Жизнь как в сказке

Гермионе, в принципе, давно пора задуматься о собственной безопасности. Но ничего её не пронимает. Безумный поход в защиту домовиков, так что последние сами от неё с воплями ужаса шарахаются и в гостиной не появляются. Форменный бардак и необходимость обслуживать себя самим вкупе с вечными приставаниями нашей штатной заучки с нравоучениями и пропагандой любви ей не добавляют. Мелкие сглазы и проклятия, выливающиеся в ежедневные неурядицы, она не замечает или не понимает. Как и нежелание продолжать общение с ней. Напряжение в девичьей спальне нашего курса скоро перерастёт во враждебное с открытием боевых действий. Причём правила проживания ведьм на одной территории, что девочки обговорили ещё на первом курсе, нарушает именно наша умница (по оценке декана МакГонагалл). Ну ничего её не берёт!

В школе в кои-то веки приняли действенное административное решение по превентивным мерам безопасности в связи с турниром и иностранными гостями. Понатыкали везде, где придётся, вредноскопы, чары и прочие ухищрения, препятствующие проносу в школу посторонних предметов, входящих в запрещённый список Филча, ну и просто запрещённых. Наш завхоз в восторге, директор — не очень. Учитывая количество людей и разнообразных существ, снующих по замку и его окрестностям, профилактическое обслуживание артефактам требуется каждую неделю. Не бесплатно, разумеется. Но, так или иначе, лавочка по проносу в школу алкоголя и всяких прочих прикольных (и не очень) штук оказалась прикрыта. В связи с беспрецедентными мерами под запрет попали даже посылки из дома, даже присланные с семейными домовиками: им тоже доступ перекрыли. Доступной осталась лишь корреспонденция. И то после проверки. А после бала и вала вопиллеров в адрес Грейнджер этот запрет коснулся и красных конвертов. Так что подарочек с едкой гадостью, после вскрытия которого девочка пару суток провела в Больничном крыле, прислал кто-то из своих. Записки, летающие внутри Хогвартса, не проверяются. Но даже это её не проняло.

Кстати, на мерах запрета выиграли больше всего близнецы, и раньше таскающие из неизвестности сливочное пиво и всякие ништяки. Сейчас же они развернулись на полную катушку. И на этом прогорели. Судя по всему, алкоголь и прочее доставали они не слишком законными методами, и где-то обнаружили недостачу, а потом и вычислили. Во всяком случае, владельцы "Сладкого Королевства" в компании авроров навестили директора, а вскоре к нему вызвали и Уизли. Так что поводов для злости у Фреда с Джорджем было более чем достаточно, как и желания на ком-нибудь её сорвать. Не зря Грейнджер подсуетилась, переводя стрелки. Ой, не зря.

Как отреагировали на всё происходящее старшие Уизли, мы так и не узнали. Молли Уизли, любительница вопиллеров, в своей излюбленной манере выразить отношение к ситуации не могла, а посторонние на территорию школы не пускались и в обычное время. А как вопросы решались в кулуарах, до широкой публики не донеслись даже отголоски. Иначе Лаванда обязательно была бы в курсе. Она вообще отличалась острым умом, заточенным на аналитику, и быстро рисовала реальную картину происходящего на основании разрозненных слухов. И ведь редко ошибалась! И даже информацией рисковала приторговывать. Весёлое это место — магическая школа-интернат!

Письмо пришло Парвати за завтраком. Угостив семейную почтальонку вкусняшкой и глянув на конверт, она расплылась в широкой улыбке, нетерпеливо поглядывая на подругу. Лаванда демонстративно не торопилась, расчётливо накручивая желание Патил поделиться новостью. Не прогадала. Индианка резво потащила её прочь от Большого зала, едва блондинка поднялась со скамьи.

— Оно пришло! Пришло! Понимаешь? — возбуждённо твердила она, увлекая подругу в тёмные коридоры. — Я уже почти не надеялась! Вот! Смотри! — Она потрясла перед носом у Лаванды желтоватым конвертом. — Так, сейчас!

Она быстро зашуршала бумагой, распечатывая. Из конверта был вынут большой лист пергамента, сложенный несколько раз, испещрённый мелким текстом на незнакомом языке.

— Так, — пробормотала Парвати, быстро пробегая глазами по строчкам, — ага. Это ясно. Вот это поворот, — слышались её тихие восклицания по мере прочтения.

— Патил, Браун? — голос Поттера застал их врасплох.

— Поттер, чего тебе тут надо? — недовольно отреагировала Парвати, всё ещё демонстративно игнорирующая парня. — Ладно, можешь остаться. Отчасти это и тебя касается. Короче. — Она снова махнула распечатанным письмом. — Я написала деду давно, ещё когда кубок четыре имени выбросил. Он у меня в Индии очень уважаемый человек, он... — Она замялась. — Я не могу об этом говорить.

Я согласно кивнула, принимая её объяснение. Лаванда прекрасно знала, что секреты семьи не подлежат распространению, а я ещё хорошо помнила про касты заморской далёкой страны и их нежелание делиться своими тайнами с непосвящёнными. Поттер недовольно нахмурился, но промолчал. Была бы здесь Грейнджер... Вот бы кто молчать не стал, требуя более развёрнутой информации. Не любит она утаённых секретов. Чужих. На свои это правило не распространяется. Но, будь она здесь, Парвати разговаривать бы не стала.

— Но в артефактах он разбирается, — жизнерадостно продолжила она. — Так вот, если опустить все эпитеты по поводу деградации английских магов, их глупости и невежества, то получается следующее. Кубок огня относится к традиционным артефактам выбора. Стандартным. Создавался по заказу специально для школьных соревнований для наших трёх школ-участниц. Так что никакой мифической четвёртой быть не могло!

— Грюм сказал, что был мощный Конфундус*, — заметил наш чемпион.

— Вот! — Парвати наставительно подняла палец. — Это я и деду написала. Пропускаем эпитеты аж на полстраницы. Так вот. Конфундус применяется для дезориентации разумных существ. Разумных! Чем примитивнее мыслительный процесс, тем менее эффективны чары. На артефакты не действует. Там мыслительной деятельности нет. А нарушение потоков магии в артефакте, алгоритма работы или вектора приложения сил приведёт ко взрыву. Зелья и Финниган на чарах тому пример.

— Но моё имя всё же вылетело, — заметил Гарри.

— Вылетело, — кивнула довольная Патил. — Тут дело в самой магии Кубка. Он неким образом связан со школами, поэтому бросить имя того, кто не является учеником, невозможно. Обязательное требование, чтобы имя и школа были написаны собственноручно. Подавая заявку, мы вкладываем свою магию. А все знают, что могущество волшебника зависит не только от его силы, но и способности структурировать и дозировать потоки магических направлений и приложений векторов, от чего зависит скорость и эффективность кастования... — Индианка прервалась, заметив стекленеющий взгляд собеседника. — Короче, Поттер, прими как данность. От этого зависят детские стихийные выбросы. Именно поэтому дети до семнадцати лет сами никаких документов не подписывают. Там специальный пергамент, если маг не в состоянии контролировать свои силы, он дееспособным не считается, и бумага просто сгорает. К семнадцати собой владеют все. А кто-то и намного раньше. Поэтому у Кубка возрастного ограничения нет, он не знания оценивает, а способность владения своей магией.

— Значит, чужого человека не закинуть, а чужое имя? — хмыкнул Поттер.

— Как видишь, запросто, — пожала плечами Парвати, — раньше и подумать не могли, что кто-то не пожелает поднять свой статус в глазах других.

— А почему вылетело?

— Это было здесь, — пробормотала она, уткнувшись в пергамент. — Ага, вот! Это тоже стандартная работа таких артефактов. Ведь бросить могут все желающие, а выбирает артефакт, основываясь на заданных условиях. Сначала идёт сортировка тех, кто под условия проходит, потом выбор лучших. Их Кубок и выдаёт. А потом выкидывает заявки тех, кто под критерии не подошёл.

— Зачем? — не понял Гарри.

— Чтобы лучше учились! — отрезала Парвати.

— А те, кто подошёл, но их не выбрали? — уточнила Лаванда. — Что с их заявками?

— Сгорают, — пожала плечами подруга. — Их имена не вылетели, значит, этот этап всё равно пройден, пора осваивать новые горизонты.

— То есть моё имя просто оказалось лишним? — вкрадчиво уточнил Поттер.

— Получается, что так, — кивнула Парвати, — допускались к участию только совершеннолетние, а они априори подходят. Это же просто школьное соревнование, пусть и опасное. Если бы ты смог обмануть возрастную черту директора, ты бы тоже безусловно подходил под требования к участию, заложенные в Кубок.

— И вот этого никто не знает? — Гриффиндорец некультурно ткнул пальцем в свиток.

— Глупости, — отбрила Лаванда, — естественно, все, кому надо, знают! Директора соперников ведь были против твоего участия? — дождавшись ответного кивка, продолжила: — Вот, случись что, они и возражали. Но решение принял Дамблдор, так как он твой директор. Остальные отвечают лишь за своих учеников. Политика. Это всего лишь политика. Они ещё и преференции себе стребовали, как пострадавшие от британских политических интриг. Они тебя всё равно соперником не считают.

— Вот как? И что мне теперь делать?

— А вот это решай сам! Больше давать тебе подсказки и помогать я не буду! — довольно резко ответила блондинка.

— В смысле? — изумился парень.

— Я прямым текстом в гостиной сообщила тебе, что ждёт во втором туре. Ты отказался от моей помощи. Прилюдно. Демонстративно, — терпеливо разъясняла ему она. — Такой плевок в лицо является оскорблением.

— Оу, прости, я не подумал, — стушевался Поттер.

— Я знаю, ты вообще не думаешь, — согласилась Лаванда, — ты это доказал. Но это не отменяет факта. Поэтому мои действия после такого будут выглядеть подхалимажем и свидетельствовать о заинтересованности в тебе. Крайней. Матримониальной.

Поттера аж передёрнуло, и он инстинктивно отшатнулся от девчонок.

— Вот-вот, — мерзко захихикала Лаванда, — а я таких планов не имею и пищу для таких слухов давать не хочу. Мне моя репутация дорога. Даже если ты принесёшь публичные извинения с равноценным даром, такие слухи всё равно пойдут. А вообще, турнир — международное мероприятие, тут каждое слово отражается на твоей репутации. Твои соперники, между прочим, невест из озера доставали.

— Что? Я... Рон? — Такое изумление было на лице подростка, что девочки, не выдержав, расхохотались. Громко. Обидно.

— Нет. Просто таким образом Уизли заявили на тебя свои права. Ещё не помолвка, а намерение. А кандидаток у них немного. Даже выбора нет, я бы сказала, — хмыкнула Парвати.

— И ты мне помогать не будешь? — с подозрением уточнил Поттер у Патил.

— Естественно, — с достоинством кивнула она, — твоё поведение на балу было не просто оскорбительным. Раньше из-за такого кровная вражда начиналась. Но мой отец согласился со мной, что ты воспитывался у маглов и поэтому крайне необразован.

Это она так мягко выразилась, что иметь дело с идиотами — это опускаться до их уровня. Поттер, кажется, тоже понял подоплёку: вон как скривился, но промолчал.

— Поэтому, — продолжила индианка, — я в том же положении. Любое расположение к тебе может расцениваться как заинтересованность. А мне и тех слухов в газетах хватило.

— Да уж, Скиттер отличилась, — скривился он.

— А ты не понял? — удивилась Патил. — Во всех своих бедах и проблемах Гермионы виноват ты. Если бы ты не устраивал сцены ревности прямо на балу, то журналисты прошлись бы только по твоему возрасту и неумению танцевать. А так что твоя репутация, что репутация твоей подружки ушла в глубокий минус. Кстати, если она тебе так дорога, то береги. Если не Уизли проклянут, так те, кого она обидела. Ещё немного — и она со своим бредовым движением нарвётся. Но это так, совет и подсказка, хотя ты же их не слушаешь!

— Это было только раз! — возмутился Поттер.

— Ага, как же! — хмыкнула Лаванда. — Флитвик, Трелони, МакГонагалл, Снейп. Все подсказывали. Но наш Избранный не соизволил снизойти к простым смертным.

— Снейп? Да быть такого не может! Ты врёшь!

— Да? А лекция о терморегулирующем зелье, что он на целый час закатил с подробностями и условиями использования? Ты же тоже присутствовал. А проходят его на пятом курсе. И старшим курсам он об этом читал в качестве повторения. И сварил его. Причём заранее, оно месяц настаивается. Чанг у него зелье покупала. Два флакона.

Поттер снова радовал нас ошарашенной физиономией. А чего он, спрашивается, удивляется? Снейп недаром мастер, и сварить он может для учеников что угодно, если необходимо. Попросят — и он согласится. Ну, за исключением откровенной запрещёнки. Если рядовые зелья для Больничного крыла варит сама Помфри, что попроще — старшекурсники с продвинутого зельеварения, то специфику — только Снейп. Взять же то зелье из мандрагор. Дорогое, кстати, зелье. Вот и не желал директор раскошеливаться на приобретение ингредиентов, ждал, пока свои дозреют. И не было среди пострадавших тех, кто бы за них заступился, смог оплатить ингредиенты или заставить директора их оплатить.

Снейп в Хогвартсе вообще личность неординарная. На продвинутый курс берёт только с "Превосходно" и ни баллом меньше. Но те, кто в курсе, рвутся под его крыло, не жалея нервов и сил, мечтая заполучить заветную бумажку с рекомендацией. Что примечательно, рекомендацию профессор выдавал исключительно за собственные заслуги: талант, упорство и трудолюбие, невзирая на толщину кошелька родителей и обещания разнообразных услуг в будущем, в отличие от его предшественника. С такой бумажкой с подписью нашего зельевара мастера брали в ученики без лишних вопросов. Всё же наш декан Слизерина был широко известен в узких зельеварческих кругах, а учитывая немногочисленность магического населения планеты, это заявка на мировую известность. Просто большинство обывателей не интересует ничего, кроме их любимых и сплетен про соседа. Но таким и не понадобится слишком навороченное зелье.

Такое, как терморегулирующее. Относящееся к тяжёлым зельям, сильно меняющим процессы в организме, подстраивающим его под агрессивную среду. Что не обходится без последствий. А уж зелье от мастера — модифицированное, со сведёнными к минимуму последствиями — стоит баснословных галлеонов. И досталось умненькой Чанг, слёту понявшей намёк, по цене ингредиентов. Хотя Гермиона могла бы и заявить, что профессор обязан был сделать его бесплатно. Её двойные стандарты всегда поражали. А так, условия соблюдены. Ученику надо — он купил. А для чего — дело десятое, нарушения контракта при проведении турнира нет. Как и возможности получить такое зелье извне, по известным причинам.

Так что Чанг искренне благодарила, традиционно кланяясь, уверяя в расположении и любой поддержке от своей семьи, за что была выставлена прочь из кабинета, счастливо прижимающая к груди два заветных флакона. Ага. Снейп у нас не только Ужас подземелий, но и человек-равновесие, поскольку количество искренне благодарных равно тем, кто не менее искренне ненавидит его. Причём никаких усилий тот не прикладывает, просто всегда и во всём является самим собой. Эгоистичной мерзкой сволочью. Но отказать ему в том, что он заботится об учениках школы, нельзя. Жаль, поставить его в пример нашему декану невозможно.