Фернейский мудрец или пешки Большой Игры

Летом 2002 года Никита Михайлович отвёз всех троих друзей к деду Галактиону на две недели. Отвозил он их лично на своём крутом внедорожнике, уж очень в районе Людиново были некачественные дороги. Багажник машины был забит съестными припасами на две недели, а то вдруг чадушки голодать будут. Никита Михайлович дорогу помнил и вёл машину уверенно. Когда дождя нет, и светит солнце, то в таких местах интересно. Но стоит пойти дождю и потемнеть небу, как вся красота округи становится мрачной и тревожной. Из-за чего это было непонятно. Может из-за елей, которые в хмурую погоду превращаются в зловещие тени. Казалось что эти тени шевелятся и совсем не одобряют путников. И постоянное чувство, что кто-то наблюдает из леса. Добрались до выселок деда уже хорошо после обеда. Дед, естественно, уже ждал, как чувствовал. Рядом с ним людей встречала большая светло-серая собака непонятной породы. Собака была вся в деда: спокойная, мощная и с внимательным взглядом. Загоскин старший уже в своё время познакомился с ней, видно было, что и она его узнала. С друзьями её только познакомили. Всё было очень просто: старик сказал друзьям, что собаку зовут Банга, та понюхала каждого, важно кивнула головой и, молча, ушла по своим делам.

Усадьба была огорожена крепким забором, чужой поросёнок или коза уже не зайдёт и не оприходует огород. Забор представлял собой брёвна, вкопанные в землю, они соединялись брусом, а брус был обшит горбылём. Просто, крепко, а что не эстетично, то не беда. Ворота мощные деревянные, оборудованы калиткой. Сам дом несколько выбивался из местной архитектуры. Он был буквой "Т", причём ножка буквы была на заднем фасаде. Дом был довольно приземист и не поражал мощью. Он был хмурый из-за потемневших брёвен, небольших окон и крыши, крытой тёсом. На крыше большим слоем лежала хвоя и вся она заросла мхом. Доброго слова о таком доме не скажешь. Но крыльцо и ступени были крепкими, входная дверь тоже. Удобства были во дворе, далековато от дома. Надо было идти по тропинке к апартаментам с буквами "М" и "Ж". По территории усадьбы протекал родничок, а рядом была большая ровная поляна. Прямо идеальное место для одиночного жилья. Не зная, где находится этот дом, то можно и мимо пройти и не заметить его за елями. Забор неприметный, а кругом деревья. На самом дедовом участке тоже росло много различных культур. В основном редкие полезные для колдунов растения. Подворье было небольшое, но две три машины могло поместиться, а вот огород был огромный, ну и делянки под разную травку. Чуть выделялась на серо-зелёном фоне тепличка, покрытая светлой плёнкой. В теплице тоже что-то усиленно росло. Кроме родничка с холодной вкусной водой у деда был ещё и неглубокий колодец с "журавлём". Гордостью усадьбы была шикарная банька. Снаружи она выглядела неказисто, но внутри поражала опрятностью и продуманностью. Тайной оставалось, как дед умудрился в такой глуши соорудить баню с дорогой вагонкой и качественной облицовочной плиткой. В бане была даже комнатка с кожаным диваном и маленькая химическая лаборатория, где дед делал свои уникальные лекарственные препараты. Вот чего в усадьбе не было, так это электричества. Освещение было только керосиновыми лампами и свечами, которые стояли во всех местах, где они требовались, даже в заведении, где удобства. Подростков это, конечно, угнетало, как это нет электричества? Но, зато, керосиновые лампы, а особенно свечи, давали просто замечательную таинственную обстановку. Сам дом состоял из закрытой, но не отапливаемой веранды, большой горницы с огромной русской печкой, была ещё одна большая комната, но с проходом в последнюю комнату, это которая ножка от "Т". В той комнате стояли два топчана, это для людей, которые получали лечение, длящееся несколько дней, так пояснил дед. В этой комнате, надо полагать, ночевал и Никита Михайлович, когда здесь лечился. Сегодня ночью это будет его место, поедет домой завтра, дед сказал, что хочет ещё посмотреть пациента. В горнице из мебели ничего не было, за исключением большого громоздкого обеденного стола и нескольких монструозных табуреток. По стенам комнаты шли мощные лавки, на которых можно было спать вместо кровати. Единственная кровать была в проходной комнате, её отдали Марии. Ребята спали на лавках в горнице, а дед ночевал в бане на диване.

Поражала чистота и свежесть в комнатах. Сначала Мария думала, что будет пахнуть старостью, пылью и нафталином, но с удивлением увидела мощные чистые полы, которые даже не скрипели, стены, обшитые вагонкой, ровные потолки. Вот мебели было мало, это точно. Был один древний шкаф и два больших сундука. Очень много вещей дед хранил в зелёных добротных ящиках из-под снарядов. Вот этих ящиков было навалом. Они стояли возле стен и под кроватью. На всех ящиках была бирка с номером и бумажка с перечнем содержимого. Оригинально дед придумал. Из украшений в доме были только пять икон, которые были компактно развешаны в горнице и большая красочная репродукция в рамке. Картина называлась "Праздник в зажиточном колхозе". Люди на этой картине были как живые, казалось, что это не картина, а окно, из которого смотришь на улицу, где происходит праздник.

Возле печи гости нашли много новых, неизвестных для них предметов. Всё стояло строго на своём месте. На крепких широких полках стояли глиняные горшки и чугунки различного размера. В одном из глиняных горшков хранился душистый хлеб. Возле печи гости увидели пять предметов на длинной ручке. Вот это, пояснил дед, называется ухват, вот это чапля. Если ухватом можно вытащить из горячей печи чугунок, то чаплей — сковородку. Вот ещё деревянная лопата для печи. А это кочерга. Ага, угли ворошить. А это помело, веничек, только на длинной ручке. Обязательно около печи стояла кадка с водой, здесь же ковшик. Мыть посуду надлежало на веранде в специальном большом корыте или во дворе, под специальным навесом. Стирать грязную одежду следовало в специальном помещении бани, но ручками, стиральных машинок здесь не водится. Сплошная природа и экзотика.

Мария тихонько спросила у Никиты Михайловича:

— А тараканы здесь водятся?

— Это у нас они водятся, а здесь за две недели, пока жил у Галактиона Герасимовича, я не одного не увидел. Да что там тараканы, здесь и клопов нет, и муравьёв не увидишь, даже мух и комаров не дождёшься. Вот увидишь. Открой специально окно, мошки и комары будут летать рядом, а в дом ни одна не залетит. В этом доме всё очень странно. Видела кровлю, вроде бы должна протекать, а не одной протечки внутри дома нет. В доме тепло и сухо.

С первых минут в гостях у деда троица совершенно не скучала: ведь столько неизвестных предметов, всё такое интересное. А завтра утром дед всех обещал повести в лес. Вечером съели всю дедову еду, особенно хорошо пошёл хлеб. Как-то своё городское и не пошло, пресное какое-то. А здесь даже картошка в чугунке и то вкус изумительный. Потом дед показывал, как надо разжигать печь, как ставить тесто на новый хлеб. Оказалось, это не просто печка, а целый замысловатый агрегат. А самовар. Это просто восторг. Как он красиво дымит. И кипяток в нём вкуснее, чем дома. А варенье деда! Да у него варенья больше сортов, чем в универмаге. Про вкус и говорить нечего. Хранилось варенье в подполье. Там же и все остальные запасы. Когда Захар поднял люк в подполье и спустился вниз, у него захватило дух. Да здесь запасов на полгода, и всё такое вкусное. Здесь же хранились стеклянные ёмкости с настойками, керамические горшочки с мазями, банки с сухой травой. Это всё лечебное, пояснил дед. В общем уже через несколько часов, проведённых на выселках у деда, троица поняла, что две недели им мало будет. Хотим на всё лето. Дед был совершенно не против, да живите, сколько хотите, только припахать вас придётся, как следует. Лето дело такое, надо ягоды собирать, опять же травы. На делянках надо много работать, и по хозяйству: курей кормить надо, корову доить. Хозяйство хоть и не большое, но беспокойное. Хорошо хоть про корову дед сказал в шутку. Коровы у него не было, только немного курей в курятнике за баней. За молочными продуктами он ходил к людям, или ему приносили местные. Так что, плотоядно улыбнулся дед, всем работу найду. Встаём с первыми лучами, ложимся, как стемнеет. А когда непогода тоже лениться не будем: уборка в доме и бане. Да и занятия у нас будут. Какие ещё занятия, ведь каникулы? То, каникулы для лодырей, а с вами я буду математикой заниматься. Думаю пригодиться вам. Как оказалось, деревенская жизнь это не сплошная пастораль, а очень много труда, который надо делать не когда захочешь, а когда надо, причём быстро и по строгой системе. Бестолковым и ленивым в деревне тяжело.

На другое утро встали с богатырским криком петуха.

— И чего этой птичке не спится, — сокрушался Захар. — Всего семь часов.

Вчера, хорошо набегавшись, да после бани, да после плотного ужина, гостей, как следует, разморило. Можно было бы ещё поспать, но у петуха было другое мнение. Спать много вредно, за работу товарищи, за работу!

— Дед, а чего он так рано стал орать?

— Это чтобы его можно было услышать. Потом, когда проснутся куры, это будет уже невозможно.

Загоскин старший уехал в Калугу утром после завтрака. С собой он брал много лечебных вещей от старика, всякие мази и сухие травы.

После лёгкого завтрака дед у всех проверил походную обувь и одежду. Каждому вручил по корзине со свёртком провизии, нож и фляжку с водой, а также в руки выдал по походному посоху. Инструкция была краткой: смотреть под ноги, на гадюк не наступать, осматривать друг друга на предмет нападения клеща. Как выглядит клещ, вскоре старик показал, когда поймал одного. Ребята восторженно смотрели на свирепое насекомое.

Сначала они двинулись вглубь леса по колено в папоротниках. Чистый березняк чередовался с ельником. Прошли шагов пятьсот пока не упёрлись в небольшую болотину, в которой открытой воды или трясин не наблюдалось. Были мшистые кочки, росли кусты и высокие осины, чередуясь с берёзой и ольхой.

— Туда не пойдём, — дед махнул рукой влево от болотины. — Там багульник болотный растёт. Он выделяет эфирные масла, которые действуют одуряюще на разум. Надышишься этим заражённым воздухом, потом будет сильное головокружение, а ноги сделаются ватными, и будет трудно идти.

Невеликую болотину обошли справа — шагов через двести началась возвышенность, поросшая редкими елями. Когда прошли через неё, услышали лёгкое журчание воды. Это был один из ручейков питающий местную речушку, которую дед назвал Теребка. Сейчас она считалась "многоводной", из-за недавних дождей. Чистая, прозрачная вода в этом месте медленно накатывалась на замшелые берега, изредка закручиваясь небольшими водоворотами. В месте впадения ручья в реку был игрушечный водопадик, который даже пузырился и брызгался. На дне потока зеленела трава, в которой обязательно должна была прятаться рыба. А сразу за ручьем вверх по склону поднимался хмурый ельник. Здесь царила тишина и сумрак, и уже через десяток шагов по мягкому лесному подстилу шум воды исчезал. Толстый слой сухой хвои под ногами поглощал все звуки.

Дед показывал гостям местных змей и лягушек, кротовые норы, которых было очень много. Рассказывал, как надо добывать крота. Оказывается, раньше на кротов велась охота из-за их шкур с очень мелким коротким и густым мехом. Шкура была очень маленькая, но вещь была, достаточно ценная, так как этот материал шёл раньше на пошив масок для лётчиков. В первый день далеко от усадьбы не отдалялись, изучали окрестность, но дед лениться не давал. Показывал, какие в середине июня можно собирать грибы. Он ориентировался по землянике, которая уже заалела в траве, а значит, можно искать сыроежку. Сыроежки не любят прятаться, располагаются на открытых местах, их очень легко добыть. Дед показал на рябину, которая покрылась цветами. Это значит можно искать подберёзовики, маслята и моховики. К концу июня пойдут боровики, крепыши и подгруздки.

К обеду у всех корзинки были полны грибами, а берёзовые туески — ягодами. Дед умудрялся собирать травы и контролировать ребят, чтобы не срезали случаем какой ядовитый гриб. Дед долго в лесу друзей не водил, ещё надо было переработать сегодняшний улов, а это тоже время. Грибы собирать интересно, а вот потом их надо срочно переработать, а уже усталость и ничего не хочется. Здесь уже надо делать через нехочу, само не сделается. Потом, уже дома дед учил ребят, как перерабатывать грибы на соление, маринование или на сушку. Так что уже первые сутки вымотали ребят как следует. Но это была приятная усталость. В лесу оставалось ещё много тайн. В работе и изучении леса незаметно пролетел целый месяц. Когда была возможность, по вечерам, дед устраивал занятия по математике или истории. Математика увлекла ребят, так интересно рассказывать о математике, как это делал дед, ребята никогда не слышали. Было просто захватывающе. Как говорил дед:

— Это от того, что я рассказываю вам с алгоритмизацией задачи. Раскладываю сложную задачу по полочкам. Тогда понятно, зачем нужна формула. Большинство же преподавателей дают слушателям только исходники, без алгоритма решения. Очень мало практических занятий. Студент сам должен догадаться, а это время, которого нет. Появляется психологическое отторжение предмета до ненависти.

Вечерами, в свете керосиновых ламп, было интересно слушать рассказы по истории различных стран. История, которую рассказывал дед, сильно расходилась с официальной историей, как западной, так и отечественной.

Особенно часто в тупик попадал Захар, у которого в голове, как, оказалось, была своя история.

Например, его слова о том, что большевики свергли царя и устроили гражданскую войну, довели деда до смеха. Оказалось, в этом выражении Захар трижды был неправ. Во-первых, большевики никакого царя не свергали. Во-вторых, свергли, только не царя, а императора, российские буржуазные либералы. В-третьих, гражданскую войну устроили белые, а не красные. Советская власть только отбивалась. Правда, отбивалась крайне зло и умело.

Дед в шутку спросил у Захара: "А кто в России был последним царём?". Запутавшийся Захар в последние цари записал Николая Второго.

— Ну, вот, — сокрушённо произнёс дед. — Только что узнали, что это был не царь, а император.

Оказалось, в России было два последних царя: Пётр Первый и Иван Пятый Алексеевич. Но фактически правил страной Пётр Алексеевич, который к концу жизни принял титул Императора.

— Вы, ребятки, здорово не заморачивайтесь историей. Её надо изучать не по учебникам, хроникам и воспоминаниям людей, а по официальным документам и артефактам. Как только люди научились писать, так сразу же стали переписывать свою историю в угоду политической конъюнктуре. А что касается монархии, хорошо это или плохо, то, наверное, это лучший, из худших видов правления.

Мария легко освоила премудрость управления русской печкой. И вот тут Марию понесло: она начала усиленно экспериментировать с продуктами питания, благо дед откуда-то достал огромный фолиант, дарующий знания хозяйкам, как приготовить вкусную и здоровую пищу. Книга была написана ещё в имперское время со старой орфографией, но Марию это не остановило. Её беззлобно подкалывали ребята: