Старая версия Pax Russian

— Что ты задумал? — Насторожился Николай.

— Ее отец — железнодорожный магнат в САСШ с обширными капиталами и связями. От своего отца он унаследовал пятьдесят пять миллионов долларов. Это семьдесят один с половиной миллион рублей золотом. Очень солидное состояние.

— Да, прилично, но нам то, что с того?

— Ты же знаешь, что сейчас начались разговоры о создании Великого Сибирского пути. А это порядка десяти тысяч километров (5) железнодорожного пути! В деньгах это выльется хорошо, если в миллиард рублей золотом, хотя подозреваю, что получится дороже.

— И как в этом деле поможет Уильям с его жалкими семьюдесятью миллионами? — Усмехнулся Николай. — Да и не отдаст он их.

— Ники, ну зачем же так в лоб? — Улыбнулся Георгий. — Нам где-то нужно добывать рельсы. Сами мы, скорее всего, произвести такой объем не сможем. Даже если брать жиденького вида, да укладывать только одну колею — получиться порядка семидесяти тысяч тонн рельсов. В любом случае нам придется закупать — или у англичан, или у немцев, или еще у кого. Так?

— Возможно.

— Самым проблемным участком Великого Сибирского пути станет Восточная Сибирь и Тихоокеанское побережье. Ведь там считай, что нет населения, а все необходимое для строительства придется везти через всю Россию. Вот я и прикинул, что если заранее наладить отношения с крупным железнодорожным магнатом САСШ, то в дальнейшем мы сможем заключить с ним контракт на строительство участка дороги допустим от Владивостока до Читы.

— А деньги? Это ведь выйдет в два раза дороже!

— С его связями в САСШ легко откроют кредитную линию, особенно, если мы дадим какие-либо гарантии. Ты понимаешь? Мы сможем если не в два раза быстрее, то уж точно на несколько лет раньше завершить строительство этой дороги. Дроги, без создания которой развитие большей территории России просто невозможно. Мы почти всей державой сидим на галерке отрезанные от собственных же обширных своих земель бездорожьем и гигантскими пространствами. Теряем гигантские невероятные доходы от транзитной торговли с Китаем. Держим пустынным все Тихоокеанское побережье и Восточную Сибирь, потому как совершенно непонятно, как туда завозить людей на поселение. Военными кораблями через, считай, кругосветное путешествие? — Произнес Георгий, внимательно смотря в глаза брату. — Да и кораблям там нет ни баз, ни доков, ни промышленности даже для ремонта, не говоря уже о судостроительных делах. Ну и так далее.

— Пользу и важность этой дороги я вполне осознанию, — кивнул Николай. — Но девушка.... Она хоть и из состоятельной семьи, но не благородной. Как можно мешать кровь Романовых с какими-то простолюдинами? Отец на это никогда не пойдет.

— Если будет нужно для пользы России, то я с радостью отрекусь от своего титула.

— Но... — до глубины души удивился Николай Александрович.

— Империя и ее интересы для меня, превыше всего. А самопожертвование, Ники, одна из ключевых благодетелей христиан. Готов ли я отдать все, если это позволит укрепить Россию и продвинуть ее еще на шаг к процветанию? Безусловно. В любой момент времени. Иисус Христос ведь осознанно взошел на крест и отдал свою жизнь ради спасения человечества, а не захватывающих ощущений и созерцания видов, что открывались с высоты распятия, стоящего на холме. И мы все должны быть готовы последовать его примеру ради благого дела.

— Мы ведь можем построить железную дорогу и без Вандербильта. Зачем такая жертва?

— Все упирается в то, сколько нам отведено времени. До меня дошли слухи, что Великобритания стала проявлять избыточную активность в Японии и Китае. Чем подобные игры закончились в Индии, мы с тобой отлично знаем. Поэтому, Россия должна, чем быстрее, тем лучше получить эту дорогу и начать укреплять свои дальние рубежи. Чтобы их не лишиться.

— Не знаю... — покачал головой Ники. — Все это так внезапно. Неожиданно. Мне нужно подумать.

— Только не говори пока никому. Я поделился с тобой, потому что ты мне не только брат, но и друг, которому я могу доверять. Что же до этой девочки, то еще не время. Мы оба слишком малы, чтобы могла идти речь о чем-либо серьезном. Да и папу нужно подготовить.

— Не уверен я, что он согласится, — с сомнение произнес Николай. — Умом понимаю, что ты прав, но сердце, вся душа воет. Не правильно это все. И это я. Что и говорить о папе....

— Будем уповать на успех. В конце концов, если мы оба его попросим, то шанс много выше, чем, если цитадель его веры и моральных устоев окажет один на один со мной.

Глава 5

9 мая 1884 года. Гатчина. Гатчинский дворец

Деятельный и упорный характер Георгия Александровича, помноженный на молодое тело, просто кипящее энергией, давал свои плоды. Да такие, что не только по всей России шорох стоял, но и в европейских аристократических кругах ахали и охали с формальным возмущением.

Первым делом, после выделения здания и содержания для лаборатории, Гоша устроил футбольную команду. Да-да, именно футбольную команду из аристократов. Даже Ники и Сандро смог втянуть. И раз в неделю, разделившись примерно пополам, ребятня носилась по небольшому полю, пиная мячик.

Сразу же стали появляться фотографии, уходящие репортерам известных мировых изданий за приличные деньги. Никогда не появлялись, а тут — откуда-то взялись. Впрочем, опознать современный фотоаппарат в том, что носила в руках его помощница Любочка, которую он все же выписал из будущего, никто не мог. Причем, важный момент заключался в том, что фотокарточки сопровождались весьма интересными статьями 'из жизни животных'. В целом это привело к тому, что уже через год, самой освещаемой аристократией во всех российских и европейских изданиях была та, что играла в футбол. Этакая гигантская витрина.

Пиар получился очень неплохой. Однако, как только журналы и газеты слегка поскучнели, наевшись футбола, Гоша придумал новую забаву, которая вновь взбудоражила как Россию, так и Европу.

Биатлон — далекая от популярности скандинавская игра, в конце XIX века входившая только в подготовку немногочисленной норвежской армии. В остальном же мире никто толком и не знал, что это за забава такая. И тут вылезает Гоша, который зимой с 1883 на 1884 год устраивает вполне современную трассу по биатлону и со все той же ватажкой отпрысков влиятельных аристократов начинает кататься на лыжах и палить по мишеням.

После Рождества даже шутка появилась о том, что настоящий аристократ должен стрелять как ковбой и бегать как его лошадь. Грубо, но подросткам понравилось. Да и для эпатажа самое то. Опять же всплеск продаж газет и журналов и очередная волна активности, перебросившая пересуды за океан в САСШ.

А весной, как просохло, Гоша объявил о начале упражнений по летнему биатлону, в котором вместо катания на лыжах нужно бегать, совершая значительные марш-броски...

Александр Александрович давно бы прервал эти игрища, если бы этот сорванец не вовлек в них столько родовитых отпрысков самых влиятельных семей Империи. А по всей России не стали создавать клубы в подражание. С футболом еще так себе шло, а биатлон был с интересом встречен в России, благо, что почву Гоша подготовил. Да что России — в Европе! Особенно понравился летний биатлон в Германии. Даже старший сын наследника Германского престола — Вильгельм им заинтересовался. По слухам, разумеется. Хотя о переписке между ним и Гошей Императору докладывали.

Не мальчик, а какой-то сгусток энергии и беспокойного ума. Ники все свободное время пропадает с ним. Пусть его и немного, но все же. Хотя, конечно, это хорошо, что братья такие дружные.Впрочем, деятельный характер Георгия Александровича, готовил родителям новые волнения. Ведь прикрываясь определенным мельтешением и кипучей, но в целом не очень полезной деятельностью, он уверенно шел вперед, согласно своему плану....

— Жорж, — хмуро поинтересовался Император, — зачем тебе все это? Этот стряпчий и прочее? Ты ведь великий князь! Тебе не пристало заниматься такими делами.

— Я понимаю, что это низко, но не могу придумать другого решения, — тихо произнес Гоша.

— Решения чего?!

— У меня накопилось много небольших изобретений, которые могут сильно облегчить жизнь людям. Если я ими просто поделюсь, то все желающие заберут их и в лучшем случае скажут 'спасибо'. Но что с того, для России с этого устного благоволения? Ты же сам учил меня бережливости.

— Жорж! — Еще больше помрачнел Александр III. — Как ты смеешь свою личную денежную выгоду называть интересами России?

— Я такого не говорил, — удивился Георгий.

— Так ты только что сделал это!

— Никак нет! — Твердо и достаточно громко произнес Гоша, к удивлению отца. — Я озвучил только первую часть мысли. Все эти мелочи можно продать, получив деньги, которые, в свою очередь, пустить на дела внутреннего устройства России. Бумажную фабрику поставить. Сухой док. Или еще чего. Но это не суть. Главное, что эти деньги можно будет с пользой вложить в развитие Отечества. Вот возьмем ту же бумажную фабрику. Вроде бы — мелочь. Однако она даст рабочие места и налоговые отчисления как прямые от своей деятельности, так и косвенные, взымающиеся с работников, которые тоже деньги тратят. Причем не какие-то сиюминутные прибыли, а постоянные доходы. Не считая того, что Россия получает бумагу, а значит меньше ее импортирует, улучшая внешнеторговый баланс и способствуя увеличению общего благосостояния.

— Ха! — Усмехнулся Император. — Ловко у тебя выходит.

— К тому же, я не наследник, мне можно заняться столь низким делом.

— Ты мой сын!

— Который хочет быть полезен и готов на определенные жертвы ради дела.

— Боже! Боже! — Воскликнул Александр, встал и подошел к окну. — Тебе только тринадцать лет!

— Поэтому я и прошу найти мне доброго стряпчего, который смог бы помочь. Или позволить мне это сделать самому. Я еще слишком юн, чтобы вести дела самостоятельно. — На эти слова Император обернулся и, смерив взглядом сына, усмехнулся.

— Юн? Да ты уже сделал столько, что иной за всю жизнь не успеет.

— И какой будет твой положительный ответ?

— Положительный?! Ну наглец! И в кого ты только такой?

— В вас с мамой, — сказал Гоша и вежливо поклонился, — вобрав ваши лучшие качества.

— Ладно уж, льстец. Не нужно. — Александр III прошел по комнате о чем-то напряженно думая. — Ты уверен в том, что у тебя все получится?

— Да.

— И насколько крепка эта уверенность?

— Настолько, что я готов отказаться от содержания как меня, так и лаборатории из государственной казны.

— Вот как? — Удивился Император. — Но на что ты будешь заниматься своими изысканиями? Да и просто питаться, одеваться и прочее?

— Отец, за минувший год, изготавливая в лаборатории реагенты и продавая их, я заработал сорок две тысячи рублей. Не вообще, а чистого дохода за вычетом вложений. Причем без какого-либо напряжения сил. Понадобились деньги — изготовил, продал. Потом снова какое-то время занимаюсь другими делами, не отвлекаясь на деньги. Или ты думаешь, что десяти тысяч в год хватает для постоянной модернизации и развития? На что, по-твоему, я поставил новую турбину электрической станции?

— Сорок две тысячи, — медленно повторил Александр. — А почему мне никто не донес о том?

— Так все деньги на нужды лаборатории и ушли.

— Но я спрашивал!

— Пап, ты спрашивал, хватило ли мне десяти тысяч на содержание. На содержание их хватило. Даже с запасом. Сорок две я вложил сверху в развитие. Об этом я не сказал, потому как не люблю хвастаться.

— Ну хорошо, — после нескольких минут напряженного раздумья, заявил Император. — Тогда так и поступим. С первого числа ближайшего месяца твоя лаборатория снимается с государственного обеспечения, а деньги, что шли на твое содержание из казны будут переводить в банк на твое имя. И снять ты их сможешь только по достижению восемнадцати лет.

— А взамен?

— Взамен я дозволяю тебе заниматься промышленными и торговыми делами. Какими пожелаешь. Кроме, разумеется, совершенно непристойных.

— Спасибо! Папа, огромное тебе спасибо! — Радостно, насколько только смог, закричал Георгий. — Вот увидишь — я не подведу!

— Тринадцать лет! Боже! Куда катится мир? Я в твои годы думал о игрушках, а ты о каких-то привилегиях , деньгах, сухих доках, бумажных фабриках. Безумие какое-то! Еще и деньги умудрился заработать.... Как лаборатория может заработать денег? Обычно это бездонные бочки, в которые уходят целые капиталы. А у тебя — сорок две тысячи чистого дохода. Все, ступай. У меня в голове натуральная солянка. Мне нужно время, чтобы все осмыслить.

Глава 6

10 июня 1884 года. Гатчина. Лаборатория 'Омега'

— Здравствуйте, — раздался от калитки достаточно уверенный мужской голос, привлекающий к себе внимание.Илья Павлович поднял пальцем широкополую шляпу, закрывающую его лицо от солнца, и смерил взглядом гостя. Крепкий мужчина в дорогом костюме. Умный, цепкий взгляд. Ухоженный. Подтянутый. Одежда не болтается.

— И вам доброго дня.

— Здесь находится лаборатория 'Омега'?

— Так точно, здесь, — ответил Захаров, не меняя своей позиции в легком, деревянном кресле, стоящем на крыльце.

— У меня приглашение на прием, — произнес гость.

— К кому же?

— К владельцу этого учреждения, — несколько обтекаемо произнес гость. — Он написал, чтобы я подходил к этому времени в лабораторию для беседы.

— Только подходил? — С мягким, смеющимся взглядом, поинтересовался Захаров.

— Ах да! Минуточку! — Спохватился мужчина и полез в карман за небольшой, бумажкой. — Вы ведь Илья Павлович?

— Верно.

— Он просил спросить, не продается ли у вас славянский шкаф.

— Хорошо, проходите. — Сказал Захаров, кивнул куда-то в сторону затемненного окна.Вайнштейн быстро стрельнул туда взглядом и покрылся мерзким холодным потом, потому что мог поклясться, что в сумраке затемненного окна мелькнул человек с оружием. То есть, несмотря на определенную вальяжность, кажущуюся со стороны, его держали все это время на мушке. Очень неприятное ощущение.

— Никелированная кровать находится во второй двери налево.

— Что? — Чуть нервно переспросил Лев Александрович.

— Не переживайте вы так. Это просто мера безопасности, так как гости бывают разные. Проходите. Вас проводят.

— Вы всех так встречаете? — Спросил гость, уже войдя на крыльцо веранды.

— Безусловно. И, если вас не затруднит, покажите пожалуйста, что у вас лежит в левом кармане сюртука? Да, да, вот там. Ну что же вы? Положите на поднос, пожалуйста. На обратном пути заберете.

— Простите, привычка.

— Понимаю вас, но на будущее будьте аккуратнее.

— Позволите вопрос?

— Пожалуйста.

— А как вы узнали?

— Это мой профессиональный секрет. Лев Александрович, проходите, Его Императорскому Высочеству уже передали о том, что вы пришли.

— Конечно, конечно, — с легким удивлением закивал Вайнштейн, скользнул взглядом по небольшому четырехзарядному пистолету для скрытого ношения , лежащему на подносе, потом по спокойному и даже скорее смеющемуся взгляду этого странного человека, 'отдыхающего' в кресле на солнышке. Хмыкнул. И пошел вперед. Тем более, что возле двери его ждала опрятная девушка.