* * *
— Долго будешь валяться? — спросил кто-то мрачно, — Можешь вставать, никто больше тебя не тронет, разошлись уже все.
Элкси вздрогнул и открыл глаза.
Над ним возвышалась темная фигура. Плечи чуть ссутулены, руки глубоко засунуты в карманы. Кто это может быть?
Элкси приподнялся и огляделся по сторонам. Поляна и в самом деле была пуста. Вокруг было почти совершенно темно, в какой-то момент в парке убавили яркость ламп — может быть это и было сигналом к окончанию боя? — поэтому он совсем не мог разглядеть говорящего.
— Если тебя здесь найдут, получишь взыскание. И все остальные получат. Из-за тебя.
— Из-за меня? — сквозь зубы процедил Элкси, шевелить челюстью было больно, — Я еще и виноват?
— Драться совсем не умеешь.
— Не умею. — Элкси поднялся и прислонился спиной к дереву, — Я и не собирался! Кто вообще придумал это идиотство? Еще одна дурацкая традиция?
Элкси оторвался от дерева и подошел к говорившему поближе. К его изумлению, это оказался учительский любимчик Джес. Кого угодно он ожидал увидеть, но только не его. Хотя, казалось бы, почему? В свете далеких фонарей Элкси с трудом различал только черты его лица, глаза тонули в темноте, поэтому Джес казался ему похожим на каменную статую. На очень красивую каменную статую. Каменную статую древнего языческого бога, копии которых занимали весь первый этаж этнографического музея Экланы. Прирожденный воин, хоть и аристократ, на нем даже эта уродская зеленая форма смотрится красиво.
— Идти можешь? — спросил Джес.
— Дойду. Если не заблужусь.
— Пойдем, провожу.
— Спасибо.
— Не за что. Я не ради тебя это делаю. Говорю же, если тебя поймают в таком виде, всем попадет. Ты ведь наверняка расскажешь все, как было, так ведь? Всех сдашь.
— Сдам? Кому? Этому... как там его?..
— Кетцелю? — Джес усмехнулся, — Ты действительно дал ему по яйцам?
— Ну да. Он мне чуть руку не сломал.
— М-да... Наверное, ты прав, здесь тебе некому жаловаться.
— Все меня ненавидят, да?
— Ты бы слышал, что здесь было, когда по головиду передавали речь твоего отца. Прямое включение... О том, что наша Академия похожа на яблоко, выгнившее изнутри. Что наши военные кадры никуда не годятся и надо ввести вступительные экзамены, которые будут сдавать все, в том числе и шеану.
Джес сплюнул в траву.
— Понятно, — пробормотал Элкси, — Я как-то не думал об этом. Его величество поступил очень умно, засунув меня сюда. Кого я должен буду возненавидеть, по его разумению, отца или всю касту эрселен? А может быть, он просто рассчитывает на то, что меня здесь прикончат?
Джес ничего не ответил и дальше они шли молча.
— И все-таки еще раз спасибо, — сказал Элкси, когда они пришли в жилой корпус, — Может быть, ты еще расскажешь мне, какое расписание на завтра? Никто не потрудился поставить меня в известность. Во сколько завтрак? Занятия?
В коридорах света было больше, чем в парке, и Элкси, наконец, смог разглядеть Джеса вблизи. Выглядел парень не лучшим образом, — под глазом наливается синяк, опухает разбитая губа, и он совсем уже не так уж похож на воина, хоть и хочет казаться суровым и мрачным. Вид у него — скорее растерянный. Смешной.
— Расписание у тебя в компьютере есть, — сказал Джес, отводя глаза от слишком пристального взгляда сына Сайгерона, — Все, пока. Спать пора.
В компьютере. Можно было бы и догадаться.
Элкси вошел в комнату, притворил дверь и поплелся в душ. Когда он взглянул на себя в зеркало, ему стало плохо. На скуле синяк, глаз заплыл, а нос похож на багровую картофелину.
— Ну ты и урод, — пробормотал он.
И что теперь со всем этим делать? Так и являться завтра на занятия с разбитой рожей? Что говорить? Упал с лестницы? Боже...
Хорошо, что в Академии молекулярный душ, да еще и с антисептиком. В воде раны и царапины болели бы еще сильнее, а так — ничего. Ощущения, правда, все равно мерзкие, как будто прошел химобработку.
Чуть позже, осторожно укладываясь на жесткую и узкую постель, Элкси вспоминал ужасы прошедшего дня, но почему-то ему было скорее весело, чем печально. Стоило вспомнить несчастные глаза Джеса и почему-то начинало казаться, что все не так серьезно и не так скверно, как выглядит на первый взгляд. У него красивые глаза. Такого чистого серого цвета. Когда-нибудь, наверное, их будут называть стальными. Джес... Как там его полное имя? Будущий адмирал Джес...
Элкси не поленился, — все равно не спалось, — подошел к компьютеру и нашел список учеников своей группы. Вот он — Джес Аландер. Аландер... Что-то знакомое. Элкси полез в информационную сеть и нашел: некий Вейлер Аландер занимал пост командующего группой армий "Север". Подразделения именно этой армии несли службу у дальних границ империи со стороны Рюнткона, империи цирдов, прикрывая по сути не только свою планету, но и все галактическое сообщество. Значит отец Джеса боевой адмирал, личность в Академии наверняка уважаемая, да что там — легендарная. Элкси улыбнулся. Бедный Джес... Ему тоже постоянно приходится доказывать, что он достоин своего отца.
* * *
Привыкший ложиться под утро, Элкси долго не мог уснуть и, казалось, только успел закрыть глаза, как прямо над ухом завыла сирена, чертовски похожая на противопожарную. Хорошо еще, что одновременно с сиреной зажегся свет, а то Элкси уже готов был увидеть у своей кровати убийцу с направленным на него бластером.
— Начинается... — пробормотал он с трудом отрывая совершенно чумную голову от подушки.
Да, все только начиналось.
В течение трех минут после побудки курсантам надлежало выстроиться в коридоре одетыми только в шорты, после чего под руководством дежурного офицера они выбегали в парк, где искусственно были установлены весьма прохладная температура и повышенная гравитация, и с топотом неслись по беговым дорожкам. Отстающие получали взыскание третьей степени, означавшее, как выяснилось, всего-навсего предупреждение. Однако! Второе взыскание третьей степени приравнивалось к взысканию второй степени, что означало ни много ни мало как порку в количестве десяти ударов по мягкому месту. Взысканием первой степени тоже была порка (руководство Академии не страдало избыточной фантазией), только теперь уже в количестве двадцати ударов и, самое главное — в присутствии всех воспитанников Академии. Элкси считал это извращением, и в очередной раз соглашался с отцом, заявлявшим, что Академия отвратное место. Интересно, получал ли когда-нибудь будущий сенатор Сайгерон взыскание первой степени?
Элкси несся из последних сил, стараясь не отставать от замыкающих, у него уже было одно взыскание третьей степени, быть выпоротым на второй день пребывания в Академии ему совсем не хотелось. Ему удалось не отстать. Но какой ценой?! Элкси едва доплелся до своей комнаты. Горло горело, сердце колотилось как сумасшедшее, руки и ноги дрожали, а ведь до завтрака оставалось всего пятнадцать минут. За это время следовало принять душ, одеться и заправить постель. Не успеешь — получишь взыскание!
Ритм жизни в Академии был крайне напряженным, на развлечения и отдых мальчикам оставалось не больше трех часов в день. Одного часа после обеда и двух часов перед отбоем, которые многие предпочитали потратить на сон. Элкси — в том числе. Со времен своей первой ночи в Академии, он больше ни разу не валялся в постели без сна, засыпая сразу же, как только голова его касалась подушки, и даже орущая с утра над ухом сирена больше не заставляла его испуганно вскакивать.
Так было — первые полгода. Потом Элкси действительно привык к новому образу жизни, втянулся в график и даже перестал постоянно бояться получить взыскание. Кстати говоря, один раз он был таки выпорот. Было не особенно больно, скорее стыдно и досадно, хотя его позора никто и не видел, кроме дежурного офицера. На счастье, это был не Кетцель. Тот наверняка постарался бы отлупить его побольнее. Офицер Кетцель дежурил раз в три дня, и каждый раз для Элкси время его дежурств было отдельным испытанием. Приходилось вести себя абсолютно безупречно, потому что Кетцель всячески пытался придираться к нему, вероятно, поставив целью своей жизни добраться розгами до его задницы. Однажды в пылу особого гнева, он торжественно пообещал устроить ему взыскание первой степени, пообещал перед всеми, и Элкси знал, что он разобьется в лепешку, а постарается этого добиться.
Мальчик многое отдал бы за то, чтобы вернуться в свой первый день в Академии и позволить офицеру сломать себе руку, но, к сожалению, это было невозможно. Извинениями Кетцель, понятное дело, тоже не удовлетворился бы, он пылал жаждой мести, и эта жажда становилась со временем только сильнее. Элкси понимал, что с этим офицером ему жить в состоянии войны до конца учебы в Академии. Все полтора года.
Точно таким же образом, как личность его самого была сильно небезразлична офицеру Кетцелю, Элкси была столь же небезразлична личность Джеса Аландера. То ли воспитанный своим героическим отцом, то ли — что более вероятно — примером героического отца, все время служащего где-то на задворках галактики, Джес был ненормально принципиален, честен и благороден. В отличие от других мальчишек его группы, с которыми после той памятной драки в парке у Элкси установились более менее сносные отношения, Джес совершенно не шел с ним на контакт. Элкси подозревал, что тот игнорирует его исключительно из идейных соображений, а потому любил всячески его доставать. Причиной тому послужило еще и то, что несмотря на идейные соображения, заставлявшие Джеса считать Элкси своим врагом, в той же самой приснопамятной драке именно он — первым встал на его сторону. Об этом как-то раз Элкси поведал Аксел, удивленный и расстроенный тем, что тот не подозревал о том, кто именно вырубил его ударом в нос.
— Разве это был не Джес? — удивился Элкси.
— С чего ты взял?! Ты что слепой?! Это был я! А здорово я тебе дал? Ха! У тебя голова чуть не отлетела в кусты!
— Я так сначала и думал, что ты, а потом решил, что это был Аландер.
— Да Джес в драку полез уже тогда, когда ты валялся в кустах. Ему, видишь ли, благородство не позволило оставаться на стороне большинства, и вообще он искренне считает, что надо защищать маленьких и слабых, пусть даже таких гаденышей, как ты.
— Я не маленький.
— Ха-ха!
— И не слабый.
— Да? Может, тебе еще раз в нос дать?
— А может сопрем из учебки бластеры с боевыми зарядами?
— Рехнулся?
— Ну отчего же? У тебя кулаки крепче моих, зато я стреляю лучше. Когда-то мы дрались на твоих условиях, теперь давай на моих.
— Да пошел ты, Сайгер, — обиделся Аксел, — Тебе все равно терять нечего, а я не хочу из Академии вылететь.
— Из Академии вылечу я. А тебя вынесут в вакуумном мешке.
Аксел испугался. По глазам было видно, что испугался, но он никогда не признал бы этого вслух. Он не смог бы отказаться от дуэли при свидетелях. Но свидетелей не было.
— Кого из нас вынесут — это еще неизвестно, — проговорил он, — Ты такой же псих, как твой папаша.
— Я куда больший псих, — улыбнулся Элкси, — А Джес не отказался бы от дуэли на бластерах. Правда, Аксел?
— Отказался бы. Кто угодно в здравом уме отказался бы. А Джес — в здравом уме.
В том, что Джес в здравом уме, Элкси сильно сомневался, но Акселу говорить об этом не стал. Он сладко улыбнулся, представив себе, как они с Аландером могли бы стоять друг против друга, медленно наводя друг на друга оружие. Он так хорошо представлял себе каким сосредоточенным и серьезным будет лицо Джеса, какими ледяными будут его глаза. Джес не испугается, и рука его не дрогнет, когда он нажмет на курок, посылая заряд аккуратно Элкси между глаз. Да и у него самого рука не дрогнет, и упадут они мертвыми оба. Как глупо... Но как красиво!
Жаль, что с Джесом и поссориться невозможно. Как с ним поссоришься, когда они даже не разговаривают? Когда он пытается удрать, как только к нему обратишься? Выражение его лица становится высокомерным и презрительным, глаза стекленеют, он как будто всеми силами пытается показать, что Элкси Сайгерон для него не существует. Нет, в самом деле, должно быть бравый адмирал Аландер, прямой и честный вояка, не раз резко высказывался о том, как сильно не выносит он Брета Сайгерона. Смешно. И обидно. Будь на месте Джеса кто-нибудь другой, наверное так обидно не было бы. Но Джес... Элкси чувствовал, что его к нему тянет. Ему казалось, что между ними может быть много общего, если этому общему Джес позволит появиться. Но Джес не позволит. Ни за что. Чокнутый Джес с глупыми принципами!
Джес не был в здравом уме, но все остальные были достаточно адекватны, чтобы не видеть врага в том, кто сам враждебности не проявлял и даже напротив. Дружить с Элкси было приятно и выгодно.
В Академии были суровые порядки, максимально приближенные к казарменным. За курсантами и их времяпровождением тщательно следили. Кроме того, что им оставили ничтожное количество свободного времени, было еще и множество запретов, обойти которые, ввиду довольно-таки удаленного расположения Академии от цивилизованного мира, было довольно сложно. Сложно, но конечно же, не совсем невозможно.
Курсантам было запрещено иметь карманные деньги, связь с домом осуществлялась исключительно через компьютер, причем разрешено было только писать письма, любые базы данных и программы пересылать запрещалось. Во всеобщей информационной сети были доступны только некоторые разделы, сугубо информативные и полезные, все возможные развлечения представляли собой лишь книги, которые можно было в неограниченном количестве получать в библиотеке. Надо ли говорить, что и книги были тщательно выверены на предмет нет ли в них чего лишнего-предосудительного. В основном это были простенькие космические боевики, а так же героические и исторические романы, написанные специально для детей и должные воспитать в мальчиках дух патриотизма. Мальчики не очень любили такие книги, — в конце концов, им было по пятнадцать-шестнадцать лет, а вовсе не по десять. В итоге они пользовались библиотекой крайне редко и только по необходимости.
Пробить кандовую и довольно незамысловатую систему защиты центральных компьютерных сетей Академии при желании было несложно. За определенный процент кто-нибудь из охранников неизменно соглашался пропускать незаконные денежные переводы на имя учеников, имеющих покладистых и понимающих родителей или иных родственников. Таким образом здесь, как и везде, все решала кредитоспособность.
Элкси был кредитоспособен. Ее высочество регулярно присылала внуку деньги на карманные расходы. Охранник получал свой процент, а на оставшуюся сумму, один из мелких служащих Академии — тоже, разумеется за процент, — привозил контрабандой спиртное, сладости и порнографические голограмки на чипах, которые можно было ставить на личный компьютер. Спиртное и сладости уничтожались в тот же день, чипы ходили из рук в руки, пока не разваливались. Контрабандный товар был так ценен и так желанен, что никто и не думал вспоминать о том, что покупается он на деньги Сайгерона. Хотя, строго говоря, это были вовсе и не сенаторские денежки, они принадлежали вдовствующей принцессе Аделаре! А Элкси... Элкси хотя и являлся сыном сенатора, был парнем не жадным и компанейским.
