вархаммер

Потери отряда были не велики. Пятеро детей и один взрослый. Но я никуда не торопился. Моя добыча тоже. Люди стали смотреть под ноги. Судя по ругани, без особого успеха. Значит, я не зря охотился разными способами. Сейчас эти ловушки прошли последнюю проверку — хорошо организованной группой. Можно еще что-нибудь проверить. Врагов слишком много, чтобы демонстрировать наличие дальнобойного оружия. Может все-таки навести на них стаю собак? Или даже крыс? Мысль требовала анализа.

Сразу отправиться за живностью не получилось. Люди совещались. Слышно было не очень хорошо, но мне достаточно. Они собирались обустроить лагерь. И отправить разведчиков. Спорное решение. Всех я перехватить вряд ли успею. Но их потери будут велики. В прочем, те трое могут справиться с детьми и самостоятельно. Пожертвовать частью боеспособных взрослых для них приемлемо. Что ж, похоже наши планы частично совпадают. Или они не знают, что за ними охотятся?

Разведчики ни чем не отличались от обычных охотников-людей. Ножи, огнестрельное оружие, еда в рюкзаке, напоминающая спрессованный песок. Ну и броня. Плотная ткань, кое-где усиленная металлическими заклепками. Такой же самодел, как и моя защита, но менее качественный из-за слишком частой смены хозяев. Почему-то люди предпочитают не чинить старое, а отобрать у кого-нибудь более новое. Только это новое в процессе отбора обычно портится, обесценивая затраченные усилия.

Размышления о природе и странностях людей были привычным развлечением. Тут не помогали ни анализ, ни логика, ни даже знания, периодически появлявшиеся в голове. Хотя ощущение того, что со временем я во всем разберусь, не отпускало. А еще подгоняло. Времени все меньше. До чего? Не знаю. Но стоит все же поторопиться. Вот убью тех троих и можно перебираться к людям.

Одиночки были осторожны. Ну это понятно, люди — стайные существа. В любом случае, разведчики вдали от отряда чувствовали себя неуютно. Смотрели под ноги, держали оружие наготове, шарахались от резких звуков. Боялись. Легкая добыча. Правда, пришлось подождать, пока жертвы отойдут от лагеря. Пока рано шуметь рядом с ним. Вот когда выжившие будут возвращаться...

Я убивал быстро. Без предварительной обработки. С ней добыча и сама справлялась неплохо. Но нужно было торопиться. Чем дальше отходили разведчики, тем дольше было бежать до следующего. Они сильно торопились и могли вообще разбежаться, плюнув на свой отряд. Таких можно отпустить. Или догнать потом.

Кого-то я побеждал за счет превосходства в скорости. Кого-то из-за умения спрятаться. В отличие от собак люди не могли найти меня по запаху. Зато могли наступить и не заметить, если я тщательно маскировался. Но это слишком долго. Кто-то умер самостоятельно, встретив других хищников. Я даже стал опасаться, что в лагерь никто не вернется. Этого нельзя было допустить! У добычи должна быть надежда. Загнанное в угол животное сражается отчаяннее. Но все обошлось. Из двадцати разведчиков вернулись семеро. Вернее, шестеро. Последнего я перехватил очень близко от лагеря.

Этот человек ничем не отличался от других. Ему просто не повезло. Он возвращался последним. Слышал гомон лагеря. Там радовались выжившим разведчикам. И ждали остальных. С надеждой смотрели в темноту. Прислушивались. И услышали. Крик, полный боли. Мои когти пробили кожу спины и воткнулись в позвоночник. Броня человека могла бы помешать. Если бы была целой. Но в ней были дыры. Много. Сердце... Печень... Легкие... Шея... История убийств предыдущих хозяев одежды. Дырки пытались закрыть. Возможно, успешно. Я не стал осматривать заплатки.

Попасть между позвонками было не сложно. Привычно. Сложнее не убить. Такой удар приносил не только боль. Частичная потеря подвижности. Болевой шок. Потеря сознания. В последнем случае крик был особенно хорош. Без контроля сознания тело издавало совершенно нечеловеческие звуки. Хрипело и выло на одной ноте. Не долго. Несколько секунд. А потом резко замолкало. И наступала тишина. Абсолютная для обычных людей.

Лагерь молчал. Я слышал стук их сердец. Учащенное дыхание. Шорох шагов. Скоро они решаться проведать источник звуков. Нужно подготовить им встречу. И правильно рассчитать время. Хотелось бы, чтобы они нашли живое тело. Но и мертвое не намного хуже. Основной мой враг — кровопотеря. Мне пока нечем прижечь сосуды. Разве что... Свет? Странная мысль. Нужно запомнить ее. И проверить. Потом.

Пальцы нащупывают место крепления челюсти. Когти перерезают сухожилия и сосуды. Теперь аккуратно повредить мышцы под ней. И дернуть, чтобы рана была рваной. Проверяю результат. Язык оторван. Жаль. Теперь грудина. Расстегиваю броню жертвы, прислушиваясь к лагерю. Еще не вышли. Значит, успеваю. Упираюсь ногой в середину грудной клетки и начинаю раскрывать ребра. Кости хрустят, но поддаются. Не отрываю их. Пусть торчат. Насадить на одно из ребер сердце. Для другого открутить у трупа кисть. Засунуть в брюхо еще живую крысу. Пусть кушает. А мне пора прятаться.

Любопытство. Странное явление. Люди бояться. Но идут. В неизвестность. В пустоту. Туда, где что-то непонятное привлекло их внимание. Не сразу. Выжидают. Прислушиваются. Убеждают себя, что опасность миновала. Что ее вообще нет. Что где-то там находится что-то важное. Интересное. Ценное. И оно не может ждать. Его нужно обнаружить. Вот только редко любопытство, победившее страх, приводит к чему-то хорошему. Обычно это ловушка. Или опасное место. Или труп, как в нашем случае. Жаль, я еще не научился точно определять, поддастся ли человек любопытству.

Члены отряда не кричали и не бились в истерике. Детям было все равно, взрослые... ими руководили. Стоит выбить вожаков и все разбегутся. Сами главари ругались. Ворчали. Раздавали приказы. И пахли. Пахли страхом. Прятались за спинами подчиненных. Нервничали. Искали врага, что оказался так близко и посмел заявить о себе. Жалели, что покинули лагерь.

Вот только дети не могут ходить строем. И реагировать на опасность. Их разум затуманен. Тело слабеет с каждым днем. Скоро из защиты они станут обузой. Подождать? Или рискнуть? Руки откладывают винтовку в сторону. Пусть я тренировался из нее стрелять. Пусть успешно охотился с ее помощью. Когти гораздо надежнее. Они — часть меня. Остальное оружие гораздо ненадежнее. Особенно механизмы. Возможно, когда-нибудь я смогу им довериться. Когда лучше изучу. Сейчас мой лучший инструмент — я.

Тело напрягается. Хочется вскочить. Совершить рывок. И ощутить разорванную плоть под пальцами. Но еще рано. Люди напряжены. Пытаются занять себя делом. Чтобы не думать. Не бояться. Загнать страх глубоко внутрь. Откуда он вырвется в самый неподходящий момент. Момент, нужный мне. Крадусь. Замираю. Принюхиваюсь. Люди меня не видят. А вот несколько потревоженных ветром кучек хлама были расстреляны. Восхитительная бдительность.

Подползти к главарям было не возможно. Вокруг них бродили дети. А вот мины остались в лагере. И кто-то туда уже не вернется. Я замер, прислушиваясь. Прыжок должен быть точен. В середину толпы. Да. Набираю в легкие воздуха. Прыжок! И до того, как люди осознают увиденное, крик, больше похожий на рев зверя. Громкий. Хриплый. Бьющий по ушам.

Люди инстинктивно шарахаются в стороны. Пригибаются. Спотыкаются. Падают. Они ждали нападения монстра. И собирались защищаться. Но я уже среди них. Уже убиваю. И страх принуждает их разорвать дистанцию. Через пару минут они опомнятся. Но меня здесь уже не будет.

Когти соскальзывают с чего-то твердого. Слышен скрежет. Защита главарей хороша. Моя неудача могла бы приободрить людей, если бы секундой позже одна из бронированных жертв не упала со свернутой шеей. Все-таки я изначально сомневался в эффективности колюще-режущих ударов. А вот сломать что-нибудь, использовав уязвимые места, ничего не мешает. Потому второго главаря я пнул в грудь, а третьего схватил за шею и немного придушил, выбив оружие из рук. Взрывы опалили пальцы, но остальное закрыто чужим телом.

Бежать с человеком в руке вместо щита неудобно. Скорость падает. Зато не нужно уклоняться от осколков с одной стороны. К тому же это ненадолго, только до выхода из зоны поражения. Десяток метров, потом можно выбросить труп и ускориться. Укрыться среди завалов мусора. Меня не решаться преследовать. Только выстрелы. Они не заденут меня. Просто я вижу их. Чувствую оставленные ими раны всем телом. И успеваю отпрыгнуть.

Казалось, сотню вздохов назад люди никуда не торопились. Обдумывали каждый шаг. Прислушивались к тишине. Всматривались в темноту. Выполняли чужие приказы. И ждали ошибки противника. Теперь же все по-другому. Они увидели врага. И несут потери. Боль. Крики. Паника. Она еще не победила. Но осталось не долго.

Мне даже не пришлось вмешиваться. Ощущение близкой смерти очень стимулирует желание жить. Инстинкт начинает побеждать разум. Самопожертвование? Не встречал. Разве что одурманенные дети, оторванные от реальности. Они умрут сами, если останутся без пастухов. Как и взрослые. Они сами убили выжившего главаря. Из-за злости? Из-за недоверия? Вряд ли. Просто у него было очень хорошее снаряжение. А еще он не успел защититься. Начатое мной было доделано его подчиненными. Но трупов главарей было три. Живых же гораздо больше.

Если бы я обозначил свое присутствие. Если бы люди видели, кого атаковать. Или слышали. Они бы объединились. Но угроза для них оставалась невидимой. И в то же время близкой. Непозволительно близкой. Это подгоняло. Провоцировало. В борьбе за защиту были вырезаны даже дети. Хотя, они и не сопротивлялись. А вот остальные... стреляли, кололи, били конкурентов голыми руками. Кричали от боли или радости. И умирали. Все. Потому что троих выживших не спасли трофейные броня и оружие. Слишком изранены они были. Слишком измотаны. А я без проблем мог перепрыгнуть защиту из мин. Но они об этом не знали. И спали. Я не стал их отвлекать болевыми ощущениями. Просто убил.

Глава 4

Уход со свалки был не спонтанным. Я долго выбирал место. Прислушивался к разговорам. Допрашивал пойманных охотников. В одних трущобах было слишком оживленно из-за обилия торговых точек. В других — из-за отсутствия "крыши". Где-то одиночкам было неудобно передвигаться. Где-то прятаться. По некоторым улицам ходили патрули. По другим — работорговцы. Один пленный сказал, что я достоин арены. Зачем это мне? Он так и не смог ответить.

Не менее важным был выбор снаряжения. Последние трофеи пришлось оставить. Многое другое тоже могло привлечь охотников. Мне не нужны преследователи на незнакомой местности. Долго размышлял, снимать ли броню. Она не считалась ценной, но выделялась. В задумчивости пощелкал когтями. Привычка. Не полезная. Не вредная. Она напомнила мне, что выделяться можно не только одеждой.

Как выглядят люди? Я видел их. Трогал. Слушал. Ощущал. Сравнивал с лучшим своим инструментом и находил отличия. Мое тело было плотнее. Прочнее. Не мутировавшее. Просто другое. Более совершенное. Более приспособленное. Созданное для сражений. Его тоже нужно скрыть. Замотать тряпками. Вместе с броней. У меня скопилось достаточно балахонов.

Город. Его улицы слишком ровные. Слишком чистые. Кучи мусора разгребают в поисках полезного. В оставшемся прятаться довольно сложно. Любой холм — потенциальный склад с сокровищами. Или чей-то тайник. Или чей-то недоеденный труп. Или даже проход в логово. Не важно. Неровности и возвышенности привлекают внимание. Поэтому я учусь прятаться в тенях. В них люди видят еще меньше, чем обычно. По крайней мере, те, кого я встретил, ничего не заметили. Но и времени прошло не много.

Провожу рукой по стене здания. Шершавая. Холодная. Я знаю, соседняя точно такая же. А еще она близко. На расстоянии нескольких шагов. Очень узкий переулок. Лабиринт из очень узких переулков. Легко заблудиться. Сложно разминуться с противником. Негде спрятаться. И мало людей. Идеальное место для меня.

Вздыхаю и прислушиваюсь. Поблизости никого. Только на границе восприятия чье-то присутствие. Охотник? Добыча? Не важно. Сейчас я занят другим. Мысль. Она не дает покоя. Ее нужно проверить. Упираюсь руками в одну стену. Ногами в противоположную. Моего роста достаточно для подъема. Силы и ловкости тоже хватает. Хорошо. Это был первый этап. Не везде улицы такие узкие. Но сама возможность атаковать сверху необычна.

Второй этап. Он гораздо сложнее. И проще. Упираюсь в препятствие когтем на мизинце. Его потеря наименее болезненна. Мышцы напрягаются. Шорох осыпающихся камешков. Это грязь? Или уже стена дома? Надавливаю сильнее. Неприятное ощущение. Но изменение есть. С трудом коготь продвигается вперед. Я слышу, как он скрипит. Вот-вот сломается. Не буду им рисковать. Слишком долго отращивать новый. Но направление перспективное. Ощупываю получившуюся дырку. Коготь вошел до половины. Но выдержит ли он мой вес? А выдержит ли его стена? Проверить сейчас? Или подождать? Я слышу чьи-то шаги. Чье-то присутствие ощущается ближе. Значит, подождать.

Для свободного перемещения по стенам когти были не достаточно крепкими. Это было... странно. Непривычно. Тело меня еще не подводило. И вот какая-то его часть нуждается в "тренировке". А может и оно в целом, просто я об этом не подозреваю?

Давно не проявлявшие себя скрытые знания откликнулись на немой вопрос. В голове появляются смутные образы. Какие-то непонятные движения. "Упражнения". "Зарядка". Но многое мне не подходит. Я это не знаю. Чувствую. Что-то слишком просто. Что-то требует особых условий. Все это разработано для человека. И может помешать выживанию. Но ничто не мешает мне переделать основы под себя.

"Тренажеры". Ими стали люди. Забредшие в район Паутины, как ее называли допрошенные. Или живущие здесь. Иногда я выбирался и в более оживленные места. После того, как собирал о них информацию. Скорость. Сила. Незаметность. Все это не делает неуязвимым. Просто повышает вероятность выживания. И я учился убивать быстрее. Или калечить. Бить по определенным точкам. Или сминать плоть силой. Нападать на одиночек и небольшие скопления. По плану и в импровизации. Телом или специальными приспособлениями. Я убивал. Больше, чем мог съесть. Больше, чем мог использовать. Я не защищался. Не охотился. Тренировался. Это казалось правильным и не правильным одновременно.

А еще были знания. Не мои. Чужие. Бесполезные. И полезные, но в меньшем количестве. Я учился у людей. У жалких существ, от которых несло химией. Пьяницы и наркоманы. Поразительное чутье на неприятности и знание натуры сородичей не давало им умереть быстро. Суть таких добровольных мучений ускользала от меня. Но за кусок мяса эти люди готовы были рассказать почти все. На еще большее они были согласны за дозу. Но я не нуждался в столь дорогих услугах. Меня интересовали мелочи.

Я многое слышал. Чувствовал. Что-то понимал сразу. Что-то приходилось расшифровывать. Что-то ускользало, не привлекая внимания. Важное? Нет? Сложно сказать. Слишком мало данных. Но это временно.

Меня интересовало все. Принципы действия механизмов. Рецепты приготовления дури. Расположение магазинов и школ, пусть пока они и слишком далеко. Животные и способы охоты на них. Но больше всего люди рассказывали о... людях. Как и зачем вызвать нужные чувства. Как содрать кожу, не убив жертву. Как причинить страдания, не прикасаясь к телу. Как различить, кто есть кто в банде. Значение тайных знаков и жестов. Иерархия. Негласные законы. Многое, из чего состоит жизнь моих жертв. Я собрал информацию по крупицам. Особо ценные источники даже перетаскивал в более безопасные места. Они все равно умирали. Но позже.