— Зачем же радиолампой, к примеру, есть же специальные сплавы, химические соединения, полимеры, появившиеся только в последние десять лет, можно попробовать пронести туда и показать, пусть попробуют воспроизвести в своих условиях, это и будет доказательством, — наш лётчик отличался сильно повышенным упорством и не любил отступать от выбранной линии в споре.
— Всё равно неубедительно получится, нас, скорее за американских шпионов примут... — тихо почти себе под нос заметил Димыч, — а потом будешь там остаток жизни сажать кукурузу где-то на Чукотке.
— О! Вот, это хорошая идея, — оживился Иван, — а, может, мы там как раз шпионами заделаемся, как тебе такой вариант?
— Знаешь, вот кем я только ещё не был, так это шпионом. Хотя всю жизнь мечтал быть чем-то похожим на Джеймса Бонда, — я лишь покачал головой, показывая свои сомнения на этот счёт.
— Да ты, Сергеич, и так на него сейчас похож, особенно когда дело касается баб, — ухохатывался Иван, — как только твоя Светка тебя, бабника, терпит. Ещё один "Агент 00 хрен", нашелся, пАнимаешь, — сказал он, копируя голос нашего президента страны.
— Не терпит она меня, а любит! — Присоединяюсь вместе с остальными мужиками к его смеху. — Любит она меня, чтобы я не делал, ей это даже нравится. Да и к девочкам она сама неравнодушна, завидуй, паря, мне всегда есть с кем о них поговорить.
О моей "слабости" всем присутствующим было хорошо известно. Впрочем, я старался не перегибать палку и не таскаться за каждой юбкой. Но что поделаешь, когда мне нравились женщины, а я нравился им?
— Всегда считал вас извращенцами, — встревает в разговор Димыч, — но чтобы так откровенно...
— Отстань, несчастный, — резко отрезаю я, — тут уж мы как-то и без тебя разберёмся.
— Вы разберётесь, разберётесь, вам дай волю, вы тут целый гарем устроите. Совместный. На пару, — Иван подливает маслица в огонь.
— Иди ты в задницу, опять серьёзную тему на баб свели, засранцы великовозрастные! — Мне сейчас было весело и грустно одновременно.
Потом мы ещё полчаса горячо обсуждали мою личную жизнь, но в конце всё же вернулись к основной теме. Когда на полу оказалась уже четвёртая пустая бутылка, мы кое-как договорились поставить дополнительные эксперименты с возникшим порталом и хотя бы окончательно убедиться, с чем же мы имеем дело. Так как это теперь откладывалось ещё на неделю, я решил узнать некоторые подробности. Не просто же так мне слили информацию эфэсбэшники, не исключено, что они сами знают куда больше меня. Впрочем, тут нужно действовать очень аккуратно, кто их знает, что у них на уме?
25 июня, Москва, центр города.
Вас когда-либо пыталась завербовать разведка? Если нет, то могу вам рассказать, что это весьма увлекательное приключение. И ведь всё понимал изначально, но, тем не менее, профессионалы из "конторы" своё дело знают. Впрочем, похоже, в этот раз мышь съела кошку, то есть завербовали не меня, а, похоже, наоборот.
С представителями "конторы", которые подкинули мне идею магнитного генератора, я встретился через три дня после разговора со своими людьми. Постарался тщательно подготовиться, чтобы, с одной стороны, узнать что-то важное, а с другой — не сболтнуть лишнего прежде времени. Впрочем, как говорится — "болтун — находка для шпиона, а хороший болтун приведёт шпиона к провалу", а потому болтать мне пришлось много. Сидели мы в одном московском кафе, и пили, как это ни странно, именно кофе. Ну, вы уже знаете — алкоголь я не люблю, разве только после бани и на природе, и за что уважаю "конторских", что они со мной тут более чем солидарны, это не мои коллеги, с которыми без коньяка ни о чём серьёзном не поговорить.
— Ребята, вот я всё понимаю, книжки про шпионов читал, знаю, что вы лишнего слова зря не скажете, и всё же вопрос есть, зачем вы мне про генератор атмосферный рассказали? Только не говорите, что случайно, не поверю! — Заявляю внимательно смотрящим в мою сторону мужчинам, для кого моё предложение встретиться и поговорить явно не стало сюрпризом.
Они моложе меня, похожие аккуратные короткие причёски, строгая офисная форма одежды. А если внимательно приглядеться, то под пиджачком явно проглядывает совсем не пустая кобура. Взглянешь со стороны — сразу видно — серьёзные ребятки. Явно не сами по себе, а под кем-то весьма влиятельным. В наше неспокойное время подобающая внешность значит весьма многое.
— Алексей Сергеевич... — несколько официальным тоном, начал Сергей, — для вас ведь не будет секретом, что мы про вас постарались узнать всё что можно... и что нельзя тоже, — а взгляд-то такой многозначительный.
— Да, я примерно так и предполагал изначально, вы ведь всех кого попало не "крышуете", а отбираете по каким-то мне непонятным критериям, — мой же тон голоса был скорее панибратским нежели деловым.
И ещё мой взгляд отметил, как напарник Сергея несколько скривился при слове "крышуете". Не понравилось оно ему, сильно не понравилось.
— Несомненно, — Сергей держался строго в рамках официальных деловых переговоров, не поддаваясь на мои эмоциональные позывы свести беседу к запанибратским посиделкам. — Хотя мы и занимаемся, по-вашему, не своим делом, в бизнес лезем и всё такое, но и вы нас попробуйте понять... — ещё один многозначный взгляд и при этом лёгкая тень вины на лице.
— А что вас понимать, всё просто, — я грубо махнул рукой, показывая своё отношение к теме. — Теперь у нас прав тот, у кого больше денег и больше власти или наоборот, так что вы вполне идёте в ногу со временем. Ну не будете же вы жить на одну зарплату, знаю, у вас она не такая большая.
На несколько мгновений вокруг нашего столика воцарилась полнейшая тишина, несмотря на шум проезжающих по улице машин.
— Нет, Александр Сергеевич, не понимаете вы нас, — теперь в тихом голосе эфэсбэшника была заметна лёгкая обида. — Вы даже не представляете, что нас всех предали, предали на самом верху и ещё связали по рукам и ногам обязательствами. Да, среди нашего руководства тоже "перевёртышей" немало оказалось, но некоторых, кто не захотел перекрашиваться, и брать "серебро" уговаривали "свинцом", — ближе к концу фразы голос сильно заледенел.
— А в газетах писали, что это типа — "криминальные разборки" были, да? — Я чуть-чуть повысил свой голос.
— В газетах сейчас пишут только то, что нужно их владельцам, а не то, что есть в реальности, — Сергей снова был спокоен и не позволял себе поддаться на мои эмоциональные позывы. — А владельцы почти всех газет сейчас люди не наши. Про телевидение и говорить нечего, и так всё очевидно. Мы проиграли войну, и теперь находимся в состоянии оккупации, — в конце я почувствовал в его словах реальные эмоции.
Не самые приятные для него эмоции боли и злости одновременно.
— Это заметно, — немного сбавил своё давление я. — И как же это связано с вашим "бизнесом"?
— Напрямую связано, — мой собеседник кивнул головой, поднимая ко рту чашку с горячим кофе. — Нас, как и вас, кстати, заставили заниматься не своим делом, — отхлебнув, продолжил говорить он. — Вернее почти своим, но с другими целями. Нас приравняли к бандитам и заставили бороться с ними за раздел сфер влияния. Так мы, типа, быстрее разрушим нашу страну. СССР распался, теперь очередь разрушать Россию, она ещё слишком сильна и опасна для наших врагов. Съесть её они сразу не могут, слишком уж великоват кусок оказался — в горло не пролезает, надо её раздробить на более мелкие кусочки.
— Каких таких врагов? — Попробовал отмахнуться от его слов. — Теперь же Штаты и Европа, вроде бы нам чуть ли не друзья-братья, вот кредит за кредитом нам дают, помощь гуманитарную шлют... — едкой язвительности в моём голосе было вполне достаточно.
И моё эмоциональное давление начало постепенно пробивать брешь в моём собеседнике. Или, может быть, он мне всего лишь подыгрывал — не знаю.
— А тем временем, — Сергей с грустью во взгляде осмотрел кафе, — эти самые друзья-братья, как ты сейчас сказал, вывозят из страны всё наше бывшее национальное достояние, ресурсы, людей, технологии. На доллар их гуманитарной помощи они миллион добром вывозят, да ещё на десять просто портят. Представь, пришли к тебе домой грабители, всё ценное выносят, мебель и сантехнику ломают, чтобы тебе случайно не осталась, а тебе лично заплесневевший "Биг мак" и бутылку "Кока-Колы" предлагают, типа — "кушай и ни в чём себе не отказывай".
Его аналогия была мне хорошо понятна, многое ведь видно невооруженным взглядом. По телевизору постоянно крутят красивые картинки про красивую жизнь "там" и про дерьмо "тут" с подтекстом, что мы тоже скоро заживём как "там". Америка нам обязательно поможет, нужно только окончательно разобраться с нашим тёмным прошлым, дабы они случайно не повторилось в будущем!
— Да, тут я согласен, сам такое вижу, — немного скис я. — И что же вы делаете, ваша же задача ведь не допускать всё это непотребство?
— Что мы можем сделать? — Сергей тяжело вздохнул. — Нас связали по рукам и ногам, школу подготовки кадров разрушили, сдали врагам на растерзание поколениями наработанные агентурные сети, зарплаты такие платят, что прожить на них невозможно в принципе. Вот мы и крутимся, как можем, пока есть хоть какие-то возможности, обеспечиваем и себя и тех, кто сам себя обеспечить не в состоянии. Пытаемся хотя бы сохраниться, чтобы дать последний бой оккупантам при первой удобной возможности.
— Знаешь, Сергей... — в моём голосе сейчас хватало злого скепсиса, — я что-то не очень вам в этом верю, ну, не может быть так, чтобы ваша "контора" ничего не могла сделать, просто вам самим выгодно всё то, что сейчас происходит, — озвучил ему свою догадку без каких-либо прикрас. — Иначе вы бы давно поставили всю эту "кремлёвскую семейку" с их ближайшими приспешниками-олигархами к той же самой кремлёвской стенке и всё стало бы совсем по-другому.
— Ты, конечно прав, — опять вздохнул Сергей, — но ты даже не представляешь, что в таком случае произойдёт, — он посмотрел в мою сторону с каким-то сочувствием что ли.
— И что же? — Легко вскинулся я.
— Ядерная бомбардировка крупнейших городов России, — легко припечатал он меня одной фразой. — А мы даже ответить не сможем, управление стратегическими силами перехвачено, а что творится в армии — ты сам по телевизору можешь посмотреть. Или, что ещё хуже — легко устроят нам русский бунт, бессмысленный и беспощадный, мы его сдержать не сможем. Сначала никто не будет стрелять в народ, а когда этот народ начнёт громить всё вокруг и стрелять сам, будет уже поздно — начнётся новая гражданская война. Тщательно спланированная и хорошо подготовленная. Нужные им люди уже ждут команды, дабы достать оружие из схронов и пойти убивать. Оно нам точно надо? Ты посмотри, что сейчас в Чечне происходит, думаешь — это само собой получилось? А вот и нифига — это наглядная акция создания так называемого — "управляемого хаоса". Специальная такая акция, показательная, специально для нас. Сначала Чечня, потом Дагестан, а после и вся Сибирь заявят о своём праве на "самоопределение" под чужим протекторатом.
— Неужели всё так серьёзно? — Я был буквально раздавлен его словами, в которых чувствовалась лишь одна горькая правда.
— Серьёзнее не бывает,— заметил Сергей совершенно спокойным тоном, — причём, вся эта дрянь только на поверхности, а если копнуть глубже, то туда вообще лучше не соваться. Нам сейчас время нужно, оно лечит не только людей, но и страны. Когда все поймут, что не такая уж она эта свобода и демократия, как о ней сейчас рассказывают по телевизору, и тогда что-то можно будет сделать. Если ну очень хорошо постараться.
— Ладно... — я тоже несколько успокоился, — я понял, что у вас там полный алесс капут, ничего нельзя сделать, дабы не нарваться на мину, но давайте снова вернёмся к моему вопросу. Зачем вы мне про генератор-то рассказали?
— Так это, ты же прям как мы... — мой собеседник явно немного смутился, но сразу продолжил: — ты ведь не бросил науку, когда занялся бизнесом? Так? Так! — Вскинулся он. — Ты вкладываешь свои деньги не в золотые унитазы, как некоторые, а в оборудование и людей. У тебя почти вся фирма, ниже кандидата наук никого нет. Да, дерёшь ты за свою работу три цены, это да, умеешь ведь, но и качество такое даже немцы не предлагают. А потому почему бы тебе не подкинуть интересное направление "на подумать", особенно если оно не такое уж и простое...
— Не простое — это как? — Прицепился к последнему слову я, — что вы знаете про эти генераторы?
— Ну... — Сергей снова посмотрел по сторонам, как бы определяя для себя, кто нас тут подслушать может, — ты ведь не просто так предложил нам встретиться тут, наверняка уже что-то сделал, верно?
— Может быть, может быть, — уклончиво ответил ему. — И всё же хочу узнать больше информации именно от вас.
— Ладно, — Сергей эмоционально пошел мне навстречу, чуть-чуть раскрывшись. — Данными генераторами занимались многие исследователи, как на Западе, так и у нас. Но там обнаружились какие-то трудности в управлении выходом энергии. То есть всё, что получалось, было или нестабильно или даже опасно.
— И это все трудности, больше ничего необычного? — Немного удивился такому короткому блоку информации.
— Разве какие-то странные эффекты, — эфэсбэшник поводил ладонью руки в воздухе, — левитация там или антигравитация, что-то типа того. Некоторые установки улетали напрочь, до сих пор непонятно как, и почему. Даже думали на этом эффекте в Штатах летающую тарелку сделать, и даже что-то сделали, но в произошедшей на испытаниях катастрофе погибла почти сотня людей, включая пару достаточно важных шишек, после чего все подобные проекты закрыли.
— И это всё? — Хмыкнул я.
— По нашей информации — да, — кивнул мне Сергей. — Мы знаем, что работы в некоторых странах над этой темой продолжаются до сох пор, но не так активно как раньше, часто вообще на чистом энтузиазме отдельных исследователей.
Я немного задумался. У меня с раннего детства было особое чутьё. Я видел, когда люди говорят правду, а когда врут или хорошо играют роль. Это, видимо, мне от мамы досталось, бедный папа, как ему приходилось выкручиваться в молодости. Тоже ведь бабником был, я весь в него. Ладно, не отвлекаюсь. Так вот, сейчас я не ощущал в словах Сергея лжи. Николай, второй эфэсбэшник, который всё это время молчал с чашкой кофе в руках, всем своим видом поддерживал то, что говорил мне Сергей. И даже если они предварительно сговорились, все тонкости игры совместного спектакля им от меня утаить не удалось. Я бы почувствовал малую фальшь и понял, что меня банально разводят на эмоции и откровенности. Впрочем, я и сам так действовал по отношению к Сергею. И тут я верил сказанному мне на все сто процентов, хотя и понимал, что рассказывают мне всё это, чтобы клиент лучше проникся большим доверием к ним и пошел на сотрудничество, какое им зачем-то от меня нужно. И всё же решил пока зайти издалека, как бы бросить пробный шар, проверить их реакцию на тот эффект, который получился у меня. Если мои слова выдадут их скрытое знание, которое точно увижу, то мне будет всё понятно. Можно сколь угодно сдерживать свои эмоции или направлять их в нужное русло, но глаза при вспоминании обязательно дадут о себе знать.
