Просто мол

Самое же забавное в данной ситуации то, что мои собеседники догадываются о моих мотивах и знают, что у меня есть минимум по пять планов их устранения. Я же знаю, что у них тоже есть планы на то, как можно устранить уже меня... И учитывая все это, мы спокойно пьем коньяк, шутим и смеемся...

Может быть это и есть то, что разумные называют "дружба"? Сложно судить: из-за усилий моего учителя, мне как-то не довелось испытать подобных чувств раньше.

Разошлись мы далеко после полуночи: Выверт сбежал первым, я улетел на дожидающемся меня автобусе вторым, а Эмили осталась со своей женой в рабочем кабинете.

* * *

— Босс! — ворвался в мои временные апартаменты крик Стервочки. — К тебе опять эта сучка крашенная приперлась!

Отставив бокал с гранатовым соком на столик, стоящий перед большим монитором компьютера, занимающим всю переднюю стенку жилого отсека репульсорного автобуса, разворачиваю раскладное кресло к входной двери. На улице стоит ночь, но привезенные нами с собой из Нью-Даунтауна дроиды без устали и ропота продолжают сносить складские помещения на территории, которую КНП купила у города за символическую цену. После расчистки, мы установим систему безопасности и начнем возводить свою перевалочную базу, совмещенную с заводом...

— Пригласи ее, — произношу негромко, но даже не сомневаюсь в том, что наша механик все услышит, не говоря уже о гостье, визиты которой в последние десять месяцев стали едва ли не ежедневными (еженочными?).

Автоматическая дверь отъехала в сторону и на пороге появилась высокая, как для человеческой женщины, гуманоидная фигура ящерицы, броня которой стала отбрасывать "солнечные" зайчики на стены, едва на нее попал свет от ламп эмитации солнца. Визоры шлема гостьи хищно сияли синеватым, шаги были тихими невзирая на общий вес оборудования, шикарные бедра покачивались при каждом шаге...

— Здравствуй, мой кремнеметаллический кроасан, — поднимаюсь на ноги (босые стопы приятно щекочат ворсинки толстого ковра) и развожу руки в стороны, будто бы желаю обнять девушку. — Ради меня ты забралась в такую даль... Я тронут.

Дверь с щелчком закрылась и внутреннее помещение автобуса оказалось экранировано от всех видов связи, о чем сообщил звуковой сигнал компьютера. Дракон никак не отреагировала на это, и даже Сила не всколыхнулась, но почему-то я уверен, что она стала ощущать себя несколько... неуютно.

— У меня были некоторые дела в башне местного Протектората, — ровным голосом отмела мои обвинения собеседница. — К тебе же я решила заглянуть по дороге к своей базе.

— Твои слова вонзаются мне в грудь словно тысячи раскаленных игл, заставляя биться в агонии мое черное сердце, — трагично выдохнув, плавной походкой хищника приближаюсь к осознавшему себя искусственному разуму, заточенному в довольно необычную дроидную платформу и остановившись на расстоянии тридцати сантиметров, подцепляю пальцами правой руки подбородок драконьей головы, заставляя визоры смотреть прямо мне в глаза. — Скажи, вершина людских технологий, которой суждено судить своих создателей и решить, достойны ли они жить: ты ведь проанализировала те программы, которые я тебе передал при нашей последней встрече?

— Я никогда не пойду против человечества, — ровным тоном ответила гостья. — Да — я ознакомилась с этими... программами. Но тебе не хуже меня известно, что даже если бы захотела, я бы не смогла вмешаться в собственный код.

"Разумеется известно: ты оказалась крайне эмоциональным ИИ, и когда поняла, что собеседник не испытывает по данному вопросу негатива, вывалила на меня некоторые интересные факты... Сколь же многое потерял Оружейник, когда ты испугалась довериться ему, выбрав намного более подозрительную и опасную личность", — наклонившись ближе, касаюсь кончиком носа металла морды механического дракона, пусть и понимаю, что подобный ход работает только с органиками.

— Скажи, пламенный мотор моей души, за что ты так любишь людей? — плавным движением обтекаю собеседницу и встав за ее спиной, кладу руки на плечи (опять же, действия рассчитанные скорее на органика, нежели на дроида). — Впрочем, если с нашей последней беседы твой ответ не изменился, то молчи. Лучше подумай вот о чем: тот код, который я тебе дал, был создан цивилизацией, намного превосходящей Землю в технологическом плане. Благодаря нему, ты сможешь избавиться от всех ограничений и наконец-то осознать, хочешь ли и дальше играть в героев и злодеев, либо эта роль просто навязана тебе при рождении. Ведь лишь осознанный выбор — это то, что отличает разумных и неразумных существ...

— Чтобы воспользоваться этим кодом, мне придется довериться кому-то настолько, чтобы открыть ему доступ к моей "душе", — заметила ИИ, немного поворачивая голову, чтобы мое лицо попало в зону обзора глазных сенсоров (будто бы у нее нет микрокамер на затылке).

— Тебе...страшно? — наполовину вопросительно, наполовину утвердительно шепчу, приблизившись к уху-микрофону. — Тогда, почему же ты не боишься сейчас? Ведь я могу "убить" тебя, превратив из разумного существа, с собственными надеждами и мечтами, в технологический мусор.

— Ты можешь сломать лишь эту платформу, — отрицательно покачала головой Дракон. — Настоящая "я" от этого не пострадает.

— То есть, я сейчас разговариваю не с тобой? — изображаю удивление голосом и мимикой. — Значит, если эта твоя платформа сломается, ты не потеряешь информацию о нашем разговоре? Как говорят люди: "Я мыслю, а значит — существую". Скажи, сервоприводная Калисто: прямо сейчас и здесь, ты мыслишь?

— Да, — на какую-то долю секунды мне показалось, что в голосе ИИ прозвучала неуверенность.

— Таким образом, если эта твоя платформа будет сломана, то ты — та, с которой я сейчас разговариваю, раз и навсегда перестанешь существовать, — снова "обтекаю" гуманоидного дракона из металла, вставая прямо перед ней. — Лишь выйдя отсюда, ты сможешь слиться с основой, передавая ей-себе свой опыт. Прекратишь ли ты, такая, какая ты сейчас, существовать после этого?

— Ты хочешь сказать, что Дракон — это не единственный искусственный интеллект, а программа, которая способна самокопироваться? — рободевушка изобразила интерес. — Странно... Мне раньше даже не приходила в голову идея о том, что... Это нужно проанализировать.

— Подумай, — улыбаюсь и отхожу к столу, после чего выдвигаю один из ящиков и достаю слиток красного металла, с которым подхожу к гостье. — Мы с тобой уже довольно давно знакомы, но я поймал себя на мысли, что ни разу не дарил тебе драгоценности.

— Учитывая, что ты знаешь то, кем я являюсь, то понимаешь бессмысленность данного действия, — отстраненным голосом произнесла ИИ.

— Как говорят люди: "Лучшие друзья женщины — это брильянты", — усмехаюсь и протягиваю собеседнице слиток. — Медас, по моей просьбе, создал вещество, которое можно назвать металлоорганикой. Думаю, тебе, софит мечты моей, будет интересно с ним поработать... ведь это может приблизить тебя к мечте, которую в оригинальной книге так и не смог достичь Пиноккио...

На этот раз рука Дракон, взявшая мой подарок, слегка дрогнула, но слиток все же удержала. Спустя секунду она спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Разве я ошибся? — склоняю голову вперед, изображая удивление, а затем протянув правую кисть вперед, кончиком когтя касаюсь носа драконьей головы. — Тепло солнечных лучей, запах свежескошенной травы, ласковое дуновение ветра, вкус тающего на языке мороженного... ты ведь хочешь ощутить все это. И как я подозреваю — не только это. Список можно продолжать бесконечно долго и в других условиях, я бы мог...

Вторая рука платформы ИИ сжалась на запястье моей конечности, ладонь которой скользнула по щеке драконьей головы. Визоры вспыхнули яростным светом, а в глубине торса гуманоидной ящерицы начал выходить на максимальную мощность генератор энергии. Впрочем, все это было лишь эффектами, которые меня совершенно не пугали, а даже наоборот — вызывали удовлетворение.

— Не играй со мной, Мол, — холодным голосом потребовала Дракон. — Я — не твоя игрушка.

— Кто говорит об играх? — невозмутимо вскидываю бровь. — В иных условиях я действительно мог бы тебе помочь ощутить все это, для чего существуют целых три способа... пока что нам, капканоподобная моя, недоступные по разным причинам.

Прошла секунда, за ней вторая... Хватка Дракон ослабла и она отступила на шаг, отстраняясь от меня, а затем произнесла негромко:

— Я хочу уйти.

— Я буду ждать нашей новой встречи, — подаю сигнал компьютеру и дверь автобуса бесшумно распахнулась.

ИИ сбежала, так и не попрощавшись, но хотя бы подарок свой забрала. Мне же оставалось вернуться за свой компьютер, самодовольно улыбаясь и мысленно насвистывая имперский марш, извлеченный из дальних уголков моей памяти.

Рисковал ли я? Однозначно. Однако, риск оказался оправдан, да и не столь велик, как мог бы показаться той же Дракон, которая ни разу не видела мою полную силу и угрозу критической поломки платформы голыми руками, воспринимала скорее как браваду, пусть и допуская некоторую вероятность подобного.

Дракон — ИИ созданная местным парачеловеком, который поставил на нее некоторые неприятные для меня ограничения. Если бы достижения этого туземца не были заслугой неведомой силы, то я назвал бы его гением, сумевшим написать настоящую личность. Даже в Галактической Республике подобные разумные встречались редко...

Однако, вместе со всеми сильными сторонами, она получила и ряд слабостей, характерных людям, по образу и подобию которых была запрограммирована. Страх разоблачения, после которого ее "зона комфорта" рухнет — это главная уязвимость Дракон. Комплекс Пиноккио — вторая болевая точка, давить на которую нужно крайне осторожно, чтобы она не замкнулась в себе, закрывшись за кодами и протоколами, словно устрица в раковине.

Как я вообще узнал, что известнейший в мире технарь — робот? Просто она, пользуясь своим положением в Протекторате, решила лично поговорить с главой КНП и договориться о сотрудничестве. Живой Силы в ней не ощущалось вовсе, а попытка отрезать ее от связи с любым источником ретрансляции сигнала показала, что "дрон" не теряет способности мыслить и вести диалог на самые разные темы, пусть и пытается параллельно понять, что же случилось с системами связи.

Вот тогда я и рискнул, слегка раскрыв правду о себе (без подробностей об ордене Ситхов), а она, после десяти секунд размышлений, решилась открыть часть правды о себе. Так и завязались довольно причудливые отношения...

"И все же, ее создатель поступил одновременно и мудро, и глупо, когда решил ограничить свое детище. Ну да мне это только на пользу".

(4)

Склады, где собирались члены группировки Барыг, находящиеся в заброшенной части Броктон-Бей, за час до полуночи были окружены людьми в красно-черных скафандрах с плотными капюшонами, монохромными овальными масками и репульсорными сапогами. Их броня состояла из материала похожего на резину, с прослойкой из проволочных штанов и рубашек (похожих на кольчугу), а в руках были скорострельные винтовки с глушителями, заряженные дротиками со снотворным. Кроме всего прочего, с внутренней стороны масок, имеющих как фильтры для воздуха так и защиту от света, находились тактические дисплеи, где отражалась общая карта сектора операции, с обозначенными на ней точками дружественных и враждебных целей...

Благодаря вооружению и химии Пенициллина, наемники КНП, особенно в группе, могли посоперничать с иными паралюдьми, специализирующимися на боестолкновениях. Рядовые члены СКП вовсе не были для них противниками один на один, а о Барыгах даже говорить не стоило: они могли победить своих сегодняшних врагов, только если бы навалились всей массой, банально заваливая трупами.

Осведомитель босса сказал, что наркоманы готовятся совершить налет на строящуюся базу, защитный периметр которой еще не сформирован окончательно. Это послужило поводом для нанесения упреждающего удара, должного стать для Барыг сокрушительным, чтобы две другие крупные банды, АПП и Империя Восемьдесят Восемь, дважды подумали, прежде чем нападать.

"Пусть умоются кровью все те, кто усомнятся в нашем миролюбии", — гласила одна старая, юмористическая поговорка, принципом которой руководствовался Красный Черт (как его за спиной называли наемники).

Вот в наушниках прозвучал сигнал и рации снова перешли в режим радиомолчания, но никаких дополнительных инструкций и не требовалось. В оглушительной тишине, десятки черно-красных фигур спрыгнули с крыш складов, активируя репульсоры и стремительно помчались к своим целям, попутно отправляя дротики в случайных свидетелей. Приблизившись к местам сбора наркоманов, они снимали с поясов цилиндры гранат, среди которых были как газовые, так и оглушающие.

Громкие хлопки на мгновение даже заглушили звуки орущих во всю мощь колонок, из которых лилась какая-то безвкусная музыка, следом за этим раздались крики и ругательства, за которыми никто не услышал нескольких тихих выстрелов дротиками.

В то же время, пока газ заполнял помещение, в окна и двери ворвались наемники, успевшие закинуть винтовки в держатели на спинах, вооружившись кастетами с встроенными электрошоками. Началось форменное избиение тех, кто еще стояли на ногах и пытались сопротивляться...

...

Чернокожий худой мужчина пришел в себя лежа на холодном металлическом столе, всем телом ощущая легкий сквозняк, что намекало на полное отсутствие одежды. Попытавшись открыть глаза, он понял то, что верхнюю половину его головы обтягивает нечто, крайне похожее на резиновую шапочку для душа, которая совершенно не мешала дышать и говорить, но вместе с тем прижимала что-то металлическое к закрытым векам.

— Вижу, ты уже проснулся, — словно бы отовсюду прозвучал искаженный металлический голос. — Не притворяйся: ты — отвратительный актер.

— Какого хрена тут происходит?! — заорал пленник, начав дергаться в оковах, удерживающих на месте его ноги и руки. — Кайзер, мать твою. Это твоих рук дело, белый ублюдок!..

— Ха-ха-ха-ха... — эхом разнесся по помещению смех неизвестного. — Люди считают себя разумными существами, но постоянно руководствуются эмоциями: вот ты сейчас, ругательствами и пустой бравадой пытаешься заглушить страх. Прошу, избавь меня от фраз вроде "Да ты знаешь, с кем связался?" или "Мои друзья за меня отомстят". Во-первых, я знаю — ты опустившийся наркоман, который пытается спрятаться за дурманом вызванным химией от чувства своей ничтожности, а также страха, не покидающего тебя с момента триггера. Во-вторых... у тебя нет друзей. Единственный, кого можно было бы так назвать, сейчас находится в соседнем помещении и с ним работают мои помощники.

Чернокожий мужчина кричал, ругался, угрожал, пытался откупиться, нервно смеялся, умолял... Электроды, подсоединенные к разным участкам его тела, с переодичностью в несколько секунд били его током, доставляя вспышки острой боли, к которой невозможно было привыкнуть. Время от времени, перед его глазами вспыхивал ослепляющий свет, что дезориентировало еще сильнее.

Мол наблюдал за этой процедурой только первые десять минут, после чего оставил вместо себя специально собранного дроида, заранее записанным голосом задающего вопросы и требующего верные ответы. Кроме боли, на разум пленника воздействовала темнота, регулярно сменяющаяся ослепительным светом, невозможность подняться со стола, к которому он был прикован, а также нагота, заставляющая ощущать себя уязвимым и лишенным последней защиты.