Меж зеркал воды и неба

— Ой!

— Приходи и успокаивай. Ластить ее сейчас надо.

— Бегу.

Аня смотрит на меня встревоженно. Ну еще бы, о чем-то говорят, ноо чем — непонятно. Я, наплевав на вежливость, говорила непо-английски. А как еще?

— Ями, он придет?

— Ага. Прибежит. Слышишь, топот по доскам?

— Да...

— Во! Уже соскучился.

Улыбается. Смущенно опускает взгляд, опять искоса смотрит на меня.А я что? Я держу лицо... В этот момент вбегает Йен и оба замираютдруг перед другом. Картинка: Йен, одетый и со стопкой постельногобелья в руках и Аня, голая, завернутая в простыню с красными пятнамии ярко-розовым от смущения лицом. О мудрые духи! И что мне делать сэтой парочкой?

— Так. Давайте-ка оба в душ, а я пока постель перестелю.

Йен отмирает, быстро раздевается и протягивает Ане руку, предлагаяпомочь встать. Та вопросительно смотрит на меня. Я киваю, четкоосознавая — отныне все в ее судьбе так или иначе повиснет на моейкарме.

Перестилаю постель, слушая плеск воды за шторкой. Простыня в двухместах порвана. Похоже, Йен был несколько буен, но, судя по виду Ани,все обошлось. А вот и они.

— Ну вот — гораздо бодрее выглядите. Я пойду, не стану смущать.

— Не-е-ет!

Оглядываюсь. Что еще?

— Ями, когда ты здесь, мне спокойно.

— А Йен?

— Йен... да.

Смотрю на него и выразительно качаю головой. Своим побегом ты,муженек, подорвал доверие ее тела. Умом-то она тебе по прежнемудоверяет, а вот тело — нет. Понимаешь?

Похоже, понимает.

— Аня, хорошо, я останусь. Буду в гамаке под навесом. Еслипонадоблюсь — позовешь.

— На улице? Там же неудобно.

— С чего? Гамак такой же, как дома, а ночь теплая.

— Если привыкла. Спасибо, Ями.

— Да не за что. И пусть Йен тебе массаж сделает. Полезно иприятно.

— Массаж? Йен, а ты умеешь?

Он молча кивает.

— А что же ты тогда меня в город в массажный салон возил?

Разводит руками и оба опять уставились на меня.

— Он — умеет. Но не такой, как для европейцев, а такой, как дляжены.

Йен наконец сообразил, что я имею в виду. Выхожу, прикрываю дверь,из-за нее доносится возглас Ани.

— Ой! Йе-е-ен...

Ну вот. А теперь спа-а-ать. Глаза уже закрываются сами собой.

Перед рассветом меня разбудил ливень. Потоки воды шуршали потростниковой крыше, стучали по доскам мостков, тихо шелестели поволнам, вплетаясь в привычные звуки январского утра. Заглядываю вдомик. Спят. Аня устроилась на Йеновом плече, как на подушке, изакинула правую ногу поверх его колен. Хорошо. Поза жены, позадоверия. Значит, Йен смог договориться с ее телом. Бесшумно прикрываюдверь и усаживаюсь в плетеное кресло ждать рассвета. Дожди в январекоротки, хоть и сильны. Через полчаса небо светлеет, на деревомостков падают последние капли. Мне пора домой, приготовлениезавтрака никто не отменял.

Прошел январь, подходил к концу февраль. Солнце становилось всезлее, дожди прекратились и джунгли высохли. Водопады струилисьтонкими струйками по скалам. Но к берегам пришли косяки мелкихцветных рыбок, а вода в океане стала голубой и прозрачной. Туристылюбят это время, я не очень. Спокойное, тихое время замершей вожидании природы.

По словам Ани, у них в Сайберии сейчас тоже все замирает, но не всолнечном огне, а в снегу. Сама она стала меньше ездить поокрестностям и больше нырять с подводной фотокамерой. Так что большуючасть дней Йен опять уезжал в город на заработки. Отношения у них,мне кажется, следуют за кругом природы: тоже стали покойнее и как-топроще. Замерев в неустойчивой точке где-то между клиентскими,дружескими, родственными и супружескими. Не склоняясь ни в одну изсторон. Зато теперь Аня часто сидела у нас дома, даже участвуя поройв хозяйственных делах. Ей понравилось ловить крабов сеткой-закидушкойи плести люстры и кашпо из мелких ракушек. А тетушка Маира, котораясидит в городе на рынке со всей продукцией деревни, говорила, именноэти вещи лучше всего раскупались туристами, так что я началапостепенно перенимать Анины модели. Кроме того, все равно приходилосьговорить, будто их все плету я. Аню в деревне знали только кактуристку из нашего гостевого домика, и слух о том, что она занимаетсякакой-то работой, породил бы огромную волну пересудов. Аня же своиплетения работой не считала.

— Ты не представляешь, Ями, как хорошо и спокойно перебирать впальцах эти разноцветные раковины и смотреть на волны.

Почему же не представляю? Очень даже представляю. Вот только незнала, что некоторым из шебутных белых тоже доступно такое состояние.

А еще, Аня, узнав о проходящей через наш дом трубе водопровода,уговорила меня купить стиральную машину. Дескать, "глупо было быне использовать". Вообще-то не глупо. В деревне не случайноникто себе такого не ставит. Дорого. Даже не сама машина, аэлектричество, которое она кушает. Но я позволила себя уговорить.Почему? Перестав принимать таблетки еще в декабре, кажется, ядобилась результата. Или правильнее сказать — Йен добился? Короче, унас в семье ожидается пополнение. А впереди приезд этой художницы изМосквы, то есть стирка не только наших вещей, но и белья из домика.На эту тему я ничего не стала говорить Ане, просто согласилась "идтив ногу со временем" и обзавестись еще одним агрегатом, которыйустановили на улице под навесом, рядком с ящиком-морозильником.

— Знаешь, Ями? У вас здесь очень красиво... — Аня сидит в плетеномкресле и перебирает мелкие ракушки в горсти. Я киваю.

— ...но я только сейчас поняла — у нас, в тундре, тоже красиво.Особенно на рассвете, когда пятна белого ягеля кажутся розовыми.

— Скучаешь?

— Пожалуй, да.

— Ты скоро будешь у себя в тундре. Или хочешь уехать раньше?

— Раньше? Нет. Но и буду не скоро. Теперь уж не знаю когда.

— Почему?

— Понимаешь, я... получилась беременна, — удивленно так говорит.

— В смысле? Не поняла слова.

— У меня ребенок от Йена будет.

— Вот как? — Говорю, только чтобы что-нибудь сказать. А мысли вголове крутятся вихрем и ни одной умной. — И давно?

— Не знаю, возможно, еще с первого раза.

— Ты не предохранялась?

— Нет, как-то не подумала об этом.

Эх ты, Ями. "Старшая сестричка". А сама почему неподумала? Была уверена, раз таблетки европейские, то все белые должнылучше меня про них знать. Но Аня-то была девушкой... Очень хотелосьпостучать лбом об стенку. А потом холодными мурашками накатилопонимание ситуации. Если Аня получила ребенка в начале января, онбудет старше моего. Первый ребенок Йена. А сам Йен — тоже старший всемье. То есть, если у Ани мальчик, он, ни много ни мало — наследникрода. И она хочет уехать с ним куда-то в другую страну? Ой-и-и-и...Да мне духи предков никогда такого не простят! Прикрываю глаза.Спокойно, спокойно, дышать глубоко и медленно. Ничего еще неслучилось, Аня пока не уезжает, есть время что-нибудь придумать.Медленно выдыхаю.

— И как это связано с тем, что ты не увидишь тундры?

— Просто. Этим летом я в экспедицию не еду, сижу в городе уродителей. Поскольку буду ходить с животом.

— А родители?

Аня пожимает плечами.

— Сперва отругают, что вот так, без мужа нагуляла. На самом делебудут довольны. Сами мне не раз говорили, достойных мужиков нынченет. Ну и...

— То есть с родителями будет все хорошо?

— Думаю, да.

— Значит, ты сможешь поехать в свою экспедицию на будущий год.

— Нет. На будущий год мне надо будет кормить. И потом еще дома сним быть лет до трех. Родители работают, значит, сидеть мне. А потом,через четыре года перерыва, кто меня в экспедицию возьмет?

— И ты потеряешь такую денежную работу, да еще которая тебенравится? Так не хорошо.

— Угу. Потому раньше у меня и мысли не было заводить малыша. Ноэтот — Йена. Я последние дни думала и решила оставить. Так что отундре теперь останется только скучать.

И тут меня понесло:

— Кажется, знаю, что делать. У меня ведь тоже ожидается, — кладуруку на живот.

— Ты? Тоже? Ну Йен постарался.

— Ага. Только я недавно. Так вот, привози нам своего следующейзимой. На двоих-то у меня молока должно хватить. И тогда сможешьпоехать в свою экспедицию.

— А ты... будешь кормить чужого ребенка?

— Какой же он чужой, если он из нашего рода?

— Из вашего... или из нашего? Я-то тогда тут каким бокомоказываюсь? Я тебе кто?

— Это тебе решать, кто ты нам. Пока ты мне кажешься... сестрой.

Аня надолго задумалась. Уставилась в никуда. Улыбнулась:

— Спасибо. Ты знаешь, я в детстве сильно жалела, что у меня нет нибратьев, ни сестер.

— Совсем нет? Почему?

— Ну, у нас так часто. Там, в городе, неудобно с детьми. Я бы,подумав, наверное, и не стала бы заводить своего вообще. Но раз ужслучилось, пусть предки радуются.

Еще того не легче. Так у нее... ветвь рода прерывается? Ой-е...Тогда ее родители имеют больше прав на этого ребенка. А я хотелапросто, чтобы детеныш считал своим домом наш, здешний. Провести обрядпосвящения духам предков, и все. А так? Ладно, решения существуют.Слияние родов, в конце концов. Правда, это уже свадьба. А, неважно,что-нибудь придумаем. Главное, чтобы Аня не потерялась там, в своейСайберии, приехала с дитем на будущий год. А для этого нужно побольшезацепок. Ее работа и тундра — хорошо, но мало.

— Аня, а почему неудобно? У вас же все богатые. Игрушки детям тамвсякие. Красивые. Я в кино видела.

— Ф-ф... игрушки. — Аня показывает на раскрытой ладони цветныеракушки. — Я, когда свое детство вспоминаю, помню, как мы в дикарейиграли. И что старая трансформаторная будка — это скала, а фонарь -кокосовая пальма. Понимаешь? Нет, ты не понимаешь. Мы тогда ещебегали везде, а сейчас... У подруг дети, они сидят по домам взаперти,возятся с этими, как ты сказала, "красивыми игрушками", ана улицу ходят с мамой за ручку. Мне они кукол напоминают. Пороюжутковато становится. Живые, не живые... А у вас тут дети играютвезде. Без игрушек, да, и вот эти ракушки собирают и тебе за мелкуюденежку приносят. Но это все равно детство. Я хочу, чтобы у моегоребенка детство было, так что, может, и поймаю тебя на обещании.

Улыбается. Так просто? Она же сама себя уговорила. Или... убедиласебя еще раньше, потому и забыла предохраняться?

— Аня, я буду очень рада, если ты привезешь сюда беби.

— Да, я услышала. Но мне надо подумать. Спокойно и не здесь. Вконце концов, он еще не родился. Вот когда будет, я решу и напишутебе. Или позвоню. Вот что скажи: мне Йену говорить или нет?

Качаю головой. Сложный вопрос.

— Наверное, пока нет. Пока ты не решила, что вернешься. Ему будеточень тяжело знать, что где-то есть его ребенок, которого он никогдане видел.

— Думаешь, ему будет важно? Он обрадуется?

— Уверена.

— Хорошо, я пока не скажу. И вернусь, — она улыбается однимиглазами, — пусть будет подарок.

Да, все так. И будет еще одно незавершенное, недосказанное. Ещеодна ниточка, привязывающая ее к нам. А Йену я пока тоже говорить небуду. Скажу его отцу, пусть посоветуется с духами рода.

Электронное письмо от двадцать пятого апреля.

"Hi Аня,

Как у тебя дела? Как здоровье твое и родителей?

У нас в гостевом домике уже почти месяц живет Хелен из Москвы.Рисует все подряд. Вчера рисовала сети у домика дяди Шима. В Москверазве сети не сушат? Должны сушить, а то сгниют. Короче, не понимаюее. Но с ней просто, Йен отвезет куда-нибудь и дремлет в тележке,пока Хелен рисует. Еще иногда она пытается учить Йена русским словам.Вчера выучил слово "дикарь", это Хелен его так назвала,когда он спросил "Зачем рисовать, если можно сфотографировать?"Но вроде бы не обиделась. Так что у нас все хорошо, только Йен потебе скучает. И я вообще-то тоже скучаю.

Ями."

Ответ пришел через два дня.

"Ой, Ями, привет.

Я даже как-то не ожидала, что ты напишешь. Поцелуй за меня Йена,скажи: мне он каждую ночь снится. И еще я про нас случайно родителямпроболталась. Они мне говорят: пока не очень тяжелая, устраивайся вконтору. Кончились твои экспедиции, будешь с бебиком сидеть. Я спервапросто отнекивалась, а потом не сдержалась и говорю: вот и некончились, через год ребенка Ями оставлю и поеду снова.

Тут папа ко мне и прицепился: кто такая Ями? Говорю, старшая женаЙена. А ты там кто? Отвечаю — младшая жена. Что тут началось! Мамакричит: "В гарем посадили!", а папа со словами "этиблондинки вообще не соображают", кинулся искать мойзагранпаспорт и смотреть, нет ли там каких лишних печатей. Не нашел -успокоился.

В общем, ладно, ерунда все это. А по поводу сушки сетей в Москве:так нету там океана, даже большой реки нет. Рыбу не ловят, сети несушат. Ужас, правда? И как живут?

Что-то я расшалилась. Наверное, воспоминания действуют. Йенупривет — привет...

Аня."

Сижу; пялюсь на экран в изумлении. Из оцепенения меня вывели шагиза спиной.

— Йен! Йен, иди сюда, тут письмо от Ани.

— О! О чем пишет?

— Она сказала родителям, что считает себя твоей младшей женой.

— Что-о-о?! И как теперь быть? Идти сообщать моим?

— Не торопись. Она не пишет, каким был их ответ.

— Спроси.

"Hi Аня,

Ты не права про ерунду. Получается, сейчас ты на самом деле женаЙена. По нашим традициям уж точно. Ведь свадьба состоит из чего:договориться с родителями обеих сторон, заплатить выкуп, уведомитьдрузей, родственников и соседей, отпраздновать. Причем обязательныйтолько первый пункт, остальное по обстоятельствам. Ты его уженаполовину выполнила.

Или нет? Что тебе ответили родители? Я поняла, твой папа сильнонедоволен, но раз уж получилось то, что получилось, то признает ли онваш брак? И хочет ли он что-нибудь от Йена?

Напиши подробнее, мы очень беспокоимся.

Ями."

— Отправила?

— Ага, но ты не бегай кругами. Она, может, сегодня вообще еще непрочитает.

Прочитала и даже ответила буквально через час. Но мы это увиделитолько утром, потому как уже спали. То есть не спали, а... ну,неважно, снимали напряжение, короче.

"Ями, ты что, серьезно: признают, не признают?

Ну вы, блин, даете! Показала твое письмо папе, он сказал"Единственное, что хочу от этого Йена, это оторвать емулюбилку." Я выразила несогласие, поскольку Йен мнеукомплектованным больше нравится. В общем, папа махнул рукой исказал: "Живите как хотите".

Аня."

Письмо, пришедшее вслед:

"Ями (дочка вроде бы так к тебе обращается), это пишет отецАни.

Вы на самом деле обе являетесь женами этого самого Йена, или этавертихвостка нас обманывает?

И еще, что это за разговоры о воспитании будущего ребенка у вас?Мы хотим видеть своих внуков.

Серж.

P.S. Твой электронный адрес я взял из письма, которое дочка мнепоказывала."

Отвечаю осторожно, задумываясь над каждым словом. Прежде всего,как обратиться? Как к старшему родственнику — пока нельзя, но и как кпостороннему: не обидится ли? Или взять обычное обращение европейцев?

"Мистер Серж,

позвольте заверить вас — ни о каком обмане речи не идет. Но естьнеточность — свадьбы пока не было, поскольку на момент отъезда Аняеще не определилась со своими планами. Соответственно, не проводилосьи сватовства. Иначе бы мы, в соответствии с традициями, в первуюочередь спросили вашего решения.