Обмануть Пророка

И накинулась на него с объятиями.

— Так... Ещё одна... Янка, это новик. Слышишь?

Пашку освободили от обнимашек.

— Скорый, если что, — сразу ко мне. Я всегда помогу. Я так рада снова тебя видеть!

— Так... Заря, давай по делу. У нас есть неценные продукты? Те, которых избыток.

Янка маленько подумала и подтвердила:

— Да, есть. У нас китайской лапши много.

А сама всё косилась на Пашку, радостно улыбаясь.

— А что за лапша?

— Ну, ролтон, доширак, бигланч. Больше года лежит, никому не нужна.

— Много её?

— Много.

— Распорядись, чтобы после того, как выгрузят то, что мы припёрли, загрузили в прицепы эти дошираки. Хорошо?

Заря усмехнулась:

— А-а! Вон ты что... Значит — вот так решила. Сделаю.

— Ну всё. Иди.

Пашка настороженно оглядывал бригадных. Ему объяснили:

— Это, Скорый, девочка, которую ты от смерти спас.

Пашка удивлённо спросил:

— А я что, тут каждого от смерти спас?

— Почти, что, — посмеялась Бабка.

— Вот это, — она крутанула пальцем над головой, — это всё твоё детище. Приют. Тут мы собираем имунных, таких как ты, и пытаемся их адаптировать.

— И получается? — поинтересовался Павел.

— Ну, знаешь ли... Ни одного случая суицида за пятьсот дней. Это о чём-то говорит?

— Мне — ни о чём.

— До создания приюта, количество самоубийств составляло примерно половину от количества имунных. Мало кто способен выдержать потерю привычного мира, потерю близких, потерю привычной жизни...

— И я всем этим руковожу?

— Да как-то... Нет, не особо, — пожала плечами Бабка. — Тут как-то всё само по себе крутится. Мы только ищем имунных после перезагрузки кластеров. Свозим их сюда. Психологической помощью занимается Беда. Лечит — Ванесса. В сложных случаях подключаешься ты. Кормит Варя-Париж. Завхоз — Заря. Администратор территории — Дед. Комендант — Бита. Как-то... Вот так.

— И что будем делать?

— Сейчас отвезём лапшу в администрацию...

— Бабка, — вмешался Шило, — почему мы подчиняемся этим пид... этим ганд... этим уродам? Теперь у нас есть Скорый...

— Так... Шило, ты понимаешь, что Пашке надо раскочегарить его Дар? А на это уйдёт время. Понял?

— Ну, да, — грустно вздохнул Шило, — понял.

— А пока — подчиняемся безоговорочно. Так... Ладно... Поехали. Заря поди уже управилась. И надо детей посмотреть.

Бригада всей толпой вывалила на улицу. Эти ребята всё время старались держаться вместе. Ходят за командиром, как утята. Но вот только утята эти с такими зубами, что Боже упаси. Крокодилы обзавидуются.

Заря, стоя у командирской машины, что-то отмечала в толстом журнале.

— Готово. Но хватило только на три прицепа.

— Так... Ладно... М-м-м, — Бабка задумалась. — А давай равномерно разложим на четыре.

И все бригадные дружненько перекидали часть упаковок в пустой непокрытый прицеп. Уселись по местам. За рулями сидела только Бабкина бригада. Головной машиной управляла сама шеф.

Не успели тронуться, как от общежития закричали:

— Стой! Стойте!

К машинам бежала ещё одна женщина. При ближайшем рассмотрении — девочка. Телесные формы-то уже все на месте, а по лицу видно, что ещё совсем ребёнок.

Она подлетела к головной машине, красная, запыхавшаяся.

— Где он?!

— Ну, где-где. Вон, сидит, — Бабка кивнула на задние сидения.

Девочка быстро, как белка, залезла на третий ряд и, стоя на четвереньках, уставилась на Пашку. С детской непосредственностью она констатировала:

— Старый какой-то...

Потом требовательно спросила:

— Я тебе говорила, чтобы ты не подставлялся? Я же просила тебя, чтобы ты не умирал? А ты...

Пашка глаза вылупил от таких претензий. А Бабка перебила:

— Любаша, это же новик. Он ничего не знает. И тебя первый раз видит.

Девочка быстро сориентировалась, ловко уселась рядом с Павлом:

— Дак это... Он теперь свободен? Он теперь, что — не женат?

— Э, э, э! Ты, деточка, притормози, — рассердилась Бабка.

И Таня тоже возмутилась:

— Ничего он не свободен. Мала ещё, на мужика претендовать. Вылазь. Нам ехать надо.

Девочка хитро посмотрела на Пашку, показала в спину Бабке язык и вылезла из машины.

Тронулись.

Пашка мрачно хмыкнул:

— Дайте-ка угадаю. Я эту девочку от смерти спас. Да?

Ванесса ответила со смешком:

— Вы, Павел Дмитриевич, удивительно проницательны.

А Бабка прояснила ситуацию:

— Эта девочка... Её Любой зовут. Она на мину наступила. Если бы не ты, то она бы точно умерла. Причем без дубликата, как в твоём случае. Она уже здесь, в Улье родилась...

— А что я сделал?

— Ты, Скорый, — знахарь. И ты её вылечил.

— Я что, собирал травки там?... Готовил лекарства?

Женщины дружно рассмеялись. А Бабка поёрничала:

— Травки он собирал!.. Блин, артист!..

А Тьма снова прижалась к нему.

— Нет, Паша. Ты сам — лекарство.

— Знаете... Я думаю — вам надо многое мне объяснить.

— Да, Скорый, — откликнулась Бабка. — Нам придётся серьёзно поговорить.

Глава 5. Дом, милый дом

Бюрократия чёртова!

Почти час мурыжили бригаду, чтобы разгрузить четыре машины с продуктами. Да ещё и возмущались, что привезли одну китайскую бакалею. Ага. А где, мол, сдоба, где чёрная икра и сервелат, где балык и грудинка?

Бригадные молчали, подавленные такой наглостью. Бабка, бледная от злости, молчала и играла желваками.

Разгрузившись, покатили в город в сторону реки.

— Вот тут мы и живём, — мрачно объявила шеф.

На двух соседних участках стояли два дома. Оба двухэтажные. Один, тот, что ближе к центру, рубленный из хорошего кедровника. Второй, тот, что подальше и побольше, непонятно из чего — под слоем штукатурки не разберёшь.

— Вон тот деревянный, это Шила и Беды. С ними ещё и Габри с Вовкой живут. Ну, ты их ещё узнаешь. А вот это наша хата. Тут мы, и Игла с Коротким.

Шило уже открывал кованные ворота.

Бригада поднялась по ступенькам, когда дверь открылась и на крыльцо вылетела девочка лет восьми.

— Бабуля! Самолёт! Он сейчас стрелять начнёт!

— Где?!

— Там! — ребёнок показал рукой в сторону центра посёлка.

Бабка среагировала мгновенно:

— Шило! В дом! Прикрой детей! Бригада — к бою!

Машкин муж заскочил в дом вместе с девчушкой. Остальные бригадные щёлкнули предохранителями и, очень грамотно, приготовились отражать атаку. Первый ряд — Беда, Ванесса и Тьма, встали на колено, вскинув к плечу автоматы. Короткий и Бабка, сзади первой линии, стоя приготовились к стрельбе. Пашка тоже передернул затвор, вскинул свою сайгу и напряжённо смотрел в сторону предполагаемого появления противника.

Это был не самолёт, а квадрокоптер. Он взлетел в полукилометре, прямо из жилого сектора, и помчался на группу обороны.

Пашка чувствовал, что женщины испуганы и испуг этот нешуточный, не так, как при виде паучка или мышки. Там приближалась смерть. И он, не задумываясь, прицельно выстрелил три раза в сторону летящей машины. Видимо третий выстрел оказался удачным. Грохнуло не слабо. Он подумал, что немало окон в посёлке придётся стеклить заново.

Никто больше выстрелить не успел. По мелкому летящему объекту, размером с точку, на расстоянии четыреста, четыреста пятьдесят метров, прицельная стрельба сомнительна. А вот Пашка попал.

Дальше пошло и вовсе непонятно.

Бабка мигом сбросила бронежилет с разгрузкой и задрала камуфляжку на спине. Мария тоже быстро заголилась до лифчика и прижалась к Бабке сзади. Остальные настороженно держали на прицеле окрестности по секторам. Павел подумал:

— Грамотно действуют ребята. Профессионально... А вот эти вот? Что они липнут-то друг к другу? Ситуация совсем не подходящая для обнимашек...

Вопросов не задавал. Крутил головой, напряжённо ждал возможной следующей атаки.

Ванесса, не поворачиваясь спросила:

— Мария Максимовна... Что?

Машка, с закрытыми глазами, ответила:

— Ничего. Представляете? Ничего... Ничерта не понимаю.

Отлепилась от Бабки и, одёрнула курточку.

— Пойду-ка я у Ани спрошу — что дальше...

И зашла в коттедж.

Пашка поинтересовался у Бабки:

— И частенько у вас так?...

— Нет, Скорый, — задумчиво прищурилась застёгиваясь Бабка. — Такое в первый раз.

— Это в связи с моим появлением?

— Видимо — да, Паша. Видимо — да.

Пашка тоже сощурился и покрутил головой:

— Интересно...

Дверь открылась и Мария скомандовала:

— Отбой, бригада. Заходите.

И все потянулись внутрь.

По дороге Короткий поинтересовался:

— И как мы этот инцидент будем объяснять?

— А никак, — отмахнулась Бабка. — Ничего не видели, ничего не слышали. Надо гильзы собрать.

Короткий развернулся и вышел на крыльцо.

— Соседи-то видели, что с нашего крыльца стреляли, — беспокоилась Мария-Беда.

— Так... Ладно... Сымпровизируем чего-нибудь.

Все с облегчением поснимали бронежилеты, каски и прочее. Но пистолетов в набедренных кобурах никто снимать не стал.

Из комнаты слева вышел Шило. За ним, как гусята, топотали дети — три девочки, лет двух, такой же мальчик, и та девчушка, которая предупредила о налёте. Следом появилась женщина, такая... домашняя, какая-то, с доброй улыбкой.

Последней вышла девушка, молоденькая, лет девятнадцати, не больше. Немного раскосая, толи буряты в предках, то ли якуты.

Детишки бросились к приехавшим, позабрались на руки, что-то ворковали.

Девочка, с двумя бантиками в соломенных косичках, обнимающая Бабку, повернулась и внимательно посмотрела на Дугина. Пашка обомлел. Вылитая Кристинка. Те же серьёзные серые глазки, тот же курносик, такая же вздёрнутая верхняя губка. Ему даже стало трудно дышать. Расстегнул пуговицу на воротнике и выдохнул.

Бабка внимательно за ним наблюдала.

Женщина, шедшая за детьми, остановилась, развела руками:

— Скорый. Наконец-то... Дай я тебя обниму.

Коротко обняла, чмокнула в щеку и отошла. Стояла у стола склонив голову и улыбалась глядя на него.

Девушка стеснительно протянула руку.

— Здравствуйте. Я — Надя. Ой... Я — Габри...

Пашка подержал в своей лапе маленькую ладошку. Спросил с печальной иронией:

— А кого из вас я спас от смерти?

Все ткнули в девушку:

— Вот её...

А та которая первая обнималась, тоже представилась:

— А я Ольга.

Бабка спросила:

— Девоньки, пожрать что-нибудь есть? Надо слегка позавтракать.

Свободный от внимания детей, народ быстро натаскал на стоящий посреди гостиной огромный овальный стол всякого.

Все достали фляги, плеснули в рюмочки коричневой бурды. Таня, сидевшая рядом с Павлом, с мальчиком на коленях, налила грамм двадцать пять и Пашке.

Выпили, поморщились, и приступили к трапезе.

— Выпей, Паша. Это надо выпить, — подсказала Тьма.

Паша выдохнул, хлобызднул, поперхнулся, закашлялся.

— Господи! Что же это за гадость такая?!

— Это Живец, Паша... Лекарство. Его надо пить каждый день. Привыкай.

Скорый вытёр слёзы, проперхался, оценил напиток:

— Бррр... Ничего себе нектар богов... Кошмар.

Но внутри как-то сразу просветлело и даже вроде сил прибавилось.

"Лёгкий" завтрак сильно смахивал на серьёзный, такой, обед. Бригада стремительно работала ложками и вилками. Куда только в них лезло.

При виде борща, котлет и прочего, Скорого скрутил такой приступ голода, что он тут же начал хлебать борщ, чуть ли не урча.

Никто не отвлекался. Процесс насыщения, видимо, занимал важное место в жизни бригады и ему уделяли серьёзное внимание. Только детишки возюкались, переговаривались и, иногда, слегка капризничали.

Немного потешив странно прожорливый желудок, Павел наконец смог обратить внимание на обстановку за столом.

Шило держал на коленях двух девочек. Два абсолютно одинаковых ангелочка. Одинаково одетых, с одинаковыми причёсками, с одинаковыми заколками в волосах. Они сильно походили на папашу, на Шило. Обе внимательно, но молча, рассматривали Скорого. Новое лицо в бригаде — интересно.

Когда покончили и с первым, и со вторым, и перешли к третьему, детишки оживились.

Из сумок Надежда и Ольга извлекли несколько тортов, нарезали их на тарелки и поставили перед каждым на стол.

Дети чинно принялись ложечками уплетать десерт, запивая компотом.

Только одна девчушка, Машина дочка, решительно отложила ложку и, широко разинув ротик, откусила прямо от куска. Нос и щёчка вымазались в креме. Шило заворковал:

— Женечка, как же ты так, неаккуратно. Иди сюда.

Осторожно облизал подставленную мордашку.

Вторая, глядя на это, тут же повторила сестричкин фокус и потянулась личиком к отцу.

— Ну, давай и тебя оближу, — квохтал Шило.

Первая снова намерилась повторить трюк, но Мария спокойным и строгим голосом пресекла:

— Александра! Евгения! Вы серьёзные девушки, а такое вытворяете. Кушайте аккуратно.

И девчушки, тяжело вздохнув, взялись за ложки...

Павел тихонько поинтересовался:

— Маша, а как вы их не путаете?

— Так они же совершенно разные, — удивлённо ответила Мария.

Сидящие за столом иронично хмыкнули.

Мальчик, на коленях у Тьмы, на выходки девочек посмотрел осуждающе, но ничего не сказал. А Кристина, самая маленькая из всех детей, спросила у матери:

— Мама, а это кто?

— Это, доченька, твой папа.

— А почему он такой?.. Не похожий.

А Виталька добавил?

— Он старый, какой-то...

— Он не старый, — объясняла Бабка, — он сильно болел. Он и сейчас болеет.

Виталик снова вступил:

— А скоро он выздрововит?

Таня успокоила:

— Скоро, сынок. Он быстро поправится.

Тут Кристинка встала ножками на колени матери и смело шагнула к Пашке. Прямо в пустоту между стульями. Будучи абсолютно уверенной что ей не дадут упасть. Павел, конечно же, подхватил на руки ребёнка и сомлел. Маленькая Кристина. Точная копия. На секунду возникло чувство, что есть для чего жить.

А кроха с любопытством перебирала его полуседые волосы и трогала седую утреннюю щетину.

Тут Пашка кое-что вспомнил:

— Таня, а как эта девочка узнала о самолёте?

Все замолкли, а девчушка, та которая самая старшая, лет восьми, испуганно оглядывала бригаду.

Таня пересадила Виталика на другое колено и тихо сказала:

— Паша, не при детях...

И бабка тоже подтверждающе слегка покивала. Скорый остался в недоумении. Но он прекрасно понимал, что любое непонятное явление здесь всегда имеет какой-то смысл. И замолчал.

А Бабка кашлянула и в тишине скомандовала:

— Так... Ладно... Давайте вводить Скорого в курс дела. Как лучше это сделать? У кого какие мысли?

Ванесса-Игла сказала просто:

— Надо рассказать ему коротко всё, что было с первым экземпляром. А уж дальше он сам сориентируется. Кто вообще первый его встретил? Ты, Мила?

Мария-Беда не согласилась.

— Первой его встретила конечно я.

Детей отдали под опеку Ольги и Габри. И в течении шести часов рассказывали Пашке про его собственные приключения. И приключения бригады. С перерывом не обед.