Дама инкогнито

— Лакей, — определил демон. — Как интересно.

Слуга впустил чужого лакея в дом и вскоре Энн принесли записку, исписанную мелким почерком леди К

* * *

.

"Моя дорогая, — значилось в ней. — Я говорила с сэром Джеймсом и он сообщил мне, что его секретарь предупредил об уходе. Через две недели его место будет свободно. Я упомянула мистера Вилсона и сэр Джеймс сказал мне, что юноша должен показать себя в деле. Если это не помешает Вашим планам, я бы попросила Вас передать мистеру Вилсону моё приглашение. Проявив себя при подготовке базара, он может рассчитывать на место секретаря у сэра Джейсма. Будет лучше, если он явится тотчас же, как Вы передадите ему моё приглашение. Остаюсь искренне Ваша и т. д."

Энн растерянно смотрела на записку. То, что в ней предлагалось, было невозможно, немыслимо. Террелл выхватил бумагу у Энн из рук, быстро пробежал глазами и издал ликующий вопль.

— Мне начинает нравиться эта леди! — торжествующе заявил он.

— Ты хочешь пойти к ней?! — изумилась Энн.

— Тотчас же! — пропел Террелл.

— Ты сошёл с ума!

Демон подхватил Энн на руки и закружил по комнате.

— Разве это не прекрасно? — засмеялся он. Энн заколотила его кулаками по плечам.

— Как ты намерен выйти из дома? — не поддавалась его веселью она. Террелл мог являться людям и без украденной личины, в своём собственном облике, мог ходить, разговаривать, даже есть и пить, мог прикасаться к людям — но только когда рядом была она, та, к которой он был привязан из-за того, что Энн разрушила чары Проклятого дома. Иногда Энн казалось, что Террелл ненавидит её за узы, приковавшие их друг к другу.

— Ах, это, — легкомысленно улыбнулся демон, поставив женщину на место. Он наклонился к ней и коснулся губами её губ. Касание было мимолётным, едва ощутимым, но...

Когда-то в детстве, давным-давно она поспорила с кузеном Чарльзом, гостившим тогда в их доме, что залпом выпьет стакан отцовского виски из буфета, ключи от которого Чарльз умудрился украсть. По правде сказать, она была безнадёжно влюблена в своего озорного кузена и с готовностью залезла бы на крышу, если бы он это предложил. И в тот раз без колебаний поднесла стакан к губам.

Страсть ударила ей в голову, как когда-то ударил в голову крепкий шотландский виски. Вчера Террелл, вдоволь налюбовавшись её метаниями, таким же поцелуем выпил всё наведённое желание. Сейчас он вернул его обратно. Одним махом, без подготовки и перехода. У Энн подкосились ноги, она ухватила Террелла за плечи, с которых мгновенно исчезла одежда. Женщина поддалась вперёд и впилась губами в его губы. Поцелуй больше всего походил на укус. С трудом оторвавшись от Энн, демон принялся целовать её глаза, щёки, волосы, шею, распуская в то же время сложную систему завязок, удерживающих утреннее платье. Одним движением расстегнул бюск корсета. Энн бездумно подставлялась его губам, рукам. Мыслей не было, не было сомнений и колебаний. Остался только мужчина перед ней, его сильное тело, ласковые руки, жадные губы, крепкие бёдра. Он усадил её на бюро, задрал сорочку и принялся покрывать поцелуями грудь. Энн поторопилась избавиться от одежды и притянула Террелла к себе, торопясь скорее прижаться к нему обнажённым телом. Кожей почувствовать кожу. Он вошёл в неё. Энн застонала и принялась двигаться в такт его движениям, ускоряясь, подталкивая, вжимаясь в его тело, торопясь слиться с ним в одно целое.

Когда всё закончилось, Терреллу пришлось подхватить её, чтобы она не упала. У Энн не оставалось сил не то чтобы стоять на ногах, но даже сидеть прямо. Демон, напротив, лучился украденной силой.

— Тебе надо принять ванну, дорогая, — с деланной заботой произнёс Террелл. — Я недавно читал в медицинском журнале, что это прекрасное освежающее и тонизирующее средство.

Энн не могла даже улыбнуться в ответ.

В комнату вошла горничная, вызывающая даже в строгом наряде служанки.

— Если понадобится, я буду говорить, что у хозяйки мигрень, — пообещала она и потянулась к Терреллу. Он ловко увернулся.

— Э, нет, моя милая, — засмеялся он. — Мне понадобятся все силы. Повезёт, поделюсь, а если нет...

Горничная улыбнулась в ответ и легко, как ребёнка, подхватила Энн на руки.

Энн провалялась в постели весь остаток дня, всю ночь и с удовольствием не вставала бы следующий день. Но это ей, естественно, не удалось. Было без четверти двенадцать, когда в спальню вошла горничная и сообщила, что к миссис Дженкинс пришёл инспектор Хилл и хочет её видеть.

— У меня мигрень, — слабым голосом напомнила Энн.

— Я так и сказала, мэм, но он сказал, что готов просидеть здесь хоть до самого вечера. Мне кажется, вам лучше принять его, мэм.

Энн сдалась. Передёргиваясь от отвращения, она позволила горничной поднять себя и помочь одеться. Прикосновения прислуги ей были отвратительны, было в них что-то липкое, грязное. Но Террелл был далеко, а инспектор Хилл близко. Пришлось смириться. На этот раз она надела простое чёрное платье, доставшееся ей "по наследству" от настоящей Энн Дженкинс.

— Мне казалось, позавчера я ответила на ваши вопросы, инспектор, — холодно заявила Энн после приветствий. Она с трудом удерживалась, чтобы не откинуться на высокую спинку кресла и прижимала ко лбу смоченную в уксусе тряпку.

— Прошу прощения, мэм, — без тени смущения ответил полицейский. — Мне хотелось бы кое-что уточнить.

— Я вас слушаю.

— Когда вы были в Ньюкасле...

— Теперь уже в Ньюкасле? — подняла брови Энн. — Очень интересно.

— То есть вы не были в Ньюкасле, миссис Дженкинс?

— Никогда в жизни, инспектор.

— У меня есть показания молочника...

— Нисколько не сомневаюсь, инспектор, — устало произнесла Энн. — Молочника, мясника, старьёвщика...

— Нет, старьёвщика как раз нет, мэм, — улыбнулся Хилл.

— Мне было бы приятно считать себя исключительной, инспектор, но в Англии много женщин, похожих на меня, инспектор. Некоторые из этих женщин вдовы.

— Молочнику показывали вашу фотокарточку, мэм.

— Вот как? — подняла брови Энн. Она точно помнила, что никогда в жизни не делала фотокарточек.

— Вы там сняты вместе с вашим покойным супругом, — напомнил инспектор. — Одна карточка осталась в фотостудии.

— Каким супругом, инспектор? — уточнила Энн. — Артуром? Или вы имеете в виду... простите, не помню его имени... как его... Морганом?

— Освальдом Уильямом Кингом, мэм.

— Не имею чести быть знакомой с этим джентльменом.

— Он умер, мэм.

— Очень жаль, инспектор.

Энн поднялась и инспектору пришлось тоже встать на ноги.

— Вы когда-нибудь слышали о Мэри Энн Коттон, мэм?

— Не имела чести, инспектор. Полагаю, она служила горничной у мистера Рэббита, об этом писал мистер Кэррол, насколько я знаю. Надеюсь, она в добром здравии?

— Её повесили, мэм. Она убила больше двадцати человек, в том числе собственных детей и мать. А также нескольких супругов.

— Какой ужас!

Энн отложила тряпку и поглядела на Хилла со всей серьёзностью.

— Инспектор, мне очень жаль, но я не так умна, какой вы меня, по-видимому, считаете. Все эти намёки на незнакомых мне женщин, убийства, кости, молочники... Возможно, будь я той, за кого вы меня принимаете, я бы поняла вас лучше. Прошу меня извинить.

Инспектор протянул Энн визитную карточку, но она не стала её принимать и инспектор положил карточку на стол.

— Доктор Мур просил передать, что вам, возможно, нужна помощь. Он будет рад её оказать.

— Я не имею чести знать доктора Мура и не нуждаюсь в его помощи, инспектор.

— Доктор Мур — специалист по нервным болезням, мэм. Он занимается случаями, при которых человек забывает о том, что он делал. Вы никогда не замечали, что просыпаетесь в незнакомых местах, мэм?

Постоянно.

— Иными словами, не сумасшедшая ли я, инспектор?

Голос Энн сделался ледяным.

— Мне кажется, на этом лучше закончить разговор, инспектор.

— А вы всё-таки подумайте, мэм.

Энн позвонила. В библиотеку вошла горничная, которая выглядела просто возмутительно вызывающим образом. Поделать с этим ничего нельзя, так выглядела настоящая Джейн Смит, при крещении названная Джеральдиной. Не то правы были её прошлые хозяева, которые все, как один, возмущались слишком пышным для служанки именем, не то было в ней от рождения что-то порочное, но только Джеральдина Смит была вызывающе вульгарной и распущенной девицей. Работа на Энн была её последней надеждой. Из предыдущего дома её выкинули, когда хозяйка заметила заигрывания горничной со своим старшим сыном. Террелл говорил про неё какую-то вульгарную гадость, мол, девочке понравилось умирать от любви. Разумеется, эта распущенная девица была давно мертва, но демону достались все её раздражающие повадки.

— Джейн, проводи инспектора, — попросила Энн. Горничная подошла вплотную к полицейскому, призывно заглянула в глаза. Энн осуждающе кашлянула. Горничная отстранилась и распахнула перед инспектором дверь.

Он ушёл. Энн обессиленно опустилась на стул.

— Вам надо прилечь, мэм, — продолжая строить из себя горничную, заявила вернувшаяся Джейн.

Энн кивнула и пошла в спальню. Разговор отнял у неё последние силы. Голова в самом деле раскалывалась и в висках стучало: "Он знает! Он знает! Он вышел на след!"

Горничная принялась помогать хозяйке снять платье. Её ловкие пальчики расстёгивали пуговицу за пуговицей, и Энн снова морщилась от её прикосновений. Избавив Энн от сорочек и нижних юбок, Джейн занялась шнуровкой корсета.

— Вам не нравится, мэм? — шепнула горничная в самое ухо хозяйки. Энн поёжилась. — Прикажите, я займусь этим человеком. Он может быть опасен для всех нас. Слишком много знает. Разнюхивает.

Энн покачала головой.

— Это слишком опасно. Если он связан с Муром...

Горничная, не слушая, притянула к себе плечи Энн и лизнула хозяйку в ямку между шеей и ключицей. По спине Энн пробежала сладкая дрожь.

— Отпусти! — потребовала Энн, безуспешно пытаясь вырваться из рук горничной. Ответом был будоражащий нервы смешок.

— Не нравится? — с придыханием шепнула Джейн.

Энн рванулась сильнее и всё-таки высвободилась. Развернулась к Джейн. Та усмехалась. Лицо горничной пошло рябью.

— Думаешь, тебя защитит Террелл? — смеялась она. — Он далеко, ему не до тебя. Он так жаден, наш Террелл, так редко делится добычей. А мы должны изо дня в день сидеть в этом унылом доме и всё ждать, ждать и ждать!..

Она шагнула ближе. Энн подняла, защищаясь, руки.

— Террелл отдал вам тех людей! — взмолилась Энн. — И он собирался поделиться... там. В приюте... вам надо только немного подождать!

— Ты думаешь, он показал тебе всё? — продолжала, не слушая её, горничная. — Каждый раз одно и то же, уныло и скучно, всё то же самое, что он делал несколько веков назад.

Рябь усилилась и вместо Джейн появился кузен Чарльз. Такой же, каким он был в их последнюю встречу.

— Так тебе понравится больше? — выдохнул демон и взял женщину за руки. — Что ты захочешь? Я всё могу. Твоя первая любовь, наследник престола, благородный дикарь, итальянский разбойник, может быть, пират? Или ты предпочтёшь увидеть приходского священника? Или Джейн тебе больше нравилась? А, может, тебе хочется, чтобы тебя отшлёпали? Женщины так редко в этом признаются.

Он взял её руки в свои и по телу Энн пробежала мучительная дрожь. Демон провёл пальцем по её запястью и женщина застонала от нестерпимого желания.

— Или, — интимным шёпотом, который щекотал кожу Энн, продолжил демон, — ты предпочтёшь взять в руки плётку сама? Террелл на это никогда не согласится, о, нет, только не Террелл. Скажи, мы всё исполним. Или хочешь, я позову остальных?..

Энн содрогнулась от странной смеси ужаса и предвкушения. Остальные демоны... хватит одного, чтобы выпить все её силы. Два сведут её в могилу. А ведь их двенадцать.

— Я подарю тебе ласки, о которых ты даже не подозреваешь, — посулил демон, становясь то кузеном Чарльзом, то священником, то принимая облик размалёванного дикаря с перьями в волосах. Это было жутко, но Энн едва замечала гротескный ужас его превращений. Демон наклонился и медленно провёл языком по её уху, и Энн застонала громче прежнего.

— Не надо, — выдохнула она из последних сил.

— Это говорит твоё воспитание, моя сладкая, не ты. Твоё тело взывает ко мне. Оно знает, что со мной ты испытаешь...

— Уходи! — закричала Энн, зажав уши. — Иди за этим полицейским, если так хочешь!

Демон исчез, как будто его и не было. Из последних сил переодевшись в ночную сорочку, Энн рухнула в постель.

Террелл появился поздно ночью, почти под утро. Присел на край кровати и нежно провёл пальцами по щеке женщины. Эта нехитрая ласка заставила Энн, не просыпаясь, потянуться всем телом и потереться щекой о руку любовника. Террелл улыбнулся и запустил пальцы в уложенные на ночь волосы женщины и легонько подул Энн в лицо. Она открыла глаза и сонно сощурилась.

— Я так понимаю, Джеральдина-Джейн нас покинула, — проговорил демон, превращая свой наряд в ночную рубашку. Подумав, он щёлкнул пальцами и на его голове появился старомодный ночной колпак.

— Террелл, я...

— Т-ш-ш, дорогая, тише, успокойся. Ты ничего не могла поделать. Эта дурочка сама торопилась погибнуть. Спасать демонов — неблагодарная задача.

— Погибнуть?!

— А ты что думала? Такая детская ловушка, даже смешно. Надо быть полным болваном, чтобы попасться на такую удочку. Уверен, этот твой Хилл прямо от тебя пошёл к доктору Муру, а уж тот знал, что делать, кого ждать и как с этим кем-то поступить.

— Доктор Мур, — повторила женщина. — Мы переезжаем каждый раз, когда слышим это имя. Кто это такой?

Демон улёгся в постель и притянул к себе Энн так, чтобы её голова лежала у него на груди.

— Много-много лет назад, — неторопливо начал он, перебирая её волосы, — жил на свете чернокнижник, который пытался достичь бессмертия. Ты не представляешь, сколько таких было в моё время. Он искал ответ на земле и на небе, составлял гороскопы, разгадывал древние письмена, прибегал к алхимии... всего и не упомнишь. Звали его Этельред Мур. И был у него ученик, которого он — чего почти не бывало в то время, — сманил из актёрской труппы. Он посвятил ученика в свои самые страшные и самые загадочные тайны, научил всему, что знал. И обещал, что они достигнут бессмертия вместе.

— Он тебя обманул? — спросила Энн, чуть повернувшись, чтобы ему было удобней её ласкать.

— Нет, почему? Он сдержал слово. Я сам виноват, что не обратил внимания на его слова. Он обещал мне, что моё существование продлится тысячу лет, и вольно же мне было решить, что существование и жизнь — это одно и то же!

— М-м-м?..

Энн заворочалась, чтобы сбросить руку Террелла с своей головы на плечи, которые демон принялся оглаживать.

— Он предложил мне участвовать в ритуале, который принесёт нам обоим бессмертие. Обещал подчинить мне дюжину демонов... любовь самых прекрасных женщин... И сдержал слово. Занятия магией не терпят лжи, весь фокус в том, чтобы правильно подать правду.

Второй рукой демон провёл по спине Энн, сжал ягодицы, заставляя прижаться к нему всем телом, спустился ниже и принялся задирать край сорочки.