Конфедерация

— Так точно. Знаю, — осторожно заметил я, чувствуя, что мои неприятности всё множатся.

— Так знай же, он мой родственник. Любимый и уважаемый, хоть и дальний. Понял, к чему я веду? — Зверовато улыбнулся он.

— Нет, товарищ лейтенант. Объясните, пожалуйста, — решил я поиздеваться над ним, но всё в рамках устава.

Посмотрев в мои честные глаза, он продолжил:

— Я научу тебя уважать старших мальчишка. Всё дерьмо из тебя выбью, — пообещал он, отодвинувшись от меня и усевшись в капитанское кресло, вальяжно в нём развалившись и положив ноги нас стол, сбив тем самым виртуальные экраны, висящие над ним. — Не понял?! — Огляделся он. — Вы чего на меня смотрите? Работы нет? Так я найду! — Пообещал он.

Все сразу же перестали смотреть на нас и занялись делом... хотя какое может быть дело, когда мы на приколе стоим? Рутина.

— А ты, стой, — обратился он ко мне, стоило мне дернуться к своему рабочему месту. — Будешь стоять навытяжку до конца вахты. Поучишься почтению. Понял меня, младший лейтенант?

— Так точно, — ответил я. — Есть стоять на ногах до конца вахты.

И хоть это не в полной мере соответствовало уставу, где чёрным по белому было написано, за что и как должны наказывать вышестоящие офицеры, я промолчал. Приказы не оспариваются. Они выполняются и только потом их можно оспорить у офицера, что стоит ещё выше в иерархии. Но судя по всему, жаловаться на лейтенанта Панина — бесполезно. Да и не любят разбираться в таких делах офицеры. Вот приду я к старпому и пожалуюсь, что меня заставили стоять на ногах всю вахту. Что он скажет? Только пальцем у виска повертит и нарядов отсыплет, чтобы глупостями не занимался.

Тем временем вахта продолжала работать и изредка косо посматривать на четвёртого помощника, что довольно разлёгся в кресле и шептался со старшиной — особистом, очевидно являлись они друзьями, подхихикивая и обсуждая что-то полушепотом.

Думаю речь шла о женщинах. Их жесты как бы намекали об этом.

Тут обо мне снова вспомнили:

— Так и будешь стоять истуканом? Работай, давай, а то живо нарядов получишь, — продолжал измываться Панин, внимательно на меня посмотрев. — Проведи диагностику маневровых двигателей и сыграй пару тревог на палубах. Старпом мне уже всю плешь проел с этим, — услышал я краем уха, как лейтенант шепнул это старшине особисту.

— Есть, — отдал я честь и принялся за работу, не попавшись в ловушку и не присев в своё кресло, а работая стоя, замелькали пред моими глазами экраны с графиками и распоряжениями капитана и его старшего помощника.

— Лейтенант Крауч, связь с третьим отсеком второй технической палубы, — отдал я приказ.

— Готово. Можете говорить, младший лейтенант, — кивнул он.

— Внимание, внимание, внимание. Учебная тревога — пожар. Внимание, внимание, внимание. Учебная тревога — пожар. Отсчёт пошел. Зачёт принимает четвёртый помощник капитана. Начали!

На экранах выведенных перед нами сразу замельтешили люди, по губам было видно как они матерятся, костеря офицеров, вздумавших устроить учебную тревогу в отсеке.

Скоро их бесполезные движения приняли более осмысленные действия и под руководством старших в отсеке, они начали действовать, как положено. Надели скафандры, вооружились топорами, вёдрами с песком, огнетушителями, воздушными масками на лицо и заняли свои посты согласно судового расписания.

Пока офицеры вахты наблюдали за этой чехардой через камеры, я занимался диагностикой двигателей, лишь краем глаза следя за тем, что там происходит.

— Плохо, — словно коршун каркнул особист, найдя себе жертву — Не уложились по времени, — едко заметил он. — Этот, — указал он пальцем на рядового, что ковырялся в носу, прямо перед камерой, — уронил топор на ногу товарища, — а этот, явно не понимает, что нужно делать, — тупо стоял посреди коридора один из рядовых, не зная куда бежать.

— Всем по два наряда вне очереди, а старшего по отсеку сюда, — приказал лейтенант Панин. — Послушаем, что он скажет.

— Есть, — козырнул особист. — Лейтенант Крауч, вызывать старшего по отсеку сюда.

— Принял, — ответил наш связист и отдал команду поработать своему кадету, девушке. Как там её? Буханко Евгения вроде, перекинула та золотую косу через плечо и принялась за работу, хорошо поставленным голосом вызвав сюда старшего и воспользовавшись для этого громкоговорителем на той палубе.

Через десять минут перед четвёртым помощником стоял старший сержант, специалист — техник, ответственный за третий отсек, второй технической палубы. И не видно было, что он боится. Стоит прямо, смотрит спокойно и ждёт.

— Может, уже ответите? — Нависал над ним особист. — Как так получилось, что вы не уложились в нормативы? Что это за позор? — Картинно указал он рукой на экран за своей спиной, где повторялась одна и та же сцена, ковыряния рядового в носу.

— Это пополнение, товарищ старшина, — спокойно ответил крепыш, старший сержант. — Зелёные ещё. Их учить и учить. К нашему вылету в патруль, я вобью им в голову нужные знания, — пожал он плечами.

— Оправдания, — скорчил рожу Панин, сидящий в своём кресле, повёрнутом так, чтобы смотреть прямо на старшего сержанта. — Думаю, нужно вас примерно наказать... Что скажете, старшина? — Повернул он голову, посмотрев на особиста.

— Полностью поддерживаю, — закивал тот болванчиком.

— Тогда пять нарядов вне очереди, замечание в личное дело и лишение премии. Свободны, — отмахнулся Панин от старшего сержанта, словно от навозной мухи.

— Есть, товарищ четвертый помощник, — отдал он честь, прежде чем уйти, ни сказав больше, ни слова.

Ситуация повторилась ещё несколько раз, играл я тревоги, а лейтенант Панин с товарищем особистом вызывали на мостик ответственных и распекали их за малейший просчёт подчинённых, снимая премии и щедрой рукой раздавая наряды.

Возмутился только один, за что тут же получил десять дней карцера, утащили его отсюда вызванные десантники, охраняющие мостик. Это явно понравилось Панину, подскочило у него настроение, чтобы снова вскоре упасть.

На этом моя первая вахта закончилась, пришла наша смена ровно за две минуты до конца вахты.

— Хо-хо, — усмехнулся полноватый майор, второй помощник капитана. — Не ожидал вас здесь увидеть, лейтенант Панин. Думал вы всё ещё на станции, гуляете по злачным местам Марса, — живенько принимал он командование, проверяя по бортовому журналу, что произошло за эти четыре часа. — А вы чего стоите, младший лейтенант? — Заметил он меня. — Садитесь, садитесь.

— Наказан, товарищ майор, — чётко ответил я.

— Ясно, — повернулся он к четвёртому помощнику всем корпусом. — Снова за своё?

— Не понимаю о чём вы, — дёрнул щекой Панин. — И попрошу вас соблюдать субординацию и не ронять мой авторитет среди подчинённых, иначе я буду вынужден доложить.

— Хо-хо, — снова усмехнулся второй помощник. — Вахту принял, — поставил он с вою подпись.

Стоило второму помощнику поставить подпись, как Панин в сопровождении друга особиста быстро покинули мостик, зло посмотрел он на нас, прежде чем уйти.

Некоторые не смогли скрыть улыбки. И нет, вахта четвёртого не улыбалась, а вот второго, все поголовно ухмылялись. Не уважают его тут.

Мда. Сложновато мне будет тут служить.

— Как звать то? — Выдернул меня из задумчивости голос второго помощника.

— Иван Андреевич Профокин, — склонил я голову, здороваясь.

— Приятно познакомиться молодой человек, — быстро кивнул он в ответ. — Думаю предупреждать тебя насчёт четвёртого, смысла нет. Могу посоветовать только нести службу образцово и не поддаваться на провокации и всё у тебя будет хорошо.

— Я буду стараться, товарищ второй помощник.

— Хорошо, хо-хо. Ступай. У тебя восемь часов свободного времени перед следующей вахтой. Проведи их с толком.

— Есть, — отдал я честь, оставив мостик последним. Остальные уже ушли.

Нужно наведаться к каптёрщику, а уж после... Вы ещё узнаете, на что я способен лейтенант Панин, улыбнулся я, покидая первую жилую палубу и двигаясь на лифте вниз.

Вмятину в нём так и не убрали. Непорядок.

Глава 7