Без права на счастье

— Моли всех Теней подземного мира, нимфоманка эльфийская, — мурлыкнула госпожа Вронски, было слышно, что она просто потешается над шефиней, даже не скрывая этого, — чтобы память к ней вернулась не раньше, чем она покинет академию. В противном случае, дорогуша, я за твою жизнь не дам и гроша ломаного. Ох и горячая штучка наша детка, жаль меня не оценит.

— Она не помнит? — ахнула директорша, — когда ей ставили последний блок? Нет, что серьезно, Гвинет перед отъездом решила девчонку еще какое-то время подержать в неведении?

— Да получается неделю назад, а значит, блок продержится два года, — ответила ведьма. — Два года и Аннабель переведут в аспирантуру на Кеплер 438б, после чего у нее просто не будет ни времени, ни желания сводить с кем бы то ни было счеты. Потерпи всего два года, золотая моя рыбонька, не протягивай к ней руки, а своей постельной утехе прикажи держаться от девочки подальше...

На лестнице послышались легкие чуть крадущиеся шаги, я моментально отключила связь с директорским кабинетом и открыла на планшете папку с моим именем, где обнаружила рабочие планы по дисциплинам "Геополитика" и "Международные взаимоотношения", курсы лекций и массу дополнительных материалов.

— Добрый день, офицер Шамдор, — я улыбнулась мужчине лет шестидесяти, обслуживавшему всю компьютерную сеть академии и развернула к нему планшет. Он появился в дверях и пристально смотрел на меня, — Вы только посмотрите, какие мне дисциплины выделили. Это же просто сказка! Да о таком можно лишь мечтать было.

— Я рад, Аннабель, — внимательно рассматривая экран планшета, заверил меня офицер, — правда никогда не понимал, как красивым девушкам может такое нравится? "Геополитика как метод понимания мира в Галактических союзах" — прочитал он и перевел взгляд на меня, — неужели Вы хотели заниматься именно этим?

— Может быть и не этим, — согласилась я, — но в данной ситуации это самое лучшее, что примеряет меня со сложившимися обстоятельствами. Честное слово. А Вы к директору? Она занята.

— Я знаю. Вот принес Вам пропуск, — на стол лег пластиковый прямоугольник, — завтра выходной, и Вам должно быть известно, что преподаватели проводят их за пределами академии.

— Спасибо, мне как раз нужно кое-что из вещей первой необходимости прикупить, — искренне обрадовалась я. Спрятав пропуск в сумочку, попросила, — а ознакомьте меня с распорядком работы, пожалуйста.

— Да тут все просто, — улыбнулся офицер, — администрация работает с восьми часов утра до восемнадцати часов вечера, обед с тринадцати до четырнадцати часов. В преподавательской столовой, она, кстати, здесь на этаже — один поворот налево, готовят вкусно и разнообразно. В служебных квартирах готовить запрещено, но не запрещено разогревать, так что всегда можно в столовой взять на вынос и поужинать. По выходным, как я уже сказал, преподаватели находятся в городе, там большая сеть мини-отелей, где комнаты стоят недорого. Вот только, Аннабель, — он огляделся и негромко попросил, — пообещайте мне, что Вы никогда не будете останавливаться в мини-отелях "Золотая лира", их три в городе. Как бы Вы не устали, никогда там не снимайте номер.

— Хорошо, — на полном серьезе пообещала я, догадываясь, что эти отели если не принадлежат, то каким-то образом имеют отношение к его начальнику, — значит, я сегодня после восемнадцати часов свободна? Совсем?

— Ну да, преподаватели на выходных свободны, а вот на рабочей неделе только с разрешения директора, — кивнул офицер и покинул приемную.

Дверь директорского кабинета распахнулась и вышли обе — шефиня и ведьма учебного отдела. Госпожа ведьма улыбнулась, увидев светящийся экран планшета: "Аннабель, ты довольна?".

— Да, госпожа Вронски, благодарю Вас.

— Аннабель, сегодня будет короткий день, — милостиво снизошла до объяснения шефиня, — в связи с серьезной работой в подготовке вашего выпуска административный корпус закроется в шестнадцать часов. В книжный магазин, он в центре города, завезли книги в том числе, — ее пальчик коснулся экрана планшета и программа по "Геополитике" закрывалась, являя курс лекций по данной дисциплине, — да, именно по ней. Леона, может, мы Аннабель еще и кураторство выделим? Пятый курс, они такие подвижные и любознательные...

— Простите, директор, — прервала я, поинтересовавшись, — а спать я, когда буду? Если днем преподавание, потом работа с документами, вечером кураторство, а по ночам подготовка к занятиям...

— Странно, а утверждали, что ты не строптивая... — ее изучающе-пронизывающий взгляд уперся в мою переносицу, — и кто врет, а Леона?

— Это не строптивость, — заметила фея учебного отдела и подмигнула мне, — а реальное оценивание собственных сил. Кураторов у нас хватает, а вот преподавателей геополитики нет.

И они покинули приемную, направившись, судя по звуку шагов, в столовую. Я глянула на часы планшета, так и есть время обеда, но есть почему-то не хотелось, и потому я открыла в планшете список групп и принялась знакомиться с девушками, которым уже через месяц начну читать лекции.

Рабочий день пролетел незаметно. Шефиня, возвратившись из столовой и обнаружив меня изучающей дополнительные материалы к дисциплинам, пожала плечами и прошествовала в свой кабинет. А потом туда-обратно начали бегать завхоз академии и главный повар. Мне вручили внушительный список документов, который я сканировала, проводя над ними панелькой, умещающейся в руке, — подумав при этом, что есть смысл приобрести себе такой же, — и тут же отправляла по засекреченным каналам связи в управление академиями. А, уже там, рассмотрев документы, выделяли деньги на закупку всего необходимого к новому учебному году. Ровно в шестнадцать часов прозвенел звонок и тут же захлопали двери, застучали каблучки по лестницам — сотрудники спешили покинуть административное здание. Я последовала их примеру и отправилась в служебную квартиру, чтобы переодеться и исчезнуть с территории академии.

В квартире я достала из кармана платья, в котором вчера присутствовала на распределении, пластиковый контейнер и открыла его. Внутри обнаружились банковская безымянная пластиковая карточка и карточка для прохода в квартиру, на ней был оттиснут адрес: Тупиковая аллея, 8.2.44. То, что цифры обозначали номер дома, подъезды и квартиры я поняла сразу, следовало найти улицу. Из сумки достала свой полуразбитый старенький планшет и включила, файе-волна присутствовала, и на экране открылось поле поиска. Ввела адрес и развернула карту города, нашла улицу и обнаружила, что если взять космо-такси и выйти в центре города, то за торговым центром "Канопус" буквально метров триста будет выход на Тупиковую аллею. Посидела, подумала и достала небольшой черный кожаный рюкзачок, на внешней стороне которого присутствовало изображение Альдебарана, положила в него планшет, блокнот с ручкой, пачку носовых платков и гобеленовую косметичку. В ней вместо помады и туши для глаз лежали спиртовые кровеостанавливающие настойки, гелевые салфетки и бинт. Выбор наверно странный, но все делалось скорее по наитию, нежели осознанно. На улице было прохладно и потому я надела черные мешковатые джинсы, черный фланелевый балахон с капюшоном и, завязав шнурки на кроссовках, подошла к зеркалу. На меня смотрела худощавая девчонка в брутальном прикиде (вот откуда я это знаю?), в ушах дешевенькие сережки с голубенькими камушками, гармонирующими с моими серо-синими глазами, русые волосы подняты высоко и забраны в хвост. Показала самой себе язык и, закинув рюкзачок за спину, закрыла квартиру и побежала вниз по лестнице. Можно было спуститься на лифте, но в зеркале я отметила бледность лица и синие круги под глазами от недосыпа последних двух месяцев и постоянной усталости, нужно было немного разогнать кровь. Когда я добежала до поста охраны, то лицо было слегка порозовевшим, чего я и добивалась. Миновав тяжелую металлическую дверь, я вышла за пределы академии и сразу увидела черный катер, пилот которого призывно помахал рукой.

— Привет, Голуба, — обрадованно потряс меня за руку Фирс, пилот и контрабандист, — наконец-то я тебя дождался. Полетели. Тебя куда доставить, душа моя?

— Рада видеть тебя живым и веселым, Фирс. Меня к торговому центру "Канопус". А почему ты меня ждал? Что-то случилось? — у меня было ощущение, что мы знакомы всю жизнь, но хоть убейте, а я не помню дня нашей первой встречи. — Все тебя хотела спросить, а почему ты меня Голубой зовешь?

— Так у вас же имен, как ржавых дыр на моем катере, Голуба, — весело хохотнул мужик, он был среднего роста, коренастый, ноги колесом и когда он передвигался на своих двоих, то все вокруг старались улыбочки спрятать, мужик был хоть и хохмач, но крут и скор на расправу. — Все равно свое настоящее ты не скажешь, так пусть будет Голуба. А что, сеструху мою так звали. Она баба что надо. Ейный мужик, коль самогоночки переберет, так она его на спину закинет, да до кровати и донесет, аки младенца бережно. А уж если он налево сходит, то таких синяков наставит, что из его буйной головенки не токмо чужие бабенки, так и все мысли умные убегают.

— А почему звали? — разговор поддерживать нужно, да и если уж он о сестре речь завел, то неспроста, выговариваться мужику нужно.

— Так пропала она, — ответил Фирс и сделал залихватский вираж, подрезав при этом катер императорской службы, тот бедный аж светомузыкой весь изошел, но поздно. Мы ретировались, — набег на колонию был, пещерники всех кто был женского рода, окромя старух, на свои ржавые корыта погрузили и отчалили в неизвестном направлении. Имперцы-то пока прибыли их и след простыл.

— Так погоди, кэп, — не удержалась я и начала расспросы, — это где было и когда? А еще, зачем пещерникам человеческие женщины?

— Да уж почитай, как три года прошло, это было в колонии Гидры, маленькая такая планета L625. А пещерники, они ведь сами-то с нашими бабцами совокупляться не могут, анатомически разное строение тел, а вот продать на невольничьем рынке, это завсегда, пожалуйста. А в варварских королевствах человеческие женщины ценятся, может взгляду и непривычно вы ж не волосатые, но глаз радуется, а сердце тем более, — посвящал меня пилот в свои мысли, — эх, печалька, как быстро мы долетели. Ты, Голуба моя, под сиденьем конвертик забери, и в рюкзачок свой спрячь. А вскрывай его, когда одна будешь, и никто не придет, не помешает.

— Фирс, а почему ты под дурочка деревенского рядишься? — мы остановились на стоянке катеров у ТЦ "Канопус". Плотный толстый конверт перекочевал из тайника под сиденьем в мой рюкзак, но я продолжала сидеть и смотрела на пилота. Ощущение, что сегодня что-то случилось, вокруг меня начала стремительно меняться ткань реальности. — У тебя как минимум кадетский корпус и два-три курса военно-космической академии, а ты жонглируешь давно усопшими словечками и сидишь за штурвалом ржавого катера. Еще скажи, что налоги не платишь?

— Е-с-т-е-с-с-в-е-н-н-о, — ухмыльнулся мужик и с заднего сиденья взял коробку, — держи, Голуба. Тебе сегодня без этой жидкости лихо будет. Да не морщи ты носик, это настоящее, на сто парсеков вокруг не найдешь.

— Не поняла, а зачем в таком случае мне вручать, коль такая ценная бутылочка? — прищурила я глаз, нагло разглядывая мужика. — Вас отмыть, побрить, причесать, приодеть и первый жених в столице будете, неужели намек на это?

— Хм, Голуба, ты хоть и душа, — нагло заржал пилот, показав мне свои зубы, настоящие зубы цвета слоновой кости, у меня что-то рухнуло в душе, а ведь ему чуть более сорока лет, — но я бы и за пол-империи тебя к императорским бюрократам на оформление брака не повел. Не то чтобы я трус, но предпочитаю женщин, знаешь... короче, я женщин предпочитаю.

— Кэп, ты сейчас сам-то понял что сказал? — я неожиданно впала в ступор и только глазами хлопала, — нет, вот так рада интереса — а я кто? Не женщина?

— Голуба, ну начнем с того, что пока ты деваха в штанах, а закончим тем, что выметайся из моего катера, у меня видишь, — он ткнул пальцем в панель, что то и дело вспыхивали огоньки, — десять заказов, время пошло.

Я достала из кармана монету и положила на панель: "Чао, кэп"

— Стоять, — я обернулась, уже покинув катер, и мне в руку легла пластиковая визитная карточка, — вызываешь только меня, всегда. И не рискуй лишний раз, Голуба, не стоит оно того.

После чего катер мгновенно взмыл в воздух и понесся в противоположную сторону от ТЦ. Я, постояв с разинутым ртом от всего услышанного, закрыла его и потопала в обход торгового центра, чтобы найти Тупиковую аллею. Почему-то в этом момент пришло осознание, что это единственное верное решение, а еще меня просто снедало любопытство, что за открытия меня ждали в конверте. Коробка с бутылкой не влезла в рюкзак и потому я сунула ее под мышку.

Тупиковую аллею я нашла быстро. Это действительно была аллея, засаженная высокими деревьями, среди которых спрятались трехэтажные дома. Вот и нужный мне дом, второй подъезд, вставила карточку, и тяжелая дверь отъехала в сторону, позволяя мне войти. Поднялась по широкой лестнице на третий этаж и, свернув на площадке влево, уткнулась в дверь квартиры под номером 44. Приложила карточку к панели, дверь открывалась внутрь. Войдя и закрыв ее за собой, я осмотрелась. В прямоугольный коридор выходило три двери. Открыв ближайшую, я вошла и обнаружила большую комнату с окном во всю стену, подошла ближе и увидела цветочные клумбы, а вдалеке сверкала нитка неширокой реки. Окно было закрыто белоснежной вуалью, по сторонам — темные ночные шторы. Развернулась спиной к окну, обозревая саму комнату. На стенах, выкрашенных в персиковый цвет, висели акварельные изображения природы. На полу лежал большой лохматый палас, в котором моя нога утонула по щиколотку. У правой стены стоял небольшой диванчик, перед ним круглый деревянный стол и два кресла. В торце комнаты была ниша, где за гобеленовой шторой спряталась деревянная кровать.

— Миленько, — только и сказала себе самой я и отправилась знакомиться с квартирой дальше.

Санузел, обнаруженный за следующей дверью, состоял из душевой кабины, унитаза и раковины умывальника. Все бело-голубое, стены и потолок синие с мириадами звезд, а на полу нескользящее покрытие. Полюбовалась, выдохнула и потопала к последней двери, за которой нашла небольшую кухню, но в ней было все, что необходимо для жизни: плита, холодильная камера, мойка, кухонный шкаф и стол у окна, с парочкой металлических стульев. Открыла шкаф. В нем была посуда и запасы: мука, крупы всякие и банки с ягодными желе. В холодильной камере, я сразу положила в нее коробку с бутылкой, в пластиковых контейнерах обнаружились готовые отбивные, овощная нарезка и еще одна...бутылка. Посмотрев на этикетку, я достала коробку и, вытащив из нее содержимое, ухмыльнулась, в холодильной камере встретились две бутылки шампанского одной марки "Священная Хельдран".

— Не смешно, — пробормотала я, возвращая бутылку в камеру, и усевшись за стол, достала из рюкзачка конверт, — контрабанда, на сто парсеков вокруг не найдешь, брехун-недоучка.

Разочарованная этим открытием, я отправилась в санузел. Умылась, сняла свой балахон, оставшись в черной футболке со зверской рожей космического пирата, держащего в руке бутылку рома и только после этого вернулась на кухню. Взяла конверт, вскрыла ножом и увидела кучу мелко исписанных листков, почерк мне был знаком. Уселась поудобнее на стуле, вытянув ноги на полкухни, и принялась читать послание от Амираны.