Во имя справедливости

— А эпидемии чумы были?

— Рассказывают, что были. Кстати, обратил внимание, что комаров почти нет, даже в лесу?

— Да, не кусают.

— Здесь решили, что переносчиками не только малярии, но и чумы, и других инфекций являются насекомые. И объявили войну комарам. Придумали какой-то порошок, который их убивает, повсеместно обрабатывали болота и другие места, где выводятся комары.

— Что и детей не прививают?— спросил я. — Болеют, наверное, полиомиелитом и другими гадостями.

— Бывает, болеют. Народными средствами пытаются выходить. В нашем родном мире детская смертность ниже. Зато здесь раком редко болеют. Но давай о болезнях потом поговорим, а сейчас к делу. И так уже долго беседуем.

— Что ты конкретно предлагаешь? — спросил я.

— Значит, договорились: объявлю тебя посланником главного бога Перуна на земле.

— Может, не надо? — поинтересовался я.

— Надо, Леша, надо! Мы такое замутим! Я чувствую: все получится. Разве ты не хочешь сделать мир честнее и справедливее? Думаю, в этом наше предназначение. Именно для этого боги свели нас вместе.

— Что ты хочешь? Сделать революцию? Как Ленин? К советам и социализму перейти? — опять спросил я.

— Типа того. Будем тут все менять. Давненько подумывал я устроить им революцию. Только без атеизма. Человек должен верить в бога. Бог — отец родной, создатель Земли и людей. Каждый для него как сын. Он все видит, он мудрый, все понимает. Мы дадим народу истинную веру, без оправдания эксплуатации и утверждений, что мы на Земле — в тюрьме.

— Это как? — не понял я.

— Представляешь, здесь религия учит, что Бог направляет людей из Нирваны на Землю за грехи для исправления, мы здесь как в тюрьме отбываем свой срок. Каждому отмерено определенное количество лет. Нужно исправно работать, все сносить и не пытаться сократить то, что положено. Самоубийство — это как побег из тюрьмы. Оно карается там, на небесах. Будет новый, более жесткий срок, более мучительное существование в следующем воплощении. С физическими увечьями, в очень неблагополучной семье неприкасаемых.

— А тюрем здесь нет? — спросил я.

— Есть! Только они называются карцером.

— Оригинальная у вас религия, — сказал я.

— Тут она общепринята. Священники внушают, что наш удел — страдать. Чем больше страдаем, чем больше и лучше работаем, тем быстрее придем к Нирване. Это как рай в Православии. Либо следующее воплощение будет более удачным. Знаешь, наверное, про три составляющие власти: исполнительная, законодательная, судебная. Но самая сильная власть — религиозная.

Я решил возразить:

— Но Ленин пришел к власти, выступая вообще против религии.

— Там другая ситуация была. В нашем мире в начале двадцатого века нужно было подорвать веру народа в Бога. У нас мало об этом говорят, но власть во многом держится на религии. Ключевым событием, изменившим мировую историю, а в последствии приведшим к социалистической революции стало Кровавое воскресение.

— Спорное утверждение, — сказал я.

— Прошлое России, как, впрочем, и прошлое других стран, неразрывно связано с религией. На протяжении многих веков в глазах народа церковь была носителем истинных знаний. На православной вере держалось русское государство. Весь образ жизни русского мужика был пронизан христианской верой, православные почитали и исполняли заповеди Иисуса Христа, ходили на исповедь, соблюдали посты, усердно молились, прощали господам все свои унижения, своей жизнью стараясь заслужить себе пропуск в рай. Вера в Бога помогала русским людям переносить любые беды и невзгоды, принимая их за испытания, посланные свыше. И эту веру несла в народ церковь, которая занималась нравственным воспитанием человека на религиозной основе.

Верующие воспринимали жизнь так, как учили их священники. А христианское учение подразумевало наличие наместников Бога на земле. На папской митре написано выражение, в переводе с латинского означающее "Наместник сына Божия". Православная церковь объявила наместником Бога на земле царя, поэтому все люди должны были безоговорочно подчиняться царю и людям, наделенным им властью.

— По-моему, ты преувеличиваешь, — сказал я.

— Вовсе нет! Вера во Христа однозначно была перенесена на царя. И с этим спорить бесполезно. Люди были научены тому, что царь и его представители, графы, помещики, олицетворяют волю Божью, священники внушали мужикам: власть царя и помещиков установлена самим Богом. Православное воспитание было тем живительным потоком сил и энергии, который поддерживал существующую власть, помогал держать в повиновении огромную массу совершенно бесправных трудящихся.

Как и здесь сейчас, жизнь простого труженика была тяжелой. О страданиях и бесправии русского мужика сказано и написано много. Почитай хотя бы исторические очерки, произведения классиков.

— Где здесь я буду читать про наш мир? — улыбнулся я.

Саша не обратил внимания на мою реплику. Он продолжил свою лекцию:

— Особенно безграмотными и бесправными были крестьяне. Изнурительный труд и нищета, полное бесправие. Помещики смотрели на крестьян как на свою собственность, почти как на скотину. Однако и после отмены крепостного права жизнь крестьян сильно не улучшилась. Не имея своей земли, бывшие крепостные опять-таки были вынуждены батрачить на помещиков. Тяжелый труд на барина и единственное утешение по воскресеньям и праздникам — поход в церковь, где батюшка окажет психологическую помощь, пообещает за праведный труд вечное блаженство в раю после смерти. То же и с рабочими, вкалывавшими на капиталистов. Именно такая ситуация здесь сейчас. Нищий, бесправный труженик находит утешение только в религии. А священники внушают людям смирение и покорность...

— Ты читал Библию? — зачем-то спросил я.

— Да, читал. Библия учит слушаться властей. Устами апостола Павла утверждается, что власть такая, которую мы заслужили. Бессмысленно бунтовать против власти. Пойти против царя и помещиков — значит, пойти против самого Бога. Здесь, в этом мире, другие книги. Но суть — одна. Церковные служители говорят об обязанности каждого человека покориться гражданским властям как авторитету, определенному Богом. И стойко переносить все невзгоды и унижения.

— Все считают, что вредному церковь учить не может, — вклинился я со своей репликой.

— Да, но религия отвлекает людей от борьбы за свои права, учит верующих пассивности и слепому следованию своим заповедям.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением произнес я. — Рассуждаешь как атеист.

— Меня нельзя назвать атеистом. По крайней мере, я верю в бессмертие души, высший разум и справедливость. Просто говорю тебе о том, что любая религия воспитывает смирение и покорность, заставляет мириться с судьбой, является тормозом в борьбе с властью богачей. Большевикам удалось подорвать веру народных масс в царя как наместника Бога на земле, многовековую веру бедных людей в хорошего царя и плохих бояр. В Кровавое Воскресенье мирные колонны горожан с детьми, иконами и церковными знаменами были встречены шашками и выстрелами из винтовок в упор. Люди шли к царю с петицией пожаловаться на свою тяжелую жизнь, а их жестоко расстреляли. Это событие помогло многим поменять взгляды на мироустройство, когда одни купались в роскоши, а другие влачили жалкое существование. Многие усомнились тогда, что такой порядок угоден Богу, поняли, что заповеди Иисуса Христа, вера в Бога и высшую справедливость — это одно, а использование веры для эксплуатации людей — совсем другое. Ослабла вера в то, что существующий порядок угоден Богу, и царя вскоре свергли.

— Значит, ты хочешь подорвать веру в то, что внушают тут священники, а потом устроить революцию? — спросил я.

— Здесь проще представить тебя посланником Бога, который явился, чтобы изменить мир. Поверь, так надо! Мы будем делать революцию, ссылаясь именно на волю Бога.

— Не знаю, что получится, — опять скептически сказал я.

— Все получится! — ответил Саша. — Ладно, засиделись, пойду к своим, представлю тебя как посланника главного бога Перуна.

Саша выглянул из шатра и громко закричал:

— Платошка, зови всех на сход на поляну.

Потом опять обратился ко мне:

— Поселок наш Лисий Нос здесь называют Лисино. Крупное по здешним понятиям поселение, расположенное на землях семейства Штенбоков. Смотрящим за поселком назначен некий Грудник.

Глава 4.

Так я оказался в параллельном мире в отряде брата Саши, поставившего перед собой цель изменить мир к лучшему с помощью восстания. Но для этого нужно было собрать немалые силы и готовиться к походу.

Атаман Александр Непомнящий произнес проникновенную речь. Он убеждал разбойников и примкнувших к ним диссидентов в том, что по его просьбе боги прислали им в помощь человека, своего посланника. Теперь великие победы им обеспечены.

— Мы прекращаем набеги и разбои! — вещал атаман. — Мы установим свои законы и будем экспроприировать, то есть брать по закону то, что нахапали богачи, и раздавать бедным...

— А себе будем что-нибудь оставлять? — послышался ехидный голос из толпы людей, собравшихся на поляне.

— И себе будем! — ответил Александр. — Нас ждут великие дела. Мы сломим зажравшуюся власть, мы раскулачим обнаглевших олигархов и лживых извращенцев-священников. Мы сами станем элитой! Для этого нам боги прислали человека...

Кто-то крикнул опять:

— Если этот человек на самом деле прислан богами, пусть покажет нам чудо.

— Он не наделен полномочиями творить чудеса, — ответил атаман. — Он послан как наблюдатель и наш помощник.

Все же авторитет брата подействовал, скептически настроенные разбойники успокоились, и Саша провел лекцию о всеобщем равенстве и братстве.

Я слушал речь родственника в сторонке, около шатра. Когда брат вернулся, спросил его:

— Будешь действовать как Ленин?

— Что там у него? — ответил вопросом на вопрос Александр.

— Ты лучше должен знать, — сказал я. — Застал еще историю КПСС.

— Я ничего не учил.

— У Ленина, вроде, захват телеграфа, телефона. В общем, средств массовой коммуникации.

— Здесь только радиовышки и радиостудии. Телевидения, телефона пока нет, но проповеди вечерние и воскресные обязательны для прослушивания по радио.

— Вот и нужно захватить в первую очередь радиостудии, чтобы народ возбудить против власти, — посоветовал я.

— Да, ты прав, — согласился Саша. — Сам об этом думал. Нужно будет готовиться к захвату местного радиоцентра, а затем к походу...

— Как тут с охраной радиоцентра?— спросил я.

— Служивые с дубинками и примитивными мушкетами.

— Надо раздобыть форму служивых, чтобы подпустили нас к центру без проблем.

— Здесь тягчайшее преступление — захват формы служивых и использование ее.

— Так, если революцию делать, наплевать на их законы. Будем свои устанавливать. Пусть твои ребята форму достанут, а я подготовлю отряд для захвата. Нужно подобрать наиболее сильных и умных бойцов. Я обучу их приемам карате и джиу-джитсу. И еще вопрос: что будет с девушками, захваченными сегодня.

— Что-нибудь придумаем.

— Одна из них очень необычная. Красивая, кожа цвета молока.

— Сейчас посмотрим, — сказал Александр.

Он выглянул их шатра и приказал бойцам, расположившимся у входа:

— Привести ко мне рабыню цвета молока.

Бойцы ринулись выполнять приказание.

Я выглянул из шатра и стал всматриваться в сторону лагеря, где содержали невольниц.

Вскоре из деревянной времянки вывели девушку, красавица прихрамывала. Ее ввели внутрь шатра и оставили в нашем обществе.

Девушку стояла у входа, она замерла в растерянности.

— Не бойся! — сказал Александр, стараясь придать голосу ласковые ноты.

— Как зовут тебя, красавица? — спросил я.

— Хмелева.

А по имени как? В детстве как тебя звали? — поинтересовался Александр.

— Ленкой.

— Лена, стало быть, Леночка, Аленка, — сказал я. — Можно мы будем называть тебя Аленкой?

— Называйте, как хотите, ваше божественное святейшество.

Видимо, девушки были уже в курсе моей легенды, будто я посланец богов. Но мне не понравилось такое обращение, и я сказал:

— Зови меня просто — Алексей.

— Хорошо, господин, — ответила девушка.

— Не нужно делать акцент на то, что он послан богами, — сказал Александр. — Будем звать его Алексей Освободитель. Все понятно?

— Да! — ответила Аленка.

— Не бойся, подойди ко мне! — велел Александр.

Покачивая бедрами, девушка приблизилась к атаману. Похоже, она не испытывала сильного страха или хорошо владела собой. Губы красавицы даже растянулись в легкой улыбке.

— Что прикажете, господин? — спросила Аленка.

— У тебя такая дивная фигура, в тебе столько грации! — сказал Александр. — Знаешь, ты не должна быть рабыней, кто твои родители?

— Очень бедные, но свободные люди! Я в детстве голодала, а потом меня отдали к Груднику в услужение.

— Слышал, что Грудник поставляет девушек в рабство к богачам, — сказал Александр и обратился к Аленке:

— Интересно, тебя не пытались продать в гарем к олигарху?

— Пытались! Но я в первую ночь сильно испугалась и исцарапала господина своими острыми ногтями. Слишком юной была и дикой. За это должны были посадить в карцер, но мой властитель распорядился отправить меня к нему на ферму перемалывать муку. Рядом со мной трудились еще три женщины, мы беспрерывно крутили тяжелое колесо, за малейшую остановку охранники били нас плетями.

Лицо девушки был равнодушным, голос мягким, вкрадчивым. Она продолжила свой рассказ:

— Так я работала больше года. Потом олигарх отдал меня в рабство Белому. Его как раз назначили управлять городом. Я стала обычной рабыней-служанкой. Вместе с другими рабынями я вкалывала как муравей.

Девушка говорила спокойно, мы внимательно слушали ее. Александр сказал:

— Какая ты красавица! Наверное, часто мужики пытались завладеть твоей красотой.

— — Сам Белый не пытался, а вот его охранники... Однако, я могла постоять за себя.

— Каким образом? — спросил Александр.

— Могла залепить коленом в "яблочко", а потом убежать.

— Какая ты шустрая! — сказал я.

— Попытка убежать от многочисленной оравы мужиков редко заканчивается успехом, — сказал Александр. — Я распоряжусь, чтобы вас в нашем лагере никто не трогал.

— А еще у меня есть оберегательный талисман, — девица улыбнулась, облизнула алые губы и внимательно посмотрела мне в глаза.

Я решил покорить красавицу комплиментами:

— Твои глаза лучше любого талисмана, они горят как изумруды! Вернее, они — что-то среднее между изумрудом и сапфиром. В них хочется смотреть и трудно оторваться!

— Что за талисман? — вмешался в разговор Александр.

Красавица сняла с шеи и показала нам золотистую вещицу причудливой формы, напоминающей ящерицу. Она пояснила:

— Это специальный символ, благодаря которому боги покровительствуют девушкам. Говорят, такой талисман делает своего хозяина неуязвимым для нападений. Во всяком случае, я этому верю.

— Откуда у тебя талисман? — спросил Александр.

— Его подарил мне Белый, он купил эту вещицу для меня у главного жреца города Питер перед тем, как меня вернули Груднику.