Несвятая инквизиция

Почему третий ранг не использовал свои умения? Все ли дело в том, что при жизни профессор был никудышным магом? Или, несмотря на все проблемы, ведьмы сработали быстро и не позволили проклятому войти в полную силу?

Так много вопросов, на которые он не мог ответить.

Если бы библиотекарь не заметил обращения профессора, если бы не успел позвонить, что было бы тогда? Скольких жертв им удалось избежать?

Как велика была их удача? И не растратили ли они ее всю на один бой?

Робкий стук в дверь отвлек инквизитора от размышлений.

— Войдите.

В кабинет, держа перед собой поднос, проскользнула Эвка. Поймала его удивленный взгляд и широко улыбнулась:

— Хифу обезвредила Магда. Мы все понимаем, что у вас сейчас много работы. Но может, все же выпьете чаю? Это особый сбор. Бодрит и придает сил.

— Заговоренный?

— Заговоренный, — бесстрашно подтвердила ведовка. — Разрешение мы получили. Будете?

Вальдер, помедлив, кивнул. Когда вместе с чашкой чая перед ним поставили тарелку с печеньем, насмешливо уточнил:

— Тоже заговоренное?

— Печенье с шоколадной крошкой, — серьезно ответила Эвка. — Его Вельва пекла, она заговорами не балуется.

Дверь за собой она прикрыла осторожно, даже привычный щелчок дверного язычка прозвучал как-то тихо, бережно.

Чай если и был заговоренным, то на вкусе его это никак не отразилось...

Отставив опустевшую чашку в сторону, Вальдер вновь вернулся к работе. Вспомнил весь свой многолетний опыт по написанию отчетов и аккуратно вывел первые слова.

Через час отчет уже был готов. Аккуратный, набранный на печатной машинке и подписанный, он отправился в канцелярию, чтобы оттуда пневмопочтой добраться до почтового отделения по трубам из зачарованного стекла, обшитого медными пластинами. Тянулись они под всем городом, полностью вытеснив любых конкурентов за счет своей скорости, надежности и доступности.

А из отделения почты отчет уже переправят в столицу, в палату совета.

* * *

Хифа шипела и обещала проклясть нас всех до седьмого колена, если мы сейчас же не пустим ее к инквизитору.

— Он должен отчитаться перед советом, — нудно напомнила я, пока Магда теснила ее в самый дальний угол отдела, подальше от кабинета Золтана. — А это сложно сделать, потому что никто не понимает, что там произошло.

— Я свой отчет уже написала!

— Твой отчет сразу отправляется в архив, — сказала Вельва. — Его, кроме Видган, и не читает никто.

Я покосилась на свой стол. Мой отчет еще был не дописан, я все никак не могла найти слова, чтобы описать, как чувствовалось сопротивление проклятия. Кроме меня, его не сдала только Руфь, отправившаяся утром в лазарет проведать Шэннера.

И главная, каждый раз проходя мимо, многозначительно посматривала на меня, безмолвно напоминая о несданном отчете.

Она никогда не приближалась к проклятому близко, это было ее задачей — курировать нашу работу с безопасного расстояния. Чтобы в случае гибели всего отряда кто-то смог рассказать, что случилось.

И прошлой ночью Невена не заходила в библиотеку, оставшись на улице: ждать городскую стражу, следить за тем, чтобы кто-нибудь из молоденьких пожарников не сунулся в опасную темноту сгоревшего здания и не лишился жизни.

И сейчас она желала знать, что приметили я и Руфь, чтобы собрать полную картину.

— Это несправедливо, — сморщилась Хифа. — Я хочу о нем позаботиться. Чтобы он понял, какая я замечательная, и влюбился.

— Почему это именно в тебя? — возмутилась Магда. — И кто тебе вообще сказал, что ты замечательная? Если уж кто-то и должен стать любовью нашего инквизитора, то я.

— Девочки, а вы же помните, что у нас в другом конце коридора отдел с инквизиторами находится, да? — ехидно спросила Вельва. — И почти все они пока неженаты...

— Они ведьм отлавливают, — вспыхнула Хифа.

— И проклятых боятся, — неожиданно поддержала ее Магда, презрительно поморщившись. — А наш Вальдер ничего не боится.

— Может, не все там проклятых и боятся, — заметила я. — Те, кто хорошо учился, точно не должны.

Магда фыркнула.

Ведьмы лучше остальных знали, насколько инквизиторы бывают суеверны. Боятся ведьм, боятся их силы и проклятых тоже боятся, почему-то считая, что они заразны. Хотя, казалось бы, все теории о возможности заражения уже давно опровергли. Множество проведенных исследований утверждали, что перенять проклятие нельзя.

— Тебе-то хорошо, — проворчала Хифа, — ты ему чай отнесла.

— С моими печеньками, — гордо напомнила Вельва, увернувшись от подзатыльника Магды.

— Он должен пожалеть о том, что в первую встречу недооценил нас, — упрямилась Хифа.

Я раздраженно цыкнула.

— Мы вчера облажались, какое такое "недооценил"?

Ведьмы переглянулись и поникли. Даже то, что это был целый третий ранг, нас не извиняло. Со стороны, должно быть, наша работа выглядела очень непрофессионально.

* * *

Раден пришел в себя в лазарете, на жесткой койке, под тонким одеялом. Он хотел пить, повернуться на бок с затекшей спины и чтобы рядом сидела Руфь. Желательно зареванная и очень обеспокоенная его самочувствием. Милая, вредная ведьмочка, а не стерва Конахан.

— Ты не справился, — проговорила она, поджимая тонкие, выкрашенные красной помадой губы. Если бы ведьм все еще сжигали, Раден с удовольствием отправил бы на костер эту. Лично привязал бы к столбу и разжег огонь...

— Я в порядке, — прохрипел он, — спасибо, что спросила.

Она не слушала, занятая своей злостью.

— Впервые за последние три года у тебя получилось подобраться к проклятому настолько близко, и ты все равно его упустил!

— Он мог пользоваться магией. — Раден поморщился и попытался откашляться. Ему адски хотелось пить, но просить стакан воды у Конахан не имело смысла. — Даже не так, он сумел воспроизвести мое атакующее заклинание...

Маг вспомнил горячий порыв воздуха, скрывший — он понял это только сейчас — от него незнакомую силу проклятых. На какой-то миг его вера в составленный план исчезла, вытесненная беспокойством — не приведет ли их желание наказать этот несовершенный мир к непоправимой катастрофе?

— Насколько я знаю, теперь ведьмами управляет твой старый друг? Это облегчит нашу работу. Тебе только нужно убедить его отправлять тебя на задания вместе с ведьмами.

— Не слишком ли много ты знаешь для гражданской? — едко спросил Раден. Ее осведомленность ему не нравилась. Сам он ничего не знал о женщине, сидевшей рядом с его койкой на шатком стуле. Ничего, кроме фамилии и того, что она ведьма. И даже фамилия была фальшивой. Раден знал это точно, лично искал информацию по ней.

— Новость о назначении главного инквизитора была в газетах, — пожала плечами Конахан.

— Неужели там же и написали, что теперь магическим управлением будут руководить давние друзья?

Конахан посмотрела на него прямо, остро, и из темных ее глаз в него вглядывалась будто сама бездна.

— Не это тебя сейчас должно волновать, мой мальчик, — ласково сказала она, растягивая губы в мягкой улыбке, в то время как взгляд ее оставался цепким и страшным.

По спине Радена прошлись волной холодные мурашки. Катастрофически не хватало воздуха. Он захрипел.

Мир завертелся и поблек, подернулся рябью, скудные остатки воздуха невыносимо пахли болотом. Застоявшейся, мертвой водой.

Демонстрация силы производила впечатление, он готов был это признать. Если бы мог произнести хотя бы слово.

Дробный стук в дверь развеял наваждение.

Раден тяжело задышал, закашлялся, готовый увидеть на белой больничной рубахе бурые разводы болотной жижи.

Но ничего не было.

Солнце пробивалось сквозь тонкие шторы, освещая белое неуютное помещение, за дверью, в коридоре, с кем-то громко переругивалась медсестра.

Мир стал слишком близким, удивительно громким и ярким.

Конахан презрительно фыркнула.

Дверь в палату распахнулась, и бодрый знакомый голос Руфи вернул все на свои места.

— Ой, — сказала она, после того как ворвалась в палату, обещая страшные муки в посмертии, если маг вздумал вдруг помереть из-за такой несерьезной ранки, и заметила сидевшую у постели женщину. — Простите, я, кажется, не вовремя.

— Нет-нет. — Конахан улыбнулась. Она умела выглядеть дружелюбной, если этого требовали обстоятельства. — Я уже ухожу. Вы уж позаботьтесь о нем, милочка.

Руфь посмотрела на бледного Радена и растерянно кивнула.

Конахан ушла, бросив на него выразительный взгляд. Цокот ее каблучков еще долго разносился эхом по коридору.

— А это кто? — шепотом спросила Руфь, глядя на закрывшуюся за Конахан дверь.

— Ведьма, — емко описал ее Раден. — Рад тебя видеть. Можешь приступать.

— К чему? — не поняла Руфь, глядя на то, как маг осторожно пытается лечь поудобнее.

— Ну как же? Броситься мне на грудь... только прошу тебя, осторожнее, я сейчас очень чувствителен в некоторых местах... рыдать, признаваться в любви...

— Медсестра не предупреждала, что ты можешь бредить.

— Ведьма ты, Руфь.

Она весело усмехнулась.

— А то я не знаю.

Руфь обошла палату, выглянула в окно, выходившее в небольшой сад, и вернулась к постели раненого.

— Ну и как ты себя чувствуешь?

— Тебе сообщили, что ближайшие несколько месяцев я не смогу пользоваться магией?

Она кивнула.

— Повезло, что незаконченное заклинание полностью не выжгло магические каналы.

Он невесело усмехнулся. Проклятый не просто едва не убил его, атака неожиданной силы чуть навсегда не превратила Радена в калеку.

— Насчет обеда...

— Нет.

— Руфь, это несправедливо. Три года назад я тебе нравился.

— Тогда мы только познакомились. И я еще не знала, что ты инквизитор. А у меня правило — с инквизиторами дела не иметь. — Она смотрела твердо и непреклонно. Прежде чем он успел что-нибудь возразить, Руфь добавила: — Все равно из этого ничего не выйдет.

— Потому что инстинкты? — угрюмо спросил он, припомнив ее слова.

— Даже если я буду уверена, что ты мне ничем не угрожаешь, одного обещать ты не сможешь никогда.

Раден заинтересованно посмотрел на нее. Это было похоже на вызов.

— И чего же?

— Что однажды не превратишься в проклятого, — просто сказала она. И непонимающе нахмурилась, когда маг сначала захохотал, а потом застонал, схватившись за бок.

— О-о-о, дорогая, — посмеиваясь, протянул он, — если это единственная причина, то можешь выбирать ресторан.

Руфь не поверила, и он не мог ее за это винить. Никто бы не поверил пустым словам. А подтвердить их Раден пока не мог.

Слишком многое стояло на кону.

* * *

В управление Руфь вернулась ближе к обеду.

Игнорируя заинтересованные взгляды, за пятнадцать минут собрала в отчет все случившееся прошлым вечером и даже успела помочь мне.

На первый этаж в столовую все мы спускались без долгов.

— Ну и как там Раден поживает? — с понимающей улыбкой спросила Хифа.

— Идет на поправку.

Я шла последней и прекрасно видела, как Магда с Вельвой многозначительно переглянулись.

— И все?

Свернув из коридора к широкой гранитной лестнице, ведьмы ненадолго притихли, проходя мимо группы инквизиторов.

Они обедали раньше нас и теперь поднимались в свой отдел, чтобы вернуться к работе. Если работа у них вообще была. Последние несколько недель инквизиторы не приводили в управление новых незарегистрированных ведьм.

Камеры в подвале пустовали уже давно.

— Почему мы вообще должны работать рядом с этими? — недовольно пробормотала Магда, обернувшись вслед инквизиторам.

Хифа изящным жестом поправила собранные в продуманно небрежный пучок волосы.

— Без них в управлении было бы совсем мало мужчин, — манерно проговорила она.

— Чтобы мы помнили, кто главный? — предположила я.

— Обеденный перерыв не будет длиться вечно, — громко напомнила Руфь, успевшая уйти вперед, пока мы отвлеклись на инквизиторов.

— И недовольна ты только потому, что один из них тебя в прошлом месяце отшил, — добавила Хифа и быстро засеменила за Руфью.

— Ну кто ж ему виноват, если он дурак. — Вельва гладила Магду по плечу, пока та пыхтела и прожигала спину Хифы злым взглядом.

В столовой, как всегда, слышно было лишь редкий звон ложек о тарелки. Кухней заправляла Бошента, плакальщица из страны холмов, она очень не любила шум и когда на тарелках что-то оставалось.

Ходили слухи, что ее крик привлекает смерть. Очень походило на пустые суеверия, но именно кухня была самым тихим местом во всем управлении. И все тарелки всегда уходили на мойку чистыми. Даже ведьмы не рисковали проверять, сколько правды в этих слухах.

К раздаточному столу первой подбежала Хифа, прижалась к витрине, с вожделением глядя на рыбный пирог. Рыбные блюда Бошента готовила редко.

— Если бы не знала твоих родителей, решила бы, что в твоем роду водились кошки, — проворчала Руфь, встав за Хифой.

Они были знакомы с детства. С Магдой познакомились в университете и втроем пошли работать в управление. Как так вышло, что при распределении их направили в один отдел, для всех оставалось загадкой. Приятной, но совершенно необъяснимой. Даже ведьмам так сильно не везло.

Вельва встала рядом со мной. Она завидовала им и, хотя никто ее за это не стал бы судить, стыдилась своих чувств.

— Вставай вперед, — предложила она.

— Вот еще. — Я насильно поставила ее перед собой, крепко держа за плечи. Вельва была на полголовы ниже меня, и оставлять ее в самом конце, отделять от остальных, мне совсем не хотелось. — Когда в прошлый раз я оказалась рядом с Магдой, мне пришлось обниматься с проклятым.

Магда фыркнула.

— Никогда не забуду, как ты в него вцепилась.

Вельва скомканно хихикнула.

Она редко поддавалась упадническому настроению, но если на нее все же находило, то выглядело это невыносимо. Хифа как-то сказала, что в такие моменты у нее создается впечатление, будто кто-то обидел щеночка. А щеночков мы все очень любили.

Мы с Магдой переглянулись. Я пожала плечами, она непонятно поиграла бровями, после чего выдала:

— А пойдемте после работы в кондитерскую! Я знаю одну...

— Если туда запрещено ходить ведьмам, то даже не начинай, — остудила ее пыл я.

Вельва заинтересованно обернулась ко мне. О чем бы она там ни думала, дурные мысли при упоминании сладкого отпустили ее мгновенно.

— В кондитерскую?

— Ага, — кивнула Магда, — но Эвка только что существенно уменьшила список приличных мест.

— Ни о чем не жалею.

— И куда пойдем? — спросила Вельва.

Все, что мы о ней знали, это то, что жила она в детском доме, ведьминский дар в ней запечатали в тринадцать, а выпуститься смогла только в шестнадцать. На два года раньше положенного срока благодаря тому, что выбила себе место в колледже.

Как жилось маленькой беззащитной ведьме три года среди тех, кто знал ее секрет, мне не хотелось даже думать.

— Я слышала, тут недалеко кофейня открылась, — оживилась Хифа. — Сильно популярная в столице.

И план на вечер появился как-то сам по себе.

Вторая половина дня прошла в мечтах о сладостях, что мы скоро попробуем. Главная посматривала на нас снисходительно, но не одергивала.