Степняк

Как вдруг впереди, за пределами видимости, треск ломающего сучка или ветки заставил его вздрогнуть и остановиться, правая рука тут же легла на рукоять сабли. Шум, издаваемый кем-то, становился все громче и громче. И этот кто-то или что — то явно направлялось в его сторону. Сиреной завопила интуиция, и появилось четкое предчувствие беды.

Беда! Откуда? Шум и беда между собой связаны? Приходит четкое понимание — что это и есть следствие.

Не совсем понятен мутный ответ подсознания, но и этого достаточно.

Урман, внимательно огляделся: вокруг голые кустарники только начинающие цвести, рельеф местности достаточно ровный. Опасное направление, определенное интуицией — противоположная сторона оврага. Расстояние в пределах видимости силуэта — метров тридцать, если существо или животное ниже кустов, если же выше, то и все пятьдесят.

Мысли в голове Урмана закрутились с бешеной скоростью, анализирую создавшуюся ситуацию, и тут же мгновенно найдя решение. Видимость достаточная, для того чтобы вовремя, если что сменить оружие.

Выхватив из налучья свой отличный композитный лук, подаренный наставником за победу на конных скачках. Быстро накинул шелковую тетиву и сразу почувствовал себя увереннее.

Настоящее оружие в руках, всегда придавало человеку, уверенность в своих силах и какое-то чувство власти над окружающими у кого его нет. Так и в этот раз, только Урман почувствовал в своих руках родной лук, его настроение поменялось, уверенность быстро переросла в то состояние, когда бываешь 'готов свернуть горы'. И опять весь превратился вслух, еще больше напрягая свои чувства. Он пытался подсчитать, по приближающемся звукам, через какое время покажется 'нарушитель' утренней тишины.

Сколько не ждал, появление непонятно чего, все равно было неожиданно. На границе видимости чуть выше кустов, показался силуэт. По очертаниям явно человека.

Урман поднял лук, достал стрелу — срезень, вложил на тетиву. Не спеша прицелился, так как людская фигура двигалась медленно, и как — то неправильно.

Что — то с ним странное? Ну, вот только что?

Существо шло в сторону, не разбирая дороги, не замечаю кустарников под ногами. Все было с ним неправильно походка, движения, даже силуэт какой-то не такой как у обычной человеческой фигуры.

И тут он его увидел! Волосы зашевелились на голове, мороз пошел по коже от головы и ниже к тому самому месту, которым мы обычно чувствуем последствия пришествие неприятностей. Мысли в голове его запутались, тело самопроизвольно затряслось в панике, и сердце забилось бешеным темпом от испуга. Урману показалось, что еще немного и потеряет сознание. Но вместо этого, он потерял контроль.

— Парий! Шурале! Шайтан! Алла ярзам ит!

* * *

Резво повернувшись в сторону юга, Урман поднял согнутые в локтях руки к ушам и начал громко причитать на арабском языке:

— Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! — Затем обхватив правой рукой левую поместил на уровне груди и продолжил, — Ауузу бил-ляяхи мина-шайтаани р-раджим! Бис-ми Лляяхи-Ррахмани-Ррахим!

Только после серии молитв Корана, Урман начал приходить в себя и ему удалось перехватить управление телом.

Внезапно, на него нашло четкое предчувствие опасности и оно явно рядом. Смрадный тяжелый трупный запах стал очень сильным. Развернувшись в сторону оврага, и одновременно закинув лук в налучье, а стрелу в колчан у бедра. Тут же из ножен выхватил клинок и боковым зрением заметил приближающегося уже гораздо быстрее, самого настоящего ЗОМБИ!

Мертвяк самый настоящий! Таким не раз представлял его в своих фантазиях и в прочитанных во множестве книжках, где описывали оживших мертвецов.

Это был оживший труп Айнура — покойного побратима. Из одежды на нем остались только штаны, грязные, покрытые бурыми пятнами засохшей крови. Его грудь была исполосована когтями животных, покрыто синяками и кровавыми подтеками. Одну ногу подволакивал. Страшней всего выглядела его голова, практически полностью сорванный скальп висел сбоку как парик, одного глаза не было, полностью вытек.

В очередной раз, сознание, автоматически быстро 'прокачало' ситуацию.

Так что мы знаем о Зомби — живой мертвец, нечисть из числа низших, неразумных. Питается мясом, не брезгует себе подобными. Физически сильнее обычного человека в несколько раз, но с ловкостью большие проблемы. Уязвимые части тела голова и позвоночник.

Выдал решение. Упокоить ожившего побратима — обезглавливанием.

Подпускаем как можно ближе. В левую руку перехватил щит, в случае чего наиболее надежная защита.

Адреналин в крови Урмана зашкаливал. Поэтому никакого страха практически не осталось.

Неожиданно, зомби в пяти — шести шагах от него остановился. Урман был удивлен нетипичным поведением. Внезапно он начал мычать и показывать мне пальцем себе в рот. Нет! Он был сильно удивлен!

Он что вообще охренел!!!

Добровольно предлагает, лезть ему в пасть!?

Да-а! Кому расскажешь, ведь не поверят.

СТОП! Ведь ЗОМБИ — неразумен. И это факт. Хотя возможно, брехали про это наши пейсатели!

Урман был в таком состоянии, что не удивился бы, если бы сейчас из кустов вылез орк и заговорил на русском.

Зеленые из кустарников не полезли, но мертвяк рухнул на задницу. Сломав сухую веточку ивы, склонившись, начал что-то писать на земле.

У него снова глаза полезли на лоб.

Однозначно, он попал в фэнтези, в другой мир, где живые мертвецы освоили письменность.

Аю йаланы * — медвежья поляна

Одного стрелища** — около 100 шагов

Байрак

* * *

— степная балка, овраг.

Парий! Шурале! Шайтан! Алла ярзам ит!

* * *

— Нечисть! Помоги нам Аллах!

Интерлюдия

Серый бежал так быстро, практически не задевая лапами весенней земли, если смотреть со стороны то, кажется что даже летел как скользящая тень.

Перед его глазами быстро промелькнула вся его жизнь.

Вот он маленький щенок, играет со своими сестрами и братьями, рядом со старой и надежной волчьей ямой.

Начало осени. Вот он в желтовато-коричневой степи пустил первую кровь, располосовав клыками шейку пойманного зайца.

Конец зимы. Стая распалась, разбившись на пары. Ему же на правах младшего пришлось присоединяться к одиночкам.

Так прошло пару лет.

В конце этой зимы. Несколько раз ему пришлось вступать в схватки со своими сородичами, чтобы добиться благосклонности своей подруги-волчицы.

Дни шли. Вместе в паре, они охотились, убивали и съедали добычу. В степи было полно всякого зверья и никаких проблем в добыче пищи не возникало.

Так продолжалось достаточно долго. Пока однажды ранней весной, волчица не забеспокоилась, и не начала принюхиваться, и искать укромные места.

Два дня и три ночи его подруга искала то место, пока не нашла старую барсучью нору на подветренном склоне балки. Просторную, сухую и уютную. Немного расширив и обустроив его, волчица залегла и более не выходила.

Серому ничего не оставалось, как только лечь у входа и ждать.

Но долго так не могло продолжаться.

Пока однажды, когда утром ему особенно хотелось, есть, а поблизости пищи не наблюдалось. Он услышал конский топот. Инстинктивно направившись в ту сторону. Серому чуть ли не наголову с вершины оврага по крутому склону, начали падать безволосые тела двуногих.

Ему и стае, не раз приходилось встречаться с этими странными созданиями. Старшие волки советовали держаться подальше от зверей, имеющих длинные палки с клыками.

Остановившись неподалеку в кустах, он долго наблюдал. Хотя запах крови был так приятен, после долгого голодания. Но инстинкт самосохранения удерживал, пока на его законную добычу не посягнули вечные волчьи конкуренты. Вороны.

Только увидев ненавистных пернатых падальщиков, забыв про все, бросился защищать свою пищу. Черные воры разлетелись и в невдалеке закружили над пиршеством Серого, который быстро набил свой голодный живот, и ничуть не беспокоясь, по-собачьи свернувшись клубком, спокойно заснул. Хотя заснул, это для вас с нами. На самом деле все вокруг слышал и в тот момент, когда вороны считали, что можно спуститься и полакомиться, внезапно бросался на смеющих покуситься на его добычу.

Долго такое продолжаться не могло.

Аккуратно несколько раз, пометив по кругу свою законную пищу.

Серый вспомнил о своей подруге и, закинув рывком на плечо, большой кусок мяса, направился в сторону логова.

Некоторое время спустя.

После того, как Серый ушел, пернатые падальщики, собравшиеся к этому времени еще в большом количестве, радостно каркая, набросились на мешанину трупов.

В это время, высоко в небе высматривая пищу, парил беркут. Стая воронов, собравшаяся в одном месте, сразу привлекла его внимание. Камнем, упав вниз прямо в центр собрания пернатых, сразу же мелочь отогнал в сторону.

Огромный клюв и когти, ничуть не хуже кинжала. Легко вспарывали и отрывали крупные куски мяса с тел.

Внезапно один из мертвецов, который только что орел когтями располосовал грудь, начал раскидывать с себя трупы и карабкаться наружу, потихоньку отползая в сторону. Беркут отпрыгнул и расправил свои двухметровые крылья, негодующи, заклекотал, предупреждая.

Хозяину неба не понравилось это непонятное шевеление его добычи. Но пищи было много. Пусть идет куда хочет. Все равно, я намного его быстрее. Догоню, ошеломлю, разорву когтями, а клювом я его добью.

Тем временем, живой мертвец, потихоньку встал на четвереньки и скрылся в густых зарослях ивняка.

И снова Серый.

А далекий предок наших собак к тому времени уже добрался до логова.

Вход в нору был достаточно широким, что без всяких проблем даже с добычей, пролезть внутрь. Сбросив пищу перед волчицей, отполз в сторонку ближе к входу, и свернувшись, уснул.

Внезапно, вынырнув из полудремы, почуял запах своей мочи, которой пометил свою добычу. Пища уходила в наветренную сторону балки.

Попытался позвать свою подругу на охоту, но та лишь огрызалась, не реагируя на его потуги.

Пришлось отрыгнуть остатки пищи и налегке броситься в погоню за добычей.

Ему живущему в балке уже месяц, был знаком каждый куст. Быстро перебрался на другую сторону балки. Ему было уже известно, что окромя его добычи, рядом с ним то — странное двуногое.

Вкусив мясо ему подобных, Серый никакого страха не чувствовал, инстинкт молчал, перебитый вкусной пищей.

Внезапно выскочив перед безволосыми, длинным прыжком бросился на не меченого, который в своей лапе держал серебристую поверхность воды. Понимая своим звериным умом, что именно этот представляет наибольшую опасность.

Глава 4

Урман.

Внезапно сердце сжалось в груди. Очередное предчувствие.

Только начинаю внимательно оглядываться. Неожиданно из кустов выскакивает громадный серый волк и длинным прыжком бросается на меня.

Адреналин в крови взрывается. Все происходит для него как в замедленном кино.

Раз — он делает шаг в сторону.

Два — щит окантованной полоской железа входит в пасть волка.

Три — клинок вырезает шею до позвонков серого людоеда.

Поток волчьей крови фонтанирует прямо ему в лицо, неприятными горячими ручейками затекают за ворот халата.

Урман отбросил тяжелую тушу волчары, при этом не отпуская взгляда от зомби и стараясь контролировать окрестности.

Внезапно, что-то опять в мертвяке показалось, странным...

— Да-а! У нас мертвецы, теперь еще и рот могут открыть от удивления!

— И еще у него во рту языка совсем нет. Обрубок только и торчит там где-то в глубине.

— ЧТО???

— Это что же получается !?

Урман ты самый настоящий болван! Идиот! Сын шакала!

Какое нахрен фэнтези! Какой такой зомби!

Это же живой его побратим Айнур!

А он ему голову собирался снести нафиг!

Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

Долго не мог успокоиться.

Видно постоянное напряжение сильно сказалось на психическом состоянии. Слишком быстрое врастание в роль своего реципиента. Большое количество событий, произошедшее за столь короткое время. Все это вместе и позволило моему мозгу нафантазировать практически на пустом месте.

Перечитал свои книжки еще в той эпохе, вот и помутился разумом.

Интерлюдия 2

Айнур

20 Раби аль-авваля 936 год Хиджры.

В Год тигра, когда родился Айнур, что в переводе с тюркского обозначал — Лунный цвет. Это был крепкий сероглазый мальчуган с темно каштановыми волосами.

Как предрекал местный провидец, родившиеся в этом году будут самыми красивыми.

Зима была ранняя и холодная, а урожайность высокая. Именно этими событиями запомнилось у родичей рождение уже пятого сына десятника Ахмета Махмут улы*(сын).

Матерью Айнура была Гюль-ханум, третья — младшая жена. Это была тихая и спокойная, черноволосая и невысокого роста женщина. Своей южной неотразимой красотой и пленила сердце Ахмета.

В год мыши, будущий отец Айнура с побратимом Арсланом, были направлены с дипломатической миссией к старейшинам туркмен. Чу — бий поставил им задачу на совете старейшин, добиться безопасного ежегодного проезда торгового каравана рода Мин, по путям, контролируемым туркменами до границ Персии, а также на рынки Хивы и Бухары.

Гуль-ханум была родом из Ýomutlar — одного из главных туркменских родов, что кочуют на полуострове Мангышлак. Ее отец был из совета старейшин. Во время одного из дипломатических церемоний и раздачи подарков в виде отличных шкурок соболей, кумыс гостям подавала младшая дочь хозяина юрты. Ахмет случайно встретившись взглядом с черноокой красавицей, так и пропал, более того чтобы никогда уже не забыть эту необыкновенную красоту.

В честь приезда гостей из далеких степей Ак — Иделя, туркменскими старейшинами были устроены празднества и соревнования.

Желая себя показать и на других посмотреть, Ахмет-ага заявился на состязание по стрельбе с луком. Где в упорной борьбе с батыром из туркмен, в последний момент смог вырвать победу, а полученный приз в виде дорогого куска шелковой материи преподнес в виде подарка Гюль-ханум.

Как бы то ни было, поездка в Мангышлак, побратимам, принесла двойную радость. Было получено согласие совета старейшин туркмен на проезд торгового каравана рода, как к Персии, так и в Бухару. Ахмет-ага возвращался с Гуль-ханум, которая уже являлась его законной третьей женой.

Именно из этой поездки отец Урмана — Арслан-бей, привез кобылу — мать Турки, которая была ответным подарком старейшин, на так понравившиеся им соболиные меха.

Вообще, цены на меха в Средней Азии резко подскочили вверх, в связи с тем, что основной поток мягкой рухляди поступал с Сибирского ханства, но в тот период в регионе происходила очередная неурядица. Чем вовремя и смогли воспользоваться побратимы.

По возвращению дипломатической миссии, жизнь продолжалась своим чередом. Новую женщину — Гуль-ханум в семье Ахмет-аги приняли с настороженностью и с опаской, первое время пытались всячески нагрузить черной работой. Но глава семьи данную тенденцию пресек на корню, а спустя несколько месяцев, родился Айнур и им волей неволей, пришлось ее принять в свой круг.

То ли из-за этих событий, то ли из-за того что был самым младшим сыном, но рос он совершенно тихим и спокойным ребенком. Никого не беспокоил своими шалостями, был послушным мальчиком своих родителей.