Стрет и Вайнд. Непохожие

— Тогда вот тебе такое предложение — мы можем пойти в лес и найти там каких-то разбойников. Мы их убьем, а их оружие принесем кузнецу в качестве платы. Ну, как?

— Предложение не ахти, — тут же отозвался Вайнд. — Идти в лес, искать разбойников, биться с ними... А ничего попроще придумать ты не смог?

— Нет, не смог. — Я отрицательно покачал головой. Все, что я хорошо умею, так это драться. Оттого и идеи мои такие.

— Хм... — Вайнд хмыкнул и призадумался. С одной стороны, да, она выглядела поистине безумной — пойти в лес, дабы найти разбойников. Потом победить их, забрать у них трофеи, чтобы расплатиться ими за то оружие. С другой стороны — а что в этом такого? Пойти в лес и сразиться с бандой. Обычное дело для воина.

Идея мне нравилась все больше и больше, и я не собирался от нее отступать.

— Ну а что? — Я оперся на край дубового стола. — Лес от города недалеко, всего пару часов пути. Найти разбойников там — несложно. Ха-ха — если надо, то они сами тебя найдут.

— Победить их — вот с чем может возникнуть трудность.

— Победить несколько неотесанных парней? Сложно? Да ну? — искренне ухмыльнулся я.

— А вдруг ты не справишься? — недоверчиво осведомился Вайнд. И снова я не понял — он трусит или просто ленится?

— Хм. — Я снова сменил позу и оперся на беленый подоконник. Что я знаю о бандах разбойников? Честно признаться — совсем не много. Они бывают маленькие, человека по три-четыре, а бывают и много больше. Дисциплина у них обычно хромает, да и с доспехами у них точно всегда беда. То есть, выходит, что если я найду небольшую банду разбойников, и смогу напасть на них внезапно, то у меня может все получится. Эх, мне бы самому не помешало иметь хорошие доспехи. Но... — Я провел рукой по тонкой ткани рубахи, — нужно исходить с того, что имеем. Ладно, не будем трусить. Тем более, что я буду там не один.

Кстати, об этом.

— Вайнд! — окликнул я недомага. — А ты со мной пойдешь?

— Я? Пойду, — не мгновенья не колеблясь, ответил тот. — Правда, походы в лес, да еще сырой весной, не самое любимое мое занятие. Но за доказательство победы над разбойниками можно получить славу "освободителя дорог". А это мне точно не помешает.

— То есть ты, если что, ты мне поможешь в битве? — с нажимом заметил я — я хотел понимать, могу ли я рассчитывать на него.

— Ты про то, чтобы я ради тебя махал мечом? — скривился в ответ приятель.

— Нет. Я про то, чтобы ты использовал свою магию, если это мне вдруг понадобиться. Ты же сможешь ее использовать?

— Да, смогу. Но... — Вайнд снова натянул на свое лицо насмешливое выражение.

— Что "но"? — не понял я.

— Но только если мне она не будет нужней, — последовал мне ответ.

— Что? — Я сидел и все не мог взять в толк, что именно он имеет ввиду.

И Вайнд мне все разъяснил.

— Стрет, ты же понимаешь, что сражение, она же драка, это дело... рискованное, — сказал мой приятель каким-то странным, вкрадчивым тоном. — Если не сказать, опасное.

— И что? — снова спросил я, хотя мне уже самому надоело задавать один и тот же вопрос.

— А я не люблю рисковать. — На лице Вайнда появилось такое выражение, по которому я понял, что уже мог бы сам обо всем додуматься. — Я, конечно, буду тебе помогать. Но если это не станет в ущерб моим интересам. То есть, если опасность будет грозить нам обоим сразу, то ты понимаешь, кому первому я помогу. Ты же понимаешь, что я, как личность, для себя любимого более ценен, чем ты. К тому же, я нанял тебя, чтобы ты защищал меня, а не наоборот. Так что если что, то ты не обессудь. — Маг улыбнулся кислой улыбкой.

— Вот значит как?

— Именно так.

— Понятно.

Я продолжал неподвижно стоять, а в моей груди бушевал вихрь из разных эмоций. С одной стороны, Вайнд дико прав — меч нужен мне, а не ему. И это он нанял меня, накормил, дал крышу над головой, а не наоборот. Но вместе с тем то, что он сказал, и как он это сказал, породили в моей душе целое море негодования. Да, я согласен — в этой жизни каждый сам за себя. Но не до такой же степени. Ведь даже у тех же стражей существовали такие понятия, как взаимопомощь и взаимовыручка. До определенной степени, разумеется. Но Вайнд... Его слова звучали настолько же холодно, насколько и искренне. Каким же нужно быть человеком, чтобы настолько откровенно заботиться лишь о себе?

И опять же... Хоть сказанное Вайндом меня возмутило, хоть в моей груди и бушевал пожар эмоций, в моей голове все обстояло намного более спокойно. Да — мне было больно, обидно и не очень приятно. Но какой-то частью своего разума я понимал, что этому удивляться не стоит — в словах Вайнда не было ничего не обычного. Каждый сам за себя — это девиз Трилисса.

— Хорошо, — ответил я самым спокойным тоном. — Завтра нам предстоит весьма нелегкое дело, а потому, — я взглянул на темнеющее предзакатное небо, — нам надо хорошенько подкрепиться.

— А с этим я спорить не буду. Матильда! — громко воскликнул Вайнд.

Двери в гостиную тут же открылись — видимо девушка все-время стояла там.

— Да, господин Вайнд. — Прислуга склонилась в робком поклоне.

— Господин изволит ужинать. Еды, будь добра, на две персоны, — распорядился он.

— Будет исполнено, господин.

* * *

Встали мы поздно. Точнее — я встал вместе с солнцем, как меня приучили будни службы в городской страже. Вот только Вайнд не был сторонником ранних подъемов, а потому отлежавшись вволю, он поднялся с постели прямо к завтраку.

Накормили нас знатно — к столу подали гречневую кашу вместе с солидным куском ветчины. Вволю набив животы, мы взяли с собою лишь самое необходимое, и, выйдя из дома, направились к северным воротам, чтобы выйти через них к ближайшему лесу.

Погода нам благоволила — на небе проплывали лишь редкие облака, ничуть не скрывавшие солнца, а потому все вокруг заливало расслабляющими потомками света и тепла. Солнце давно уже согнало снег даже с самых дальних и темных углов, и теперь с завидным упорством прогревало деревья и землю, дабы они укрыли первой, греющей душу, зеленью.

Наверняка отменная солнечная погода повлияла даже на такого сухаря, как Вайнд, потому что не успели мы отдалиться от крепостных стен даже на сотню шагов, как он обратился ко мне с неожиданным вопросом.

— Стрет?

— А? — отозвался я и вопросительно глянул на него снизу вверх.

— Вчера, в гостиной, я несколько перегнул... палку, — сообщил он тоном, который вполне мог сойти за извиняющийся. — Ты не думай — я не собираюсь просить у тебя прощенья, — тут же внес ясность он. — Но я хочу, чтобы ты не держал на меня за это зла.

— А я и не держу, — легко и правдиво ответил я, снова поворачиваясь вперед.

— Вот и хорошо. — Он облегченно кивнул. — И вот еще что — спасибо, что не стал читать мне мораль.

— Мораль? — удивился я.

— Ну, слова навроде тех, что все люди братья, что они должны помогать друг другу. И такую прочую глупость.

— А. — Я понимающе закивал. — Я понял. Но в этом нет ничего удивительного. Во-первых, мы же вроде договорились, что ты живешь своим умом, а я — своим. И мы друг другу в душу не лезем.

— Хм. Ты это именно так воспринял? Хотя... Что ж, меня это так вполне устраивает. А что во-вторых?

— А во-вторых. — Я замолчал, силясь подобрать подходящие слова. — Если быть честным, то я не вижу смысла тебя чему-то поучать.

— Вот как? Отчего же? — спросил он меня с кривой улыбкой.

— Ты, Вайнд, как бы это сказать, уже волк матерый. Такого учить чему-то — только зря время тратить. Ты как наш сотник Айк — ежели он что решил, то так оно и будет. И отговаривать его — бесполезно.

Какое-то время мы шли по дороге молча.

— Странный ты парень, Стрет, — снова заговорил напарник.

— Я? Странный? С чего ты так решил? — Я снова повернулся к нему лицом.

— Ты был пастухом. Потом стал стражем. Но уж больно ты не похож ни на того, и ни на другого.

— Уж слишком я языкастый, да? — усмехнулся я в ответ.

— Не только. Но и это тоже. Ты слишком непростой для обычных деревенских парней.

— Да оно как-то само собой получилось. Просто... Просто в моей родной деревне очень строго наказывали за чрезмерную гибель скота.

— А это тут причем?

— Притом, что мне приходилось прилагать все силы, чтобы этого не случалось. — Я вспомнил об этом и ухмыльнулся — эх, было же время! — Думать о том, кого лучше поставить в дозор днем, а кого лучше ночью. Кто решит прикорнуть в жару, а кто не станет. Кто побежит от волка, а кто станет против него на бой.

— То есть ты был не просто пастухом, а старшим пастухом? — догадался он.

— Не сразу. Но — да, где-то лет с тринадцати.

— Было сложно?

— Поначалу — да. Но отец меня многому научил. Поэтому я справился быстро.

— Понятно.

— А остального я набрался от заезжих купцов, — продолжил историю я.

— Купцы? А причем тут они? — удивился Вайнд.

— Много при чем, — усмехнулся я. — Видишь ли... В нашей деревне есть много разных правил. И одно из них гласит, что если кто-то купит у нас сразу много скота, то один из пастухов будет помогать ему какое-то время.

— Зачем?

— Ну как зачем? Чтобы подсоблять с купленной скотиной. Ведь пастух знает каждую овцу или каждую корову в стаде. Вот он и будет присматривать за ними какое-то время.

— Странное правило.

— Не знаю. Я к нему привык.

— Так что там с купцами? — напомнил мне собеседник.

— Так вот. Самым большим покупателям у нас был купец Казил. Постоянно покупая у нас много разной живности, он выбирал надсмотрщиком лучшего пастуха. То есть — меня.

— Разумно.

— А потому я часто находился с ним на базаре: смотрел, как он торгуется, как продает, и как покупает. Знаешь, что меня в нем больше всего поразило?

— Что же? — спросил он с неким интересом.

— То, что он мог, к примеру, одну и ту же овцу, нахваливать совершенно по-разному: кому-то он расхваливал густоту шерсти, а кому-то — жирность молока. Я один раз спросил: купец Казил, как ты знаешь, кому что нужно нахваливать? А он знаешь, что мне ответил?

— Что? — Вопрос прозвучал уже более искренне.

— Что видит это в глазах человека, еще до того, как тот успеет открыть свой рот.

— О. — Казалось, мой рассказ действительно его впечатлил.

— Казил многому меня научил: читать, писать, считать. А главное — уметь задавать вопросы. Но вот разбираться в людях я так и не научился. Сколько раз потом я не вглядывался в людей, сколько раз не пытался что-то прочесть у них в глазах, но у меня так ничего и не вышло, — с некоторым унынием поведал я.

— То есть это из-за него ты стал таким? — Вайнд саркастически ухмыльнулся.

— Ну да. Благодаря Казилу мне теперь все интересно и все меня привлекает. Я хочу сунуть свой длинный нос во всякое дело, дабы иметь по этому делу свое собственное мнение, ха-ха-ха, — с усмешкой ответил я, не ведясь на его колючесть.

— Хм. — Вайнд ненадолго о чем-то задумался. — С этим мне все понятно. А что до той истории, как ты попал в нашу стражу. Ты говорил, что это было за драку. Что ты там проявил какое-то геройство. Это тоже вышло из-за твоего любопытства?

— То? О нет. — Я снова рассмеялся и замотал головой. — То было совсем, совсем другое. В тот день один парень купил у нас теленка, — принялся я за новую историю. — Но не успел он довести его до соседней улицы, как трое негодяев попытались его у него отнять.

— Понятно. И ты решил вступиться за несчастного бедолагу?

— Вовсе нет, — не согласился я. — Я решил вступиться за своего теленка.

— За теленка? Не за человека? Это почему же? — Брови напарника мигом взлетели вверх.

— Ну, почему? Ведь кто мне этот парень? Никто.

— Никто? Хм. Согласен.

— А теленок... Я его с самого рожденья выхаживал — отлучал от матери, водил на луга, защищал от злобных волков. Этот теленок — результат моих стараний. То есть он мне гораздо ближе.

— Вот как?

— Ага, — поддакнул я. — Парень теленка у нас купил? Купил. Значит — он стал его законным хозяином. А те трое решили его у него отнять. То есть — стать его хозяевами незаконно. Вот я и не выдержал — мигом перескочил через ограждение загона и стрелой помчался к грабителям. Ибо все что мое, я буду защищать, — без доли улыбки заметил я.

— Понятно. — Вайнд многозначно кивнул, и потому я не понял, внял он мне или нет. — Но все же — один против трех.... Не чересчур ли?

Я покачал головой.

— Ничуть. Как пастух, я видел много ран, полученных от волков. И потому я знаю все слабые места на теле человека. А раз я знаю, куда мне нужно бить, мне остаётся лишь нанести эти удары первым.

— Все так просто? — изумился Вайнд.

— С волками жить — по-волчьи выть, — с умным видом заметил я. — Волк не будет сомневаться, кусать или не кусать. Вот так и я — я тоже не привык сомневаться.

— Понятно.

На дороге появилась толпа крестьян, и мы временно прекратили беседу. Затем возле нас остановился какой-то неряшливый всадник и стал требовательно выспрашивать о дороге в город. А вскоре мы набрели на огромную лужу, и нам пришлось потратить много времени и сил, чтобы ее обойти, потому как Вайнд, видите ли, не желал мочить своих драгоценных ног.

И вот мы снова зашагали по нашему пути. И снова молча.

Пришлось исправлять положение.

— Вайнд? — окликнул я своего спутника.

— Что? — парень вздрогнул — видимо, он задумался о чем-то серьезном.

— Ты не мог бы рассказать мне что-нибудь о себе? Что-то, что не рассказывал мне раньше?

— С чего бы? — мигом напрягся он.

— Хотя бы для того, чтобы я не чувствовал себя обманутым.

— А? — не понял он.

— Ну, гляди — я тебе сегодня о себе рассказал? Рассказал. Вот и ты что-нибудь о себе расскажи, — пояснил я свое желание.

— Только поэтому? — усмехнулся он, несколько оттаяв.

— Только поэтому, — подтвердил свое желание я.

Вайнд ненадолго задумался.

— Хорошо. Раз ты меня сегодня немного удивил, то так уж и быть. Что бы ты хотел узнать обо мне, рыжеголовый?

Мой ответ не заставил себя долго ждать.

— Я хочу знать, за что тебя выперли из Боевой Академии?

Я спросил навскидку, совершенно не ожидая, что он мне ответил на этот вопрос. И я оказался прав.

— Ответ на этот вопрос, Стрет, и ответ честный, ты от меня получишь тогда, и только тогда, когда ты станешь мне настоящим закадычным другом. То есть, мой юный рыжеволосый друг — ты не получишь его никогда. Понятно?

— Да, понятно.

Он сказал это неожиданно спокойно, из чего я сделал вывод, что это дело больше не причиняет ему так много боли, как это было раньше, когда только при одном лишь упоминании этого события, он дико шипел и плевался, словно масло на сковороде. И вместе с тем эта тема все так же является тайной за семьюдесятью семью печатями, которые он сбросит очень и очень нескоро. И хотя мое любопытство припекало меня, как раскаленная кочерга, я решил на него с этим больше не наседать. По крайней мере — пока.

— Но на другие три вопроса я дам тебе ответ. Честный ответ. Спрашивай.

Вот это да! Обалдев от такой неслыханной щедрости, я поначалу даже несколько растерялся.