Письмо домой

-Тогда нам тем более надо шевелиться, — заметил Карло. — Доберемся до города и мы выиграли. Там уже нас не найдут.

-Да и некому искать, — добавила слабым голосом Мария. — Он все, умер. Умер же?

-После такого... — выдохнул Кирик. — Да. После такого — точно.

Двигаться было уже тяжело. Кирик не сомневался, что еще метров двести — и Флори кому-то из них придется волочить на себе: она была совсем плоха. Однако, ни через двести метров, ни дальше она не упала, как должно было — он так думал — случиться — а продолжала плестись за братьями и сестрой, смотря вперед пустыми глазами. Когда же впереди показался силуэт какого-то здания, а потом и вовсе из тумана выплыла автозаправка, она заметила ее вместе с остальными.

-Может обойдем? — слабым голосом поинтересовался Кирик. — Ты правда думаешь, что справишься с машиной?

-Попытаюсь, — пробормотал Аньелло. — Если что, потом бросим где-нибудь. Это наш шанс. Наш шанс оторваться.

Никто не сказал ни слова против. Не только потому, что все чудовищно устали, нет — просто тут и правда нечего было возразить. Все слышали идущую по их следу орду. А иногда даже видели кого-то из ее членов. И сдаваться ей на милость после того, что было сделано...лучше было бы прыгнуть здесь под колеса какого-нибудь многотонного грузовика. А на заправке могла быть не только машина — там можно было найти какие-нибудь деньги, на первое время. И еще много чего полезного, чего не найдешь дома. Это не обсуждалось. Штурм заправки должен был состояться.

Они медленно приближались, окружая небольшую постройку. Людей снаружи видно не было, да и машина стояла рядом всего одна — одна, но на вид довольно-таки солидная. Прямо то, что надо.

-А ты знаешь, что делать-то? Ну, как за руль сядешь? — в который раз спрашивал Кирик.

-Ну...я немного читал. Вроде нужно активировать каким-то ключом...

-А если он настроен на владельца? Или там что-нибудь...

-Брось. У людей так не бывает. В общем, нужен какой-то ключ, а потом что-то нажать. Механика, как я понимаю.

-Мы так все погибнуть можем....

-Это будет быстрее чем та смерть, которая нас ждет дома.

-Я не пойму, почему они нас все еще преследуют? Крон ведь...

-Верны до конца. А может и не знают, что он сдох. Все, тихо. Я беру машину, вы все — это здание. Найдите там хозяина этой штуки и выбейте, как ее активировать. Давайте!

Дождавшись пока Флори спрячется — она явно была не способна помочь им в возможном бою — а остальные приблизятся к дверям заправки, Аньелло добежал до черной машины. Махнул остальным рукой — то был сигнал ворваться внутрь. Сам же приложил руку к стеклу и сказал пару слов. Стекло выбило внутрь салона с громким треском. И тут эта жуткая черная машина завыла так, что Аньелло отскочил назад и, вскрикнув от шока — кто же знал, что люди тоже умеют навешивать на свои вещи такую защиту? — спустил в черную машину самое мощное заклятье, что знал. Несчастный автомобиль подбросило в воздух — невысоко, на пару метров — и зашвырнуло, перекрутив в воздухе раза три, куда-то в овраг. Аньелло колотило. Он был на волоске от смерти, ведь за звуковой атакой наверняка бы последовало настоящее нападение! Может, эта штука развернула бы какое-нибудь поле и попыталась его раздавить, может...

В любом случае он чудом остался жив. А машина...что ж, придется, наверное, найти еще одну. И вскрывать уже осторожнее.

Затравленно оглянувшись, старший сын Базилио Нардьера внезапно понял, что на шум никто не выбежал. Мало того, из здания заправки вообще сейчас не доносилось ни звука.

-Флори! — рявкнул он, возвращая дрожащую от ужаса сестру в реальность. — Здесь ждать!

Его била дрожь. Дурак, какой же дурак. А вдруг хозяин этого здания тоже поставил защиту от чужаков? А ведь входить без разрешения есть открытый вызов...

А он только что послал туда всех своих...

Идиот, какой же он идиот!

Окончательно утратив способность здраво мыслить, Аньелло кинулся внутрь заправки. Смял трехстрочным заклинанием дверь, выбив ее внутрь, и буквально влетел в помещение, изготовившись к бою...

Они были там, все до единого. Лежали в углу с темными мешками на головах. Аньелло можно было отдать должное: справившись с паникой, он кое-что даже успел сделать — успел заметить людей в белых масках, что были тут повсюду. Успел понять, что их опередили, понять, чью машину он только что уничтожил.

А затем на него набросились сзади, заламывая руки. Он мог бы вырваться, мог — и собирался — драться вплоть до горького конца, но сильный удар по затылку лишил его всех этих возможностей. И на голову опустился мешок...

Их вводили в подземелье по одному. Одного слуги втаскивали внутрь, остальные ждали пред железными дверьми, пока не дадут сигнал, после чего следующему разрезали путы на руках и вели, тыкая в спину обратной стороной своих копий, заставляя пригибаться до пола.

Кирик был последним и здесь. Он видел, что никого не вывели обратно. И одно это уже вызывало в нем такой страх, что он точно потерял бы сознание от боли, усталости и отчаяния — но постоянные тычки в спину этого сделать никак не давали. Вот был дан сигнал ввести последнего. Вот открылись двери.

А вот он закричал от ужаса, увидев Крона. Живой и невредимый, он восседал на своем кресле и улыбался во весь свой безгубый рот.

-Н-н-но...как... — простонал Кирик, когда его толкнули в пол и прижали копьями.

-Хороший план, хороший и смелый, — зашелестела мумия в кресле. — Все просчитали, ребятки. Кроме одной, скажем так, мелочишки, — Крон захихикал. — Мои покои экранированы отдельно. И куда сильнее, чем все наше имение вместе взятое. Вы вырубили на пару часов всю прислугу, разорвали связь с фамильярами, устроили нам тот еще бардак. Вот только ваш отец как раз в тот момент был со мной, мы обсуждали предстоящую игру. Вы, хи-хи, ненадолго парализовали мускулы, но убить мозг у вас не получилось.

Из тени за креслом вышел Базилио Нардьер. Он был похож на мертвеца.

-Твои дети пытались убежать. Ты ведь знаешь, как я это расцениваю?

-Нет...пожалуйста...

-Это брак. Порченое поколение. Они даже недостойны Игры. Лишь одно твое отродье оказалось верным роду Нардьер. Лишь одно из них будет жить через неделю, когда мы закончим приготовления.

Кирик не мог поверить в услышанное. Осталось верным...значит, кто-то...

Кто-то все же сломался. Кто-то согласился убивать других, чтобы прожить чуть дольше. Кто-то один согласился на Игру.

-Что ты сделал с остальными? — завопил Кирик, изо всех сил рванувшись к креслу — чтобы тут же быть сбитым на пол и вновь прижатым к нему копьями.

-Остальные отродья живы, — подал голос Крон. — Ваша проблема в том, что вы не понимаете нашей общей цели. Не можете или, что страшнее, не хотите понимать. Ты ведь знаешь теорему о бесконечных обезьянах?

-Ч-что?

-Мы действуем так же, поколение за поколением. Мы просеиваем, мы собираем, мы возвращаем. Все мельчайшие следы магии. И рано или поздно, как рано или поздно кто-то из обезьян за своими машинками напечатает какой-либо из трудов Шекспира, наша семья найдет какой-либо осколок былого величия. Какую-нибудь крупицу Истинной Магии, что приведет нас к цели. Ваша проблема в том, что вы не способны этого понять. Не способны понять, ради чего вы жертвуете и ради чего жертвовали до вас. Не хотите понять, что ни у кого из нас нет права встать и бросить свою печатную машинку о стену, если она до сих пор не выдала нам готовую пьесу. Но это, к счастью, поправимо. Если потребуется, мы даже отложим Игру. Мы научим вас послушанию, научим вас уважению. Научим вас верить в нашу цель.

-Прошу...только не туда... — прошептал Базилио Нардьер.

-В каждого из вас вобьют немного уважения, это для начала, — безжалостно продолжил Крон. — А затем научат послушанию.

-Нет...

-Каждый из вас пробудет свое время в Комнате Смирения.

-Что еще за Комната Смирения? — сидящий у кровати человек закурил еще одну сигаретку.

-Это...там хуже всего, — вздохнул Кирик. — Там нет...там нет ничего. Света, звука, возможности двигаться...времени. Все просто сливается в одну черноту. До нее нас просто развели по каморкам и били до полусмерти. Но Комната Смирения это хуже. Так мне рассказывали.

-А ты сам там не был, что ли?

-Я...я сбежал раньше. Уже один. Когда отец...когда пришел отец и рассказал мне тайну.

Человек с сигаретой ухмыльнулся.

-А вот с этого места уже поподробнее, парень.

Он потерял счет дням, равно как и побоям. Потерял возможность соображать, сколько сейчас времени, какой день, месяц, или даже год на дворе. С трудом мог вспомнить, как его зовут и как звали его братьев и сестер.

Утром слуга оставлял немного еды. Через пару часов его приходили избивать, делали это спокойно и методично, делали это строго отмеренное количество времени. После, так же спокойно проверив ему пульс и давление, температуру и чуть перебинтовав, уходили, бросив на дощатый пол. Вечером все повторялось.

Крики боли из соседней каморки. Кричит...как же ее...Флори, кажется. Что делают с ней — он не знает. Знает он сейчас только то, что ему невыносимо больно и что это, кажется, никогда не кончится. А еще то, что Флори скоро заберут в Комнату Смирения. А потом и его, как только она научится послушанию.

Скрип засовов. Сегодня они рано что-то.

Кирик поднимает голову — лицо разбито так, что странно, как кожа еще не отслоилась целиком и полностью. Разлепляет распухшие глаза.

Но то не слуги пришли. На пороге он видит отца.

Затворив медленно дверь за собой, Базилио Нардьер проходит, садится рядом с ним.

-Ничего не говори, — тихо говорит он. — Просто слушай.

У него даже нет сил кивнуть головой.

-Смелая попытка была, — продолжает отец. — Дурачье. Нас всех теперь перебьют. И меня, возможно, вместе с вами.

-Я...

-Заткнись. Заткнись и слушай сюда. Я скажу тебе пару вещей, и делай с ними что хочешь.

Кирик весь обращается в слух, пытается подползти поближе.

-Первое, сынок, — голос отца глух и монотонен. — Крон — не первый, как ты, возможно, знаешь. Это имя передается следующему, кто занимает его место. Когда уже никакими средствами нельзя поддержать в Кроне жизнь, в следующем поколении готовят ребенка-целителя. Только он способен пережить весь процесс имплантации, только он может помочь сам себе в этом деле. Только он может стать новым Кроном. Этот ребенок автоматически освобождается от Игры, но об этом он узнает только непосредственно перед самой Игрой. Время пришло для третьего Крона, время умирать. А четвертым был избран ты.

Кирик в ужасе молчит, оставив попытки что-то сказать разбитыми в кровь губами.

-Крон это как живая Метка. Огромная. Живой механизм, собирающий информацию, поглощающий, когда приходит время, все знания того, кто победил в своей Игре и продолжил род. Но Крон это хуже Метки. Она дает знания, как ты знаешь, дает возможность использовать то, что ты сам никогда не умел — достаточно лишь разбудить знание, которое оставил тебе твой предок. Крон это хуже. Крон это память. Это боль. Это идея. Крон умирал и возрождался три раза, ты будешь четвертым, но ты — просто оболочка. Твой разум сольется с его, как разум человека, который стал третьим Кроном, слился с тем, кто был раньше его самого. И вы станете чем-то большим. Вас не станет, но идея, память и боль всех прошлых поколений будут жить в вас. Пути назад не будет.

Кирик молчит, но ему хочется кричать. Кричать как не кричал от самой страшной боли.

-Второе, что я тебе скажу. Через четыре дня ты будешь отправлен в Комнату Смирения. Через два к нам приедут люди из Ассоциации, одна небольшая группка, с которой мы иногда обмениваемся разными интересными вещами. У них будет большой грузовик. Там будет много-много барахла, много больших ящиков, в которых очень удобно прятаться. В этот день я оставлю дверь твоей каморки открытой, а также постараюсь, чтобы в коридорах в тот момент было поменьше слуг. Остальное зависит от тебя.

-Отец...

-Если ты сбежишь, Игру придется отложить на несколько лет. Пока мы не найдем себе нового целителя. Новое тело для Крона. Если ты сбежишь, кого-то из нас накажут, а кого-то, возможно, и убьют. Но есть вероятность, что мы не успеем найти новое тело. И круг разорвется. Идея и память сгинут, а боль уйдет навсегда.

Базилио Нардьер медленно поднялся на ноги, стараясь не смотреть на окровавленное лицо сына.

-Когда-то я убил своих братьев и сестер, я выиграл свою Игру. Мое время тоже когда-то придет, значит, я наверное, должен сделать хоть одно хорошее дело.

-П-п-подожди...

Он полз к дверям, цепляясь за шершавые доски окровавленными руками. Отец отвернулся, и уже на выходе — все так же, не оборачиваясь — бросил:

-Прощай, Кирик. Не вспоминай меня. Не нужно.

Дверь захлопнулась. Вернулась тьма.

В комнате было ужасно холодно. Холоднее были только его руки, запечатывающие конверт. Написав верный адрес — письмо было тщательно замаскировано под деловую корреспонденцию от одного из отцовских приятелей в Ассоциации — он отложил ручку в сторону и выдохнул. Мятый конверт через несколько минут перекочевал в его карман, а сам он выбрался в оживленный коридор, по которому туда-сюда сновали занятые своими делами люди. Что ж, у него тоже было свое дело. Возможно, даже более важное, чем то, что ждало его в группе "Догма".

Всю дорогу к почте его терзала одна-единственная мысль, вопрос, на которой он никак не мог себе ответить. Почему он тянул с этим так долго? Почему так долго ждал, ведь теперь, возможно, уже поздно?

Уже отдавая конверт он понял, что это на самом деле уже и не важно. Он сделал то, что должен был сделать. По крайней мере, он с чего-то начал, и теперь, когда его новая жизнь действительно готова начаться на полную катушку, он не будет чувствовать вины хотя бы за то, что так и не попытался.

Новая жизнь, и кто знает, чему она его научит. Крон учил, что время придет для всех, и, быть может, он когда-нибудь узнает, как сделать, чтобы время Крона пришло побыстрее...