Несвятая инквизиция

Пролог

Знаешь, инквизиторы тоже горят.

"Ведьмин век"

Нас выстроили в ряд вдоль стены и велели всеми доступными способами изображать восторг от встречи с новым начальством.

— Можно подумать, — ворчала негромко Хифа, похлопывая пуховкой по щекам и придирчиво рассматривая свое отражение в зеркальце карманной пудреницы, — нам сильно нужен этот новый инквизитор.

— По тебе так сразу и не скажешь, что тебе не нужен, — проворчала я.

Хифа отвлеклась на мгновение от своего отражения, чтобы бросить на меня злой взгляд. Проклясть или хотя бы сглазить она не могла, но очень хотела.

Ее желание отдалось зудом в моих костях.

— Прекратить! — шикнула на нас главная из начала строя.

Хифа спрятала пудреницу в кармашек формы, поправила распущенные по плечам русые волосы и выпрямилась, гордо выпятив грудь. Готовилась покорять начальство.

Руфь, стоявшая между мной и Хифой, выразительно закатила глаза.

Отдел наш строго делился на две группы: ведьм, которые видели определенную выгоду во влюбленных инквизиторах и старались привлечь к себе их внимание, и ведьм, всеми силами пытавшихся избежать всякого с ними общения. Откровенно ненавидеть инквизиторов было опасно, но недолюбливать и открыто это демонстрировать законом пока не запрещалось.

Главный инквизитор прибыл через несколько минут, в компании главы управления по выявлению и предотвращению магических преступлений. Маги занимали правое крыло здания, мы левое, и улыбчивый господин Шэннер частенько заглядывал в наш отдел, чтобы поговорить о важном.

Ходили слухи, что он просто прятался от работы, взвалив все проблемы на плечи своего безотказного заместителя.

Выстроенные перед стеной ведьмы заволновались. С первой же встречи произвести впечатление на новое начальство желала разве что Хифа. Другое дело знакомый маг, перспективный, а главное — дружелюбно настроенный к ведьмам. Он интересовал многих.

Даже Вельва, мало заботившаяся о своем внешнем виде, завозилась, одергивая китель и быстро приглаживая растрепанную косу.

Руфь сморщила нос. Ее отношения с господином Шэннером испортились пару месяцев назад, когда она остригла волосы по скандальной зарубежной моде и нарвалась на неодобрение мага.

— Дамы, — произнес Шэннер, привлекая наше внимание, — позвольте представить вам главного инквизитора. Вальдер Золтан.

Рядом с медно-рыжим, искрящимся энергией магом инквизитор казался бледной тенью. Светленький, недружелюбный, рассматривавший нас так, будто мы его самая большая проблема в жизни.

Не подружимся, сразу поняла я, как и бóльшая половина ведьм. Улыбка Хифы померкла, но скоро она взяла себя в руки и вскинула подбородок.

Золтан совершил страшную ошибку, так явно продемонстрировав свое недовольство. Теперь осады из ведьм, чья гордость была задета, ему не избежать.

Долго наше неловкое знакомство не продлилось. Инквизитор окинул нас тяжелым взглядом и ушел в свой кабинет, велев всем возвращаться к работе. Шэннер поспешил за ним, что-то негромко и быстро рассказывая. Мага равнодушие нового коллеги не задевало.

Как только Золтан покинул помещение, мы расслабились.

— Ходят слухи, — заговорщически понизила голос Вельва, топтавшаяся справа от меня, — что инквизитора нашего сюда из столицы перевели. В наказание.

— В наказание? — забеспокоился кто-то.

— Говорят, он за ведьму заступился и покалечил своего подчиненного. А подчиненный был не кем иным, как племянником канцлера... — Вельва взяла паузу, чтобы окинуть нас сияющим взглядом. Она любила внимание и любила рассказывать истории, не утруждаясь отделять правду от вымысла. — Потому его к нам и сослали. На перевоспитание. Все же знают, что наш округ самый неспокойный.

— И проклятых у нас больше всего, — пробормотала безрадостно Руфь.

— А что поделать, если ведьму на этих землях сожгли? — пожала плечами я.

Беды инквизиторов никогда не отзывались жалостью в ведьминских сердцах. Жертва не может сочувствовать своему палачу.

И пока инквизиторов терзало древнее проклятие, мы могли спокойно жить, работать и даже иногда использовать свою силу.

* * *

Дверь неприветливо скрипнула и распахнулась, впуская Вальдера в пыльное темное нутро кабинета главного инквизитора. Его кабинета.

— Нора, — пробормотал он и щелкнул выключателем. Светильник загорелся с задержкой и гадко зажужжал, освещая захламленную обстановку.

Первым делом Вальдер распахнул шторы, впуская в кабинет солнечный свет, и после недолгих раздумий открыл окно, чтобы проветрить помещение. Запах табака и дешевого кофе, казалось, впитался в обивку продавленного кресла, в скрипучий диван в углу и в каждый лист бумаги на массивном столе.

— Ты мог бы быть дружелюбнее, — с укором заметил вставший в дверном проеме маг.

— Зачем?

— Вам предстоит работать вместе... напомни, на сколько тебя сослали?

— Три года, — угрюмо произнес Вальдер. Он не жалел о том, что сделал, хотя не мог не признать, что ломать руки было лишним.

— Ты будешь каждый день в течение трех лет видеть их. Не лучше ли наладить отношения сразу?

— Ты забываешь про выходные.

Шэннер едва сумел подавить тяжелый вздох.

— Тебе нужно принять всего две вещи: что ты все сделал правильно и что это, — он обвел широким жестом кабинет, — теперь твое. И пыль, и завалы неразобранных бумаг, и отряд ведьм, которых, скажем прямо, ты не впечатлил.

— Я и не должен их впечатлять.

— Говоришь как новичок, — проворчал Шэннер. — Именно впечатлить ты их и должен. Покорить. У твоего предшественника это не вышло, и все мы знаем, где он теперь.

— Его настигло проклятие. Отношения с подчиненными ведьмами здесь ни при чем.

— И все же...

— Раден, — перебил его инквизитор, — ты можешь оставить меня одного? Мне нужно работать.

Маг поморщился, но молча отступил и аккуратно прикрыл дверь, оставив Вальдера в кабинете одного. Раден, в отличие от самого Вальдера, умел контролировать эмоции всегда. Во время учебы в академии это раздражало, сейчас... пожалуй, сейчас вызывало легкую зависть. Уж он сумел бы разрешить любой конфликт, не прибегая к насилию.

Мага пустые угрозы зарвавшегося сопляка и его обвинения в сторону зареванной девчонки не привели бы в бешенство.

Обведя взглядом кабинет, Вальдер скинул китель на спинку кресла и закатал рукава рубашки. Для начала стоило разобрать все документы, что остались ему от предыдущего главного инквизитора.

Первые тридцать минут он смог проработать в тишине. Потом в дверь кабинета постучала первая ведьма...

Она принесла кофе и улыбалась так, что появилось желание проверить защитный медальон, чтобы удостовериться, что ведьма не пытается на него воздействовать. Кофе в чашке, что она перед ним поставила, выглядел как самая настоящая отрава, с зеленоватым отливом и подозрительными белыми хлопьями, плававшими на поверхности.

Улыбка сошла с лица ведьмы, стоило Вальдеру только признаться, что кофе он не любит.

Смущенно извинившись, она удалилась, и инквизитор вернулся к делам, но через несколько минут его вновь отвлек стук в дверь.

Все та же ведьма, не желая мириться с поражением, принесла черный чай, от всей свой щедрости добавив в чашку половину сахарницы. На этот раз, узнав, что новое начальство предпочитает чай без сахара, ведьма не стала смущаться и удалилась с гордо поднятой головой, чтобы через какое-то время принести новую чашку.

— Спасибо, — сдался Вальдер, ругая себя за то, что не принял молча кофе, принесенный первым.

— Если будет что-то нужно, — сказала ведьма, сладко улыбаясь, — зовите меня. Мое имя Хифа.

Инквизитор несколько мгновений разглядывал закрывшуюся за девушкой дверь, борясь с желанием запереться на замок. С местными ведьмами творилось что-то неладное.

Его мрачный вид для прежних сотрудниц был сигналом не попадаться лишний раз на глаза. Для этих, кажется, он был вызовом.

* * *

За тем, как Хифа мечется между кабинетом инквизитора и маленькой кухонькой, мы следили всем отделом.

— Мне даже немного жаль его, — призналась Руфь, когда Хифа в третий раз со зверским выражением лица направилась к Золтану.

— Думаешь, он такого не заслужил? — деловито уточнила Вельва.

— Никто не заслужил Хифу, — глубокомысленно изрекла Магда от своего стола. За агрессивными атаками заклятой подруги она следила напряженно, злясь на белый свет за то, что была не очень расторопна, упустила момент и такой удобный предлог для знакомства с инквизитором использовала ее соперница.

— Не отвлекаемся, девочки. Работаем, — громко велела главная, выискивая что-то в картотеке.

— Последние отчеты мы сдали еще вчера, — бодро сказала я, — а новых происшествий еще не случилось.

— Не сглазь! — всполошилась Вельва.

— Я ведунья, я не глажу.

— Глаз черный! — упрямо припечатала она.

— Эвка, лучше постучи, — посоветовала Руфь.

Я демонстративно стукнула три раза по столешнице и подперла щеку ладонью. С внешностью мне не повезло просто катастрофически: курчавые рыжие волосы, да еще и черный глаз делали из меня ту, кем люди пугали своих детей с самого начала времен, — классическую злую ведьму.

Когда Хифа в третий раз вышла из кабинета инквизитора, на лице ее сияла победная улыбка.

— Ну что, девочки, — Магда встала из-за своего стола, скинула на стул китель, одернула жилет и решительно расстегнула три верхние пуговицы на рубашке, — пожелайте мне удачи.

— Пусть он переживет этот день, — жалобно попросила Вельва, ни к кому конкретно не обращаясь. — Если мы потеряем еще одного главного инквизитора за такой короткий срок, нас и уволить могут.

Магда проигнорировала ее слова, заправила за ухо светлый локон, выбившийся из прически, и с воинственным видом пошла знакомиться с начальством.

Чего бы она ни пыталась добиться, получить желаемое у нее не вышло. Это было хорошо заметно по недовольному выражению ее лица, когда инквизитор вышел из кабинета вместе с Магдой.

Он встал посреди отдела, между столами, и обвел нас суровым взглядом.

— С моей стороны было ошибкой проигнорировать необходимость знакомства с новым коллективом, — сказал инквизитор, и Магда обиженно поджала губы.

Хифа сияла.

Знакомство затянулось на добрый час. Начав с нас, Золтан прошелся по всем подчиняющимся ему отделам, рождая в наших душах сомнение в том, что он вообще запомнил хоть кого-нибудь.

Однако же на следующий день инквизитор не перепутал и не переспросил ни одного ранее названного ему имени.

Глава первая. Третий ранг

Сигнал тревоги включился за сорок минут до конца рабочего дня. Предупреждение о неминуемой беде застало меня на кухне, с чашкой только заваренного чая.

Вельва закашлялась, подавившись печеньем.

Руфь одним глотком допила горячее молоко и первой бросилась вниз, в раздевалку.

Следом побежала я, неуклюже поставив чашку и расплескав горячий сладкий чай по столешнице.

Вельва не отставала, и ее надсадный кашель преследовал меня на лестнице, подгоняя. В раздевалку она ворвалась последней.

— Всего две недели же прошло, — бормотала Магда, нервно застегивая пуговицы форменной куртки одной рукой и проверяя заполненность амулетов другой, — откуда еще проклятый?

— Какая разница? — проворчала Руфь, закрепляя ремнями огнеупорные рукава, сшитые из дубленой кожи. Они долго вымачивались в специальном растворе, а после заговаривались и хорошо защищали от любых тепловых атак.

— Не к добру это, — вырвалось из меня угрюмое. Я тут же заработала три предостерегающих взгляда и без просьб постучала по деревянной дверце своего шкафчика. И только потом натянула защитные перчатки.

Из здания в темный и сырой осенний вечер мы вывалились тихой сработанной командой.

Автобус уже ждал у входа, на носу его истерично мигали сине-зеленые лампочки, а стоило нам только загрузиться, как включилась и сирена, словно отзываясь на раскатистый колокольный звон, доносившийся из восточной части города.

Колокол сообщал о проявлении нового проклятого и предостерегал всех, кто находился рядом. Люди, услышав этот звук в своем районе, неизменно должны были направляться в ближайшие убежища.

В первые годы, когда план эвакуации только вводился, было много случайных жертв, но за последние десять лет от встречи с проклятым погибло около трехсот человек. В разы меньше, чем от сбоя магических приборов за этот же срок.

Правительство считало это успехом.

Но мы, если бы нас кто-то спросил, сказали бы, что цифры врут. Погибших ведьм в статистику не вносили.

— Госпожа Видган! — Руфь, держась за спинки сидений, направилась в нос автобуса, к главной, заваливаясь то в одну сторону, то в другую по мере того, как автобус заносило на поворотах. А поворотов в этой части города было много...

Руфь хотела узнать, прислали ли какую-нибудь информацию по новому проклятому. Вернувшись через несколько минут, она потрясенно выдохнула:

— Девочки, вы не поверите, кто ведет автобус.

— Ну так дядька Зенич, — фыркнула Вельва. — Он нас уже три года возит.

— Еще варианты? — оскалилась Руфь.

Вытянув шею, чтобы разглядеть, кто там сидит на водительском сиденье, рядом с главной, я смогла увидеть только темно-синий рукав кителя. Точно такого же, что носили и мы.

— Только не говори, что Золтан лично вызвался доставить нас на задание, — попросила я. Ждала, что Руфь поднимет меня на смех, но она лишь присвистнула.

— Слушай, Рудой, а ты, часом, не ясновидящая? Может, тебе не в нашем отделе место, а у аналитиков?

— Эвка угадала? — ахнула Хифа.

— Еще как. Сказал, хочет понаблюдать за нашей работой. Узнать, на что мы годимся.

Магда томно потянулась, звякнув висевшими на поясе защитными амулетами.

— Пусть посмотрит.

— Так, а по делу что-нибудь узнала? — нетерпеливо спросила Вельва. Ее инквизитор интересовал в разы меньше, чем ждущий нас проклятый.

— Жертва — профессор истории. Задержался в институтской библиотеке... ну и полуобратившегося его библиотекарь среди книжных стеллажей нашел.

— Конец библиотеке, — вздохнула я.

— И всей прилегающей территории, — добавила Руфь. — Проклятый подходит по признакам к третьему рангу.

И пока мы осмысливали, как сильно попали, она добавила:

— Тридцать два года, не женат. Детей нет. Родители живут в пригороде. Им... сообщат после уточнения данных.

— Девочки, — жалобно прошептала Хифа, — но ведь третий ранг. Я с такими еще не работала.

— И я, — призналась Вельва.

Я мелко закивала, подтверждая, что мне тоже такие еще не попадались.

Из всех нас третий ранг видели только главная и Руфь.

Обычной нашей работой были проклятые самого низшего, шестого, ранга. Иногда попадался пятый. Редко — четвертый. Третий ранг я видела только в сводках новостей. Второй — на фотографии в книге.

Первый... первого не видел никто из нас, лишь то, что он оставил после себя: выжженные дотла руины. Куда проклятый исчез после того, как уничтожил город на реке и всех его жителей, никто так и не выяснил. С того страшного происшествия прошло уже больше пятнадцати лет, но все, что мы имели, — слухи и предположения.

— Справимся, — уверенно пообещала Руфь. — Они такие же, как и четвертый ранг. Только меньше, быстрее и огнем плюются.

Мой нервный смешок потонул в визге тормозов.

— Приехали, — крикнула главная, и дверцы с шипением распахнулись.

Ветер вместе с неумолкающим колокольным звоном принес горький запах дыма.

* * *

Вальдер выбрался из автобуса последним, зачарованно глядя на объятое пламенем двухэтажное здание. Огонь освещал округу, вытягивая обжигающие языки к темному небу. Автобус встал на остановке, от которой до библиотеки было метров триста, но даже с такого расстояния инквизитор ощущал, как жар волнами проходится по земле, обдавая горячими порывами воздуха.

Ведьмы, перекрикиваясь, уже бежали к библиотеке. Вальдер спешил следом, ощупывая свои амулеты — необработанные кристаллы аметиста, вделанные в основу браслета. Каждый из них был наполнен магией и заговорами — предосторожность, перенятая им у ведьм.

Проклятого третьего ранга Вальдеру довелось видеть лишь однажды, во времена, когда он был еще не главным инквизитором, а простым рядовым магом. Выжил тогда он лишь благодаря вытащившим его ведьмам.

На память о той встрече ему остался шрам на левом боку и признательность ведьмовскому роду.

Звон разбитого стекла разнесся по пустой улице и потонул в реве вырвавшегося на волю пламени. Из разбитого окна, выламывая собой щерящиеся осколки, на траву свалилось черное тело.

Ведьмы замешкались. Нельзя было понять, проклятый это выбрался на свободу или случайная жертва.

Инквизитор нагнал их.

Тело на земле дернулось, и по коже поползли тонкие нити, будто трещины на скорлупе; расходясь шире, они выпускали раскаленную огненно-рыжую плоть. Сомнений не осталось: это совершенно точно был проклятый и он завершал свое перерождение.

— Плетите паутину, — рявкнул Вальдер. — Даю разрешение на использование резерва.

Две ведьмы — Хифа, пытавшаяся отравить его кофе, и совсем молодая Вельва, попавшая в отдел сразу после училища, — вздрогнули и побежали к зданию.

Руфь и Магда, не дожидаясь приказа, разошлись в стороны. Последней шла Эвка, небольшими осторожными шажками приближаясь к проклятому.

Невена Видган, главная в отделе ведьм, замерла на своем месте, контролируя работу подопечных.

Воздух звенел от напитавшей его ведьмовской силы.

Никогда еще Вальдер не чувствовал себя настолько бесполезным.

Ведьмы защиты — Хифа и Вельва — встали по углам здания так, чтобы извивающееся тело оказалось между ними. Ведьмы атаки — Руфь и Магда — остановились в нескольких шагах от проклятого, а мимо них, растирая руки и откровенно труся, прошла Эвка, ведовка, которой предстояло усмирить проклятие.

— Защита, — произнесла Невена, и голос ее заглушил даже вой пламени.

В то же мгновение, как приказ был озвучен, от вытянутых вперед рук Хифы к пальцам Вельвы потянулись тонкие, поблескивающие в отсветах костра нити. Ведьмы опустились на колени, прижав ладони к земле, и нити легли на проклятого, опутывая его.

Руфь и Магда окаменели, следя за подрагивающим телом, готовые в любой момент нанести удар. В двух шагах от проклятого Эвка остановилась, собираясь с силами. Она шептала что-то невнятное, но полное сокрушительной ведьмовской мощи. Было ли это какое-то специальное заклинание, или ведовка по памяти зачитывала главу из служебного кодекса, вкладывая в каждое слово всю свою силу, Вальдер не знал — ведьмы неохотно делились своими секретами. Даже если делать это их обязал закон.

Все шло слишком гладко.

Он первым почувствовал неладное. Ведьмы были слишком заняты подготовкой к обряду и не могли уделить внимание дурным предчувствиям.

Эвка склонилась над телом, протягивая к нему руку...

Ведьмовская паутина лопнула, и в то же мгновение темное небо прорезала золотая молния, пригвоздив проклятого в земле. Вельва охнула, ее левая рука повисла вдоль тела, с кончиков пальцев на землю капала кровь.

— Назад! — велел Вальдер.

Эвка неуклюже отшатнулась, и лишь это спасло ее от броска проклятого — он просто не дотянулся.

Атаки ведьм не могли сдержать третий ранг, но сумели замедлить.

Проклятый поднялся на все четыре конечности, сквозь провалы глазниц по черным щекам и из уголка рта текла лава. Капая на землю, она поджигала траву.

С каждым выдохом существа в воздух выбрасывался сноп искр.

— Он... — непослушными губами произнесла Невена, — второй ранг?

— Не думаю, — отозвался инквизитор. И велел: — Вызывайте группу поддержки.

Ведьма бросилась к автобусу.

Кожу на запястье, где был выжжен символ инквизиции, закололо, когда он призвал еще один светлый луч. На этот раз проклятый почувствовал атаку и успел уйти в сторону.

Прокатившаяся по темному небу золотая молния оставила выжженный след на земле и с треском исчезла.

Проклятый ощерился, за потемневшими от копоти зубами виднелся огонь самой преисподней. Звук, который он издал и который, должно быть, означал смех, больше всего походил на треск поленьев в костре.

Пружинисто оттолкнувшись, проклятый запрыгнул на стену горящего дома, прополз до распахнутого окна второго этажа и скрылся в нем.

— А ну, стой! — крикнула Руфь и бросилась к входной двери.

— Отставить! — Растирая запястье, Вальдер приблизился к ведьмам, щурясь от жара. — Вы задохнетесь раньше, чем сгорите. И уж точно не сможете его найти.

— Я смогу! — прошипела ведьма, глядя на инквизитора исподлобья.

Еще одна глупая девчонка, потерявшая кого-то в одном из нападений проклятого и переполненная ненавистью.

— И что потом? Как вы собираетесь его обезвредить? Сила ведьм на него не действует, моя магия, как мы видели, тоже.

Руфь упрямо пыхтела несколько мгновений, но здравый смысл все же взял верх над злостью, она поникла, опустила глаза и тихо извинилась.

— Но мы же все равно должны его усмирить, — заметила Эвка. Взгляд ее блуждал по лицам, глаза в отсветах огня казались совсем черными. — За нас этого никто не сделает.

Магда раздраженно цыкнула и подняла взгляд на окно второго этажа, в котором скрылся проклятый.

— А это точно третий ранг?

— Третий, — уверенно, в один голос, сказали Руфь и Вальдер. Переглянулись.

И инквизитор, кашлянув, добавил:

— Мы сможем сдержать его при поддержке магов. Госпожа Видган их уже вызывает.

Огонь постепенно затихал, неестественно, будто кто-то вбирал его в себя, отрывая от недогоревшего дерева, обивки стульев и кресел, книг...

Раньше магов приехала пожарная бригада, вызванная прежде, чем огонь потух сам собой. Пожарные бродили по парковке, не зная, куда себя деть, но не спеша уезжать. Пока проклятый был жив, случиться могло все что угодно...

Маги прибыли почти сразу за ними, во главе с неизменным Раденом Шэннером.

— Что ты здесь делаешь? — недружелюбно спросил Вальдер у подошедшего мага.

— Слышал, ты отправился на вызов, решил присоединиться, — лучась счастьем, отозвался тот. Окинул взглядом исходящее дымом здание и посерьезнел. — Насколько все плохо?

— Ведьмы перед ним бессильны. Нужны ваши цепи, иначе никак.

Раден кивнул и крикнул своим людям, чтобы вытаскивали все.

На остановке рядом с серо-синим автобусом ведьм встал красно-черный, вокруг которого суетились маги в защитной одежде, вытаскивая цепи с горящими на их звеньях символами.

Через несколько минут все были готовы.

Двери, ведущие в здание библиотеки, распахнули, одна из створок рухнула на землю.

Вальдер ругнулся и надел защитную маску, вдохнул полной грудью травяной запах настоя, в котором вымачивались фильтры, и шагнул внутрь здания вслед за Эвкой.

* * *

В холле было дымно и темно, фонари магов работали с перебоями, и широкие лучи света изредка мигали, вновь возвращая прогоревшее нутро библиотеки в темноту.

Передо мной шла Вельва, она постоянно оглядывалась и что-то бормотала.

Прислушавшись, я уловила поминание чертей, демонов, бесенят и всей их рогато-копытной семьи. Вельва боялась очень по-ведьмовски. Агрессивно.

— Если проклятый затушил огонь, не может ли он вернуть его обратно? — негромко заговорил один из магов, подняв луч фонаря к потолку, высвечивая торчащие во все стороны обгорелые провода в тех местах, где светильники упали. Таких было немного. По большей части они оплавились или взорвались, оставшись висеть под потолком ощеренными страшными пастями неведомых чудищ.

— Новенький, да? — догадалась Руфь. Ее голос раздавался слева и сзади. Она попала во второй отряд магов и шла за нами, в сторону западной лестницы. — Вернуть огонь он уже не сможет, так как поглотил его. И на нашу беду, стал сильнее.

— Куда уж сильнее, — проворчала Вельва. — Он нашу паутину разорвал. Раньше этого никто не мог сделать.

— Раньше самым сложным было их в эту паутину поймать, — тихо поддакнула я.

Шестой ранг покорить всегда было легче всего. Эти проклятые были большими, но неповоротливыми и магически бессильными. Поймать их в паутину, истощить парой точных атак, чтобы мне было проще усмирить засевшее в них проклятие, — дело минут на двадцать.

Пятый ранг был сложнее, в основном за счет своей скорости, хотя пара метких атак могла замедлить их на достаточный срок, чтобы паутина успела их обезвредить.

С четвертым рангом проблем было больше всего. Достаточно быстрые, с начальными зачатками сознания, как правило, они получались из талантливых или сильных инквизиторов, что давало им определенную защиту от ведьмовских атак. Но даже они были бессильны перед паутиной.

А третий ранг паутину порвал. Проклятый, вылупившийся из обычного профессора — человека, никогда не знавшего, что в нем спит сила инквизитора...

Даже если при жизни он был неплохим магом, пятый ранг — максимальный предел для непроявившегося инквизитора.

Так было всегда.

Так было раньше...

Под ногами хрустели осколки, пока мы шли к лестнице и даже когда поднимались.

На втором этаже стеллажи с книгами превратились в обгорелые руины.

Маги насторожились. Инквизитор опустил руку мне на плечо и негромко велел, склонившись к уху:

— Будь рядом. Тебя он атакует первой.

Кто "он", я поняла без объяснений и невольно огляделась, ожидая увидеть в темноте, не освещенной фонарями, горящие глаза проклятого.

Было бы очень разумно с его стороны в первую очередь уничтожить основную угрозу — ведовку, что могла почувствовать проклятие и развеять его.

В те дикие времена, когда миром правил закон инквизиции, подобных мне сжигали на кострах, разницы между ведовками и ведьмами не искали. Да и какие могут быть различия, если все мы занимаем силу у природы?

Но после того, как верховная ведьма во время сожжения прокляла всех инквизиторов, закрепив проклятие своей смертью, одно отличие между нами все же нашли. Спустя долгие темные, страшные и жестокие годы, когда стало ясно, что, уничтожив весь наш род, проблему не решить и нужно искать иные пути... тогда-то и узнали, что из всего ведьминского рода лишь ведовки способны коснуться проклятия и не сгореть вместе с обращенным инквизитором.

Сколько жертв пришлось принести ради этого знания ведьмам, не хотелось даже думать.

Но сейчас, именно в это мгновение, в этом месте самой ценной была моя жизнь. Не главного инквизитора, идущего за мной, и не главного мага, отправившегося с Руфью в западную часть библиотеки. Моя.

Интересно, вызвали ли они на всякий случай обученную ведовку из ближайшего к университету подразделения? Едет ли она уже сюда, чтобы вновь меня обесценить?

Эта мысль занимала меня несколько мгновений, пока я полностью не осознала смысл слов инквизитора.

— То есть, — проговорила я, холодея, — вы хотите сказать, что у третьего ранга действительно есть сознание?.. Нет, они способны мыслить?

— И весьма неплохо, — подтвердил Золтан, безжалостно добавив: — Мы упустили возможность разобраться с ним быстро.

— Простите. — Я понимала свою вину, но не знала, как все исправить. Если бы только я была чуточку расторопней...

— Глупости. Третий ранг встречается слишком редко, нам не хватает информации для составления стратегии. Твоей вины в произошедшем нет.

— И период вылупления у них что-то совсем короткий, — проворчала Вельва.

— Рука еще болит?

— Гордость болит. Ущемленная. Меня обставила ходячая головешка... А рука онемела просто, уже отходит.

— Ходячая головешка третьего ранга, — нудно поправила ее я.

Пока мы перешептывались, маги осматривали помещение. Я слабо себе представляла, как тут мог бы спрятаться светящийся в темноте проклятый, но не мешала осмотру. Только надеялась, что найдем его все же мы, а не группа Шэннера.

Золтан подошел к окну, через которое в библиотеку вернулся проклятый, осветил стену и потолок, ища следы.

Сзади ко мне подкралась Магда, неожиданно молчаливая и тихая после неудачной попытки усмирения, и устало склонила голову на мое плечо.

— А ведь рабочий день уже закончился.

— У нас ненормированный график, — тактично напомнила я и жалобно ойкнула, когда она больно ткнула меня пальцем в бок.

— Вот что ты за человек такой, Рудой? Не пожаловаться тебе по-человечески...

Глухой хлопок, забивший уши и растревоживший амулеты, прервал осмотр помещения и избавил меня от необходимости как-то реагировать на выпад Магды.

— Раден. — Инквизитор быстро определил источник магического всплеска и первым бросился к лестнице.

— Проход, — начала я, качнувшись в сторону, но Магда схватила меня за руку и потащила за Золтаном.

— Эта библиотека старой проектировки, — на бегу сказала она, — между западным и восточным крылом прохода нет. Их разделяет хранилище.

Маги бежали за нами, звеня заговоренными цепями. Я слышала сопение Вельвы за спиной.

— Откуда ты знаешь? Нам же нельзя на территорию университета. — Я лично видела табличку с перечеркнутой остроконечной шляпой. Даже признав пользу ведьм для общества, многие не желали мириться с нашим существованием. Выливалось это вот в такие смешные запреты на посещение кофеен, учебных заведений или определенных вагонов в поездах.

— Именно поэтому я часто гуляла здесь раньше. — Магда бросила на меня взгляд через плечо. — Не люблю, когда мне что-то запрещают.

Ведьмовская метка — полукруг с тремя пересекающими его линиями — ставилась на запястье, и только она выдавала в Магде ведьму. Скрыв метку, она могла беспрепятственно ходить где угодно. Но если бы кто-нибудь увидел этот знак в то время, как она находилась на запрещенной территории, если бы люди узнали, что она нарушила правила...

— Это бессмысленный риск.

— И что? — не поняла Магда. — Я же только своей шкурой рисковала. А ты зануда.

Оттолкнувшись от предпоследней ступени, она спрыгнула сразу на пол, утянув меня следом, и весело крикнула бегущему впереди инквизитору:

— Господин начальник, господин начальник! А куда вы так спешите? Вы же не в защитном костюме.

Золтан обернулся на нее, замедлился, впервые, кажется, задумавшись о том, что одет он в простой китель, ткань которого очень хорошо горит...

— Вы лучше нас вперед пропустите, — предложила она, окончательно сбив дыхание.

И мы пронеслись мимо замешкавшегося инквизитора.

* * *

Раден шел прямо за ведьмой, сверля темноволосую макушку внимательным взглядом. Он знал, что Руфь чувствует его внимание — да и как не знать, она уже трижды оборачивалась и требовала прекратить, — но не думал даже отводить глаза.

Ее новая прическа была просто ужасна, чуть короче сзади, чуть длиннее спереди, но даже так волосы едва доставали до плеч. Чудесная коса ведьмы исчезла в одной из этих новомодных парикмахерских, согласных воплощать в жизнь любые пожелания клиентов. Кто-то выполнил желание Руфи, безжалостно уничтожив этим все фантазии Радена.

Увидев ее с новой прической, он просто не смог сдержать разочарования, за что попал в немилость на долгие два месяца. Узнать, наказывают его за горестный вздох или оптимистичное "ну, они же еще отрастут", Радену так и не удалось.

Сейчас можно было бы попытаться наладить отношения, другой такой момент, когда она окажется рядом и когда у нее не будет возможности убежать, может наступить совсем не скоро... но проклятый, затаившийся где-то впереди, не оставлял времени на личные разговоры.

Третий ранг ощущался как обжигающий сгусток огня. Не затухающий уголек, как это было с четвертым или пятым, и не остывающий пепел, как в случае шестого ранга. Живое, горячее пламя. Голодное и неукротимое.

Сердце зашлось от ликования, когда Раден понял, что проклятый не пытается уйти. Он, несомненно, почувствовал их присутствие и ждал появления.

— Что-то здесь не так, — пробормотала Руфь, принюхиваясь. Хифа, идущая чуть сбоку, рядом с одним из магов, заозиралась.

Когда проклятый был совсем рядом, Раден рискнул и потянулся к магии, копя ее для атаки. На настороженный взгляд ведьмы он ответил кривоватой улыбкой.

Почувствовала, кто бы сомневался.

И все же нашла проклятого Руфь. Просто встала в одно мгновение посреди черного от копоти и пепла помещения и подняла луч фонаря к потолку. Проследив за ее движением, Раден запрокинул голову и на мгновение забыл, как дышать.

Проклятый висел прямо над ними, цепляясь за светильник, едва державшийся на потолке.

Когда он оскалился и затрещал, из его пасти на пол, совсем рядом с ведьмой, упало несколько раскаленных капель лавы. Следом рухнул и сам проклятый.

Маг едва успел выдернуть Руфь из-под свалившегося на нее тела и атаковал, использовав всю накопленную магию за один раз.

Сухой хлопок, с которым вырвалась на свободу разрушительная сила заклинания, ненадолго оглушил всех, последовавший за этим порыв ветра сбил с ног некоторых магов и отшвырнул проклятого к стене.

От стены он быстро и ловко отскочил, устремившись прямо к Радену.

Несколько дымно-зеленых игл, пролетевших над плечом мага, вонзились в проклятого и сбили его траекторию. Приземлившись значительно раньше, чем планировало, существо кубарем прокатилось по полу, подняв облако пепла.

Прозрачные мерцающие нити ведьмовской паутины окутали его, но удержать не смогли. Хифа сдавленно всхлипнула, когда проклятый разорвал ее оковы, пружинисто подскочил и бросился к магу на четвереньках.

Зазвенели разматываемые цепи — маги наконец пришли в себя и начали действовать. Еще несколько ведьмовских атак угодили в проклятого, но смогли лишь замедлить его, дав Радену время выстроить защиту.

Проклятый врезался в невидимую преграду, пустив по воздуху красные волны. Руфь сзади нервно хохотнула.

— Я хотел спросить, — заговорил маг, нелогично посчитав момент очень удачным. Еще одна такая возможность застать ведьму настолько эмоционально беззащитной ему едва ли выпадет... — может, поужинаем?

Красные волны вспыхивали не переставая, четко очерчивая скромные размеры защиты. Проклятый сполз на пол, растерянно треща, и тут же был опутан цепями.

Руфь хмыкнула.

— Ни за что.

Проклятый зашевелился, сдирая звеньями копоть со своей шкуры, защита истаяла и пропала. Раден готовился обездвижить существо, лежавшее у его ног.

Обездвижить, обезвредить и отвезти в лабораторию за городом. Туда, где он сможет наконец постичь природу проклятия, приручить ее и создать новый мир. Лучший мир.

— Могу я узнать причину?

— Ну как тебе сказать... — Она подошла ближе, опасливо разглядывая третий ранг. Все еще не верила, что его удалось так просто поймать. — Ты, может, и назначен главой магов, но в душе ты инквизитор. А я с инквизиторами не обедаю.

— Завтрак? — тут же предложил он.

— Нет.

— Неужели ужин?

Руфь устало покачала головой. Он видел это краем глаза, в то же время следя за проклятым и собирая из магии нужное заклинание. От холодной пустоты, что образовывалась внутри него каждый раз во время серьезных магических ритуалов, хорошо отвлекал бессмысленный разговор.

— Это нечестно. Нельзя судить человека за то, кем он родился, — сказал Раден и только потом понял, как несправедливо это прозвучало. Руфь лучше других знала, каково это, когда тебя судят не за поступки, а за силу, которую тебе не посчастливилось получить.

— Я ведьма, — напомнила она. — Ты инквизитор. Это не какие-то предубеждения, просто инстинкт самосохранения.

— Прости, — невпопад отозвался он. Заклинание было почти готово, проклятый подозрительно затих. На лестнице послышались шаги и бодрый голос Магды, обещавший спасти всех, хотят они того или нет.

И цепи вспыхнули.

Огонь прошелся по каждому звену, расплавляя магические символы, и быстро дополз до рук магов. Кто-то бросил цепь сразу, кто-то пытался удержать, но неизменно сдавался, когда огонь добирался до плеч.

— Какого...

Договорить Раден не успел. Порыв горячего воздуха смел его и всех магов, раскидав по помещению, раньше бывшему читальным залом. Руфь отлетела к конторке, врезалась в нее спиной и скрылась в обломках.

Хифу протащило по полу и впечатало в одного из магов.

Радену повезло меньше всего: его нанизало на острый обломок одного из столов. Вспороло бок, прошло между ребрами и вышло спереди. Казалось, он мог почувствовать обломок своим правым легким, если пытался вдохнуть поглубже.

— Значит, — говорить было трудно и больно, но необходимо — Раден откуда-то знал, что должен произнести эти простые слова вслух, иначе ничего не получится. Будто они имели силу, как ведьмовские заговоры... — еще не время.

Сознание он потерял раньше, чем на второй этаж вбежали запыхавшиеся ведьмы.

* * *

Магда присвистнула, увидев, чем закончилась встреча магов с проклятым. Включенные фонари валялись на полу, и некоторые из них все еще были направлены на извивающееся, звенящее цепями тело, другие освещали магов, тушивших своих коллег, и выбирающуюся из обломков Руфь.

Проклятый медленно поднялся, и цепи опали на пол, металл оплыл и потерял форму. Магические символы потухли. Вельва сдавленно ругнулась.

Магда махнула рукой, и в воздухе засвистели дымные иглы, впиваясь в черное тело. Руфь быстро сориентировалась и наудачу атаковала с другой стороны, одновременно утирая заливающую глаза кровь из рассеченного лба.

Вельва начала плести паутину, но ее опередили подоспевшие маги.

Цепи звенели.

Проклятый застрекотал зло и бросился на нас. И рухнул на пол, опутанный магическими цепями.

Он извивался и шипел — звук был такой, будто на раскаленную плиту водой плеснули. Цепи начали подтаивать.

На этот раз я не трусила, поспешила к проклятому, пока он вновь не освободился. Существо чувствовало меня и билось тем неистовее, чем ближе я подходила.

Оковы не выдержали. Звенья застонали и лопнули, в разные стороны брызнуло жидким металлом. Обжигающие капли попали на мою одежду и лицо, но боли я не почувствовала. Проклятый извернулся, встал на четвереньки и попытался сбежать, не до конца сбросив с себя оплывающую сталь.

Я неуклюже оттолкнулась от пола и приземлилась на спину проклятого. Нос забил густой запах сгоревшего мяса, глаза заслезились. Даже сквозь защитный костюм я ощущала жар, исходящий от тела подо мной.

Ухватилась левой рукой за голову проклятого, зацепилась пальцами за его глазницу, больно обжигаясь о бушевавший внутри него огонь, правой обвила шею и потянулась к проклятию.

— Вернись, — прошептала я, крепче сжав ноги вокруг талии существа, — в геенну огненную.

Проклятие сопротивлялось, оно толкалось под пальцами, огрызалось мелкими иголочками боли, проходящими по всему телу, и сдавалось очень медленно.

Вельва и Хифа пытались помочь, на короткое мгновение я почувствовала освежающее прикосновение их паутины, но она быстро лопнула. Золтан хрипло кричал на магов, чтобы не смели ничего предпринимать, пока его подчиненная находится на линии атаки.

В ушах начинало звенеть. Когда мы оказались вниз головой под самым потолком, я почти соскользнула, почти потеряла связь с проклятием и разозлилась. Глубже загнала пальцы в пылающую глазницу и крепче сжала ноги на обгорелом животе.

Проклятый заклокотал, перепрыгнул с потолка на стену, встряхнувшись всем телом.

Я зажмурилась, раздраженно усилила натиск, выскребая резерв подчистую, и выдохнула:

— Чтоб тебе на Северном полюсе поселиться.

Проклятие в последний раз дрогнуло под пальцами и лопнуло. Вся сила из существа ушла в тот же миг, оно рухнуло спиной назад, будто невидимый кукловод одним взмахом перерезал все ниточки.

Я задохнулась от тяжести и боли, упав на пол вместе с проклятым. И готова была расплакаться от облегчения, когда тело с меня стащили и мрачный инквизитор помог подняться.

— Справились, — прошептала я, не совсем веря в это.

Очень близко Вельва всхлипнула рвано и тихо.

— В норме? — спросил инквизитор, продолжая поддерживать меня за локоть.

Я неловко кивнула — дернула головой вниз и едва смогла поднять ее обратно. Кости болели, а на защитную перчатку, побывавшую внутри черепа третьего ранга, мне страшно было смотреть, по ощущениям пальцы мои прожарились до хрустящей корочки.

— В норме, — не очень уверенно подтвердила я, — мне бы только посидеть немного.

Он помог мне сесть на пол, у стены.

— Раненые? — спросил Золтан, отворачиваясь от меня.

Отозвался кто-то из магов.

— Ожоги, ушибы, несколько переломов и... командир в плохом состоянии.

И все как по команде посмотрели в ту сторону, где, привалившись спиной к столу, проткнутый насквозь, в свете одинокого фонаря лежал Шэннер. Рядом с ним уже сидела на корточках Руфь.

— Живой пока, — хмуро произнесла она, отворачиваясь от мага. — Нужно целителей вызывать... только они тут и справятся.

Вниз я спускалась медленно, ощущая, как каждый шаг отдается болью во всем теле.

— Тебя тоже нужно отправить в лазарет, — решил Золтан, помогая мне спуститься по лестнице.

— Глупости. Мне бы только добраться до общежития и выторговать у коменданта ключ от ванной комнаты, — прохрипела я. Опасения мои не подтвердились: рука была цела, хотя пальцы порозовели от жара и болели. Но легкий ожог пережить я была в состоянии. — Травки нужные у меня есть. Полежу, отдохну... завтра буду уже совсем здоровая.

Инквизитор с сомнением посмотрел на меня, но настаивать не стал.

Прибытия целителей мы ждали на улице. Трогать Шэннера побоялись, потому в дымном помещении рядом с раненым невдалеке от тела проклятого, рассыпавшегося в пепел за несколько минут, остались только Руфь и один маг.

Ушибы и переломы легко могли залечить и врачеватели управления, но пострадавшие маги не спешили в лазарет, собираясь уехать только после того, как их начальника заберут целители.

— А вот я бы по своей воле тут ни минуточки лишней не провела, — сообщила Хифа. Она сидела на бордюре, сгорбившись и вытянув ноги.

— До общежития двадцать минут пешком. Десять, если дворами, иди, — лениво предложила Магда. — Мы здесь все равно больше не нужны.

Держали нас здесь лишь упрямая Руфь и Золтан, старательно пытавшийся скрыть беспокойство за Шэннера. Притворялся он совершенно отвратительно, у нас куда лучше получалось делать вид, что мы не замечаем его тревоги.

Когда целители наконец приехали, забрали мага и клятвенно заверили агрессивную ведьму и грозного инквизитора, что раненому ничего, кроме недели постельного режима, не угрожает, парковка перед сгоревшей библиотекой начала пустеть.

Дальнейшая судьба сгоревшей библиотеки нас уже не касалась. Все проблемы, связанные с ней, ложились на плечи городской стражи.

Обратно в управление мы ехали медленно, в усталой тишине. Вельва встрепенулась лишь однажды, когда мы проезжали мимо ее любимой кондитерской.

Она заерзала, хотела попросить остановить здесь и выпустить ее...

— Местные все еще в убежище, — лениво напомнила Руфь, приоткрыв один глаз. — Тебе нет смысла здесь выходить.

— Это если не брать во внимание твой внешний вид, — вредно добавила Хифа. — Не стоит пугать добропорядочных граждан. Из-за тебя о ведьмах начнут говорить всякие гадости.

— О нас и так всякие гадости говорят, — устало заметила я. Вытянув уставшие ноги вдоль сиденья, я упиралась затылком в холодное стекло и не хотела шевелиться.

Вельва фыркнула и отвернулась от окна. Все мы выглядели не самым лучшим образом. На коже и одежде виднелись разводы сажи, у Руфи страшный порез на лбу, у меня мелкие царапины и ожоги по всему лицу — проклятый щедро сыпался искрами, но последствия этого я осознала многим позже, уже оказавшись в общежитии и смыв с себя грязь.

— Я... пятнистая! — Протерев запотевшее зеркало ладонью несколько раз, я наклонилась ближе к своему отражению, опасно облокотившись о раковину.

Шум воды в душевых заглушил мои страдания, и никто, кроме стоявшей у соседней раковины Руфи, меня не услышал.

— Нашла из-за чего переживать, — фыркнула она, обрабатывая свою рану мазью. — Сходишь завтра в лазарет, попросишь тебя подлечить.

— До лазарета еще дойти нужно, — проворчала я. — Если наткнусь на комендантшу и она решит, что у меня ветрянка...

Руфь невольно поежилась. Комендантша нашего общежития во многом была замечательным человеком, но ее любовь лечить любую хворь народными методами откровенно пугала. В основном потому, что методы ее были далеко не щадящими, как правило, болезненными и не особо действенными.

— Мы тебя защитим, — не очень уверенно пообещала она.

— А ключ от ванной ты у нее за меня попросишь? — жалобно спросила я.

Руфь поежилась, но, посмотрев на мое лицо, сдалась.

— И ванну для тебя подготовлю. Мои-то сборы действеннее твоих.

— И ничего не правда, — проворчала я сквозь довольную улыбку.

Глава вторая. Наказание в награду

Вальдер невидящим взглядом уставился на пустой лист бумаги. Он должен был написать отчет. Подробный, информативный, отвечающий на все вопросы, что могли бы возникнуть и несомненно возникнут у совета.

Как центральному управлению удалось обезвредить третий ранг без серьезных жертв?

А жертв не было: переломы и ушибы — не те ранения, что ожидаешь после стычки с сильным проклятым. Ни одного погибшего. И даже Раден, пострадавший серьезнее всех, должен был вернуться в строй в скором времени.

Почему третий ранг не использовал свои умения? Все ли дело в том, что при жизни профессор был никудышным магом? Или, несмотря на все проблемы, ведьмы сработали быстро и не позволили проклятому войти в полную силу?

Так много вопросов, на которые он не мог ответить.

Если бы библиотекарь не заметил обращения профессора, если бы не успел позвонить, что было бы тогда? Скольких жертв им удалось избежать?

Как велика была их удача? И не растратили ли они ее всю на один бой?

Робкий стук в дверь отвлек инквизитора от размышлений.

— Войдите.

В кабинет, держа перед собой поднос, проскользнула Эвка. Поймала его удивленный взгляд и широко улыбнулась:

— Хифу обезвредила Магда. Мы все понимаем, что у вас сейчас много работы. Но может, все же выпьете чаю? Это особый сбор. Бодрит и придает сил.

— Заговоренный?

— Заговоренный, — бесстрашно подтвердила ведовка. — Разрешение мы получили. Будете?

Вальдер, помедлив, кивнул. Когда вместе с чашкой чая перед ним поставили тарелку с печеньем, насмешливо уточнил:

— Тоже заговоренное?

— Печенье с шоколадной крошкой, — серьезно ответила Эвка. — Его Вельва пекла, она заговорами не балуется.

Дверь за собой она прикрыла осторожно, даже привычный щелчок дверного язычка прозвучал как-то тихо, бережно.

Чай если и был заговоренным, то на вкусе его это никак не отразилось...

Отставив опустевшую чашку в сторону, Вальдер вновь вернулся к работе. Вспомнил весь свой многолетний опыт по написанию отчетов и аккуратно вывел первые слова.

Через час отчет уже был готов. Аккуратный, набранный на печатной машинке и подписанный, он отправился в канцелярию, чтобы оттуда пневмопочтой добраться до почтового отделения по трубам из зачарованного стекла, обшитого медными пластинами. Тянулись они под всем городом, полностью вытеснив любых конкурентов за счет своей скорости, надежности и доступности.

А из отделения почты отчет уже переправят в столицу, в палату совета.

* * *

Хифа шипела и обещала проклясть нас всех до седьмого колена, если мы сейчас же не пустим ее к инквизитору.

— Он должен отчитаться перед советом, — нудно напомнила я, пока Магда теснила ее в самый дальний угол отдела, подальше от кабинета Золтана. — А это сложно сделать, потому что никто не понимает, что там произошло.

— Я свой отчет уже написала!

— Твой отчет сразу отправляется в архив, — сказала Вельва. — Его, кроме Видган, и не читает никто.

Я покосилась на свой стол. Мой отчет еще был не дописан, я все никак не могла найти слова, чтобы описать, как чувствовалось сопротивление проклятия. Кроме меня, его не сдала только Руфь, отправившаяся утром в лазарет проведать Шэннера.

И главная, каждый раз проходя мимо, многозначительно посматривала на меня, безмолвно напоминая о несданном отчете.

Она никогда не приближалась к проклятому близко, это было ее задачей — курировать нашу работу с безопасного расстояния. Чтобы в случае гибели всего отряда кто-то смог рассказать, что случилось.

И прошлой ночью Невена не заходила в библиотеку, оставшись на улице: ждать городскую стражу, следить за тем, чтобы кто-нибудь из молоденьких пожарников не сунулся в опасную темноту сгоревшего здания и не лишился жизни.

И сейчас она желала знать, что приметили я и Руфь, чтобы собрать полную картину.

— Это несправедливо, — сморщилась Хифа. — Я хочу о нем позаботиться. Чтобы он понял, какая я замечательная, и влюбился.

— Почему это именно в тебя? — возмутилась Магда. — И кто тебе вообще сказал, что ты замечательная? Если уж кто-то и должен стать любовью нашего инквизитора, то я.

— Девочки, а вы же помните, что у нас в другом конце коридора отдел с инквизиторами находится, да? — ехидно спросила Вельва. — И почти все они пока неженаты...

— Они ведьм отлавливают, — вспыхнула Хифа.

— И проклятых боятся, — неожиданно поддержала ее Магда, презрительно поморщившись. — А наш Вальдер ничего не боится.

— Может, не все там проклятых и боятся, — заметила я. — Те, кто хорошо учился, точно не должны.

Магда фыркнула.

Ведьмы лучше остальных знали, насколько инквизиторы бывают суеверны. Боятся ведьм, боятся их силы и проклятых тоже боятся, почему-то считая, что они заразны. Хотя, казалось бы, все теории о возможности заражения уже давно опровергли. Множество проведенных исследований утверждали, что перенять проклятие нельзя.

— Тебе-то хорошо, — проворчала Хифа, — ты ему чай отнесла.

— С моими печеньками, — гордо напомнила Вельва, увернувшись от подзатыльника Магды.

— Он должен пожалеть о том, что в первую встречу недооценил нас, — упрямилась Хифа.

Я раздраженно цыкнула.

— Мы вчера облажались, какое такое "недооценил"?

Ведьмы переглянулись и поникли. Даже то, что это был целый третий ранг, нас не извиняло. Со стороны, должно быть, наша работа выглядела очень непрофессионально.

* * *

Раден пришел в себя в лазарете, на жесткой койке, под тонким одеялом. Он хотел пить, повернуться на бок с затекшей спины и чтобы рядом сидела Руфь. Желательно зареванная и очень обеспокоенная его самочувствием. Милая, вредная ведьмочка, а не стерва Конахан.

— Ты не справился, — проговорила она, поджимая тонкие, выкрашенные красной помадой губы. Если бы ведьм все еще сжигали, Раден с удовольствием отправил бы на костер эту. Лично привязал бы к столбу и разжег огонь...

— Я в порядке, — прохрипел он, — спасибо, что спросила.

Она не слушала, занятая своей злостью.

— Впервые за последние три года у тебя получилось подобраться к проклятому настолько близко, и ты все равно его упустил!

— Он мог пользоваться магией. — Раден поморщился и попытался откашляться. Ему адски хотелось пить, но просить стакан воды у Конахан не имело смысла. — Даже не так, он сумел воспроизвести мое атакующее заклинание...

Маг вспомнил горячий порыв воздуха, скрывший — он понял это только сейчас — от него незнакомую силу проклятых. На какой-то миг его вера в составленный план исчезла, вытесненная беспокойством — не приведет ли их желание наказать этот несовершенный мир к непоправимой катастрофе?

— Насколько я знаю, теперь ведьмами управляет твой старый друг? Это облегчит нашу работу. Тебе только нужно убедить его отправлять тебя на задания вместе с ведьмами.

— Не слишком ли много ты знаешь для гражданской? — едко спросил Раден. Ее осведомленность ему не нравилась. Сам он ничего не знал о женщине, сидевшей рядом с его койкой на шатком стуле. Ничего, кроме фамилии и того, что она ведьма. И даже фамилия была фальшивой. Раден знал это точно, лично искал информацию по ней.

— Новость о назначении главного инквизитора была в газетах, — пожала плечами Конахан.

— Неужели там же и написали, что теперь магическим управлением будут руководить давние друзья?

Конахан посмотрела на него прямо, остро, и из темных ее глаз в него вглядывалась будто сама бездна.

— Не это тебя сейчас должно волновать, мой мальчик, — ласково сказала она, растягивая губы в мягкой улыбке, в то время как взгляд ее оставался цепким и страшным.

По спине Радена прошлись волной холодные мурашки. Катастрофически не хватало воздуха. Он захрипел.

Мир завертелся и поблек, подернулся рябью, скудные остатки воздуха невыносимо пахли болотом. Застоявшейся, мертвой водой.

Демонстрация силы производила впечатление, он готов был это признать. Если бы мог произнести хотя бы слово.

Дробный стук в дверь развеял наваждение.

Раден тяжело задышал, закашлялся, готовый увидеть на белой больничной рубахе бурые разводы болотной жижи.

Но ничего не было.

Солнце пробивалось сквозь тонкие шторы, освещая белое неуютное помещение, за дверью, в коридоре, с кем-то громко переругивалась медсестра.

Мир стал слишком близким, удивительно громким и ярким.

Конахан презрительно фыркнула.

Дверь в палату распахнулась, и бодрый знакомый голос Руфи вернул все на свои места.

— Ой, — сказала она, после того как ворвалась в палату, обещая страшные муки в посмертии, если маг вздумал вдруг помереть из-за такой несерьезной ранки, и заметила сидевшую у постели женщину. — Простите, я, кажется, не вовремя.

— Нет-нет. — Конахан улыбнулась. Она умела выглядеть дружелюбной, если этого требовали обстоятельства. — Я уже ухожу. Вы уж позаботьтесь о нем, милочка.

Руфь посмотрела на бледного Радена и растерянно кивнула.

Конахан ушла, бросив на него выразительный взгляд. Цокот ее каблучков еще долго разносился эхом по коридору.

— А это кто? — шепотом спросила Руфь, глядя на закрывшуюся за Конахан дверь.

— Ведьма, — емко описал ее Раден. — Рад тебя видеть. Можешь приступать.

— К чему? — не поняла Руфь, глядя на то, как маг осторожно пытается лечь поудобнее.

— Ну как же? Броситься мне на грудь... только прошу тебя, осторожнее, я сейчас очень чувствителен в некоторых местах... рыдать, признаваться в любви...

— Медсестра не предупреждала, что ты можешь бредить.

— Ведьма ты, Руфь.

Она весело усмехнулась.

— А то я не знаю.

Руфь обошла палату, выглянула в окно, выходившее в небольшой сад, и вернулась к постели раненого.

— Ну и как ты себя чувствуешь?

— Тебе сообщили, что ближайшие несколько месяцев я не смогу пользоваться магией?

Она кивнула.

— Повезло, что незаконченное заклинание полностью не выжгло магические каналы.

Он невесело усмехнулся. Проклятый не просто едва не убил его, атака неожиданной силы чуть навсегда не превратила Радена в калеку.

— Насчет обеда...

— Нет.

— Руфь, это несправедливо. Три года назад я тебе нравился.

— Тогда мы только познакомились. И я еще не знала, что ты инквизитор. А у меня правило — с инквизиторами дела не иметь. — Она смотрела твердо и непреклонно. Прежде чем он успел что-нибудь возразить, Руфь добавила: — Все равно из этого ничего не выйдет.

— Потому что инстинкты? — угрюмо спросил он, припомнив ее слова.

— Даже если я буду уверена, что ты мне ничем не угрожаешь, одного обещать ты не сможешь никогда.

Раден заинтересованно посмотрел на нее. Это было похоже на вызов.

— И чего же?

— Что однажды не превратишься в проклятого, — просто сказала она. И непонимающе нахмурилась, когда маг сначала захохотал, а потом застонал, схватившись за бок.

— О-о-о, дорогая, — посмеиваясь, протянул он, — если это единственная причина, то можешь выбирать ресторан.

Руфь не поверила, и он не мог ее за это винить. Никто бы не поверил пустым словам. А подтвердить их Раден пока не мог.

Слишком многое стояло на кону.

* * *

В управление Руфь вернулась ближе к обеду.

Игнорируя заинтересованные взгляды, за пятнадцать минут собрала в отчет все случившееся прошлым вечером и даже успела помочь мне.

На первый этаж в столовую все мы спускались без долгов.

— Ну и как там Раден поживает? — с понимающей улыбкой спросила Хифа.

— Идет на поправку.

Я шла последней и прекрасно видела, как Магда с Вельвой многозначительно переглянулись.

— И все?

Свернув из коридора к широкой гранитной лестнице, ведьмы ненадолго притихли, проходя мимо группы инквизиторов.

Они обедали раньше нас и теперь поднимались в свой отдел, чтобы вернуться к работе. Если работа у них вообще была. Последние несколько недель инквизиторы не приводили в управление новых незарегистрированных ведьм.

Камеры в подвале пустовали уже давно.

— Почему мы вообще должны работать рядом с этими? — недовольно пробормотала Магда, обернувшись вслед инквизиторам.

Хифа изящным жестом поправила собранные в продуманно небрежный пучок волосы.

— Без них в управлении было бы совсем мало мужчин, — манерно проговорила она.

— Чтобы мы помнили, кто главный? — предположила я.

— Обеденный перерыв не будет длиться вечно, — громко напомнила Руфь, успевшая уйти вперед, пока мы отвлеклись на инквизиторов.

— И недовольна ты только потому, что один из них тебя в прошлом месяце отшил, — добавила Хифа и быстро засеменила за Руфью.

— Ну кто ж ему виноват, если он дурак. — Вельва гладила Магду по плечу, пока та пыхтела и прожигала спину Хифы злым взглядом.

В столовой, как всегда, слышно было лишь редкий звон ложек о тарелки. Кухней заправляла Бошента, плакальщица из страны холмов, она очень не любила шум и когда на тарелках что-то оставалось.

Ходили слухи, что ее крик привлекает смерть. Очень походило на пустые суеверия, но именно кухня была самым тихим местом во всем управлении. И все тарелки всегда уходили на мойку чистыми. Даже ведьмы не рисковали проверять, сколько правды в этих слухах.

К раздаточному столу первой подбежала Хифа, прижалась к витрине, с вожделением глядя на рыбный пирог. Рыбные блюда Бошента готовила редко.

— Если бы не знала твоих родителей, решила бы, что в твоем роду водились кошки, — проворчала Руфь, встав за Хифой.

Они были знакомы с детства. С Магдой познакомились в университете и втроем пошли работать в управление. Как так вышло, что при распределении их направили в один отдел, для всех оставалось загадкой. Приятной, но совершенно необъяснимой. Даже ведьмам так сильно не везло.

Вельва встала рядом со мной. Она завидовала им и, хотя никто ее за это не стал бы судить, стыдилась своих чувств.

— Вставай вперед, — предложила она.

— Вот еще. — Я насильно поставила ее перед собой, крепко держа за плечи. Вельва была на полголовы ниже меня, и оставлять ее в самом конце, отделять от остальных, мне совсем не хотелось. — Когда в прошлый раз я оказалась рядом с Магдой, мне пришлось обниматься с проклятым.

Магда фыркнула.

— Никогда не забуду, как ты в него вцепилась.

Вельва скомканно хихикнула.

Она редко поддавалась упадническому настроению, но если на нее все же находило, то выглядело это невыносимо. Хифа как-то сказала, что в такие моменты у нее создается впечатление, будто кто-то обидел щеночка. А щеночков мы все очень любили.

Мы с Магдой переглянулись. Я пожала плечами, она непонятно поиграла бровями, после чего выдала:

— А пойдемте после работы в кондитерскую! Я знаю одну...

— Если туда запрещено ходить ведьмам, то даже не начинай, — остудила ее пыл я.

Вельва заинтересованно обернулась ко мне. О чем бы она там ни думала, дурные мысли при упоминании сладкого отпустили ее мгновенно.

— В кондитерскую?

— Ага, — кивнула Магда, — но Эвка только что существенно уменьшила список приличных мест.

— Ни о чем не жалею.

— И куда пойдем? — спросила Вельва.

Все, что мы о ней знали, это то, что жила она в детском доме, ведьминский дар в ней запечатали в тринадцать, а выпуститься смогла только в шестнадцать. На два года раньше положенного срока благодаря тому, что выбила себе место в колледже.

Как жилось маленькой беззащитной ведьме три года среди тех, кто знал ее секрет, мне не хотелось даже думать.

— Я слышала, тут недалеко кофейня открылась, — оживилась Хифа. — Сильно популярная в столице.

И план на вечер появился как-то сам по себе.

Вторая половина дня прошла в мечтах о сладостях, что мы скоро попробуем. Главная посматривала на нас снисходительно, но не одергивала.

Работы все равно не было. Отчеты мы сдали еще в первой половине дня, а незарегистрированных ведьм, как и жалоб на ведовство, достаточно серьезных, чтобы подключили наш отдел, не поступало...

За полчаса до конца рабочего дня телефон на столе Невены немелодично задребезжал, оповещая о звонке.

Я невольно подобралась. Это не могло быть сообщение о новом проклятом, еще суток не прошло с предыдущего обращения. Они никогда не появлялись так часто.

Главная подняла трубку с рычага, рассеянно смахнув с деревянного бока несуществующие пылинки, и долго слушала звонившего.

— Это не может быть проклятый, — прохныкала Вельва, — у нас же были пла-а-аны.

— Не сглазь, — шикнула на нее Магда.

Вельва быстро стукнула по столу, круглыми глазами уставившись на меня.

— Не похоже, чтобы это было сообщение о проклятом, — оптимистично прошептала я. — Нам же не приказали немедленно собираться...

Единственное, что произнесла Невена за все время телефонного разговора, было короткое:

— Я все поняла.

Главная со злостью швырнула трубку обратно на рычаг. Длинно выдохнув, она пригладила на висках волосы, собранные в тугой пучок на затылке, и подняла на нас взгляд.

— Совет недоволен нашей работой, — едва сдерживаясь, проговорила она.

— Из-за Радена, да? — сразу догадалась Руфь. — Его отец звонил?

Невена судорожно кивнула и добавила:

— Официальная позиция совета — непозволительный объем разрушений.

— Но бывало и больше, — возмутилась Магда. — В этот раз сгорело только одно здание. К тому же никто не умер...

— Но серьезно пострадал сын главы совета. — Мне сложившаяся ситуация тоже не нравилась. Нас собирались наказать за то, что мы справились со своей работой лучше, чем должны были в сложившейся ситуации. — Так как он был на официальном задании и прибыл по собственному желанию, обвинить нас в злоумышленном бездействии, повлекшем вред здоровью, они не могут. Журналисты с удовольствием ухватятся за этот случай. Не знаю... обвинят семейные связи, мешающие совету объективно оценивать результаты. Из-за чего страдают простые подчиненные.

— Нас не сильно-то любят, — с сомнением произнесла Хифа.

— Но меньше ведьм любят только нынешнего главу совета. За ним много чего числится... если начнется скандал, кто-нибудь непременно попытается его сместить. Наверное, даже успешно.

Вельва подперла щеку ладонью и вздохнула.

— Почему бы ему просто не превратиться в проклятого?

Главная со злостью ударила кулаком по столу.

— Глупая девчонка! Даже не думай вновь сказать что-то подобное. Если это услышат не те уши...

— За такое могут и на костер отправить, — безжалостно сообщила Магда. — Несмотря даже на то, что их давно уже запретили.

Вельва побледнела и быстро закивала, зажав ладошкой рот.

— Так какое наказание нам назначили? — спросила Руфь.

— К нам направят проверяющего.

— Ну и не страшно, — оптимистично решила Хифа. — Я его просто очарую, делов-то.

Единственным, кому прибытие проверяющего сулило только покой, был Золтан. Хифа оказалась настроена серьезно и планировала взять столичного инквизитора в оборот, позабыв ненадолго о покорении родного начальства.

* * *

Прибытие проверяющего оказалось не единственным плохой новостью этого дня. В дверях недавно открывшейся кондитерской, яркой и сверкающей, как конфетный фантик, нас встретил ее недружелюбный хозяин.

— Ведьмам здесь не рады! — громогласно провозгласил он, вырастая рядом с нами, казалось, прямо из отполированного темного пола. Вот его не было — и вот он уже здесь, яростно шевелит пушистыми усами и хмурит кустистые брови, за которыми почти не видно глаз.

Паркетные плашки, из которых был сделан пол, выглядели как самые настоящие лакричные конфеты.

Все в этой кондитерской напоминало сладости. Начиная от зефирных диванчиков, расставленных вокруг карамельных столов, и заканчивая шоколадным прилавком.

Все, кроме хозяина.

— Но на входной двери нет соответствующего знака, — хмуро заметила Магда.

Несколько столиков в глубине зала были заняты, и посетители, оторвавшись от своих десертов, обернулись в нашу сторону.

В ситуации унизительнее я, кажется, не оказывалась со времен школы...

— Давайте уйдем, — тихо предложила Вельва.

— С чего бы? — Руфь сложила руки на груди. — Магда права. Никаких предупреждающих знаков на двери не было. Мы имеем право...

— Его не успели повесить, — невозмутимо отозвался мужчина. — В скором времени соответствующая отметка появится.

— Чудно, — сказала Руфь. — А пока ее нет, мы, пожалуй, займем вон тот столик у окна.

Она кивнула в дальний конец зала, и мужчина невольно обернулся, чтобы посмотреть, куда она показывает.

— Боюсь, я не могу этого позволить, — сказал он, быстро заморгав, будто сбрасывая наваждение.

Когда злилась, Руфь становилась очень значительной, весомость ее слов буквально оглушала тех, кто был послабее, и смущала равных. Но оказывалась бессильна против оголтелой ненависти к ведьмам.

— Бадди! — позвал хозяин, обернувшись для лучшей слышимости к дверям подсобки. — Выйди-ка на минутку.

Я не сомневалась: всему виной оказалась наша форма. Мы так спешили, так боялись, что после работы многие решат продегустировать десерты в новой кондитерской, и желали оказаться в первых рядах, чтобы спокойно сделать заказ и выбрать лучший столик...

Нетерпение осталось мишенью на наших спинах.

Ждать, когда выйдет некий Бадди, мне казалось не самой лучшей идеей. Если этого Бадди побьем мы, нас ждут серьезные проблемы, если при выдворении ведьм из кондитерской будет сломана пара наших костей... в лучшем случае повреждения оформят как полученные на работе и заживят бесплатно.

— Руфь, правда, пойдем отсюда, — попросила я, подталкивая вяло сопротивляющуюся Магду к выходу. Вельва уже выскочила на улицу, утянув за собой Хифу. — Будем упрямиться — нас тут и отравить могут.

Хозяин весь покраснел и запыхтел, но промолчал.

Сдалась Руфь неохотно.

Обернувшись на крыльце, я увидела сквозь стеклянную дверь, как хозяин сосредоточенно вычерчивал в воздухе обережные знаки.

Хифа тихо всхлипывала, Вельва держалась, но выглядела подавленной.

Магда и Руфь бушевали. Первая пыхтела и металась вокруг нас, вторая хмурилась, уставившись остановившимся взглядом себе под ноги.

— Если бы не эта дурацкая форма, — озвучила Магда мои подозрения, — нас бы с распростертыми объятиями встретили. Ну, может, Эвку заподозрили бы...

Я перевела на нее взгляд.

— Не обижайся, но ты настолько ведьма, что даже в платье за простую девушку не сойдешь, — смущенно пояснила она.

— Я не люблю платья.

— Тем более!

— А я предлагала приукраситься, — проговорила Хифа и разрыдалась. — Мне было так стыдно. Они все смотрели...

Вечер рисковал стать непоправимо испорченным. Этого нельзя было допустить. Скоро приедет проверяющий, нас ждут непростые дни, потому последние свободные часы нужно было провести как можно лучше.

— А пойдемте в "Сахарную розу"! — предложила я. — Угощу вас чашкой какао.

— Одной на всех? — хихикнула Хифа, вытирая глаза белым платочком с кружевной оборкой.

— Это пощадило бы мой кошелек, — серьезно кивнула я, — но так уж и быть, каждой по чашке за мой счет!

— Тогда в "Сахарную розу", — решила Руфь.

— Давайте на трамвайчике! — предложила Вельва, что-то выглядывая за нашими спинами.

Я обернулась и увидела, как вдалеке, подсвечивая наползающие сумерки горящими фарами, по вделанным в мостовую рельсам к нам несется трамвайчик. До его остановки добраться мы могли, только если бы побежали. Очень быстро. И прямо сейчас.

Первой с места сорвалась Магда. Случившееся растревожило в ней столько энергии, что ее поскорее нужно было куда-то деть. И она нашла куда.

"Сахарной розой" свою кондитерскую хозяин назвал не просто так. С самого открытия ее главной особенностью были розочки из сахарной мастики. Удивительно похожие на настоящие и украшающие собой почти каждый десерт. Они покоились на дольках тортов или на пирожных и составляли часть декора в более сложных блюдах.

И даже на вывеске цвели розы.

Если новая кондитерская походила на конфету, то "Сахарная роза" больше всего напоминала розарий. Но самое главное — ведьмам там были рады.

Глава третья. Проверяющий

Проверяющий приехал через три дня. Хифа как раз догрызала яблоко, стоя у окна, и закашлялась, подавившись, когда увидела, что к управлению подъехала карета с гербом инквизиции — мечом в языках пламени, золотое на черном.

— Приехал, — прохрипела она, откашливаясь и прихорашиваясь одновременно. Первой рядом с Хифой оказалась я. Налетевшие сзади Вельва и Магда впечатали меня в подоконник и чуть не размазали по стеклу, зато я лучше всех видела типа подозрительной наружности, выбравшегося из кареты.

— Что-то он какой-то молодой для проверяющего, — пробормотала Хифа.

— Ему, наверное, и тридцати нет, — поддержала ее Вельва.

— А я молоденьких люблю, — обрадовалась Магда.

Руфь, отправившаяся в канцелярию, чтобы отвоевать себе отпуск в нужные ей сроки, а не по тому расписанию, что наугад составили для нашего отдела, при оценке проверяющего не присутствовала и поделиться своим мнением не могла.

Главная отговорилась сильной мигренью, что случалось у нее каждую осень в преддверии зимних холодов, и на работу не вышла вовсе.

И даже Золтан где-то задерживался.

Потому встречали мы столичного проверяющего неполным составом.

Я не могла отделаться от ощущения, что все это уже не так давно случалось: мы вот так же выстроились вдоль стены, а хмурый инквизитор устало и недружелюбно нас осматривал.

— Меня зовут, — хрипло проговорил он, обводя взглядом вытянувшихся перед ним ведьм, — Ашер Нольде. В ближайшие несколько недель мы будем часто с вами видеться. Рассчитываю на ваше сотрудничество.

Недель?!

Вельва пихнула меня локтем в бок и сделала страшные глаза. С другой стороны засопела Магда.

Мы рассчитывали отделаться от проверяющего за несколько дней. Несколько дней мы были в состоянии изображать ответственных работниц и послушных ведьм.

Но не несколько недель!

— Господин Нольде, вы уже прибыли. — В отдел, на ходу изучая какие-то документы, вошел Золтан. Папка была темно-красной, таким цветом маркировались лишь дела проклятых. Недавняя встреча с третьим рангом не отпускала главного инквизитора. Но что бы он ни искал в старых отчетах, я очень сомневалась, что найдет.

Нольде утратил всякий интерес к нам ровно в то мгновение, как в помещении появился инквизитор.

— Взял на себя смелость познакомиться с вашими подчиненными лично, — сказал он.

Золтан увел проверяющего в свой кабинет, настойчиво попросив нас не мешать их беседе. Смотрел он при этом исключительно на Хифу.

Когда за инквизиторами закрылась дверь кабинета, Магда фыркнула.

— А вы заметили, как он одет?

— Не в форме, — на большее моей внимательности не хватило. Оценить дороговизну костюма и подлинность синего камня в булавке, скреплявшей его шейный платок, я не могла. Единственное, что знала наверняка: костюм был сшит по старой моде, черный цвет уже несколько лет старались не использовать в повседневной одежде, признав его траурным. И вышивка на жилете, опять же...

— Как думаете, в булавке сапфир? — полюбопытствовала Вельва. — Или простая стекляшка?

— Какая разница, если цвет камня так удивительно подходит к его глазам? — томно вздохнула Хифа.

— Какова вероятность, что он испортит нам жизнь? — спросила я.

Вопрос был важным.

Вельва покосилась на закрытую дверь и шепотом предложила:

— Раскинем вечером кости?

К тому моменту, как Руфь, проигравшая бой, но не войну, вернулась в отдел, мы тихо спорили о том, кто будет гадать.

* * *

Вальдер все утро провел в архиве, изучая отчеты прошлых усмирений третьего ранга. И покинул полутемное помещение, единственным светлым пятном которого являлся небольшой читальный столик в дальнем углу, лишь когда понял, что строчки двоятся перед глазами. Между стеллажами, в поисках нужных отчетов, пробираться приходилось с фонарем. Как утверждал хранитель архива, это было сделано для того, чтобы поддерживать в помещении необходимую температуру.

— Светильники, они ведь нагреваются, — надломленным старческим голосом вещал господин Спелиес, семеня следом за инквизитором по узким проходам, — и температура поднимается, а это совсем не на пользу моим малышкам.

Хранитель занимал свою должность больше полувека, папки с отчетами и подшивки документов заменили ему семью. Глядя на этого худого, сгорбленного старика, нельзя было с точностью сказать, возраст ли выбелил его волосы и полностью лишил цвета глаза, а кожу превратил в сухой пергамент, или всему виной была верность господина Спелиеса этому архиву.

Папку с особенно заинтересовавшим инквизитора делом хранитель позволил забрать из архива с трудом. Ему была невыносима сама мысль, что его малышка окажется в небезопасной среде. Там, где на нее будут попадать солнечные лучи и — от одной мысли об этом тощая спина Спелиеса покрывалась холодным потом — где на нее могут поставить чашку с кофе. Над ее страницами могут есть бутерброд с каким-нибудь соусом...

Золтан, почувствовавший страдания старика, пообещал беречь папку и вернуть через несколько часов ровно такой же, какой и взял.

В свой кабинет он возвращался в нетерпении, желая подробнее изучить феноменальный случай: ведьмовской отряд, приехавший на место происшествия, не смог найти проклятого. Здание — ресторан морской кухни — сгорело дотла. Одна из ведьм, особенно впечатлительная, подробно описала в своем отчете, как некий краб пытался сбежать из горящего здания, пока его панцирь, залитый, вероятно, спиртным, полыхал синим пламенем.

Но проклятый на месте обнаружен не был. Лишь три тела не успевших убежать посетителей, и больше ничего. В ближайшие несколько месяцев сообщений о новых поджогах не поступало, об этом писала уже главная ведьма, дополнив информацию своих подопечных.

Проклятый исчез.

Золтан хотел повнимательнее изучить это дело в надежде найти какую-то подсказку, но проверяющий, прибывший неожиданно и совершенно не вовремя, изменил его планы.

Папку пришлось отложить.

— Могу я узнать, какие именно указания были даны вам советом? — спросил Вальдер, предложив инквизитору присесть.

Нольде приподнял бровь в фальшивом изумлении.

— Вы не поинтересуетесь, как я доехал и заселился ли уже? Даже ради приличия?

— Ради приличия я мог бы спросить, как вам ваша квартира, и предложить чаю. И несомненно, сделал это, будь на вашем месте кто-то другой. Но вы... я много о вас слышал.

— Верите сплетням?

Вальдер откинулся на спинку стула. Нольде его раздражал. Не потому, что был из богатой семьи, благодаря чему и получил свою должность в столь юном возрасте. И не из-за того, что имел поганый характер вкупе с чистой и горячей ненавистью к ведьмам.

Каждый второй инквизитор ненавидел ведьм — профессиональный дефект. Столетиями их предки взращивали эту ненависть, избавиться от нее за несколько поколений было просто невозможно.

Вальдер видел своих подчиненных за работой. Его ведьмы смогли усмирить проклятого третьего ранга; с мальчишкой, заигравшимся в матерого хищника, они справятся без проблем.

Нольде раздражал его лишь потому, что появился очень не вовремя. Причина была глупой, и Золтан-старший, случись ему узнать об этом, пристыдил бы сына.

Но правда заключалась в том, что жизнь давно научила Вальдера не стыдиться своих слабостей.

Нольде его раздражал, и он не собирался ничего с этим делать.

— Я верю фактам. Каждая ваша проверка заканчивалась увольнением по меньшей мере половины ведьминского штата. За редкими исключениями, когда главной ведьме удавалось отменить ваши решения через суд. Ваша пристрастность влияет на работу.

— Как и ваша, не так ли? Да, я не люблю ведьм и не скрываю этого. Но вы, напротив, излишне их любите. Стоило ли калечить инквизитора ради ведьмы?

Потерев лоб, Вальдер внимательнее пригляделся к Нольде. Этот вопрос он слышал уже не раз. Настоящую причину не разглашали, официальную информацию выдали скудную и ничего не объясняющую. Были ведьма и два инквизитора. И один из них серьезно покалечил другого.

Никто не уточнял, что зарвавшийся недоумок пытался сжечь беспомощную девушку, возомнив себя вершителем судеб. Если бы Вальдер не задержался на работе и не услышал крики из туалета, утром в управлении нашли бы лишь сожженное тело одной из сотрудниц.

Ведьмы.

Что сразу сделало бы расследование ее убийства невозможным.

— Мои сотрудницы, — Золтан выделил первое слово, в упор глядя на Нольде, — во время усмирения проклятого третьего ранга сработали профессионально и быстро. Они знают свою работу и неплохо с ней справляются. Надеюсь, вы не забудете об этом во время проверки.

Нольде дергано кивнул, поднялся из-за стола и в тишине покинул кабинет главного инквизитора. Дождавшись, пока за мальчишкой закроется дверь, Вальдер потянулся к папке с отчетами.

В них крылась какая-то тайна. Страшная и манящая одновременно.

Проклятые не исчезали без следа. Один зафиксированный случай за все время существования проклятия принадлежал первому рангу, и это была катастрофа.

Повторения не хотел бы никто. Ни инквизиторы, ни... Вальдер замер, на мгновение прекратив шуршать листами, и нахмурился.

Ведьмы не могли желать повторения того ужаса. Ни его ведьмы, рискующие жизнью во имя выживания всего человечества. Ни мирные ведьмы, которым было что терять.

Но был ковен. И ковен во все времена жаждал мести.

Мифом о том, что все непокорные ведьмы всех ковенов, не пожелавших распуститься добровольно, были пойманы и приговорены к смерти, можно было успокоить простых горожан.

Но инквизиция знала: пока есть ведьмы, несогласные с установленными законами, рождение нового ковена лишь вопрос времени.

И нет никаких гарантий, что это время не пришло...

Этот вечер и всю последовавшую за ним ночь господин Спелиес провел в компании главного инквизитора, до самого рассвета изучая отчеты за последние пятнадцать лет.

Таких увлекательных ночей у него не случалось уже много лет.

* * *

Гадать решили в нашей с Вельвой комнате. Руфь задернула шторы в синий веселый цветочек, Магда начертила на столе аккуратный круг, пока мы с Хифой переносили книги, чашки и вазочку с печеньем на пустующую кровать.

Комнаты были рассчитаны на троих, но из-за того, что вместе селили сотрудников, работавших в одних отделах, мы с Вельвой жили вдвоем.

Наш отдел был маленьким, Руфь, Хифу и Магду заселяли первыми, а главная предпочитала купленную несколько лет назад квартирку невдалеке от управления казенному жилищу.

— Ну что ты там возишься? — проворчала Магда, оттирая пальцы от мела.

— Уже почти нашла, — донесся приглушенный голос Вельвы из недр шкафа.

Через несколько минут она выбралась оттуда довольная, раскрасневшаяся и взъерошенная, сжимая в кулачке мешочек с костями.

— Чур, гадаю я!

Хифа, которая сама хотела погадать на судьбу проверяющего, громко возмутилась.

— Помнишь, мы хотели узнать, куда посреди рабочего дня каждые понедельник и четверг уходил главный инквизитор? Тогда гадала ты, и что у тебя вышло? — запальчиво спросила Вельва, прижимая мешочек к груди.

— Романтические приключения, — смущенно улыбнулась Хифа.

— У шестидесятипятилетнего старичка, — фыркнула Магда.

— И что? Любви все возрасты покорны.

После недолгого спора право бросить кости осталось за Вельвой.

Она вытряхнула на стол желтоватые, вырезанные из бычьих костей три потертых старых кубика. Согрела их в ладонях и, прежде чем бросить, обвела нас напряженным взглядом.

Мы затаили дыхание.

Кости ударились о дерево и разлетелись во все стороны. Две прокатились до края стола и упали на пол.

Вельва прерывисто выдохнула.

Я полезла под стол, чтобы достать закатившиеся кубики, и боднула лбом Руфь, сделавшую то же самое. Потирая лоб, она отстранилась, уступая мне место.

— Простите, — потупилась Вельва.

Хифа потянула руки к костям.

— Моя очередь!

Она кидала легко, бережно, но один из кубиков все равно выскочил за край круга, прежде чем снова свалился на пол, Магда прихлопнула его ладонью.

— Может, сегодня неудачный день? — предположила она, протягивая кости Руфи. — Давай ты попробуешь в последний раз. У тебя всегда лучше нас гадать получалось.

Руфь молча протянула раскрытую ладонь, принимая кости.

Бросала она над самым центром круга, на небольшой высоте. Просто разжала пальцы и позволила костям упасть. Они не могли разлететься так, как разлетелись. Сразу три кубика выкатились за пределы круга с разных сторон.

— Ну и что это может значить? — спросила я. Мурашки неприятной волной прошлись по спине, и я передернула плечами.

— Скорее всего, он просто заговоренный, — предположила Руфь. — Детей аристократов часто пытаются защитить от любого опасного магического воздействия. А чтение будущего можно считать довольно опасным.

— Значит, нам стоит быть осторожнее, — подвела итог Магда.

Хифа сморщилась.

— Но у него такие удивительные синие глаза...

— Настолько удивительные, что и умереть за них не жалко? — спросила я раздраженно. — Одно дело — Золтан. Он не кажется опасным, но этот проверяющий... мерзкий тип, сразу же видно.

— Убивать ведьм запрещено лишь на бумаге, — поддержала меня Руфь. — Если какой-нибудь инквизитор свернет тебе шею, его даже не сильно накажут.

Хифа поджала губы и опустила голову.

— Поняла я, — вяло произнесла она.

Мне очень хотелось верить, что так оно и есть...

Но следующим же утром Хифа смотрела на проверяющего так, будто совсем ничего не поняла.

* * *

В отделе Нольде появился через полчаса после начала рабочего дня и с порога был атакован ведьмовским обаянием. Хифа улыбалась, всем видом демонстрируя радость от новой встречи.

Проверяющий не обратил на нее никакого внимания, удобнее перехватил зажатую под мышкой кожаную папку и окинул нас взглядом.

Остановился на мне, присмотрелся и подошел ближе. Несколько минут он молча нависал сверху, и я занервничала. Когда склонился ниже, вжалась в спинку стула.

— Имя? — коротко спросил он, лишь усилив напряжение.

Вчера, после разговора с главным инквизитором, Нольде вылетел из кабинета совсем злой и надолго в управлении не задержался. Знакомство мы не завершили, но, кажется, он собирался заняться этим прямо сейчас...

— Эвка Рудой, — произнесла я, прощаясь со своей должностью. Почему-то сразу решила, что меня сейчас уволят. Не была уверена, что у проверяющего имелись такие полномочия, но мысленно собирать вещи и вспоминать расписание поездов, что могли отвезти меня к родителям, это мне не мешало.

Неудавшееся гадание укрепило во мне веру, что от этого инквизитора не стоит ждать ничего хорошего.

Он нахмурился, что-то припоминая, и выпрямился, позволив мне выдохнуть.

— Ведовка. Дар выявили в девятнадцать лет. Если не ошибаюсь, вы учились на архитектора. — Осведомленность его могла значить лишь одно — с нашими личными делами Нольде уже ознакомился.

— Училась.

— Почему бросили?

На какое-то мгновение мне показалось, что он издевается, настолько очевидным был ответ.

— Инквизиторы почувствовали пробуждение моего дара на территории университета, во время одного из своих рейдов, и выволокли меня из аудитории прямо посреди лекции, объявив всем, что я ведьма и со мной будет проведена беседа. Как по-вашему, могла бы я там доучиться?

Нольде молчал. Посчитал вопрос риторическим или не видел причин, которые могли бы вынудить меня бросить учебу... о чем он думал, было совершенно непонятно — на лице застывшая маска вечного недовольства и никаких других эмоций.

— Я видела, как на меня смотрели, когда вернулась в аудиторию после... беседы. — Метка на запястье зачесалась, будто отзываясь на воспоминания о том, как ее ставили. Еще несколько дней после того, как я получила это клеймо, меня преследовал запах жареного мяса. — Потому решила забрать документы добровольно и не ждать, пока деканат придумает причину, чтобы меня отчислить.

— Вас не могли отчислить просто за то, что вы ведьма.

Вельва, на своей шкуре прочувствовавшая, что случается с ведьмами в нашем славном обществе, не сдержала злобный смешок.

Проверяющий бросил на нее быстрый взгляд и вновь вернулся ко мне.

— Неважно. Я должен знать, чем вы болеете.

— Я болею?

— Ваше лицо.

Я дотронулась до щеки, вспомнила о заживающих ожогах и едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Даже после похода в лазарет мое лицо осталось подозрительно пятнистым. Покраснение сходило неохотно, хотя ожогов уже и не было.

— Это не следы болезни, а боевые ранения.

Хотя наша комендантша мне едва ли поверила бы. Да и Нольде, кажется, не поверил.

В отделение вошел помятый Золтан, прервав этот нелепый разговор.

В руках он сжимал несколько темно-красных папок и, судя по глазам, покрасневшим и опухшим, за ночь успел изучить не один десяток отчетов.

— Эвка, — позвал он, найдя меня усталым взглядом, — приготовь мне, пожалуйста, кофе.

— Но вы же...

— Кофе, — повторил он, не дав мне договорить. — Без сахара и сливок. Пожалуйста.

Золтан ушел к себе в кабинет, а я поспешила на кухню выполнять приказ под уязвленный шепот Хифы.

— Но почему именно она? — стонала несчастная, истерично разыскивая зеркальце в ящиках стола. Хотела проверить, может, с ней что-то не так, раз инквизиторы не обращают на нее внимания.

Очень скоро по кухне разошелся запах свежесваренного кофе.

— Кексы в шкафчике. — Вельва встала на пороге, привалившись плечом к косяку двери. — Я вчера перед гаданиями напекла.

И я зашуршала пакетом, выкладывая на тарелку выпечку.

Пока шла к двери кабинета Золтана, чувствовала на себе взгляд Хифы, он щекотал мои лопатки, призывая уступить.

Я бы так и сделала. Сдалась, вручила ей поднос и даже проводила бы до кабинета, чтобы лично открыть перед Хифой дверь. Если бы Золтан не выглядел таким измотанным и не попросил об услуге меня.

Отдавать его на растерзание любвеобильной ведьмы было бы слишком жестоко.

Потому я не обернулась ни разу и уверенно постучала в дверь, прежде чем войти.

В кабинете оказалось неожиданно чисто. Впервые на моей памяти в этом темном пыльном месте можно было дышать.

Стол без высоких стопок документов выглядел непривычно большим.

Золтан за несколько дней сумел разгрести завалы, собираемые предыдущим главным инквизитором в течение многих лет.

— Что от тебя хотел проверяющий? — спросил он, отложив темно-красные папки на угол стола поверх скромной стопки оставшихся бумаг.

— Интересовался моим здоровьем, — отчиталась я. Появилось подозрение, что именно меня Золтан выбрал не просто так, а чтобы лишить Нольде возможности и дальше нависать сверху, демонстрируя свое превосходство. — Ничего особенного.

Он кивнул. И задал еще один вопрос, никак не связанный с предыдущим:

— Скажи мне, Эвка, как давно ты служишь в управлении?

Я задумалась, подсчитывая годы, месяцы и дни.

— Если считать обучающий курс, четыре года. Без него три с половиной.

Инквизитор кивнул, осторожно поднес к лицу чашку с кофе и принюхался.

— И как? В твоей практике были случаи исчезновения проклятых?

— Исчезновения? В смысле, совсем? Без помощи ведьм?

Золтан кивнул.

— Нет.

— Вот и в моей нет, — тяжело вздохнул он.

— А... проклятые пропадали? — несмело спросила я. — Ну, кроме первого ранга.

Золтан покосился на папки.

— Три случая за прошедшие пятнадцать лет. Не считая известной всем аномалии первого ранга. По предварительным результатам пропали два проклятых третьего ранга и один второго. Возможно, были еще случаи ранее проверенного мной периода, но узнать это уже почти невозможно.

— Об этом можно спросить у главной. Она работает с проклятыми почти тридцать лет.

Инквизитор задумчиво кивнул, пригубил кофе, сморщился весь, но сделал еще один глоток.

О том, что можно было просто сделать бодрящий отвар, я подумала, только когда вернулась на свое место. Но пойти не решилась идти к Золтану со своей идеей.

Невена вновь сказалась больной. Она передала записку через мальчика, жившего по соседству с ней, и еще на день отсрочила знакомство с Нольде.

Все мы понимали, что рано или поздно их встреча должна будет случиться. Знакомство матерой ведьмы и самоуверенного инквизитора...

Прозвучавший во второй половине дня сигнал тревоги приблизил этот страшный миг, сделав его особенно угрожающим.

Пока все бросились в раздевалку, я, под давящим взглядом Нольде, была должна дозвониться до главной.

Слушая гудки и прерывисто дыша в трубку, успела представить, что будет, если Невена не ответит на звонок. Кожаная папка была под рукой у инквизитора, он непременно внесет этот вопиющий случай в свои бумажки...

— Невена Видгар у телефона, — раздалось в трубке, и я облегченно выдохнула.

— Проклятый! Время готовности... десять минут. Мы за вами заедем, — протараторила я, услышала глухое "поняла" и бросила трубку.

В раздевалку я ворвалась сразу за Руфью, бегавшей к аналитикам, чтобы получить информацию по проклятому. Девочки к тому моменту были уже готовы и быстро помогли нам облачиться в защитный костюм.

На улицу мы вырвались вовремя — автобус только подъехал и с шипением распахнул двери.

— Живее! — крикнул Золтан с водительского сиденья.

— Он снова с нами на задание? — удивилась Вельва, пристроившись сбоку от меня и дожидаясь, пока остальные заберутся внутрь.

Почувствовав какое-то движение сзади, я обернулась и не смогла сдержать горестного вздоха.

— Не он один.

К автобусу бодрым шагом, небрежно накинув на плечи защитную куртку, приближался Нольде.

Вельва булькнула что-то невнятное и запрыгнула на ступеньку следом за Магдой.

Руфь проскользнула в дверцу рядом с водителем и, пока мы загружались, быстро отчиталась перед инквизитором.

Проверяющий забирался последним и почти на ходу. Дверцы за его спиной закрылись, когда автобус уже выруливал на главную дорогу, распугивая мирных граждан завываниями сирены.

— Почти на границе нашей территории, — уныло произнесла Руфь, приблизившись к нам. — Многоквартирный дом. О проклятом сообщила соседка. Определить ранг аналитикам не удалось. С равной вероятностью это может быть как ложный вызов, так и проклятый второго ранга и выше.

— Пусть это будет ложный вызов, — попросила Вельва, зажмурившись.

Хифа согласно закивала. Многоквартирный дом и второй ранг в одном предложении... звучало как катастрофа с большими жертвами.

Нольде сел недалеко от нас и внимательно следил. Наверное, даже прислушивался, но вряд ли мог что-то разобрать за воем сирены.

Когда автобус подъехал, главная уже стояла на крыльце своего дома в строгой темно-синей форме, с собранными в пучок на затылке волосами, готовая отправляться на задание.

Инквизитор резко притормозил, отчего нас всех ощутимо качнуло вперед, а когда Невена забралась в автобус, нажал на газ, и нас качнуло назад. На мгновение даже появилось подозрение, что он уже второй раз отправляется к проклятому просто для того, чтобы проехаться по пустым улицам на запредельной скорости.

Золтан вел уверенно, как человек, неплохо знавший город, и я не могла этого не отметить.

— А ты не знаешь? Весь второй курс он учился у нас. — Руфь бросила взгляд за окно на быстро сменяющиеся здания. Мы ехали в Цеховой район, к домам, которые занимали работники цехов и их семьи. Алхимических, механических, ремонтных... всех цехов, что расположились на приличной территории промышленной зоны, раскинувшейся прямо за чертой города.

Дорога от управления до Цехового района была красочной — по Мастеровой улице, мимо разноцветных магазинчиков.

— Да ладно! — ахнула Вельва.

— Мне господин Шэннер рассказал, — призналась Руфь. — Они вместе учились. И второй курс должны были провести в одном из университетов... ну... Ханхейма.

Название города на реке прозвучало не очень уверенно. Люди старались не вспоминать его лишний раз, будто оно несло в себе некую угрозу.

— Были там какие-то особые условия для обучения. И во время вылупления первого ранга они были в городе.

— И как они выбрались? — спросила Хифа, подавшись вперед.

— Как и все выжившие — их просто успели эвакуировать. Но деталей я не знаю, Шэннер сказал, что плохо помнит тот день. Ну а потом всех, кто выжил из их курса, перевели сюда. Потому что тут вроде как тоже были необходимые условия.

Цеховой район не должен был быть нашей территорией, он всегда был закреплен за южным подразделением, но после того, как их часть города начала достраиваться, район отдали центральному управлению.

"Мы просто оказались самыми рыжими", как заявила Магда, выразительно косясь на меня, когда узнала, что подконтрольная нам территория увеличена. Слова ее были недалеки от истины, в южном подразделении из рыжих был только кот. Но его по понятным причинам в расчет не брали.

До нужного дома мы доехали быстро. Выгрузились и застыли в нерешительности.

— Точно ложный вызов, — с облегчением выдохнула Вельва.

Низенький старенький домик, который не пощадили ни время, ни жильцы, стоял целым и относительно невредимым. У третьего подъезда не было входной двери, а из какого-то окна на всю улицу между размеренными ударами колокола разносились звуки чьей-то ссоры.

Ни огня, ни запаха гари, ни намека на проклятого.

— Эвакуировались не все, — заметил Нольде.

— Некоторые уверены, что их дом надежнее любого укрытия, построенного специально для таких случаев, — отозвалась я. Запоздало сообразила, с кем решила поддержать беседу, и пообещала себе быть внимательнее. Для своего же блага.

— Нужно проверить, — сказал Вальдер, разглядывая окна. На втором этаже кто-то разбил стекло и заботливо заклеил дыру бумагой.

— Первый подъезд, — Руфь кивнула в самое начало дома, — третий этаж.

Инквизитор двинулся в указанном направлении первым, мы засеменили следом. Невена вернулась в автобус. Ей нужно было доложить о ложном звонке, чтобы к нам прислали протоколиста.

Дверь, ведущая в подъезд, висела на одной верхней петле и выглядела ненадежно.

Вальдер осторожно ее открыл, заглянул в темное нутро подъезда и сморщился.

— Нет смысла подниматься всем. Руфь, Эвка, вы со мной, остальные ждите здесь.

— Прошу прощения, господин Золтан, но я как проверяющий вынужден настоять на своем присутствии, — сухо заметил Нольде.

Инквизитор кольнул его тяжелым взглядом, но кивнул после небольшой задержки.

Я, как истинная ведьма, злорадно радовалась, что проверяющий отправится с нами. Он слишком сильно напоминал человека, которому стоило бы посмотреть, какой бывает жизнь вне привилегий, положенных ему по праву рождения. Было бы интересно увидеть его растерянным или сбитым с толку.

На третьем этаже было неспокойно. Из-за одной двери слышались крики затянувшейся ссоры. За другой явственно ощущалось чье-то присутствие. В глазок кто-то смотрел.

— Разрешите. — Я протиснулась мимо Золтана и забарабанила в дверь наблюдателя.