Вначале, все двенадцать юнг стали ходить с верхней палубы до пороховой комнаты и от неё разбредаться по нижним уровням: Джиму, как одному из старших, досталась самая нижняя из орудийных палуб.

Потом бомбардир начал слегка присыпать песком палубу. Как объяснили новичку шёпотом товарищи, что бы не скользили ноги, когда придётся бегать по палубам вприпрыжку, при любом, даже почти полностью отсутствующем освещении и бомбардир инструктор приказал начать пробный "занос".

"Пороховым обезьянам" выдали каждому по кожаной сумке. В них, согласно регламенту, положили по четыре шёлковых пакета наполненных мукой и заставили разнести всё по своим местам, им указанным ранее, на данной подготовке.

Когда после семи к ряду попыток все более менее справились и перестали получать от бомбардиров проклятия и тумаки, было решено заменить условный "мучной порох" простыми булыжниками, подобными по весу и заставить юнг повторить свой манёвр на время, что бы было очень сильно похоже на перемещения в хаосе и спешке боя, когда каждая минута дорога.

В подобном маневрировании с грузом на трапах между палубами, пару раз Джим был уверен что всё же свернёт себе шею и сваливался со ступенек, прямо на влажное холодное дерево пола нижних уровней.

Но ничего серьёзнее ушиба и шишек на голове с ним не случилось и к обеду, когда "учение" было завершено и юнг отпустили на получение "жратвы в тошниловке" — он уже был даже горд что сможет, как он надеялся, если будет большое сражение, не хуже остальных подавать порох для команд бомбардиров или передавать сообщения офицеров друг другу.

Бредущие с ним юнги объясняли новичку, что основная работа в бою будет всё же у старшаков: именно они уже имеют определённый опыт и должны обслуживать основные орудия судна, Джиму, как по возрасту подходящему в старшаки, потому и дали на отработку нижнюю палубу, что бы скорее учился — так как именно там самая высокая смертность среди юнг.

— К тому же, если что заварится в схватке, — проговорил один из новых знакомцев Джима, — есть шанс что старшаки захотят тебя пырнуть ножом во время боя. Это нормально! Многие сводят личные счёты, как среди матросов, так и юнг или офицеров... Время боя этому всячески способствует и особо, если нет свидетелей, никто выяснять не станет: как имено в убитом человеке дырки провертели...

Джим призадумался и решил быть внимательнее, в случае новых учений или настоящего сражения.

Ему также казалось вероятным что старшаки ещё попытаются вернуть свою власть над юнгами и отойдя от ночного шока, от устроенного им новичком внезапного избиения, попытаются непременно с ним расправиться.

Еду юнгам выдали прямо на верхней палубе: вначале "чистым" из них и лишь в самую последнюю очередь, уборщикам гальюнов.

Клоп привычно тихо плакал, так как в силу возраста сильнее всех устал и очень проголодался, остальных мальчишек это сильно забавляло и они даже привычно выдали ему пару пинков, в качестве поощрения.

Джим на них прикрикнули и прочие юнги, помня о ночном инциденте, не решились оспорить его покровительсво над малышом.

Старшаки вполголоса спорили о том, что Джим скорее всего себе решил Клопа взять в качестве "душечки". Другие, помладше, предполагали что новичок просто найденный брат Клопа и теперь его защищает, о подобном они читали в книгах или слышали от старших сестёр, которые эти книги читали.

После обеда были какие то хозяйственные заботы по переноске и чистке котлов, и прочего на камбузе, и ничего интересного, после тренировок на нижних палубах и сбеганию на скорость с сумками с шёлковыми пакетами "пороха", даже и не предвиделось.

Юнги рассказали Джиму что подобное тренировкам или учениям у них скорее за развлечение, и на самом деле их проводят не так уж и часто. Большая часть работы для юнг — это труд раба при судне: чистка и уборка, присмотр за чем либо и тому подобные грязные унизительные работы.

Вечером, после отбоя, всех юнг под присмотром моряка отправили в их кубрик и тщательно заперли помещение соседней комнатушки, через двери которого можно было попасть на верхнюю палубу.

Старшаки стали натягивать на верёвках свои гамаки, недобро поглядывая на Джима и всем видом показывая что не собираются снова его терпеть лежащим вместе с ними на гамаках.

Ещё по пути в их общий кубрик, Клоп шепнул Джиму что слышал как старшаки сейчас сговаривались и взяв на кухне заточки или просто украв какие из малых ножей, собираются уже этой ночью поквитаться с новичком за всё, а потом, устроить "воспитание" и прочим, кто его поддержал.

Однако опыт прошедших суток и то, чему его учити "бородачи" на берегу, когда Джим вместе с ними перетаскивал грузы с затонувших суден в "Адмирал Бенбоу", не прошли для подростка даром: на кухне он смог напихать себе в закатанные рукава рубахи достаточно соли и захватить деревяшку с железным наконечником, совсем крохотную , как чайная ложка — и предназначенную непойми для каких камбузных нужд.

Джим решил не ждать пока все заснут, так как общая атака старшаков на него, в этом случае, гарантированно была бы успешной и постарался первым вновь напасть, считая это единственным способом остаться живым до утра.

Новичок вновь протянул палец в сторону главного из старшаков, которого вчерашней ночью первым начал избивать и в чьём гамаке провёл свою первую ночь на судне и громким голосом объявил тому, нарочито оскорбительно: "Пшёл вон, вонючка! Теперь — это мой гамак!"

— Ты оборзел, тварь малохольная?! — тут же вышел из себя тот, к кому Хокинс обращался и под всеобщие вздохи и нервные взгляды, немедля ни секунды бросился на новичка.

Джим тут же слегка раскатал свой рукав, с солью в нём и махнул им в сторону лица бегущего на него разъярённого старшака.

Чуть соли попало и в глаза Джиму, но основное порошковое облако приняли "иллюминаторы " атакующего и тот, с воплем, присел на пол, визжа и крича что есть силы.

Его противник тут же нанёс сильнейший удар ногой в голову сидящего на корточках старшака и ещё пару, по рёбрам и ноге, когда тот свалился на бок на пол.

Остальные старшие юнги было вскочили на ноги, что бы с помощью захваченного ранее на камбузе судна самодельного оружия поквитаться с оборзевшим совершенно новичком, но тот их предупредил грозным окриком: "Сидеть твари! У меня "пиратская школа", я вас тварей вертеть буду — как хочу!"

То ли внезапное, уже второе к ряду, за сутки, поражение их лидера, то ли напоминание Джимом о том что он многое чего видел в жизни и их не боится — но старшаки немного посопев и поугрожав, всё же согласились: теперь гамаки будут делить поровну между группировками Джима и его противниками, и поочерёдно все будут спать и на полу, без оскорблений или отказов от своего времени там.

Немного пришедший в себя лидер старшаков лишь подскуливал и всё время грозился Джиму отомстить, но его особо уже не слушали.

Все были заняты распределением новых ролей в коллективе: старшаки боялись расправы над собой со стороны "пиратского юнги", как они про себя начали называть Джима, а его сторонники — уже деловито отнимали какие получше гамаки, сговаривались кому в какой очереди их занимать, ночами.

— Это какая то "сорвавшаяся пушка"! — недовольно буркнул кто из старшаков, устраиваясь на ночь на полу.

И тут же получил бросок деревяшкой себе в голову, от младшего из юнг, Клопа, который теперь буквально боготворил Джима, позволившего ему, первый его раз на судне, спать в собственном гамаке.

— Молчи! За такое тебя на части можно рвать! — распсиховался не на шутку малыш и Джиму даже пришлось его утихомиривать.

Оказалось что "сорвавшейся пушкой" — на корабле называют человека неуправляемого, отмороженного, готового на любой, самый дураций или безумный, дикий поступок.

— Как орудие, когда сорвётся со своих креплений и при крене судна ездит по палубе, в темноте давя попавшихся на пути людей или убивая, и калеча их. Если такое случится, по недосмотру бомбардиров, то всё, считай в том месте далее служить нереально — к чёртовой матери лишишься конечности, или тебе кишки, ударом о переборки, выпустит данная махина! — тихо говорил, уже сквозь дремоту, Клоп, поясняя Джиму некоторые аспекты службы, ранее тому неизвестные.

Глава третья: "Первые скАчки"

За первую неделю на судне Джим вполне освоился с ролью нового лидера одной из группировок юнг и совершенно перестал опасаться "старшаков". Они конечно могли чем напакостить, но он считал что ребята там подобрались довольно простоватые и если за ними присматривать, периодически устраивая им регулярные небольшие избиения, ничего страшного не случится.

Ещё через несколько дней, внезапно на корабль только что отплывший в море для патрулирования побережья, прибыл срочный вестовой и оказалось что "Саффолк" ждут где то возле Фризии, по причине очередного, бывшего в то время не такими уж и редкими, инцидента с голландскими судами: голландцы, в связи с тем что англичане начали их регулярно теснить в Южных морях, нередко занимаясь официально торговлей — при этом регулярно грабили слабых своих европейских коллег, попадавшихся им на пути в колонии или обратном плавании.

Англия усиливалась и хотя до мощного изгнания французов и голландцев из Индийского океана, по причине революции во Франции и дальнейших войн ей последовавших, оставалось ещё около полувека, конфликты на море с голландцами, уже со времён Кромвеля, повторялись с завидной регулярностью.

Было решено присоединится к флотилии из ещё шести кораблей и начать требовать у портового начальства, в гавани которого по мнению англичан и скрывался странный пиратствующий негоциант — что бы они допустили английскую комиссию по расследованию на берег и для осмотра трюмов подозрительных судов.

Сутки прошли в напряжении. Потом была стоянка возле берега, в паре миль от порта и долгие переговоры.

Во время стоянки и случилась очередная попытка старшаков, ночью, одев на ноги для тишины шерстяные носки, что бы не шлёпать босыми пятками и не стучать по дереву каблуками ботинок, расправиться с Джимом.

Вновь Клоп, своим истошным тонким детским визгом, разбудил всех и вместо полноценной бойни оравой старшаков, нового, немного зазевавшегося от успехов лидера, получился короткий бой: группа Джима кусалась и царапалась, метала во все стороны жмени соли, так понравившийся детям приём их нового компаньона и тем самым, по причине того что через пару минут уже все в кубрике тёрли на полу свои глаза, никакого кровавого боя не случилось.

Старшаки сейчас успокоились и не решались повторить атаку, а Джим, принял к сведению, что вскоре, как будет свободное время — показать остальным ребятам "своего" отряда хоть какие приёмы, которым его самого ранее, со смехом, учили и объясняли для чего они нужны, "бородачи" из калек пиратов.

Однако вместо всего этого, ранним утром дня после очередных выяснений отношений среди юнг, появился огромный матрос в красной рубахе и коротких штанах и заорал: "Всё крысёныши — готовьтесь к бою! Эти поганцы хотят прорваться прочь из порта в море и уплыть, что бы не показывать нам трюмы с грузами: гоним их и палим из пушек, а если повезёт — абордаж! С добычей для всех, даже для вас!"

Все, кроме Джима, мальчишки взвыли дурными голосами и принялись перодеваться кто во что, меняя одну рванину — на другую.

Мальчики постоянно переговаривлись, даже старшаки говорили с Клопом, ранее его откровенно презирая и игнорируя, у всех словно бы начался какой зуд.

— Бой! — подумал про себя Джим и как то нервно сглотнул. Если ранее его завораживало само это слово то сейчас, по неизвестной ему причине и поднявшейся внезапной суматохе в кубрике "пороховых обезьян", он скорее начал чего то опасаться.

Все юнги словно бы разом подурели: они постоянно перемещались по своему кубрику, бессмысленно хохотали и все одновременно переговаривались, размахивали руками и чесались, словно бы у всех внезапно началась самая острая форма чесотки. Моряки и офицеры бегали и орали на них.

— В пороховую комнату — получать сумки и пакеты с порохом! Марш! Все по своим номерам!!! — кричал человек недавно обучавший Джима его работе во время боя и сам Джим, словно бы его кто пнул по заднице, опрометью кинулся вслед первым семи старшакам, что уже неслись со всех ног получать сумки со своим взрывоопасным грузом и носить их на нижние палубы, для перезарядки орудий.

Судно внезапно сотряс грохот и толчки, словно бы какой великан отыграл барабанными палочками дробь на корпусе "Саффолка". Потом начал отовсюду сочиться едкий дым.

Джим непонимающе оглянулся и толкнув стоявшего ближе всего к нему, в очереди за пороховыми пакетами, старшака, спросил того: "Что это?"

— Первый залп. Наш. — спокойно, даже с ленцой или презрением, ответил подросток. — Пушки, которые самые большие — заряжают заранее перед возможным боем. В случае скорой опасности или вот-вот начинающейся битвы их сейчас разрядили в приближающегося врага, а мы будет помогать при перезарядке и дальнейшем обстреле беглеца голландца.

Когда вскоре настала очередь самого Хокинса, получать свою кожаную сумку заполненную четырьмя шёлковыми пакетами с порохом — он впервые попытался осмотреться в той полутьме, что представлял из себя пороховой погреб: "световая каюта" — длинный шкаф с установленными в нём яркими фонарями и толстенными, огромными, в несколько раз больше обычных корабельных, иллюминаторами, что бы попадало как можно больше света и насыпающие в пакеты порох канониры и сами "пороховые обезьяны", по возможности максимально хорошо видели как точно отмерять порции данного взрыв порошка и его выносить, на большой скорости, из порохового погреба корабля.

Канонир и четвёрка ему помогающих, насыпали порох заранее установленными, по единому образцу и объёму, стаканами, в шёлковые пакеты и закрепив по четыре штуки в кожаной сумке — выдавали очередному юнге, который со своим грузом нёсся во всю прыть на те палубы что были ему указаны с самого начала учений, при слажевании коллектива и отработке манёвра каждого члена судна.

Откуда то сбоку от корабельного хранилища пороха, кричали, чуть не надрываясь, люди: "Вёдра ставь. Да! Малое, с питьевой, для нас, а большое — для нашей "Толстухи", протирать её! Бомбардиры — одевайте косынки, что бы пот с головы глаза не застил! Скорее!!! Сыпьте песок из бочек на палубу — уже "пороховые обезьянки" к нам бегут, не дай Бог кто из этих недокормышей подскользнётся у фонаря или чего горящего, все тут сдохнем!"

Хокинс вспомнил недавний ночной рассказ Клопа, который утверждал что некогда, один из юнг, прямо во время боя — подскользнулся, то ли на крови, то ли на потрохах убитого ранее товарища, со своим грузом пороха возле какого фонаря или факела, фитиля бомбардиров и произошёл взрыв.

Погибло два десятка человек на той палубе где случился инцидент, а само судно вынуждено было покинуть схватку и потихоньку дрейфовать к берегу, благо было недалеко.

Даже небольшой взрыв, всего нескольких пакетов пороха, в замкнутом пространстве корабля — мог привести к ужасающим результатам.