Cardinal Sin

— Она собрала их?

Ещё одна проверка. Проверка на тайну даже более страшную, чем Девы.

— Нет, но ведь это и не было её целью. Лишь средством. Во всяком случае, вы говорили о том, что "она не остановится, пока человечество не будет ползать в её ногах". И цели своей она достигла. Мы ползали в её ногах, не в силах поднять взгляд и взглянуть даже на подножие её трона, — и снова здравствуйте, родные сюжеты антиутопий.

— Но что...

— Вас там уже не было, Озпин. Мы не знаем, что произошло конкретно с вами, но по воспоминаниям Роуз, вы упоминали то, что ваши силы угасали. Мы потеряли след после следующего вашего воплощения. Может, вы и были живы, но мы о вас не знали.

"Матрица" без Морфеуса и "Терминатор" без Джона Коннора. Когда людей не ведёт их Мессия, они обречены. Простой сюжет, но ведь работает. Надеюсь, что так.

— Кто "мы"?

— Глупцы, что слушали слишком много сказок на ночь. Мечтатели, что устали жить в мире без надежд. Храбрецы, что устали стоять на коленях. Кучка бродяг, что сбились вместе в попытках выжить. Мы не были Охотниками... Чёрт, да как бы мы смогли ими стать, если до нас Ауру не пробуждали уже... долгое время? Но нам повезло. Мы нашли... тайник? Тогда мы не знали, что это. Просто обнаружили глубокую пещеру, в которой можно было скрыться от Неверморов. А там... дверь. Проход, за которым бесконечная пустыня, простирающаяся от края до края горизонта.

— Хейвен... — похоже, мне удалось задеть Озпина. На то и был расчёт.

— Да, так раньше называлось то место.

— Что вы нашли там? — в его голосе можно услышать волнение. Наверное.

— Могилы, директор. Много могил. Ворон, вестник неудач, Ворон, мать Дракона, мальчишка, что услышал голос в своей голове, фавны, что восстали против своих братьев... И в конце — ещё семь.

Ложь. Но картинка в моей голове встаёт слишком чёткая. Может, потому, что сделай я что-то неправильно, и погибнуть могут все. И тогда я смогу увидеть эти могилы наяву.

— Это они?

Вопрос, не требующий дополнительного объяснения. Каждый из нас знает, о чём говорит другой. Странное чувство, если честно. Слишком эзотеричное, если этот термин здесь применим.

— Да. Победа, Валькирия, Боец, Рыцарь. И рядом с ними Кошка, Белоснежка и Дракон. Восьмая же застыла статуей, храня покой своих друзей, так и не выпустив оружия из рук, — именно так я вижу смерть Руби Роуз. И надеюсь не увидеть таковой в реальности. Хотя теперь, наверное, странно сомневаться в том, что реально, а что — нет...

— Вот, значит, как... И что вы сделали?

Озпин... Он расстроен. Наверное. Я не могу понять его эмоции. Но, быть может, это скорбь?

— Мы не были воинами, Озпин. Мы не умели ничего. Поэтому мы сделали всё, чтобы узнать как можно больше. Мы прочли абсолютно всё из того, что удалось найти, прочесали все руины, до которых удалось добраться. Мы смогли открыть Ауры. Моя очередь была одной из последних. И моё... Моё Проявление изменило положение дел. Я узнал его сразу. Если Руби Роуз бежит вперёд, то я бегу назад. Отматываю время, насколько позволяет Аура. Когда... когда мы узнали об этом, мы решились на авантюру... Мы решили использовать Прах.

— Прах?

— Один из её подручных тогда... Хейзел. Он сражался, внедряя Прах напрямую в своё тело. Мы узнали об этом из воспоминаний о падении Хейвена и решили воспользоваться методом. Перегрузить моё Проявление настолько, чтобы хватило на полноценный перенос во времени.

— Это должно было убить вас, — тихо замечает Глинда.

— И почти наверняка убило. Но я успел активировать Прояление чуть раньше. Как видите — сработало, — развожу я руками в стороны, показывая обстановку вокруг.

— И вы оказались в теле мистера Винчестера, — Озпин вновь приподнимает бровь, закрепляя очевидный факт.

— Как и вы когда-то в этом теле, директор, — есть всё же определённое удовольствие в возможности подколоть Озпина.

Впрочем, он никак не реагирует на мои слова, поднимаясь с места и вставая во весь рост. Высок, и этого сложно не заметить. Он подходит к панорамному окну и, глядя на территорию Бикона и Вейл в целом, не поворачивая головы, произносит:

— Думаю, с прелюдиями можно закончить. Это была интересная и печальная сказка, мистер Винчестер. Если всё так, как вы говорите, то я готов пойти на многое, чтобы не допустить такого исхода. Вопрос лишь в том, как много вы знаете.

— Не столь много, как хотелось бы... но достаточно, чтобы быть в состоянии изменить многое, — отвечаю я, облегчённо выдыхая. Не знаю, поверил ли Озпин в мою историю, но он определённо готов выслушать всё, что я скажу. Это обнадёживает.

— Тогда не будем терять времени. Я вас слушаю, мистер Винчестер.

— Имя той, кого вы ищете, главной пешки Салем — Синдер Фолл. Так, во всяком случае, она звала себя. Именно она стоит за всеми атаками на магазины Праха и атакой на Вейл. Но есть ещё несколько имён, которые вы должны знать...

Я не знаю точно, сколько говорил. Но рассказал я всё что смог. Подручные Салем, паразиты-Гримм в их телах, Проявление Эмеральд, предательство Лайонхарта, база под горой Гленн... Имена, места, события. Они текли бесконечным потоком. Я говорил даже о тех вещах, о которых не знал достоверно, которые были лишь домыслами на многочисленных форумах. Я говорил, говорил и говорил. А Озпин слушал. Слушал и задавал вопросы, на которые я пытался по мере сил ответить. Но в конце концов мы оба пришли к развязке. Поток моих слов остановился, кончились вопросы директора.

— Боюсь, что это всё, директор. Я вряд ли смогу сказать больше. Понимаю, что рассказал мало, но это всё, что я могу, — признался я.

Да, этого действительно было мало. Многое оставалось за кадром, многое было непонятным и туманным, но я действительно постарался рассказать обо всём что знал.

Озпин поднял голову. Впервые я увидел на его лице улыбку. Слабую, но заметную.

— Не стоит принижать свои заслуги, мистер Винчестер. Сказанное вами... Если хотя бы треть из этого правда, если всё и в самом деле происходило и происходит так, как вы говорите, то вы оказали неоценимую услугу мне, Девам, Вейлу и всему Ремнанту. Вы знаете о Четырёх Дарах, мистер Винчестер. Выбор — один из них. И вы воспользовались им. Поверьте, это поступок, на который готовы немногие.

— Но стоит вам начать действовать, как будущее изменится, не так ли?

— Даже взмах крыльев бабочки может стать причиной урагана, мистер Винчестер. Круги на воде, что вызвали ваши слова... Вы не представляете, какой шторм грядёт. Но вы сами это выбрали, Кардин. Каждый выбор имеет последствия. Каждый. И что вам даст ваш — я могу только гадать. Но почему-то... у меня хорошие предчувствия, — вновь улыбнулся Озпин, подняв глаза куда-то к потолку.

— И что же мне делать, директор? — встаю я со стула, всё ещё глядя на мужчину.

Озпин даже не не успевает открыть рот, будучи прерванным строгим голосом Глинды:

— Учиться, мистер Винчестер. Вы всё ещё в числе отстающих, несмотря на ваши обстоятельства. И ради вашего же блага — поговорите с вашей командой.

Я лишь сдержанно киваю, принимая во внимание её слова. На большее я и не рассчитывал. Однако определённый кредит доверия мне выиграть удалось.

Я поворачиваюсь в сторону выхода и, не оборачиваясь, прощаюсь:

— До свидания, директор.

— До встречи, мистер Винчестер, до встречи.

Двери лифта смыкаются за моей спиной.

* * *

Стоило дверям лифта закрыться, а самой кабине — начать своё движение, как Глинда повернулась к своему начальнику. Ушли в небытие строгая поза и ледяной взгляд. Женщина выглядела взволнованной.

— Что мы будем делать, Озпин?

— Забавно, Глинда. Всё это крайне забавно, — Озпин отхлебнул из кружки с остывшим за время разговора кофе. Не было похоже, чтобы он сильно волновался, вот только движения директора выглядели слишком механическими и ненатуральными, словно бы он прикладывал усилия, чтобы казаться спокойным.

— Это ты о том, что Винчестер нам откровенно врал?

Глинда была завучем не первый год. Она умела читать людей и понимать, когда ей врут. А понять, что Винчестер врал, было действительно несложно.

— Я бы так не сказал. Мистер Винчестер, конечно, не был с нами абсолютно честен. Но врать... Нет, он не врал в прямом смысле этого слова, — Озпин на секунду задумался, формулируя мысль. — Скорее, он пытался рассказать о событиях, о которых ничего не знает.

— Но ведь тогда всё сказанное не имеет смысла! — возмущению Гудвич не было предела. Но глядя на Озпина, она быстро успокоилась.

— В том-то и дело, что имеет, Глинда. Видишь ли, мистер Винчестер врал нам лишь о том, что произошло лично с ним. Я не верю в то, что он был частью этих беженцев от Салем. Об этом он явно лгал. Но никак не о том, что случится с нами. Амбер, я, мисс Никос... Он знает о существовании проекта "ПЕННИ", о моей реинкарнации, о магии, наложенной на Бранвенов. А также... Глинда, ты знаешь, как выглядит хранилище Реликвии Хейвена изнутри?

— Ты никогда не рассказывал об этом... — задумчиво произнесла Глинда после некоторых размышлений.

— А он знает. Он описал хранилище в точности, как будто бы сам был внутри него. Вот только я — последний среди живущих, кто знает о том, как выглядят Хранилища изнутри. И поверь, я умею заметать следы. Это не те знания, которые можно придумать, это не та информация, которую можно смоделировать. Это знание, Глинда. Откуда бы оно ни пришло, но это именно знание. Знание, недоступное даже Салем. И откуда бы мистер Винчестер ни узнал об этом, но он поделился им с нами. Как мог. И думаю, что мы должны уважать его выбор.

— Но... Озпин! Ты собираешься просто так взять и поверить ему?

— Я был бы дураком, если бы сделал так. Но не меньшим дураком я буду, если не поверю его словам. Глинда, ты ведь понимаешь, что пока существует хоть малейшая вероятность того, что сказанное Винчестером — правда, мы не можем это игнорировать. И многое из сказанного, к счастью, можно легко проверить.

— Ты же не собираешься...

— Собираюсь, Глинда. Партия должна прибыть через две недели. Я дам задание Кроу, чтобы он занялся остальными проверками.

— Но если там будут дети...

— Иногда птенцов кидают со скалы, чтобы научить их летать. Грядёт буря, Глинда. Грядёт буря.

Глава вторая: Underdog

Мой путь назад в общежитие вышел довольно обыденным. Голова после общения с Озпином, пускай и весьма одностороннего, была совершенно пустой, как будто кто-то удалил оттуда все релевантные мысли. По идее, теперь, после легализации и избавления от части груза ответственности за мир во всём мире, я должен, скажем, задуматься обо всём происходящем вокруг меня и попытаться что-то с этим сделать. Как, например, тот разговор с командой парой часов ранее. Но не хотелось. Думать совершенно не хотелось. Было лишь желание лечь на кровать и проспать неопределённое количество времени, желательно — без сновидений.

Но как известно, если хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах.

Первым, что я услышал после того, как зашёл обратно в комнату CRDL, был недовольный голос Ская.

— Чё за хрень, Кардин? — спросил он, звуча скорее возмущённо, чем зло.

— Что конкретно ты имеешь в виду, Скай? — не то чтобы я был удивлён подобному вопросу, скорее мне действительно нужно было уточнить.

— То, что ты наговорил нам утром, после чего свалил, так ничего толком и не объяснив!

— А что здесь объяснять, Скай? Ты не понял, насколько сильно мы в жопе?

Мой партнёр по команде осёкся. Видимо, тот поток сознания, который я обрушил на сокомандников, оказал на них определённое влияние, и то, что я наблюдаю сейчас — стадия отрицания. А может, и гнева, я не психолог, особо не различаю.

Наконец парень вдохнул, выдохнул, а затем ответил:

— Да, с Арком мы лоханулись по полной. Но фавны, Кардин, фавны! Ты наговорил кучу всего и свалил к гриммовому Озпину, ничего нормально не объяснив!

Видимо, я всё же унаследовал темперамент моего реципиента, поскольку почувствовал, что в ответ на отповедь моего соратника начинаю закипать.

— Я же чётко сказал: тренируемся как проклятые, стараемся не влезать в неприятности, игнорируем фавнов. По-моему, звучит достаточно просто.

Ларк замолчал, но по его лицу было видно, что всё происходящее ему не нравится. Впрочем, я его понимаю. Не каждый день ты узнаёшь, что отныне тебе придётся жить по-другому.

— Может, ты и прав, Кардин. Но это не даёт тебе права решать за нас всех и указывать нам, как жить! — Скай был явно на взводе.

Я лишь устало кивнул ему.

— Да, Скай, возможно. Может быть, стоит забыть это всё и продолжить жить сегодняшним днём. Если бы ты только знал, как я хочу этого. Но... — я выдержал паузу для пущего эффекта, — проблема в том, что выбор уже сделали за меня. Ещё тогда, после Инициации, когда Скай Ларк, Рассел Траш, Дов Бронзевиг и Кардин Винчестер стали командой CRDL. Меня выбрали лидером, Скай. И эта должность, знаешь ли, даёт мне право принимать вполне определённые решения. Как сегодня. А отказаться от этой обязанности, как ты знаешь, можно только вперёд ногами.

Парень встал. Мы были примерно одного роста и телосложения, разве что я немного шире в плечах. Он посмотрел мне в глаза. Это были глаза, полные обиды, злости и растерянности. Так показалось мне.

— И ты думаешь, что можешь что-то изменить? Легко сказать "игнорируй фавнов и не лезь в неприятности"! Тебе легко говорить, ты не видел, на что они способны! Эти живот...

— И что с того? Это повод грести всех под одну гребёнку, Скай? То, что они делают — неправильно и противозаконно. Но сколько из них реально этим занимаются? Сколько фавнов виновно на самом деле, а сколько живут в тени того, что делает горстка радикалов?

Скай стиснул зубы и сжал кулаки.

— Ты... прав, Кардин. В твоих словах есть смысл. Но я не могу. Не могу принять. И совершенно не уверен, что смогу сдержаться, — эти слова явно дались ему тяжело.

Поддавшись порыву, кладу ему руку на плечо и немного встряхиваю.

— Я понимаю. Однако и этого должно быть достаточно. Я постараюсь... минимизировать потери. Но ты со мной?

Скай неуверенно качает головой. После чего стряхивает мою руку со своего плеча.

— Куда я денусь из Бикона... — раздражённо выдыхает он, прежде чем упасть на кровать, доставая свиток и показывая тем самым, что разговор окончен.

Мне же не остаётся ничего другого кроме как хмыкнуть и снова покинуть комнату, на сей раз — с более приподнятым настроением.

И вновь я очутился в коридорах Бикона в полном одиночестве. И это было удивительно. Мне казалось, что, несмотря на выходной день, в коридорах школы должно быть больше учеников. Но они были пусты. Впрочем, наверное, весь Бикон производит такое впечатление. Слишком много пустоты с редкими вкраплениями жизни на ней. Так и напрашивается общая параллель со всем, что творится на Ремнанте.

Дойдя до конца длинного арочного коридора, я оказался перед громоздкими дверьми, за которыми находился тренировочный полигон.