Архимаг в матроске-3

— И что это такое, Леона? — спрашивает меня сидящая у большого костра Ронка.

— Наш ужин.

— Вот это?

— Да. Мы больше не смогли ничего поймать. Они все очень быстро улетают. Зайка не успевает.

— Ты бы ещё жуков наловила. Леона, ты сама-то станешь это есть?

— Ну... если ничего другого нет...

— Ты как хочешь, но я не буду есть лягушку. Я ещё не настолько голодна.

— Ладно. Всё равно тут мало на двоих.

Так. И как мне её приготовить? Кушать хочу. Из еды — только крупная сырая лягушка. Её Зайка всё же смог поймать с третьей попытки. Начнём с того, что у нас нет ни ножа, ни вообще хоть чего-нибудь. Выпотрошить. А как? Зубами не хочется кусать. Противно. Ногти не берут. Что делать?

Отдал дичь Зайке. Тот стал обезьянкой, прокусил лягушке живот, и кое-как выпотрошил её пальцами. Хорошо. Спасибо, Зайка. А теперь — готовить. Нанизал лягушку на толстый прутик и сунул его в костёр. Пусть печётся...

— Ронка, спать-то мы как будем? Нет же ничего.

— Я думаю, нужно развести три костра. А мы ляжем меду ними. Вдвоём. Так нам будет тепло.

— Думаешь, уснём?

— Куда мы денемся-то? Уснём. Наверное.

— А на чём спать? Просто на земле?

— У тебя есть другие варианты?

— Действительно. Ладно, а завтра как? Мы же не можем всё время сидеть на этом дурацком острове. Нам нужно вернуться к нашим.

— И как ты собираешься это делать?

— Не знаю. Ты ведь старшая. Ронка, ты уже 270 лет живёшь. Придумай же что-нибудь!

— Что тут придумаешь? Людей искать надо. Это без вариантов. Хоть каких людей. Любых.

— На этом острове их точно нет. Зайка уже проверил. Да и не было никогда, похоже. Он никаких следов не нашёл.

— Значит, придётся выбираться отсюда. Пошли фамиллиара на разведку. Пусть полетает, поищет другие острова.

— Уже темно. Завтра пошлю. Хорошо, допустим, он найдёт другой остров. На чём поплывём? Мы с тобой ведь даже плот построить не сможем. Про лодку я совсем молчу. Зря ты Карасика отпустила.

— Не отпускала я его. Тут он, недалеко. Охотится. Я запретила ему уплывать от острова.

— Тут? Слушай, Ронка, может он нам рыбы наловит? — спрашиваю я и поворачиваю лягушку в огне другим боком. Какая-то она неаппетитная.

— Хорошая мысль. Попробую заставить его завтра. Сейчас уже поздно. Не хочу по темноте к морю тащиться.

— Ладно. Слушай, Ронка, ты кострами займись, пожалуйста. А то у меня лягушка. Боюсь, подгорит...

Глава 8.

Наконец-то рассвет. Ну и ночка выдалась! Да ещё и вторая подряд. Устал ужасно. И кушать хочу. Сильно. Поужинать лягушкой мне вчера так и не удалось. Дохлое земноводное ухитрилось как-то свалиться с прутика, на который я его надел, и упасть прямо в пылающие угли. Пока я искал палку нужной длины и толщины, пока этой палкой ворошил горящие ветки, чтобы увидеть свой будущий ужин и поднять его из костра Левитацией — тело лягушки уже частично обуглилось, а частично кремировалось. В общем, то, что от неё осталось, я признал однозначно непригодным в пищу и выбросил. Пришлось поужинать сырой водой из ручья и отправляться спать с надеждой, что утром Карасик сможет угостить нас рыбой.

Пока мы с Зайкой ходили на лягушку, Ронка успела не только насобирать дров для костров. Она ещё и травы нарвала для подстилки. Правда, нарвала очень мало. Говорит, трудно рвётся. Того, что Ронка смогла набрать, едва-едва хватило на очень жидкую подстилку ей самой. Я же, соответственно, остался с носом. Зато у меня есть верхняя половина ночной рубашки.

Сторожить нас и поддерживать в кострах огонь оставили Зайку, тот всё равно не спит. Дальше стали укладываться.

Сначала на свою тощую подстилку улеглась Ронка. Подсунула руку под голову, закрыла глаза и притворилась спящей. У меня была мысль использовать её как подушку, но мысль на поверку оказалась неудачной. Когда я положил голову ей на живот, то выяснилось, что спать так я не могу. Сильно волнуюсь от запаха её тела. К тому же, мне некуда девать свои руки. Сполз ей на бедро, так там было ещё хуже. Сполз дальше, к ступням. А тут жёстко. И грязно.

Так я ползал вокруг Ронки и искал себе местечко где-то с полчаса. Та тоже не спала. Ей было неудобно даже на подстилке. В конце концов, кое-как улёгся, свернувшись клубком и привалившись к Ронке спиной.

Но, всё же, усталость от приключений прошедшей ночи дала себя знать. Я, наконец-то, нашёл приемлемое положение тела, при котором можно было бы попытаться заснуть. Ронка уже спала, и я стал потихоньку дремать. Мне даже начал сниться какой-то сон. И тут пошёл дождь...

— Леона, посылай своего ловца лягушек. Уже достаточно светло. Пусть другую сушу ищет.

— Угу. Сейчас.

Повинуясь моему приказу, Зайка взлетает в воздух и скрывается из виду. Мы с Ронкой, мокрые, усталые и голодные, уже пятый час сидим под каким-то большим деревом. Кстати, дождь явно заканчивается — среди облаков видны довольно большие просветы. Я, конечно, поставил Защиту от Воды, но мы всё равно промокли.

Когда мне удавалось ненадолго задремать, защита спадала, и меня тут же будил дождь. Кроме того, вода проникала к нам снизу. А сидеть голым задом на мокрой земле — удовольствие ниже среднего. Да ещё и ветер. Холодно. Единственное тёплое место — это дрожащая у моего плеча Ронка. Костры наши, конечно, давно залило водой.

Создать Защиту от Воды настолько большой, чтобы кроме нас с Ронкой под неё влез бы ещё и приличный костёр, мне не удалось. А маленький костёр разводить бесполезно. Для того, чтобы можно было поддерживать огонь насквозь мокрыми ветками, костёр должен быть достаточно большим.

Я стянул с себя свои промокшие лохмотья и тщательно их выжал. Это было моей ошибкой. Всё же, я вчера очень сильно порвал рубашку о шкуру акулы. Да и Ронка раздирала её на бинты безо всякой жалости. Впрочем, тогда, в море, это было совсем не важно. В общем, процедуры отжима бывшая ночная рубашка уже не пережила. В моих руках она распалась на две половинки, соединённых лишь воротником. Нда. Совершено ясно, что носить такое больше нельзя. Вот и лишился наш остров своего Робинзона. Зато теперь у нас тут сразу два Пятницы.

— Ронка, пошли к морю. Я кушать хочу.

— Аналогично.

— Не уплыла наша акула?

— Не знаю. С такого расстояния я не чувствую его. Это же не фамиллиар. Я его не отпускала. Должен быть где-то недалеко. Пошли. Чего тут стоять?

Я выбросил свои грязные тряпки, которые порвались до такой степени, что их уже даже и на бинты было нельзя пустить, и мы уныло потащились к берегу моря. Как же жрать-то хочется! И чего Зайка такой неловкий? Ведь настоящие орлы как-то ухитряются добывать пищу охотой. Ладно, пусть теперь акула охотится. Она-то настоящая. Должна уметь это делать...

— Он опять сожрал её, — грустно говорит мне Ронка.

— Да что же он у тебя такой тупой!

— Просто у Карасика не укладывается в голове, как это можно держать рыбу в зубах и не есть её. Он не понимает этого.

— Придурок.

— Почему? Он же рыба. Для рыбы он совсем не глуп.

— Ну, хорошо. Карасик — умная рыба. Но от голода нас это не спасает. Рыбу он поймать не может. Вернее, поймать может, не может принести её нам.

— Угу.

— Слушай, а может самого Карасика схарчить? Он такой здоровенный. Нам обеим хватит. Пусть он выбросится на берег, а мы его тут и скушаем!

— Не получится. На берег он не полезет. Я не смогу его заставить. Это не фамиллиар. Инстинкт самосохранения мне не побороть. Кроме того, вспомни, какая у него шкура. Чем мы его разделывать будем? Голыми руками?

Карасик уже второй час ловит нам рыбу. Успешно ловит. И не менее успешно сам же её и жрёт. Просто держать рыбу в зубах у него не получается. И тут я понял, что я балбес. Наверное, от голода умственные способности обостряются. Ведь это же так просто! Ронка, радуйся. Сейчас мы поймаем рыбу и поедим. Я придумал, как это сделать!..

— А они не ядовитые? — Ронка с сомнением тычет пальцем в бок лежащей на песке рыбины. Та всё ещё слабо шевелит хвостом и жабрами.

— По-моему, ядовитых рыб не бывает. Во всяком случае, если не есть их вместе с кишками, то не отравимся.

— Как готовить будем? Чистить чем? Тут же даже камней нет.

— В ручье, вроде, были. Только они там все гладкие. А нам нужен с острым краем. Ладно, давай чистить уже готовую. Пусть целиком печётся.

— Смотри, чтобы как со вчерашней лягушкой не получилось.

— Постараюсь. А ты не умеешь готовить рыбу?

— Когда-то очень-очень давно готовила. Только тогда у меня были и нож и кастрюля и сковорода. Как сделать это с помощью одного лишь костра, я не представляю.

— Тогда придётся экспериментировать. Часть рыбы, конечно, загубим, но, в конце концов, научимся. Пошли дрова собирать.

Рыбу мы ловили все втроём — я, Ронка и её ручная акула. Это оказалось совсем не трудно. Карасик под руководством Ронки находил рыбу покрупнее и, не пытаясь хватать её, подгонял поближе к нам. Такое ему оказалось вполне по силам. Я зашёл в море примерно по грудь и внимательно осматривал прозрачную воду. Когда преследуемая акулой рыба оказывалась у меня в пределах видимости, я просто выдёргивал её в воздух Левитацией, точно так же, как я спасал тонущую Ронку.

Вот и всё. Таким образом, всего за час мы поймали шесть крупных рыбин, самая большая из которых весила килограмм семь, а самая маленькая — около двух. Готовить стали разными способами. Одну рыбу просто зарыли в землю и развели на этом месте костёр. Другую зарыли, предварительно обернув листьями. Третью обмазали грязью из ручья и сунули в горячую золу. Четвёртую сунули в золу без грязи. Пятую подвесили над тлеющими углями. А самую крупную пока оставили в резерве, просто положили её в тенёчке.

Сидим рядышком, нюхаем соблазнительные запахи, поворачиваем висящую над огнём рыбу и стараемся не захлебнуться слюнями. Жрать!! По-моему, уже готово. Мы сняли рыбу и положили её на пальмовый лист, который заменяет у нас тарелку. Ну что, Ронка, попробуем?

И тут Зайка сообщает мне, что он видит землю. Он нашёл другой остров!..

Глава 9.

Сегодня с самого утра летаю с Зайкой наперегонки. Выясняю, кто из нас умеет быстрее летать. Оказалось, что Зайка летает быстрее меня, но не намного. Вопрос это важный. Мой фамиллиар нашёл недалеко от нашего острова другой. Вернее, даже группу островков. Их там десятки. Зайка и половины осмотреть не успел. А сейчас мы готовимся к перелёту.

Да, именно к перелёту. Плыть на акуле не понравилось ни мне, ни Ронке. Попробуем перелететь. Зайка от найденных им островов долетает до нашего часа за полтора. Сравнив его и свою скорости, я подсчитал, что мне придётся лететь около двух часов. Долго. Столько я не смогу. А вот если в пути применить Фонтан Маны, то, вероятно, смогу.

Правда, для этого мне нужно очень плотно поесть перед полётом. Воспоминание о еде сразу навеяло тоску. Рыба. Опять эта рыба. Достала она уже. А больше нет ничего. Поймать Левитацией птицу так же, как я ловлю рыбу, не получается. Эти сволочи всё равно улетают. А рыба улететь не может. Из нелетающих же животных здесь водятся лишь мыши, да лягушки.

Мы уже четвёртый день на этом острове. И всё это время питаемся исключительно рыбой. Зато уж рыбу я хорошо наловчился ловить. Я теперь один её ловлю, а Карасика Ронка прогнала, потому что другие рыбы его боятся и мне тяжелее их ловить. Кстати, оказалось, что это совсем не трудно. Я просто летаю над поверхностью воды и ищу глазами жертву. Вблизи берега достаточно мелко. Вода прозрачная — видно всё хорошо.

Ронка же в это время занимается домашним хозяйством. То есть улучшает наши с ней травяные подстилки и учится готовить рыбу. Готовить она не умеет совершенно. Во всяком случае, результат у неё получается тошнотворный. Жёсткая, несолёная, костлявая, местами сырая, а местами обуглившаяся рыба — это наша с ней единственная еда.

Кстати, из всех вариантов готовки, что мы тут пробовали, лучше всего получилась рыба, которую закапывали в землю, обернув листьями, а сверху разводили костёр. Вернее, рыба получилась чуть менее отвратительной, чем во всех остальных случаях. И теперь Ронка именно так и готовит. Она даже немножко потрошит рыб перед запеканием. У нас уже появился первый инструмент — большая ракушка с острым краем.

Ладно, с полётом разобрались. Я почти уверен, что смогу долететь. Один бы точно смог, но со мной Ронка. Кстати, тащить мне её придётся на собственной шее. То есть левитировать я буду только себя, а она будет сидеть на мне верхом. Так получается дешевле.

Чего говоришь, Ронка? Готово уже? Ну, показывай свой кулинарный шедевр... Фуу. Да знаю, что старалась. Спасибо тебе, Ронка. Может, всё же вечером лягушку попробуем? Я не верю, что она будет хуже этого...

Ночью у нас начались неприятности. Для начала, едва мы улеглись на свои подстилки спать, как сразу же пошёл дождь. Очень сильный дождь, практически ливень. Никакого подобия крыши мы с Ронкой сделать не смогли и спали просто под открытым небом. Да даже если бы и смогли. Против такого ливня нужна капитальная крыша, а не жалкая любительская пародия на шалаш, которую мы с Ронкой могли бы попытаться построить.

Два часа мы дрожали под деревом, прижавшись друг к другу. Потом ещё у меня заболел живот, а через некоторое время стало тошнить. Может, рыба всё же ядовитая? Или нельзя её есть полусырой, какой она часто получается у Ронки?

Когда дождь, наконец-то, закончился и мы вернулись в наш лагерь, то обнаружили, что от наших спальных подстилок осталось лишь несколько мокрых и грязных травинок. Остальное было смыто дождём в ручей. Заодно пропали и все запасы рыбы, которые мы приготовили для меня на утро.

Я же совсем расклеился. К тошноте и болям в животе добавилась ещё и головная боль. Блин. Отравился рыбой. Вот засада. И даже лечь некуда. Абсолютно всё вокруг совершенно мокрое — костёр развести невозможно. Так что мы с Ронкой уселись на сырую землю под деревом и, сидя в темноте, ожидали там утра.

Рассвет. Так и не заснули мы. Сейчас солнце поднимется повыше, и мы согреемся. Я всё ещё болею. Но, поскольку температура не поднялась, то, вероятно, отравление не сильное. Само пройдёт как-нибудь. Мы с Ронкой выползли из-под дерева и потащились к морю. Мне опять пора на рыбалку.

И тут Ронка изумлённо ахает и показывает пальцем на мои ноги. И что там? Ох, твою ж мать! А я и забыл про это. Блин, как же не вовремя! Я не отравился рыбой. Это у меня месячные начались...

Снова я летаю над морем в поисках рыбы. Четыре живые рыбины уже извиваются в воздухе за моей спиной. Настроение премерзкое. У меня первые месячные в жизни. Вернее, не так. Были и раньше, но тогда я при первых признаках просто принимал таблетку, и всё сразу проходило. Так что всю прелесть такого состояния в полном объёме прочувствовать до этого момента мне не доводилось.

Запас спасительных таблеток у меня, конечно, был. Но он пропал вместе со всем содержимым моих сундуков. У Ронки были свои таблетки, только они, понятное дело, остались на корабле. Так что приходится терпеть. Болит голова и живот, тошнит, по ногам течёт кровь. Пару раз я смывал её в море, но вскоре из меня вытекала новая и вновь пачкала мне ноги.