Nanoвойна

— Хорошо, но я пошлю "Кореец", у нас на "Варяге" ещё ведутся работы.

— А я вернусь к вам, пожалуй.

— Отлично, буду ждать.

* * *

*

Оставлять фонарь не пришлось — я просто зажёг на этом островке, довольно небольшом, сигнальный костёр. С помощью "Старателя", но на этот раз снабжённого цепной пилой, я легко повалил несколько деревьев, которые росли на этом островке, и запалил их. Горели они не так чтобы слишком охотно, и сильно дымили — мне это и было нужно. Дым был далеко виден. Убедившись, что костёр хорошо видно, а на горизонте появляются дымы "Корейца", я вошёл в воду и спешно бросился в рубку Акулы, сразу дав задний ход и уходя с разворотом, на глубину — потому что недопустимо, чтобы все моряки видели подводную лодку. И с расстояния, я мог наблюдать, как канонерка подходит к острову почти вплотную, спускает шлюпки и высаживаются люди — они некоторое время ломали головы, как к задаче подступиться, грелись у огромного костра, похожего на лесной пожар, и вскоре начали таскать ящики — по четыре человека на каждый.

Вернуться на "Варяг" было не так то просто. Но я договорился — кое-что моряки всё же смогут увидеть. Кое-что необычное, и пусть это будет мой батискаф "Скат". Потому что иначе как я буду прибывать на корабль и уходить с него, при необходимости? Никак.

Для "Ската" необходимо было установить на борту, вместо шлюпбалки, специальный кран с магнитным подвесом — с его помощью было бы крайне просто подняться на борт. Кран с жёсткой четырёхточечной подвеской и тросами лебёдок, наконечники которых сами примагничиваются к нужным точкам на Скате — лучшего и желать нельзя.

Создание этого оборудования — было задачей номер один. И сделал я эту задачу ещё вчера вечером. Сейчас же, перебравшись в Акуле из Старателя в Скат, я почувствовал себя в своей тарелке. В прямом и переносном смысле — скат похож на ската, всё же, не зря так называется. Он быстрый, красивый, стремительный и технологически совершенный. И имел не ультраконденсаторы, а реактор. Это позволяло ему двигаться быстрее и дальше — два водомётных движителя с радиальными насосами по пятьсот киловатт каждый, при такой гидродинамичной форме, позволяли ему разгоняться куда больше, чем на сорок пять узлов. Максимальная скорость у него семьдесят три узла.

Хотя не это доставляло удовольствие — я получал чисто эстетическое удовольствие, когда скользил в толще воды на Скате — он прекрасно слушался штурвала, мягко делал виражи, и была полная свобода передвижения во всех трёх измерениях. А уж какие прелести можно было найти на дне морском — словами не передать. Можно было посмотреть, нужно было увидеть, всё то, что скрывал океан. Большие и маленькие рыбки, красивые косяки рыбёшек, огромные киты и не очень — дельфины, леса водорослей, кораллов...

Но не в жёлтом море. Тут было очень, очень скучно. В основном дно песчаное, из обитателей — много рыбы, крабов, встречаются осьминоги и прочая гадость, но ни пёстрых рыбок, ни кораллов, ничего такого. Это всё там — где много солнца, не у берегов Кореи.

Мерный свист моторов и убаюкивающий свет прожектора, освещающего морское дно, над которым я плыл, скоро сменились — высоко над собой я увидел днище корабля. Это был "Варяг". Пользуясь случаем, я осмотрел его снизу — подплыл, и прошёл прямо под днищем. Якорная цепь свисала с него, якорь желал на дне. Сам же корабль слегка покачивался на волнах, которые я не ощущал. Днище не было слишком чистым, но и слишком грязным его назвать нельзя — чистка не требовалась. Я прошёл под днищем и поднялся из воды сбоку от кормы — как раз около балки с магнитными захватами. Их спустили быстро — захваты примагнитились и мой батискаф быстро подняли наверх. Правда...

Лебёдкой. Ручной. Крутя ручку.

Вот такой хроносюрреализм — ручные лебёдки у реакторного скоростного аквамобиля. Когда клацнули фиксаторы, я открыл фонарь кабины и вылез, пробежал по крылу и спустился вниз, изрядно подмочив одежду.

— С возвращением! — среди делегации, встречающей меня, главным был Беренс.

И я думаю, нигде раньше не видел такой яркой заинтересованности — он смотрел на батискаф как на восьмое чудо света. И неудивительно. Фонарь кабины беззвучно закрылся за моей спиной и старпом тут же приказал накрыть оборудование чехлом. Матросы забегали и притащили откуда-то отрезок паруса.

Паруса с варяга не выбросили, такелаж тоже. Их просто пустили на ветошь и чехлы — в частности, сейчас таким обрезком ткани укрыли мой батискаф.

— Как у вас тут дела, Евгений Андреевич?

— Отлично, а вы, Игорь Николаевич, устали с дороги?

— Не сильно, — отмахнулся я, — скорее морально вымотался. Груз сбросили на необитаемом острове, скоро Кореец привезёт его.

— А что за груз, если не секрет? — спросил он, — конечно, я не хочу показаться грубым, но вы поймите — всё слишком таинственно!

— Что ж, в этом секрета нет. Медикаменты, перевязочные материалы, деньги в золоте — для выдачи усиленного жалования всему личному составу, кое-какие материалы для ремонта и модернизации, огнетушителей три сотни штук, аппаратура связи и наблюдения... и новые бронебойные снаряды.

— Это хорошо... к войне готовимся, значит, — буркнул он недовольно.

— Увы, войне быть. И очень скоро, — развёл я руками, — по нашим разведданным, отряд японских крейсеров уже выдвинулся в направлении полуострова и он может напасть на "Варяг" в любое время.

— Что, все сразу? И сколько их?

— Я точными данными не располагаю, больше пяти, но меньше двадцати. Где-то так. В любом случае, прямой бой с ними для нас глупее, чем ссать против ветра. Так что мы заранее готовим себе путь к отступлению.

— А "Кореец"? — Беренс округлил глаза, — мы что, бросим корейца?

— Эта старая канлодка, которая не представляет особого интереса в случае войны, — покачал я головой, — а Варяг — новейший крейсер. Вряд ли Японцы будут расстреливать Кореец — скорее всего, интернируют или захватят как трофей, а вот от нас постараются избавиться, если не захватить так хоть потопить. Нам нужно иметь максимальный ход — Кореец же тормозит нас. Собирать эскадру из кораблей, один из которых может дать тридцать узлов, а другой едва дотягивает до пятнадцати... — я покачал головой, — может я не моряк, но даже мне очевидно, что кореец для Варяга — как чемодан без ручки. И тащить неудобно, и выбросить нельзя.

— Тут с вами согласен, — ответил старпом, — грубо, но достаточно верно. Но что мы будем делать дальше? — спросил он, — как я понял, вы из адмиралтейства, или нет?

— Нет, я поставляю информацию, но не принадлежу к военному министерству, — с улыбкой сказал я, — впрочем, вы всё узнаете, и довольно скоро. Сегодня же вечером, а это через... — я бросил взгляд на часы, — через три часа.

— Буду ждать, буду ждать, — кивнул Беренс, — скажите, вы совершенно точно уверены в том, что японцы собираются напасть на нас?

— По крайней мере, перед выходом в море, адмирал Того получил приказ избавиться от Варяга, — пожал я плечами, — но на их эскадре большой десант — так что это не учения или поигрывания мускулами, они намерены напасть. И прибудут в Чемульпо самое большее через неделю. К счастью, мы знаем, что они идут, а они не знают, что мы уже готовимся встретить их.

— Занятный должно быть будет сюрприз, — ухмыльнулся Беренс слегка предвкушающее, — хорошо, можно ещё задать вопрос? Откуда у вас этот, как вы его назвали... батискаф. Я не слышал ни о чём подобном. И как далеко он может уйти? Как глубоко погружаться?

— Автономность по запасу кислорода — шестнадцать часов, по запасу провизии — трое суток, идти может далеко, разгоняться до шестидесяти пяти узлов, на глубине до трёхсот метров, — улыбнулся я, — если глубже — то скорость снижается, но это не суть. Главное то, что у нас есть подобный аквамобиль, а у врага его нет. Враг даже не знает, что такие существуют. Но как вы наверное понимаете — его существование это военная тайна наивысшего значения, об этом не должен знать никто. Даже командование флота.

— Даже так, — удивился Алексеев.

— Да. Собственно, я сам вправе решать, кто достоин знать факты, а кто нет. Видите ли, если наши знакомые из штатов и англии прознают — то попытаются похитить технологии. Нужно содержать это в секрете не столько для того, чтобы удивить врага, сколько для того, чтобы не возбуждать лишний раз наших заокеанских "друзей".

— Я понял вас, молчу как рыба, — сказал Беренс, — но скорость... над водой то невозможно развить такую скорость, какая должна быть сила у его машин?

— Всего два двигателя по восемьсот киловатт. Чрезвычайно мощная машина. Лучший способ почувствовать себя героем романа "двадцать тысяч лье под водой".

— И не говорите, — мы спустились по крутому трапу, по узкому коридору, и завернули в каюту, — хотите рюмочку коньяку?

— Хм. Не откажусь, но только пятьдесят грамм, для запаху, — улыбнулся я.

Беренс налил мне коньяка, мы выпили, после чего разговор зашёл по конкретике.

— Господин капитан сообщил мне, что вы вполне компетентны технически, и все изменения, которые сейчас вносятся в крейсер, глубоко технически обоснованы. С парусами я с вами согласен — к чёрту мачты, но зачем убирать пушки и настил палубы?

— Пушки — потому что даже полубашни показали недостаточную защиту экипажа от осколков, молчу уж о бронещитах, а настил палубы, как и шлюпки — это всего лишь дрова для пожара. Не беспокойтесь, мы успеем к визиту японцев напудрить носик, установить три броневые башни и новый настил. На этот раз из более совершенного материала.

— Так вот что везут на Корейце, — воскликнул Беренс, — а я то гадал. Но для создания броневых башен понадобится много сил, конечно, нам не нужен для этого сухой док, но хотя бы док в рембазе...

— Нет, придётся обходиться тем, что есть. Вы, Евгений Андреевич, должны узнать обо всём одним из первых, и сохранить эту тайну до конца жизни, но не сейчас — сначала нужно дождаться конца работ. Учитывая аврал — мне сегодня ещё придётся поработать, обсудить с вами и Всеволодом Фёдоровичем детали модернизации, но потом.

— Хорошо, отдохните пока, а я тогда пойду, займусь делом. Вечером свидимся.

— Благодарю. Я могу пока воспользоваться креслом в вашей каюте?

— Да бога ради, конечно! — воскликнул он.

Вечер неумолимо приближался. Я отдохнул, посидел, повтыкал нужную информацию и чертежи Варяга — те, что имел. Довольно мутная тут история, скажу я вам.

В том смысле, что некоторые детали крейсера нуждаются в обдумывании. В частности — ублюдочные котлы, которые давали более-менее хорошее давление пара, но капризные и в работе с русскими кочегарами и мотористами — убивались за считанные месяцы. Ублюдочная идея разместить на носу два орудия — в то время как там напрашивалась просто башня.

Нужно было смастерить из подручных материалов броневую башню, и сделать её так, чтобы она могла вращаться достаточно быстро для морского боя, и оснастить её мощной артиллерией.

Я принял решение — поставить три башни, в носовой одна восьмидюймовка, в кормовых башнях — по три шестидюймовых орудия. Всё равно им стрелять залпами...

Мотор уже установлен, и крейсер уже может развивать полный — в двадцать пять узлов, ход, только на одних моторах, или при слабо протопленных котлах, не расходуя уголь понапрасну.

Я забрался в список чертежей, который у меня был, и исследовал его глубины. Архаичная техника в список интересного не попала — зато была более современная — та, которой тут и быть не должно. Некоторые образцы очень любопытны, должен заметить. И я думал, как их можно вообще совместить. В том смысле — что как можно использовать Варяг вместе со всем этим?

Огромную точность стрельбы, превышающую все разумные пределы для этого времени, могла бы дать станция артиллерийской наводки. Простой баллистический калькулятор, с автоматизированным или частично автоматизированным вводом данных. Такой, что рассчитает скорость ветра, влажность, температуру ствола орудия, учтёт массу снаряда и прочее, и выстрелит на дальнюю дистанцию, нанеся точное попадание противнику.

Это могло бы повысить эффективность огня без дополнительной мороки — но очевидно, что путь к званию идеального корабля — ещё очень долгий. Руднев — человек прогрессивных взглядов, хорошо относящийся к матросам, и с хорошей дисциплиной на корабле. Морды не бил — по крайней мере сам, и своим офицерам не давал, хотя всё равно нет-нет да кто-нибудь кому-нибудь стукнет по морде.

Он достаточно хорошо понимал, что происходит, и поэтому вряд ли стал бы меня сдавать наверх по инстанции. Ума достаточно.

За его старпома можно сказать, что он так же с мозгами. Вопрос только в том, как применять мои технологии так, чтобы они действительно помогли? Самое ценное, что у меня есть — это нанокузня и сборщики ресурсов. И реакторы. Всё остальное происходит от этого.

Я не сомневался, что если втихаря ото всех пройдусь по бронепалубе "Варяга" и заменю сталь в ней на дельта-сталь, такую, которую не пробить и снарядом, и сделаю то же самое с подводной частью корпуса — то "Варяг" будет нереально потопить. По крайней мере, он не получит пробоин ниже ватерлинии, ни снаружи, ни изнутри.

Это могло бы очень сильно мне помочь в дальнейшем. И мне и Рудневу — вряд ли кто-то додумается пилить корабль, который ещё не получал никаких существенных повреждений.

Броневые башни нужно было создать, и это было сложнее всего. Ведь орудийная башня — это ещё и механизмы наводки, подачи снарядов, механизмы поворота башни — мощные гидравлические моторы и гидроагрегат под башней или внутри неё.

И у меня нет никаких чертежей — то есть придётся довольствоваться трёхмерным конструктором и собственной фантазией, а так же ручным управлением нанокузней.

Хорошо хоть отдельные фрагменты можно без затей скопировать. Стальные профильные трубы и листы — укрепление фундамента башни. Погон башни — стальное кольцо с зубцами. Мотор башни — гидравлический. Далее — конструкция башни должна предусматривать наклон брони — поскольку снаряды в морском бою летят с дальних дистанций — то крыша башни плоская, лоб наклонён под сорок градусов. Сама башня прямоугольная. В задней части за орудием — держатели для снарядов. Орудия с полуавтоматическим клиновым затвором вместо поршневого — так их скорострельность можно ещё чуть-чуть повысить. Автоматическая экстракция гильзы и автоматически закрываемый затвор при досылании снаряда — это максимум, который я мог сделать. Не считая того, что углы возвышения оных орудий существенно возросли.

Думая об этом... Я переделал имеющиеся бронебойные снаряды на их более стабильные и более эффективные аналоги, но мне нужно больше, намного больше и более разнообразного сырья!

На обрубок передней мачты нужно было установить РЛС кругового обзора в радиопрозрачном бронеколпаке — это могло решить сразу целую плеяду проблем. А именно — точное измерение расстояний, разведка, передвижение в условиях плохой видимости или вовсе ночью. При наличии такого оборудования, "Варяг" может сражаться ночью как днём.

И на это большой расчёт, потому что противник не имеет подобного оборудования. Более того, ночью он не заметит приближение "Варяга", если использовать светомаскировку и ночь будет тёмная — а тут ночи часто тёмные.