одно то, что деревня полумертвая — тоже ведь показатель.

— Победили в войне, освободили почти всю Европу, — добавил к уже сказанному я, — В космос первыми полетели. Обогнали всех, став первой страной мира. Вот такие вот штучки создали, — показал я пальцем на лежащую на столе портативку. Я хотел еще что-то создать, но тут Настя перебила меня.

— Но как? Ведь такое невозможно! Союз не мог победить! — с недоверием, но одновременно и с какой-то затаенной надеждой глядя на нас спросила она.

— А с чего нет? — удивился Семен, — Почему должно было быть иначе?

— Но ведь, — неуверенно протянула девушка, — Поражение в войне было наказанием за безбожье... Союз не мог победить...

— И это вам ваши попы говорили? — снова спросил Семен, — Может быть, они Гитлера еще и святым объявили?

— Да. Так и есть...

— Так вот брехня все это! — отрезал Семен, щелкая кнопку включения портативки, — Не знаю, почему у вас так получилось, но вот у нас было все совсем иначе...

Через пару минут все 'местные' с недоверием и каким-то восхищением одновременно смотрели кадры из знаменитого фильма 'Освобождение'. Показывать его весь, конечно, времени у нас не было — на это ушел бы весь день, — но вот некоторые моменты можно было. Видно было, что им очень хотелось поверить, что все именно так и было. Что это наши войска вошли в Берлин, а придурок фюрер застрелился у себя в бункере, а не был провозглашен святым прислуживающими оккупантами попами. Что СССР победил в той войне, и ничего, что творилось здесь, не произошло. И в то же время то, что им приходилось все время видеть и слышать, мешало полностью поверить услышанному...

— Вот так вот у нас было, — часа через полтора, выключая портативку, подвел итог Семен, — А вот как у вас тут получилось так, что Союз оказался захвачен немцами? Как все было-то?

— В сорок первом немцы напали. Тухачевский по радио тогда выступил. Заявил, что погоним немцев прямо до их Берлина...

— А он-то тут с какого боку? — удивился я, — Его ж в 1937-м расстреляли? За подготовку переворота против Сталина.

— Какого Сталина? Он ведь еще в начале тридцатых умер, — удивился Петр и, немного погодя, добавил, — Хотя я тогда ведь ребенком еще был и мало политикой интересовался... А сейчас про это редко очень говорят. Но, вроде, так все. А вместо него Постышев пришел.

— Нифига себе! — удивился Диман, — А дальше что?

— Ну а в 37-м Тухачевский пришел. Постышева врагом народа объявили и расстреляли.

— Ладно. А с войной-то что было? — перевел вновь разговор на наиболее интересную в данный момент тему Семен.

— Ну в октябре немцы были под Москвой. Тухачевский тогда заявил, что уж теперь-то мы точно зададим им, что немцы сломают зубы о нашу столицу. И казалось тогда, что так и будет. В январе объявили, что Москва полностью освобождена, а немцы отброшены на двадцать километров... Только вот весной все снова началось. Да еще и англичане против нас пошли... Сами, правда, не воевали, но немцам оружие и танки продавали. Ну и к сентябрю захватили... 16 сентября 42-го Тухачевский мирный договор подписал. По которому вся страна до Урала немцам отошла. Хотя они и до нас-то не дошли... Говорят еще, что за Уралом и сейчас СССР существует... Но никто про то точно не знает... Пытались было некоторые туда бежать, да всех назад вернули и казнили. Чтоб остальным неповадно было...

Дальше мы продолжили расспрос про ту ситуацию, которая сложилась на 'постсоветском пространстве' после поражения и установленном немцами режиме, узнав немало нужного для нас в сложившейся ситуации. Пусть и в достаточно общих чертах — знали они, как выяснилось, не так уж и многое. Да и эта информация относилась лишь к близлежащим местам и при этом была достаточно однобока. Сами-то 'местные' за всю жизнь нигде дальше ближайшего райцентра не были и потому сами ничего особо не видели.

Уже под утро мы вышли из дома и направились к месту своей стоянки. Напоследок хозяева дали нам немного еды, во основном картошки, что давало возможность хоть на несколько дней решить эту проблему. Хотя, потом все равно придется думать, что делать дальше...

Когда мы уже выходили, ко мне внезапно подбежала Настя и начала проситься пойти с нами. И даже то, что мы тут никто и еще неизвестно, что нас ждет завтра, не могло ее остановить. Она уверяла, что она теперь готова пойти за нами куда больше и не станет для нас обузой. И лишь тогда, когда Семен категорически заявил, что никого он брать с собой не возьмет, — все-таки отстала.

— Счастливые вы, — на прощанье сказала она, — Вам там можно все, что захотите... Вы — победители. А у нас... — и, не договорив, развернулась и ушла в дом.

'ТАМ-то нам хорошо, — уже уходя, думал я над словами девушки, — Только вот каково нам придется ТУТ?'

— — — — — — — — — — — — — —

Глава 3.

14 сентября 1952 года. Вблизи деревни Павловка (Рейхскоммиссариат Московия)

Добравшись до леса, мы соединились со второй частью группы и решили устроить небольшое совещание, на котором введем остававшихся здесь в курс дела и обобщим полученные сведения, попытавшись получить целую картину окружающего мира. Если получится. Как наш командир, ситуацию обрисовал Семен. А получалось следующее...

Про ранние годы Советской власти 'местные' знали достаточно немного. Да, была Октябрьская революция. Была Гражданская война, где победили большевики. Но больше ничего про те годы они не знали, и установить сходство местной истории с нашей мы не могли. Но вот дальше история пошла уже в совершенно ином направлении... В конце 1920-х началась индустриализация, но она окончилась грандиозным провалом. Более того, в стране разразился голод. И в это время в 1930 или 1931 году внезапно умирает Сталин, а к власти вскоре приходит Постышев. Он заявляет о снижении темпов индустриализации и сохранении НЭПа, а коллективизация и вовсе отменяется. Фактически в стране начался возврат к капитализму, но ситуация к лучшему от того не поменялась... В деревнях началось усиление кулацких хозяйств и разорение остальных, что вызвало лишь рост недовольства Советской властью среди крестьян. В городах из-за полного срыва поставок продовольствия в начался сильнейший голод, с которым не помогла справиться даже карточная система. Вообще даже в нашем мире в 1931г оду голод был — но масштабы, судя по всему, были просто несопоставимы. Судя по рассказам, доходило до голодных бунтов. А уж о какой-то индустриализации в таких условиях не могло идти и речи... Голодали и крестьяне, чем пользовались кулаки, заставляя фактически 'за хлеб и воду' работать на себя.

В конечном итоге, в 1934 году новое правительство оказывается вынуждено вернуться к системе продразверстки. Что вызвало недовольство уже у кулаков. Судя по всему, снабжение городов удалось более-менее наладить, но в деревнях антисоветские настроения лишь усилилось. Тут и там образовывались банды, с которыми правительство не успевало бороться. К 1937 году ситуация в стране дошла до предела. Правительство Постышева оказалось полностью неспособным решить стоящие перед ним проблемы. В стране в любой момент могла начаться новая гражданская война. В таких условиях происходит переворот, и к власти приходит маршал Тухачевский. В стране установилась военная диктатура и произошел окончательный возврат к капитализму. Было объявлено об отмене продразверстки и новой индустриализации. Судя по всему, новому правительству удалось относительно стабилизировать ситуацию в стране, однако доверие к власти осталось практически никаким.

А в 1941 году на СССР напали немцы. Причем, поскольку здесь не было 'пакта Молотова-Риббентропа', то Западная Украина и Белоруссия были захвачены немцами еще в 1939-м. И не помогли СССР ни приграничные укрепления, ни наспех наделанные стада морально устаревших танков, о которых перед войной вовсю хвастался Тухачевский. За полтора года европейская часть СССР была захвачена. В чем причина? Была тут и бездарность военных, и слабость промышленности, и плохая военная подготовка, и предательство (хотя, тут этому дается прямо противоположная оценка — 'герои освободительного движения')... Но вопреки мнению некоторых, считавших что 'лучше немцы, чем Советы', оккупационный режим оказался куда хуже советского (или правильнее говорить 'псевдосоветского'?). Концлагеря, рабство, расстрелы и повешенья по малейшим подозрениям, постоянный голод... Хотя некоторые типа нынешнего старосты этой деревни — бывшего местного кулака — при оккупантах устроился очень даже неплохо... Или попов, многие из которых тотчас же бросилась прислуживать 'освободителям' и поливать грязью 'безбожный жидобольшевистский режим'... Хотя по слухам, ходившим среди народа, были и другие — но те нынче по концлагерям сидели...