Единые

— Может, это слишком тяжело для него? — спросил Хиёси, тоже слегка поворачиваясь к Даики.

— Нет-нет, что вы! — замахал руками Рин, виновато улыбаясь. — Это совсем не сложно!...

Что-либо сказать ему в ответ никто не успел.

— Доброго утра всем! — неожиданно появился в операторской тёмноволосый парень с коричневыми рожками на лбу, Акон.

— А, Акон, — заметил вошедшего Хиёси. — Представляешь, вместо того, чтобы вовремя приходить на работу, этот мальчишка пропадает у подопытных.

— Ты опять опоздал, Тсубакура? — удивлённо спросил у Рина Акон.

— Э-э-э... — так густо, что даже в темноте видно, покраснел Рин.

— Он опаздывал всю прошлую неделю, — "сдал" мальчика с потрохами Даики.

— Какие-то проблемы с подопытными? — спросил Акон.

— Нет, что вы, никаких проблем, — снова панически замахал руками Рин, слегка натянуто улыбаясь.

— Да? — озадаченно посмотрел на него Акон, но тут его взгляд натолкнулся на краешек холста. Он обошёл компьютер и поднял с пола картину. — Хм. Ты откуда её взял?

— Подарили, — сгорая от стыда и смущения, ответил Рин.

— Вы о чём? — поинтересовался Хиёси, всё ещё не отрывая взгляд от монитора.

— Да вот, — громче сказал Акон, — Тсубакуре кто-то картину подарил.

— Картину? — удивился Хиёси и наконец обернулся. Даики тоже не смог сдержать интереса.

— Между прочим, хорошо написана, — задумчиво сказал Акон, разглядывая холст.

— Дай посмотреть, — сказал Хиёси, подходя ближе и забирая картину. Он посмотрел на неё, затем на Рина. — Действительно, похоже.

— Как две капли воды, — согласился Даики, незаметно появившийся рядом.

— Но разве у нас кто-то их пишет? — удивлённо спросил Хиёси.

— Нет, — покачал головой Акон.

— А что тут написано? — спросил Даики, склонившись ближе к холсту.

Хиёси присмотрелся к углу картины и вслух прочитал:

— "Тсубакуре Рину, любопытному богу смерти, любящему тортики и печеньки. От Горо, Кина, Йоко и Рен".

Трое учёных всмотрелись в надпись, затем в Рина, который уже не знал, куда себя девать от смущения.

— Кто-то из подопытных тебя нарисовал, — не спросил, а уверенно сказал Акон.

Рин низко опустил голову, не смея поднять взгляд.

— Не думал, что тебе когда-нибудь придёт в голову связаться с подопытными, — сказал Хиёси, и было трудно понять, с осуждением он говорил это или нет. — Чем они тебя заинтересовали?

Рин неловко вздохнул, не зная, как объяснить свою привязанность к этим четырём людям. Они были знакомы всего четырнадцать дней, а такое чувство, будто целую вечность. И Горо-сан, который с пониманием и вниманием относился к нему, и Кин-сан, который всегда над ним подшучивал, но не так, как другие, без обидной насмешки. Йоко-сан, которая всегда улыбалась и смешила, а ещё ласково гладила по волосам, и Рен-сан, которая всегда могла приободрить, вернуть веру в свои силы. Все они не были просто "подопытными", каких Рин за всё время работы в Институте видел много. Они сразу показались ему не такими, как все, другими. Рин никогда не встречал таких людей — открытых, не придающих много значения вежливости, таких тёплых, щедрых, готовых прийти на помощь просто так. И любящих просто так делать подарки, не ожидая ничего взамен.

"Просто за то, что ты есть", — сказал Горо-сан, когда дарил картину, а Рен-сан согласно кивнула, улыбаясь, Кин-сан весело подмигнул, Йоко-сан приобняла, взлохматила волосы и назвала чудом.

— Они особенные, — тихо и неловко сказал Рин, не поднимая глаз. — Я не знаю, как объяснить, но они не такие, как все...

Трое учёных, едва расслышавших ответ мальчика, переглянулись.

Время близилось к обеду.

Я возвращала взятые из библиотеки книги на законное место, когда неподалёку раздался стук.

— Рен-тя-я-я-я-ян!! — закричала откуда-то со стороны своей комнаты Йоко. — Открой дверь, а то она опять захлопнулась!!

Эта дверь, представляющая единственный выход с этажа на лестницу, стала за две недели нашей головной болью. Дело в том, что она была автоматической с электронной начинкой и вообще-то не должна была открываться с нашей стороны (не думать о лабораторных крысах, не думать, я сказала!). Открыть её мог только человек, которому был дан доступ, например, Рин. Естественно, мы с друзьями с таким положением вещей были не согласны. Где-то на второй день Игорь, имеющий особый талант ломать и портить всё, что сложнее китайского калькулятора, взял да и сломал в ней что-то каким-то только ему ведомым образом. С тех пор открыть дверь может каждый, но примерно раз в день её "глючит" и она снова захлопывается, причём внезапно. В таких случаях нам приходилось брать что покрепче (обычно это был столовый нож с достаточно массивной и прочной пластмассовой рукояткой) и бить в панель рядом с дверью. Одного удара хватало, чтобы дверь снова закоротило и она оставалась открытой для всех.

Ну, и вот я, уже почти по привычке, беру на кухне многострадальный нож и иду к двери. Панелька рядом с ней тонкая, но прочная, так как выдержала наши четырнадцать ударов и даже не поцарапалась. В её центр был вмонтирован глаз, к человеческому не имеющий ни малейшего отношения. Удар обычно большей частью приходился по нему. Глаз прогибался, как резиновый, но не лопался, только закатывался зрачком куда-то назад в панель, после чего дверь можно было открывать.

Примерившись и по привычке прищурившись, я крепко заехала в глаз рукоятью ножа. Глаз мигнул и закатился, дверь с тихим шипением открылась.

За ней стоял, как обычно бывает в обед, Рин, но вместе с ним ещё и семь человек. Все, как один, мне знакомы, хоть и не лично, но по манге и аниме точно. Вот этого "пенёчка" с глазами навыкате вроде зовут Хиёси, того, что с рожками — Акон... Ну, вот, пожалуй, и все имена, что я помню.

— Ого! — удивлённо воскликнула я, поигрывая ножом в руках. — Что-то вас много сегодня... Рин-кун, ты хоть предупредил бы, что так много народа приведёшь! Где мы, по-твоему, столько кастрюль наберём? У нас ещё с завтрака куча мяса осталась!

Конечно, их имён я не помню, но лица запомнились хорошо. Они все, только в разное время, проводили у нас обследования.

Видимо, моя фраза прозвучала достаточно двусмысленно, да и решительный вид с ножом в руках нужное впечатление произвёл, потому что собравшиеся учёные слегка нервно переглянулись, а кое-кто даже спрятался за спину друга.

— Простите, Рен-сан, — улыбнулся, как ни в чём не бывало, Рин, понявший весь юмор ситуации, но ничем этого не показавший. Умный мальчик. — Мы не хотели причинять вам неудобства...

— Ну, что ты, Рин-кун, — махнула ножом в руке я, улыбаясь. — Какие неудобства, о чём ты? Если что, про запас будет. Да вы проходите, проходите. Всегда рады гостям... — с самой милой улыбкой сказала я.

Рин, конечно, не колеблясь, снял свои варадзи ("очень тонкие сандалии на тонких же ремешках, входят в обязательную форму синигами Готей 13" — прим. автора) и вошёл, все остальные, слегка поколебавшись, тоже. Пока учёные осматривались, на шум со стороны вошедших отреагировала Алёна.

— Что за шум? — высунувшись из комнаты, спросила она, и, конечно, заметила наших гостей. — О! Рен-тян, у нас нет ничего настолько большого, чтобы сварить на всех обед.

— Расслабься, Йо-тян, — беспечно махнула свободной рукой я. — Сегодня очередь Горо готовить нам плов, вот пусть он и выкручивается.

— Я всё слышал! — донеслось до нас из комнаты Миши.

— Тем более! — громко ответила я.

— Рен-сан, — недоумённо окликнул меня Рин, — а что такое "плов"?

— Плов? — удивилась я вопросу. — Ну, это что-то вроде тушёного риса с мясом, специями и морковкой. Обалденно вкусная вещь. Вот увидишь, голодным никто не останется. Странно, я думала, в японской кухне что-то такое есть.

— Э, прошу прощения, Рен-сан, — наконец решился влезть в разговор один из учёных, Акон, — но вам не стоило так беспокоиться, мы не голодны...

— Ну да, — пренебрежительно фыркнула я, — хотите, я угадаю, когда вы в последний раз ели? Позавчера, верно? — по тому, как резко все учёные вдруг разом посмотрели на меня, перестав изучать обстановку, я поняла, что попала в десятку.

— Как вы догадались? — чуть удивлённо спросил Акон.

— Рин-кун недавно говорил, что вы сейчас заняты каким-то большим проектом, — просто ответила я и, пожав плечами, добавила. — Он же рассказал нам о том, как питаются ведущие учёные в Институте. Либо никак, либо что в столовой попадётся. А в столовой Института мы с ребятами уже были и, честно говоря, искренне желаем больше никогда туда не попадать. Нужно быть поистине настоящим учёным и голодать при этом несколько дней, чтобы заставить себя съесть местную гадость. Хорошо, что мы отучили от неё Рин-куна...

— Меню столовой составлено с учётом суточных потребностей организма синигами и является исключительно сбалансированным и полезным, — перебил меня учёный с вечной улыбкой.

— Охотно верю, — искренне улыбаясь ему, ответила я и добавила. — Но вы же не будете отрицать, что эту гадость просто невозможно спокойно съесть...

Учёный согласно вздохнул, и, что примечательно, его улыбка не померкла ни на мгновение. Создавалось впечатление, что его лицевые мышцы просто не могут находиться в ином положении.

Неожиданно девочка в очках, одна из учёных, мило повела носом по воздуху и сказала:

— У вас так вкусно кофе пахнет...

— Мой кофе! — хлопнув себя по лбу, воскликнула я, и кинулась на кухню, спасать свой любимый напиток.

Глава Четвёртая

Как ни странно, но мы прекрасно провели два часа в компании всех пришедших учёных. Они оказались очень интересными людьми, пусть и немного странными... ну, и если не вспоминать про их отношение к подопытным. А так нас с ребятами просветили по поводу всех дел в Институте, причём в простой и доступной форме (!!!), затем мы посмеялись над смешными случаями, которые происходили периодически во время опытов и экспериментов (это действительно было смешно, хотя юмор был специфический), и обсудили все достоинства и недостатки восточной и западной кухонь. В общем, два часа пролетели незаметно. Обеденный перерыв у гостей кончился, и они вместе Рином ушли на рабочие места.

Однако неожиданности на этом не закончились.

Буквально через полчаса к нам заглянул ещё один гость. Вернее, гостья.

Я как раз выходила из библиотеки с новой порцией книг, когда увидела постороннюю девушку с толстыми пронумерованными свёртками в руках. Свёртки были настолько толстыми, что за их стопкой девушку было едва видно, я же смотрела на неё сбоку. У неё были тёмные длинные волосы, заплетенные в косу, чёлка коротко и ровно обрезана, но два локона свободно лежали спереди. Девушка носила форму синигами, причём заметно модифицированную: рукава плотно прилегали к рукам, хакама вообще было немилосердно обрезано на ладонь выше колена. Её оби было большим, женским вариантом, вместо стандартного, и закрывало талию полностью. Тонкие черты лица, хрупкое телосложение, потрясающие зелёные глаза, которые в сумерках нашего этажа стали почти чёрными.

— Куроцучи Нему-сан? — почти что в шоке окликнула её я. — Это вы? Я ведь не ошиблась?

Девушка аккуратно выглянула из-за свёртков:

— Да, — негромко ответила она и... улыбнулась! Совсем чуть-чуть, но улыбнулась!

Видеть такую Куроцучи Нему мне доводилось впервые. По аниме я привыкла, что она всегда спокойна и не проявляет каких-либо эмоций при посторонних. А тут сразу улыбка...

На несколько секунд её ответ вогнал меня в ступор, но затем я всё-таки отмерла и бросилась к ней.

— Давай помогу, — сказала я, забирая у неё половину свёртков и улыбаясь. — Меня зовут Рен, приятно познакомиться.

— Да, я знаю, — снова улыбнулась мне Нему.

Я бросила на неё короткий взгляд и не стала спрашивать, откуда именно она поимённо нас знает.

— Это нам, я так понимаю? — спросила я, взвешивая в руках свёртки. Достаточно лёгкие, кстати.

— Да, — снова подтвердила Нему, — ваша новая одежда.

— О! — приятно удивилась я. — Спасибо, а то эти однообразные белые одеяния уже изрядно надоели.

— Не стоит благодарности, — доброжелательно ответила Нему.

Я в ответ просто кивнула и, подойдя к двери Алёниной комнаты, аккуратно постучала.

— Йо-тян, нам тут обновки принесли!

— Да ну? — удивилась Алёна, открывая дверь. — А что там?

— Стандартная форма синигами Готей 13, шихакушо, — коротко пояснила Нему, а я боролась с желанием протереть свои глаза. Всего за секунду дочь Куроцучи Маюри сменила вполне живое выражение лица на полностью бесстрастное, даже в голосе эмоции испарились, словно говорит робот. Мимика лица исчезла полностью.

Но Йоко-тян это совершенно не смутило. Заветное слово "шихакушо" заставило её засиять не хуже новогодней лампочки, и у меня из рук исчез один свёрток под номером три.

— Горо, Кин! — крикнула Алёна в коридор. — Нам тут форму принесли, разбирайте!

— Форма? — откликнулся первым на зов Игорь, выходя из студии. — О, Куроцучи-сан! Добрый день.

— Добрый, — коротко и совершенно равнодушно ответила Нему.

Я молча поражалась её выдержке. Игорь был по всем статьям симпатичный и обаятельный парень, редкая девушка могла сдержать себя и не улыбнуться ему в ответ. Но суровая жизнь бок о бок с сумасшедшим учёным не прошла для Нему бесследно — её реакция на Кина по цифровой шкале стремилась к нулю.

Игорь, кстати, тоже это заметил и уже заинтересованнее взглянул на девушку, что само по себе было весьма показательно.

— Вот, возьмите, — с каменным выражением лица протянула Нему ему свёрток с цифрой "1".

— Спасибо, — ответил, забрав свёрток и у Нему, и у меня, Игорь, — Я пойду, отнесу комплект Мише, а то он опять занят со своими холстами и мольбертами.

— Ага, — коротко ответила я, проводив его спину взглядом.

— Ваша форма, — подала мне оставшийся комплект Нему, снова улыбаясь, как ни в чём не бывало.

— Э, спасибо, — немного неловко ответила я, забирая свёрток.

— Совсем не за что, Рен-сан, — ответила Нему, чуть кланяясь. — Я подожду, пока вы переоденетесь.

— Хорошо, — ответила я и скрылась в своей комнате.

"Приход Нему-сан как-то очень странно выглядит, — думала я, пока надевала форму. — Ещё ни разу она не появлялась на нашем этаже. Она вообще постоянно находится рядом с Куроцучи, исключая собрания капитанов, конечно. И сейчас она ждёт меня за дверью. Значит, это было ей приказано. Зачем нам эта форма? Видимо, чтобы нормально передвигаться по территории Готей 13. Но в пределах научного городка, вообще-то, хватало и одежды подопытных. Мы прохлаждаемся здесь уже целых две недели, третья пошла. Мы как бы связующие, но даже понятия не имеем, кто будет парой нам. Значит ли это, что спокойствию наступает конец? Но ведь у нас не пробудились занпакто. Что собирается делать Готей?.. Так, не поняла, это ещё что такое?"

Последняя моя мысль относилась к форме. Только закончив её одевать, я заметила в ней странности.

Во-первых, материал. Какой-то совсем необычный, стелющийся, не оставляющий складок, исключая хакама. И очень насыщенного чёрного цвета.